Корона бургундов

Оставив ЗИС на обочине, молодой человек прошел через сад и, покосившись на BMW, вежливо постучал в дверь.

– И чего вы барабаните? Там же звонок есть.

Действительно – есть, вон – кнопка. А Рад как-то и не заметил.

– Здравствуйте, Селестина Ивановна!

– А, Родион… Подождите секундочку, сейчас я выйду. Присаживайтесь вон, в беседке, на лавочку.

Молодой человек так и сделал, хотя брался первым делом посмотреть мотоцикл – времени-то было не так уж и много. Но раз уж хозяйка сказала…

Усевшись в красивую резную беседку, небольшую, но очень уютную, молодой человек положил руки на стол в ожидании ведьмы, которая долго себя ждать не заставила, явилась – в длинном черном платье, с самоваром в руках.

– Чашки с полочки достаньте, мон шер амиии.

– Селестина Ивановна, мотоцикл бы сперва глянуть.

– А что на него глядеть? В порядке все с мотоциклом, – поставив самовар на стол, колдунья поправила сползшее на самый кончик носа пенсне. – Работает как часы. Я ведь не для ремонта вас позвала – для разговора. С глазу на глаз чтоб… Да и вы – я вижу – того же хотите, ведь так?

– Так, – отрывисто кивнул гость. – Можете меня на «ты» называть, так проще.

– Как скажете… скажешь. Ты чай-то пей – вкусный, на семи травах заваренный.

– Спасибо. Спасибо вам за Хи… за Лиду спасибо.

– Спасибо после будешь говорить – я ж ничего еще не сделала, – поставив чашку на стол, Селестина Ивановна взглянула на собеседника требовательно и жестко, совсем как Лаврентий Берия с висевшего в кабинете участкового портрета.

– Дня два-три, много – пять, невесте твоей жить осталось, – негромко произнесла ведьма.

Родион выронил чашку с недопитым чаем:

– Что?!

– И тебе – немногим больше.

– Но… но почему?

– Ты сам прекрасно знаешь, – собеседница прищурилась и стала еще больше походить на всесильного министра внутренних дел. – Вы оба – ты и твоя жена – здесь чужаки. Не наши! Из другого мира явились, ведь так?

– Ну, так… – нехотя признался Радик.

– Я это сразу почувствовала, когда Хильду-Лиду твою увидала… и потом – тебя. Вы – чужаки и не должны быть здесь, наш мир вас выталкивает, отторгает. Оттого все.

– Вы сказали – выталкивает. А не может вытолкнуть туда, откуда мы явились? Было бы здорово!

– Еще б не здорово, – согласилась ведьма. – Только вот невозможно это.

– Да как же невозможно! – волнуясь, выкрикнул Родион. – Ведь мы же оттуда пришли, прошли как-то. Почему же нельзя обратно?

– Теоретически, может, и можно, – собеседница снова кивнула, едва не потеряв пенсне. – Только я вот не знаю – как. Нет, про Чертово болото я знаю, но никогда не пробовала пройти, не пыталась даже.

Гостю вдруг показалось, что эти слова ведьмы слишком уж противоречили ее предыдущему заявлению: то не знает, то знает, но не пыталась.

– Так-таки не знаете? Живя у такого места… За столько лет.

– Настойчивый ты, мон шер, – нехорошо улыбнулась старуха. – На откровенность меня вытягиваешь? Что ж, не хотела говорить, но…

Она сейчас стала еще больше походить на Берию, не на настоящего Берию, а на того карикатурного монстра, садиста и сластолюбца, что рисовали слабому на голову обывателю желтые перестроечные газеты. Это пенсне, тонкие, сурово сжатые губы, злой безжалостный взгляд.

– Не хотела говорить, померли б вы и что? Но, если уберетесь подобру-поздорову – это тоже неплохо, даже лучше еще. Только – хлопотно.

– Да что нам эти хлопоты!

– Кровь нужна. Твоя – чтоб женушке жизнь продлить, хоть на неделю.

– Всю забирайте!

– И еще – чужая. Это чтобы попытаться уйти.

– Как это – чужая? – гость вскинул глаза.

– А так! Ты должен принести в жертву двух человек, – строго сказала колдунья. – Одного – за себя, другого – за женушку.

– А без крови?

– Без крови – ничего не выйдет! В этом деле так – жизнь за жизнь, смерть за смерть. Так, и только так!

– Но ведь вы же сказали, что не пробовали, что точно не знаете!

– Увы, как видишь – кое-что все-таки знаю. Просто не хотела говорить. Убьете на болоте двоих – быть может, уйдете.

– Быть может?!

– Заклинания я тебе дам хоть сейчас. И кровь… кровь возьму, не бойся, немного… солью в крынку для заговора. Уж постараюсь, и женушка твоя, и ты дней десять протянете, а потом – не взыщи. Что смогла – я для вас сделала.

– Спасибо и на этом, – мрачно пробурчал гость. – Кровь сейчас забирать будете?

– Да.

– Заклинания не забудьте. И это… можно еще вопрос?

– Спрашивай. Для того и пришел.

– Вот мы сюда попали, отправили нас. Без всякой крови все обошлось!

– Да что ты! – ведьма скептически хмыкнула и ухмыльнулась. – Вас кто отправлял – колдун?

– Жрец. Навий.

– Это он вам сказал, что без жертв?

– Хм… – молодой человек задумчиво почесал голову. – Честно сказать, я и не спрашивал. Но мы ничего такого не видели – точно!

– Не видели, не значит – не было, – вполне резонно возразила колдунья. – Женушку свою спроси – думаю, она больше знает.

– Спрошу, – Родион тряхнул челкой. – Но ведь я… когда первый раз, просто провалился в болото, уж там-то точно никаких жертв не было! Чисто случайность.

– Случайность – есть осознанная необходимость. Никаких флуктуаций без человеческой крови не будет – о том в древних книгах сказано, я их, кстати, читала… там, в Париже еще. Вообще, страшное это дело, опасное. Для всех людей опасное, для всех наций. Вот и война началась, первая, не с бухты-барахты, тоже вот из-за таких, как ты… Кто-то проник… захотел крови.

– Ну уж вы скажете – война! Там же целый комплекс причин.

– И главное – ее очень хотели. И подталкивали. А про первый раз… опять же, ты из своего мира исчез и ничего больше не видел. В болото, говоришь, провалился? Один? Ну-ну… Уверен, что больше никаких жертв не было?

– Не уверен, – честно признался юноша.

И в самом деле, тогда, на ночном ориентировании, не только он один мог путь срезать – туристы народ ухватистый, хитрый.

– Ну, вот и подумай, – напутствовала на прощание колдунья. – А за заклинанием завтра зайдешь – напишу уж по памяти. Не сомневайся, подействует – была бы кровушка алая.

Находясь в самых расстроенных чувствах, Родион свернул на ведущую к полевому стану грунтовку. Да, называется – поговорили. Узнал, что надо. Лучше б не знал! Десять дней им с Хильдой жить осталось? Кровь нужна. Целых два трупа! А может, врет все старуха? А, если не врет? Десять дней – максимум. Что ж. Хильду только жалко. Но – убивать людей, приносить на болоте в жертву – да еще неизвестно, подействует, или нет? Пятьдесят на пятьдесят. Лотерея. Кровавая лотерея смерти!

Тьфу ты, черт! И откуда он взялся?

Молодой человек в последний момент успел тормознуть, едва не сбив выскочившего на обочину подростка. Затормозил, заглушив двигатель, выскочил рассерженный из кабины:

– Вот сейчас кому-то уши-то оборву! Ты что так, как заяц, на дорогу выскакиваешь?

– Да не выскочил я! – пацан даже не пытался убежать. – Просто шел себе и шел. Это ты, как угорелый несся… Ой! Здорово!

– Привет!

Родион тоже узнал парнишку – тощий, длинный, в линялой майке – Митька Стрела. Тот самый, подраненный. Стрелой из прошлого, между прочим! Откуда ж еще?

– Ну, садись, подвезу.

Обрадованно кивнув, Митька забрался в кабину:

– Ох, ну и жара тут!

– А ты думал – курорт?

Запустив двигатель, молодой человек прибавил скорость и покатил к току.

– А ГАЗ-то помягче ходит, – осторожно заметил пацан.

Родин хохотнул:

– Ишь ты – помягче. Еще б не помягче – ЗИС-то этот до войны еще выпущен. Или в войну.

– В войну. Немцы их рус-фанер называли. Кабина-то деревянная.

– Еще скажи – и бампера переднего нет, – обиделся за машину Радик. – Ходи тогда пешком, привереда.

Скосив глаза, он заметил на левом предплечье парнишки белесый шрам.

– Это тебя стрелой?

– Стрелой, – Митька покладисто кивнул. – Я ж рассказывал.

– Так, говоришь, прямо с середины болотины стрела прилетела?

– Ну, так. Я левым боком к болоту стоял. Или сидел.

– Вот видишь – не помнишь.

– Да помню я все, – отмахнулся парнишка. – Только не верит никто.

– А стрела-то где? На память себе оставил?

– Оставил. Но вначале в музей краеведческий отнес, да там не взяли, сказали – нам только старинные вещи нужны, а эта – видно сразу – новая.

– Хм… новая?

Новая… может быть, кто-то из Радомировых родичей ее и сладил, может, Истр или Тужир даже… Стрела. Прилетела…

Родион снова резко затормозил, так, что его юный пассажир едва не стукнулся лбом о лобовое стекло.

– Что? Опять чуть кого-то не сбили?

– Да нет. Просто, забыл кое-что дома. Ты дальше пешком, ладно? А я назад – обернусь быстро.

– Ладно, – выскочив из кабины, Митька махнул рукой и зашагал по шоссе к видневшейся невдалеке весовой будке.

Не теряя времени даром, молодой человек быстро развернул ЗИС и, приветственно мигнув фарами попавшемуся навстречу Серегиному «газону», свернул к Красноперовке.

Слава богу, ведьма еще была дома.

– Ты чего приехал-то? За заклинанием еще рано, сказала же – завтра заезжай.

– Не в заклинании дело, Селестина Ивановна. В стреле.

– В какой еще стреле? – колдунья удивленно моргнула.

– В обычной… то есть не в совсем обычной. Короче, есть тут такой Митька, паренек лет четырнадцати, так его два года назад на болотине стрелою…

– А, вон ты про что, – догадалась ведьма. – Про стрелу. Слыхала я про тот случай. Да и – можно сказать – присутствовала, коренья да травы разные как раз у болотины собирала. Видала и стрелу. Не наша!

– Так, оттуда, значит, стрела-то?

– Выходит, так. Оттуда.

Родион нервно потер ладони:

– Что же, получается, стреле проникать можно, безо всякой крови, а нам с Хи… с Лидой – нельзя?

– Уж ты и сравнил, – Селестина Ивановна задумалась, уселась на лавку.

– Уверен, стрела эта чисто случайно из прошлого к нам залетела, – подначил молодой человек. – Никто ее специально не посылал, просто сложилось так. И, говорят, тут еще много вещей из прошлого находили?

– Да были, – отмахнулась ведьма. – Помолчи, не мешай думать. Да-а. Мечи находили, точней – только то, что от них осталось, древние… а вот стрелы, стрелы новые были. И одно копье. Та-ак… Массу на скорость… плюс плотность среды… Вы-то ведь не стрелы!

– А какая разница? Те ведь тоже – чужеродные.

– Подожди, подожди, скорость высчитаю.

– Да я уже по дороге высчитал – шестьдесят километров в час примерно. Ну – семьдесят. Так что, если какую-нибудь баллисту-катапульту сладить… или, нет! Эврика! – радостно вытаращив глаза, Родион с силой хлопнул себя по лбу. – Скорость-то невелика! Обычная скорость…

– Мотоциклет свой для экспериментов не дам! – тут же прикинув, что к чему, сурово заявила старуха. – Утопите в болотине, как пить-дать, я потом на чем буду ездить, на метле, что ли?

– Да уж ладно – мотоциклет, – усмехнувшись, успокоил юноша. – Что, в МТС машин мало?

– Ой, убьет меня Степаныч, точно! – ведьма испуганно заморгала. – Коль узнает, что я к порче техники причастна. Хоть и не прежние времена, а вредительство запросто пришить могут. Оно мне надо?

– Да ничего от вас не надо. Заклинание только. Да и что они вам пришьют-то? Напишут в органы заявлении, мол, гражданка Селестина Ивановна путем черного колдовства в отдельно взятой МТС транспортный коллапс вызвала, так, что ли?

– Да, мон шер, – успокоившись, согласилась ведьма. – Довольно смешно получается.

– Довольно грустно будет, если вы нам с заклинанием не поможете!

– Да помогу. Сказала уже! Завтра все, завтра.

– И это… это заклинание точно поможет уйти?

– Поможет! Даст бог, уйдете. Только вот куда – никто не знает.

Веселенькое дело. Ну, что ж – придется рискнуть.

– Да, вот еще что давно сказать хотела, – колдунья задумчиво взглянула на Родиона. – Ты про волшебный венец что-нибудь когда-нибудь слышал?

– Венец? Нет, не слыхал. А что?

– Легенды такие ходили – про корону бургундов и бургундскую же спящую деву. В Париже в конце прошлого века книжка вышла, автор Шарль… Шарль… Тьфу-ты! Фамилию-то запамятовала.

– Так никакая жена моя не бургундка.

– А-а-а… – старуха махнула рукой. – Ну, это я так…

А матушка-то Хильды как раз из бургундов была. И – не простой крестьянкой. Хильда как-то рассказывала, так, вскользь – сама мало что понимала – да Рад внимания не обратил. Как и теперь вот – на корону бургундскую.

Вечером, в сарае, Родион тщательно выспросил супругу о том, что делал жрец Влекумер во время их перехода.

– Во время чего?

– Ну, когда мы на болото пришли, помнишь?

– Да помню, несколько дней и прошло, а сейчас кажется, будто полжизни!

– Вот и мне тоже. Так что там Влекумер делал?

– Он же перед нами ушел, забыл, что ли? А потом, как мы явились, костер жег да заклинания начал читать.

– Да, гундосил что-то. А он один тогда на болота ушел, не знаешь?

– Не один, двух отроков взял, рабов – они ему снадобья все несли да котлы.

– А потом куда эти отроки делись?

– А вот уж этого я не заметила. Мы ж, как пришли, так сразу и вышли… уже вот здесь.

– Да-а, – тихо протянул Радик. – Значит, были все-таки трупы. Права Селестина, права.

– Я вот еще что вспомнила, – задумчиво произнесла Хильда.

– Ну-ну?

– Влекумер-навий огонь в костре раздувал дощечкой черненькой с буквицами белыми… ну, такая дощечка у тебя на повозке теперь.

– А! Понятно – номер. Ха! То-то его Серега «Извини-прости» ищет – не сыщет. Ты как себя чувствуешь, милая?

– Как после болезни тяжкой, – опустив густые ресницы, призналась юная женщина. – Слабость везде. Хотя лучше уже намного, чем в те дни.

– Ничего, – прижимая к себе жену, Родион улыбнулся. – Скоро нам всем хорошо будет. А что – попытка не пытка?

– Ты это о чем?

– Скоро узнаешь.

На следующий день, в обед, молодой человек отправился на болото и хорошенько там все осмотрел, прикинул. Посчитал что-то в уме, сел на подножку верного ЗИСа, задумался. Ну, никак нужная скорость не получалась. Если на ЗИСе, да и на «газоне» даже. Грузовик, он и есть грузовик, а не гоночная машина – фиг тут, на этом участке, разгонится, просто места не хватит. От шоссе к трясине повертка недлинная, а девяностоградусный поворот на скорости не пролетишь, как ни старайся. Вернее – пролетишь… в кювет вверх тормашками!

На грузовике – да-а. Вот если б ведьмин мотоциклет! Или… или – директорская «Победа»!

Крякнув, молодой человек несколько смущенно тряхнул головой – во, замахнулся! На святое. «Победу» задумал угнать… тогда уж мотоцикл лучше… нет, мотоцикл не получится – вдруг озлится колдунья? Пустит вдогонку какой-нибудь наговор, уж точно – никуда потом не денешься, не прорвешься, а если и прорвешься – так не туда. Нет уж, ведьму понапрасну злить нечего.

Та-ак… у кого тут еще подходящий транспорт имеется? В МТС многие ремонтировались, это даже несколько дней проработавший Родион знал. Итак, что имелось-то? В колхозе «Светлый путь» председательский «виллис». Сколько ему годков-то? А десятка полтора, как ни крути.

Да и водила там тот еще фрукт, машина наверняка убита уже давно напрочь, тем более, на текущий момент – сломана.

Что еще в колхозе? Да ничего – в МТС вся техника, колхозам в аренду вместе с водителями дается – в лизинг. Легковые есть, конечно, но только у председателей… Да! У участкового уполномоченного мотоцикл! Тоже BMW… или «Ковровец». Нет, с коляской – значит, BMW, трофейный… или Иж. Только он в председательском гараже на замок заперт. А какой из Родиона взломщик? Никакой. Да и сторож там. Пролет с мотоциклами. А если – у местных парней? Не смешите старые тапочки, не так уж еще зажиточно советские люди жили, чтоб каждый сопленосый молокосос мотоцикл имел. Мопедов – и тех еще не было.

В колхозе имени Тельмана что? У председателя… черт его знает, а вот у главного агронома – трофейный «Опель», двухдверный «Опель-кадет», с которого «четырехсотый» «Москвич» слизан. «Опель» подойдет, точно! Агроном позавчера только на МТС заезжал – подвеску поправить. И оставляет он авто, скорее всего, у дома, и дверцы, конечно, открыты – здесь, в деревнях, и дома-то отродясь не запирали, да по всей России так.

Значит, «Опель»…

Ха! А у зоотехника из колхоза имени Восемнадцатого партсъезда? Не у него ли легковой «Хорьх», тоже, конечно, трофейный?! Немецкая техника – шикарная вещь, кабриолет к тому же. Садись да езжай!

Радик даже обрадовался: ишь, как все славно выходит – немного подумал, а уже две подходящие тачки намастырил!

Ага!!! Как же он про директора семилетки-то позабыл? Новенький, недавно выигранный по облигациям «Москвич», сверкающий свеженьким светло-зеленым лаком! Тоже вполне подходящая штука.

Так что есть, есть на чем рвануть при случае… и случай этот надо уже в самое ближайшее время устроить, чего бы это ни стоило! А сейчас… прямо вот сейчас… и подложить соломки. Так, на всякий случай – мало ли? А вдруг – не повезет, и со всей дури – в трясину?! Машина, конечно, не сразу затонет, другой вопрос – выбраться-то из нее как? Никаких тропок да гатей в болотине нет.

Молодой человек задумчиво оглядел прилегающий к болотцу лесочек… оглядел – и улыбнулся. Ну, слава тебе, Господи – те две сушины как раз подходящие – свалить, почти до середины болота достанут, до самой трясины. Вот, по ним, если что – и выбраться. А там уж опять трясти колдунью.

Родион и откладывать ничего не стал – вытащил из-под сиденья топорик, гимнастерочку – Конкордии тетки подарок – скинул. Эх! Раззудись плечо!

Не долго и рубил, правда, вспотел, но то от жары больше. Оба деревца упали как надо. Теперь во-он туда, к их вершинам – и машину направить. А вот здесь, где болотина начинается – из глины нечто вроде трамплинчика сделать. Чтоб наехать с разгона, и… Белокрылою чайкою!

– Эй, Радик!

Выглянув из окна машины – как раз разгружался – Родион увидал у весовой бежевую «Победу» и стоявшего рядом с нею директора МТС.

– Что, Федот Степаныч?

– Подойди-ка.

Директор выглядел как-то необычно смущенно и также смущенно мял в руках кепку.

– Ты это… закончи сегодня пораньше. Вот еще рейс сделай – и шабаш.

– А что? Случилось что-то?

– Понимаешь, участковый с тобой поговорить хочет. Что-то там не срослося с запросами. Да ты не журись, разберемся! Я сам как раз туда, в правление, еду, заодно и тебя захвачу.

– Хорошо, Федот Степаныч. Участковый вернулся уже, что ли?

– Да уж вернулся. Раньше обещанного прилетел – служака он добрый.

Та-ак… И что теперь? Кто поручится, что он, Родион, вообще из милицейского кабинета выйдет? То есть, конечно, выйдет, но уже в наручниках. Значит, нужно вообще до кабинета не доходить. Но грузовик все ж таки поставить, к чему лишние подозрения раньше времени вызывать? Тем более, дорога тут в станицу одна – если что, никуда и не денешься.

Послушно совершив еще один рейс, молодой человек загнал ЗИС на просторный двор машинно-тракторной станции – от «Победы» уже махал рукой директор.

– Ну, заждался уже. Давай скорей – мне из-за тебя на межколхозное совещание опаздывать неохота.

– Да я б и пешком, Федот Степаныч.

– Сказано же – подвезу! Садись быстрее, пассажиром поезди!

Директор тронул машину, едва только Родион успел захлопнуть дверцу. Ехали молча – да и что тут было ехать-то? Километров пять с гаком.

– Ну, ни пуха, – бросив машину у правления, директор и сам выбрался из салона… естественно – оставив в замке зажигания ключ.

Не имели тогда советские колхозники такой дико буржуазной привычки – ключи от машин с собой по карманам таскать! Хорошо жили – правильно. Кто вкалывал – тот и имел. И независимо, где ты там живешь – в Москве или в какой-нибудь там Красноперовке.

Родион и уходить никуда не стал, просто подождал, когда грузная фигура директора скроется за массивной двухстворчатой дверью, уселся обратно в салон, завел. Чтоб не кряхтеть сцеплением, врубил сначала вторую, потом – сразу – первую… не особо газуя, тронулся.

Ни одна собака и ухом не повела!

А Хильда как раз выносила помои…

Тормознув, Родион распахнул дверцу:

– Садись скорей, милая!

– Кататься поедем?

– Гм… Типа того. Ну, быстрей же! Да брось ты это чертово ведро.

Данной конструкцией авто боковые зеркала заднего вида предусмотрены не были. Как только супруга наконец уселась, молодой человек глянул через заднее стекло… и обомлел, увидев сворачивающий с большака мотоцикл. Нет, не с колдуньей, та синие галифе и фуражки с красным околышем не носила.

Радик тронулся сразу со второй, с прокрутом, с перегазовкой – только шины скрипнули. Нижнеклапанный двигатель «Победы» на низах тянул хорошо и разгонялся быстро, так что милиционер быстро отстал, правда, на большаке вновь стал нагонять… Да-а-а… Никакой у него не Иж и не «Ковровец» – BMW! Что и говорить – немецкая техника, она и здесь не подводила.

Втопив педаль до упора, Радик прибавил газу – машина дернулась, уверенно пошла быстрее, мотоциклист вновь потерялся из виду.

Бух…

Ага, потерялся, как же!

Что-то свистнуло, и заднее стекло с треском рассыпалось на осколки!

Стреляет, сволочь! Звездочку на погон зарабатывает. И плевать, что проселок, что машины встречные – вон, тот же «Газон».

– Хильда, пригнись!

Ладно, попетляем… Руль влево… вправо… Пыли побольше поднять… Стреляй, стреляй, техасский рейнджер! Повертку б не проскочить… не проскочить бы повертку ага… вот она… Резко сбросить скорость… Вторую… Повернуть…

Снова выстрел.

В колесо не попал бы, черт.

– Держись, милая… Заклинание выучила?

– Угу.

– Тогда читай – самое время!

Участковый тоже вынужден был снизить скорость на повороте – законов физики даже для милиции еще никто не отменял.

Тем временем бежевая «Победа», взяв резкий разгон, уже мчалась к болоту!

Соскочив с мотоцикла, старший лейтенант выстрелил в воздух и отчаянно замахал рукой:

– Эй, эй, куда? Стойте! Там же трясина… дурни!

Подскочив на кочке, разогнанная машина, пролетев над болотиной метров десять, тяжело шлепнулась в зловонную жижу.

– Ну, вот и приехали, – подбегая, участковый перезарядил пистолет. – Все. Финита!

Глава 3

Сентябрь. Южная лесостепь

Последняя надежда

Странно, но «Победа» стояла на сухом месте – на небольшой полянке меж белоствольных берез с уже появившимися средь зеленой листвы желтыми прядями, предвестниками близкой осени. Вокруг полянки толпился смешанный лес, самый настоящий, не какая-нибудь там реденькая лесополоса. Кряжистые солидные вязы, солнечно-золотистые липы, вечно хмурые осины, березы опять же, а вдалеке, до самого горизонта, теснились безбрежным морем серо-голубые верхушки елей.

– Смотри-ка – брусника! – выйдя из машины, Родион нагнулся и отщипнул пару налившихся красных ягод.

Бросив в рот, улыбнулся – вкусно.

– А говорили, тут ягод нет!

Хильда присела рядом:

– Да, брусницы полно. А мы где, милый? Что-то на ту болотину не очень похоже, скорее – на нашу.

– Да уж, – молодой человек озадаченно почесал стриженный затылок и, запрокинув голову, посмотрел в небо, на котором уже начинали собираться тучи.

Не замедлил и дождик, хлынул, окатил холодным душем… супруги забрались в машину – переждать.

– Заодно хоть посмотрим, что здесь имеется, – улыбнулся Рад.

Ничего толкового, впрочем, в салоне не нашлось, если не считать кучи гаечных ключей и монтировки. Зато бензина был почти полный бак, что, наверное, могло еще пригодиться.

Дождь барабанил по крыше, несильно пахло нагревшимся машинным маслом и еще почему-то – сеном. Или это просто ветер задувал в открытую форточку?

Ведьма Селестина не сказала наверняка – куда именно их занесет, да и вообще – вынесет ли? Теперь приходилось гадать. Что ж… так уж сложилось. Главное, чтоб…

– Ты как себя чувствуешь? – повернувшись, молодой человек обнял жену за плечи. – Слабости нет? Голову не кружит?

– Да нет, – Хильда с улыбкой поцеловала его в губы и тут же призналась. – Разве что так, слегка.

– Ничего, – утешил Родион. – Скоро все пройти должно бы. Ой! Дождь-то вроде как кончился. Пошли-ка, милая, глянем, куда нас все-таки занесло? Да, монтировочку-то я, пожалуй, возьму – пригодится.

Мягко хлопнули дверцы. Молодые люди, пройдя мимо берез, тотчас обнаружили тропку – неширокую, но нахоженную. По ней и пошли, с осторожностью поглядывая по сторонам.

Родион внимательно смотрел под ноги – не блеснет ли стекло или пивная банка? Или. Может, пластиковый пакет занесло ветром или еще какой-нибудь мусор – вестник цивилизации. Нет, ничего похожего что-то не попадалось, увы… А ведь не такая уж и глушь тут была, рядом люди, шоссе, станица. И железная дорога должна быть. Молодой человек остановился, прислушался – поезда не гудят ли?