В ловушке у счастья

Света Дикая

В ловушке у счастья

Ночное происшествие.

Сваленные в большую кучу ветки, толстые и тонкие, с листвой и без нее, небольшие чурбачки были целиком охвачены пламенем. Яркое, метущееся от ветра в разные стороны, оно выхватывало из окружающей темноты жутковатые картинки. И словно пугаясь увиденного, а может все-таки подчиняясь воздушной стихии, опрометчиво спешило вернуться назад, но затем неслось обратно, с любопытством ловя все новые и новые детали.

В метрах трех от кострища была выкопана большая яма. Обычная и ничем не примечательная. На ее дне лежала девушка. Совсем юная. В шикарном синем платье с блестками и распущенными волосами. Ее глаза, не моргая, смотрели ввысь – в темное ночное небо. Звезд не было, зато летали ослепительные искорки от костра. Великолепное зрелище! Увы, глубокая резаная рана на шее, кровь из которой растеклась по груди, испачкав горловину платья, не позволяла девушке в полной мере оценить всей красоты вокруг. Она была мертва, и только пламя и бегущие за ним тени оживляли лицо, отражаясь в ее глазах.

Недалеко от нее, раскинув руки в стороны, завалившись на спину, неестественно вытянувшись, замер еще один человек. Старик. Закрыв глаза, он тоже пребывал в царстве вечного сна, припечатанный затылком к плоскому камню.

Третье тело было распростерто на земле совсем рядом с кострищем. Молодой мужчина. Щуплый, тщедушный, он больше походил на подростка, чем на взрослого. Его грудь и живот представляли собой месиво. Рваные куски одежды были насквозь пропитаны кровью. И вся эта мокрая, темная поверхность, озаренная отблесками пламени, вызывала чувство гадливости и омерзения. Рядом, воткнутая в землю, возвышалась обычная железная лопата с замусоленной от длительного использования деревянной ручкой.

Глава первая

Все мы знакомы со Вселенной. И даже периодически обращаемся к ней. Надеясь, что она все-таки услышит наши вопли. И то самое желание, пыльное и изрядно поднадоевшее всем, кроме нас, рано или поздно сбудется.

А теперь вопрос. Задумывались ли Вы когда-нибудь об идиотическом положении той самой Вселенной, к которой обращаются с просьбами миллиарды людей каждый день. И в их намерения не входит слово «подождать». Они хотят получить все здесь и сейчас. Их так учили и учат по сей день, час. Измерять свою жизнь настоящим.

Наверно это неплохо, но очень напряжно для Вселенной. Исполнить фактически одновременно такую кучу желаний. Да еще при этом никого не обидеть, одарив каждого его личным подарком судьбы.

И вот вам ежедневная задачка из жизни Вселенной. Завтра в определенный час, в определенном месте должны встретиться два человека. Он – мужчина средних лет, следователь. Она – еще девчонка, студентка. И, укладываясь сейчас спать, юная особа желает, чтобы завтра обязательно что-то произошло, интересное и необычное. А зрелая личность, наоборот, просит спокойный день без происшествий, размеренный и предсказуемый.

И как быть Вселенной, чтобы никого не обидеть и исполнить желание каждого?!

Глава вторая

Женька ехала в автобусе, тупо уставившись в окно. Там что-то мелькало. Дома. Машины. Люди. Деревья. Кусты. Громко гудел, дребезжал полупустой салон. Истерично вопил ребенок, которого заботливые родители тащили непонятно куда в такую рань.

Странным было и поведение мыслей. Ведь по логике вещей они должны были вертеться в голове. А те, наоборот, плотной массой залипли в одной точке сознания. И перед глазами девушки прокручивалась одна и та же картинка. Или сцена. Точнее кусок ее собственной жизни.

_____________________________

Бесконечный мост. Который она боготворила с самого глубокого детства. Там внизу под ним была не река. А твердая земля и рельсы. И каждый раз Женя спешила сюда в ожидании маленького чуда. Ощутить дрожание всей этой железной конструкции, когда проносится очередная электричка. Железный монстр вздрагивал, и глядя на его шкуру утрачивалась связь с землей и тяжестью. Появлялось то парящее ощущение, когда мир вокруг тебя застревал на месте, а ты, наоборот, куда-то летел вперед. Чувствуя, как восторг заполняет каждую клеточку твоего тела.

Правда, по мере взросления, эти эмоции утратили остроту, но не потерялись совсем. И на звук приближающейся электрички там внутри что-то еще откликалось, совсем тихо и незаметно.

Так было и три дня назад. Когда она на всех порах неслась на встречу с подругой. Вернее, с сокурсницей. Жене нужны были записи лекций для пересдачи. Этот учебный год совсем не задался. Неожиданно для себя она нахватала такое количество незачетов и двоек, что впору было бежать и вешаться. Но отчаяние быстро уступило, и дела пошли в гору. Остался последний «хвост» и встреча с самым тошным и вредным преподавателем во всем университете.

Полчаса назад по телефону состоялся примерно такой разговор.

– Кать! Нужен конспект! Очень!

– И?

– Ну, я знаю ты все сдала. Будь человеком! Поделись с другим своими знаниями! Не вредничай!

Возникла пауза. Катерина, по сути, была неплохой девчонкой, но капризной. Она исправно посещала все лекции, чем очень гордилась. И охотно выручала, немного поторговавшись, проштрафившихся.

– Ну, что ты хочешь? – привычно поинтересовалась Женя.

– Большой и красивой любви! – прозвучал в трубке неожиданный ответ.

– Что?

– Шутка! Ладно через полчаса в забегаловке около моста. Жду ровно пять минут. Опять опоздаешь – проблемы твои. Но до меня больше не докапывайся. Связываюсь с тобой последний раз!

И вот теперь Женька во весь опор неслась по мосту. И она, конечно, опаздывала. До конца встречи оставалось несколько минут. А девушка была только где-то на середине. А ей еще предстояло перейти дорогу. На перекрестке. Без светофора.

Уши уловили привычный звук приближающейся электрички. Это заставило девушку ускорить шаг. И вот тут она увидела ту самую тетку. Точнее, первое что заметила Женя, подол кружевной юбки и изящный сапожок на тонком небольшом каблучке. Он промелькнул прямо перед лицом девушки. И если бы она не отдернулась, то ей конкретно завезли бы по носу. Так, между прочим.

В следующую секунду Женя уже висела, вцепившись обеими руками, на теле тетки, которая, легко перекинув одну ногу, была готова, слегка оттолкнувшись от моста, совершить кувырок в неизвестность, навстречу твердой земле, под ноги спешащей электричке.

Тетка была сильной и решительной. Усиленно дергая одним плечом, она молча и сосредоточенно пыталась отделаться от преграды на своем пути. Освободиться от чужих рук. Вопить не получалось и у Женьки. Все силы были сосредоточенны в затаскивание тетки обратно. Девушка даже не понимала, а ощущала на физическом уровне, что отпусти она сейчас пальцы, просто чуть их расслабь, и кружевная юбка вместе с сапогами ухнет вниз. Удерживать тело практически на весу пусть даже и хрупкой женщины было очень тяжело. Катастрофически тяжело. Пот лил уже в три ручья, девушка тяжело дышала, железная крыша электрички продолжала мелькать внизу, а тело тетки с каждой секундой становилось все тяжелее.

Совсем рядом неслись машины. И этот привычный гул как-то совсем не вписывался в происходящее. Он раздражал сознание, как потусторонний, извращенный, нереальный, вымышленный.

Девушка чувствовала свои пальцы. Готовые вот-вот разжаться. И она, потеряв связь с реальностью, из последних сил боролась с ними, продолжая судорожно цепляться за неизвестную женщину.

А затем раздался короткий омерзительный звук. Тонкий визг тормозов. И появились другие руки. Они грубо схватили тетку и, легко оторвав от перилл, сбросили на землю. Эту. На которой стояла Женька. Эти же руки отцепили ее пальцы. И девушка еще в каком-то дурном полусне смотрела на них. Скореженные и трясущиеся, такие непохожие на ее обычные пальцы.

Собственно бой за чужую жизнь уже закончился. И тут мир снова поплыл. Потому что, осознав эту простую мысль, Женька неожиданно для себя вдруг разревелась. Как ребенок. Содрогаясь всем телом.

Глава третья

Конечно, Катька ее не дождалась. Но в тот самый момент, когда Женя переступила порог этой маленькой кафешки, она ей была за это благодарна. Засветиться сейчас, находясь в плачевном состоянии было до ужаса стыдно. Сюда их вместе с теткой приволок мужик. Тот самый с моста, успевший в последний момент подхватить выскальзывающее из рук Жени тело. Дядька был странный. Он не охал, не ругался, не читал проповедей и даже не успокаивал. Он поднял с земли буквально за шкирку сначала женщину, потом также грубо девушку. И крепко обхватив за плечи поволок по мосту. Женя на полном автомате перебирала ногами, а, сбившись, ощущала, как те волочатся по асфальту, подчиняясь движению мужика.

Оказавшись внутри, тот также молча усадил на стул сначала одну, потом вторую. Оценил свои труды, пристально изучив сидящих перед ним, и, погрозив кулаком, отправился к стойке.

Там стояла женщина средних лет, самая обычная продавщица, которая с явным насмешливым презрением смотрела на эту странную компашку. Но за прилавком она трудилась уже не первый год, поэтому тут же профессионально заулыбалась, как только клиент повернулся и направился к ней.

Женя уже не плакала. Она только чувствовала, как вздрагивало ее тело. Мир казался все еще нереальным от пережитых эмоций. Но это уже было пограничное состояние, и девушка даже физически ощущала, что стоит сделать глубокий вдох и жизнь вернется в свое прежнее русло, став привычной и обыденной. Но она еще была к этому не готова. Ей даже нравилось это странное расслабленное состояние какого-то безволия. Исключающее ее осознанную активную деятельность.

Тетка сидела напротив нее, уставившись в одну точку. Вообще обозвав ее так про себя, Женя конечно сильно погорячилась. Потому что это была достаточно красивая яркая женщина. Одежда, украшения, макияж – все в ней было продумано до мелочей, подчеркивая ее особый стиль и шарм. Эта была не та обычная женщина, встающая по утрам, чтобы накормить семью завтраком, потом галопом прискакать на работу, как-то пережить восемь часов трудовой деятельности и снова унестись обратно домой, чтобы опять кормить, одевать, обувать, убирать и так далее.

Нет, эта дама относилась совсем к другой породе. Она не имела ничего общего со стадом загнанных кляч. Это была роскошная и строптивая лошадка, хорошо осознающая свою неординарность и непохожесть на других. Даже аромат ее духов, который Женька начала улавливать только сейчас, был ей совершенно незнаком и не похож на все прежнее, что ей доводилось учуять.

И Женька вдруг фыркнула. Ей в голову пришла забавная мысль, заставившая ее практически рассмеяться вслух. Если бы десять минут назад она не воевала бы с этой теткой на мосту самолично, то никогда не поверила, что такая женщина вдруг может захотеть смерти, резкой и внезапной.

Заметив улыбку, та подняла глаза. Темно-карие, они осмотрели девушку с ног до головы, не спеша, оценивая и смакуя каждую увиденную деталь. И Жене стало неловко от этого взгляда. Она буквально ощутила себя гадким неоперившимся птенцом с тощим полуподростковым телом. И в свою очередь ощетинилась, с вызовом уставившись на женщину. Но та его не приняла. Она, чуть поджав губы, перевела взгляд на дядечку, который успел уже по всей видимости сделать заказ и возвращался обратно.

И тут случилось самое невероятное. Для жизни. И предсказуемое для бульварной литературы. Мужик оказался давним знакомым тетки. И первой это поняла женщина. Брови которой неожиданно поползли вверх.

– Ты?! – в ее голосе прозвучал не вопрос, а практически утверждение.

– Ты?! – эхом повторил тот и, со скрежетом отодвинув стул, уселся.

Теперь Женя наблюдала, стараясь стать полупрозрачной, чтобы не сбить еще неначавшийся разговор и ничего не пропустить. В ее голове уже неслись самые разные мысли, снося друг друга. Друзья, любовники, супруги, родственники, враги, соседи, одноклассники, сослуживцы, деловые партнеры. Кем они были друг другу когда-то. Что их связывало? Они не бросились в объятья, не заулыбались глупыми улыбками, не стали стучать по столу от эмоций. Нет, они внимательно и настороженно рассматривали друг друга, словно ожидая подвоха, готовые в любой момент отразить внезапное нападение. Молчание затянулось. Это осознала сначала Женя, а потом и эта странная парочка.

И разом, словно по команде они уставились на девушку, выбрав ее громоотводом, предметом, отвлекающим от откровенного разговора, который никто из этих двоих начинать не хотел.

____________________________

Резко дернувшись, автобус остановился. И очнувшись, Женька рванула к выходу, в самый последний момент осознав, что это ее остановка.

На улице было прохладно. Точнее на улице был собачий холод, несмотря на конец мая. Весна в этом году была поздней, люди до сих пор ходили чуть ли не в зимних куртках. А вместо нежной сочной травы, такой характерной для этого времени, были лишь малые чахлые островки темной замерзшей зелени.

И девушка понеслась вперед по асфальтовой дороге, прикидывая в голове варианты по сокращению пути. Потому что она, как всегда, опять опаздывала.

Глава четвертая

На кладбище полагается вести себя тихо. Этому учат каждого с самых малых лет. И поэтому даже сейчас, когда размеренная жизнь этого уголка была нарушена ночным происшествием, относительная тишина все-таки соблюдалась. Люди общались друг с другом глухо, вполголоса.

Петр Степанович прохаживался на центральной дорожке старого кладбища. Совсем небольшое, оно располагалось на окраине города. Рядом с дорогой, по которой практически безостановочно, невзирая на время суток, неслись машины. Но привычный шум города сюда не проникал. Возможно, благодаря огромным старым деревьям, густая крона которых неохотно пропускала солнечные лучи, создавая вечную полутень.

Да, Вселенная его не услышала. Желание провести один день просто в кабинете в здании Следственного комитета, над бумагами – не сбылось совсем. Он даже не успел дойти до двери, когда ему сообщили о машине и о новом деле.

Три трупа. На кладбище. С признаками насильственной смерти.

Сейчас их уже упаковывали. И он отошел сюда, подальше от толпы, чтобы «переварить» полученную информацию.

Девушка в ярком синем совершенно легком бальном платье. С голыми руками, спиной и глубоким декольте. Ее должно было трясти как осиновый лист, пока она добиралась сюда, к месту своего убийства.

Жутко обгоревший труп мужчины рядом с лопатой. Народ около нее ходил на цыпочках, опасаясь, что орудие убийства вот-вот рухнет, не дав специалистам завершить свое дело.

И чуть дальше труп местного сторожа. С огромной дырой на затылке. Собственно, его напарник, явившийся утром на работу, и обнаружил всю эту компанию, отправившись на поиски сменщика.

Теперь он угрюмо стоял на одной из боковых дорожек, переминаясь с ноги на ногу. Странно, но с первых минут он проявлял беспокойство только об одном человеке. О жене убитого сторожа. На все вопросы сменщик отвечал коротко, толково и без привычных эмоций человека, внезапно столкнувшегося с последствиями неестественной смерти. Да, все-таки любая профессия накладывает на человека свой отпечаток. Его не трогал вид трупов, факт их убийства, он бормотал о той самой Марии Владимировне, любимой и любящей жене, которой надо было как-то сообщить об ужасном происшествии – смерти дорогого супруга.

Петр Степанович остановился. В кармане зажужжал телефон.

Он снял трубку. И несколько секунд просто слушал.

– Пошли ее к чертовой матери! – произнес он своим обычным тоном. – Сегодня мне ну совсем не до нее. Пусть приходит завтра.

Засунув телефон в карман, он двинулся обратно, к людям. Маленькое совещание с самим собой закончилось.

Глава пятая

Следственный комитет, а именно здесь в ближайшие две недели Жене предстояло провести время, располагался в старинном здании, в дореволюционном двухэтажном особняке каких-то господ. Помпезное внешне, внутри – многократно переделанное – оно уже воспринималось убого. Шикарной по-прежнему была только лестница, ведущая на второй этаж. Видимо до нее руки мастеров нынешнего столетия еще не дошли и поэтому ничего не сломали.

Скрипучие полы, покрытые линолеумом. Серые офисные стулья и кресла в узких неудобных коридорчиках. Огромные окна с широкими подоконниками, заставленные цветами. Высокие двери и потолки. Роскошь прошлого и чрезмерная сдержанность настоящего сочетались друг с другом просто отвратительно.

Женя сидела на стуле около кабинета человека, который значился в ее путевке руководителем практики. Здесь было как-то по-особому тихо и неуютно. Дверь располагалась в нише в самом дальнем углу коридора и все звуки глохли, даже не успевая сюда долететь. По-умному она должна уже давно начать разыскивать нужного ей следователя. Но девушка высиживала время намеренно, чтобы скрыть свое опоздание и создать образ скромницы, которая терпеливо ждет на месте.

Ее одиночество было не столь долгим и томительным. Минут через двадцать по направлению к ней зацокали чьи-то каблуки и возникла женщина. В форменной одежде с ярко накрашенным лицом. Она по-хозяйски осмотрела Женю, поджала губы, явно ожидая объяснения. Но девушка упорно молчала. Затем в руках дамы возник телефон.

– Петр Степанович, – громогласно сообщила женщина в трубку. – Тут похоже ваша студентка нарисовалась.

Ей что-то ответили, и она неодобрительно покачала головой.

– Понятно, – пальцы с длиннющими ногтями аккуратно засунули телефон в кармашек. – Повезло тебе, крошка, – Женя, не ожидая такого несколько вульгарного обращения, вытаращилась, – шеф твой сегодня будет занят целый день. А ты свободна! Гуляй, салага! И да, не опаздывай, это я тебе чисто от души рекомендую. Петр Степанович страшный педант, он таких вещей не прощает.

И потеряв всякий интерес к Жене, женщина, развернувшись на каблуках, царственной походкой неспешно удалилась.

Глава шестая

Поговорить с женой убитого сторожа у Петра Степановича не получилось. Ответить на его вопросы согласилась женщина из соседней квартиры. В домашнем халате, тапочках, в пестрой косынке, повязанной на цыганский манер, она распахнула свою дверь, стоило только следователю протянуть руку к звонку.

Утром она, как обычно, вышла с собачкой на прогулку. Следователю продемонстрировали животинку. Маленькую, рыжую и очень громогласную. От ее кошмарного противного визга в ушах конкретно звенело. Поняв, что унять животное не получится, он предложил поговорить на улице. Ему были нужны подробности, женщина была готова уделить ему внимание и только этот рыжий комок своим лаем портил все дело.

Итак, теперь они прогуливались по дорожке, около детской площадки. Под ногами изредка скрипели камушки. В кустах верещали птички.

– Значит, выходя из квартиры, ничего странного вы не заметили? – Петр Степанович продолжил прерванный разговор.

– Мне было не до этого, – смущенно объяснила женщина, – понимаете утром нужно как можно быстрее выскочить на улицу, Кроха уже немолодая, ей тяжело терпеть.

– Хорошо, – кивнул следователь, – сколько примерно времени вы гуляете?

– Около получаса. И вот я поднимаюсь по лестнице. Впереди бежит Кроха. Привычно все обнюхивает. И я вижу, что она уже зарулила внутрь соседней квартиры, снаружи торчит только хвост, а тело уже там. Я позвала собаку, окрикнула соседей. А там тихо. Я и толкнула дверь рукой. Когда стучала. Потом вошла.

– А не страшно было входить, вдруг там кто-то чужой был?

– Нет. Кроха вела себя спокойно. Соседей она знала, на них не лаяла. Поэтому, если там кто-то прятался, она бы вопли подняла будь здоров. А здесь она равнодушно все обнюхала и уселась.

– Где вы обнаружили Леонову Марию Владимировну?

– На кровати. Она вроде спала, как полагается в ночной рубашке. Только цвет лица у нее был какой-то не такой. Я попробовала ее разбудить. Она не просыпается. Я испугалась. Побежала к соседям, что напротив. Хорошо, что те уже встали. Они и вызвали скорую.

– Понятно, – следователь несколько шагов прошел в глубокой задумчивости, – а вообще в последние дни никаких странностей не замечали?

– Нет, – женщина неожиданно замялась, – не знаю, важно это или нет, – Петр Степанович кивнул, – месяца полтора – два назад, точно не помню, к ним погостить приехал Валюша, но они жили не здесь, а на даче. Маша лишь появлялась раз в неделю, цветочки полить, что-то постирать.

– Валюша – это их сын?

– Нет, это взрослый дядька, ровесник Коли, мужа Маши, они друзья детства. Но живет он где-то очень далеко. То ли на севере, то ли на юге. Все время путаю. Обычно он приезжал с женой и гостили они здесь, в квартире. А тут один и вдруг на даче. Знаете, в этом приезде вообще было много странностей!

– Поясните, – Следователь вопросительно посмотрел на женщину.

– Они всегда привозили какие-то сувенирчики и раздавали. Мелочь, но приятно. А в этот раз он даже ко мне не зашел. Мне Маша сообщила о его приезде и что они живут на даче. Я уже подумала, что с супругой беда случилась. Но соседка меня успокоила, сказала, что все нормально, она буквально полчаса назад с ней созванивалась.

– Так. Что еще вас удивило?

– Понимаете, фанатом дачи был всегда Николай. Маша же была «девушка» исключительно городская. Сельскохозяйственные работы ее никогда не прельщали. Просто дышать свежим воздухом она не любила. Но у нее было две страсти. Клубника и груши. Вот в моменты их созревания она там жила.

– Хм. Интересное кино. А адрес дачи знаете?

– Нет. Я там никогда не была. Я пойду, а то Кроха наверно уже беспокоится, куда мама ушла.

– Да-да. Конечно. Только вот возьмите телефон, если вдруг что-то вспомните или увидите, позвоните.

Женщина взяла визитку, молча кивнула и торопливо зашагала к подъезду. Петр Степанович перевел взгляд с ее маленькой фигурки на дом. Громаду бело-рыжего окраса в двенадцать этажей.

Глава седьмая

Вытянув ноги и удобно завалившись на спинку скамейки, Женя, запрокинув голову, наблюдала за облаками. За два часа, что она провела здесь, самым доскональным образом были изучены сначала все пять этажей Катькиного дома. Четыре подъезда. Лавочки, деревья, кусты и клумбы. Припаркованные машины. Детская площадка с нелепой ярко-желтой горкой в центре.

Мамочки с колясками. Коты и кошки. Птички. Наконец, устав от кипучей жизни на земле, девушка обратила свой взор в вечность.

Конечно, проще было уже давно разобидеться, разозлиться и уйти. Но записи нужны были ей, Жене, и она еще надеялась, что в Катьке проснется совесть и та появится сама или все-таки по телефону соблаговолит сообщить полный адрес своего проживания, а не только улицу и номер дома. Смешно, но лишь сейчас Женя в полной мере осознала, что владеет очень скудной информацией о людях, с которыми провела бок о бок последние четыре года. Живя в разных районах, они болтали друг с другом в основном только о сроках сдачи очередных зачетов, обсуждали преподавателей, интересные моменты из теории или практики. И фактически ничего о себе.

– Милая, ты чай не потерялась? – неожиданно раздался рядом с ней старческий голос. Смутившись, Женя быстро собралась в кучку, приняв более благовидную позу. И уставилась на старушку. Сухонькая, невысокая, в длинном темном пальто, та обеспокоенно смотрела на девушку.

– Да нет, все нормально, я подругу жду, – сбивчиво начала объяснять Женя. Ей было неловко смотреть в эти заботливые потерявшие цвет от прожитых лет глаза.

– Ну, давай я с тобой посижу, – предложила та. – Развлеку немного. Правда, сказочница из меня никакая, да и ты из малышовского возраста тоже вышла. Лучше расскажу тебе историю, которая случилась на самом деле, только никто мне никогда не верит. Все считают меня большой выдумщицей и даже обманщицей. А некоторые чокнутой. Бабушка крейзи, – явно кого-то копируя, старушка скорчила рожицу.

Женя заулыбалась. Перспектива услышать что-то новое ей понравилась. И она уже с интересом ждала продолжения.

– Только история моя, как бы так сказать, без конца. Не дописана еще. Застряла в одном месте и ни туда и ни сюда. Хоть ты тресни!

– Так вы расскажите начало, а конец может мы вместе придумаем, – неожиданно для самой себя предложила девушка.

– Хм, а это мысль, – оживилась женщина, – тогда слушай. Началась она давно. Еще до революции. Примерно в году так 1915. Моей покойной мамочке на тот момент было лет шесть от роду. И вместе со своими родителями она была приглашена на свадьбу одной милой девушки, богатой невесты, родителям которой принадлежала чуть ли не четвертая часть нашего городка. Я, конечно, говорю о семействе Роньшиных. Жили они в огромной усадьбе. Правда на сегодняшний день от нее осталось всего три здания, что-то сгорело, что-то просто снесли. Но это неважно. Дом, где началась наша история, жив и для своего возраста неплохо выглядит.