Хранитель бездны. Фантастическая повесть

Как ее имя? Кажется, Сариба. Мать ее, Милесту, Абисс впервые увидел примерно месяц назад, когда она, нарушив табу своего племени, рискуя жизнью, пришла к дальнему блок посту, неся на руках изможденное тело своей дочери. Женщина клала ее перед собой на землю, ставала на колени и, не отрываясь, смотрела на невозмутимо шагающих взад вперед охранников-андроидов, которые не обращали на нее никакого внимания. По словам других аннаков, Милеста появлялась с первыми лучами утреннего солнца и уходила, когда темнело.

– Что с ее дочерью? – спросил я аннака, наблюдавшего за андроидами.

В ответ тот только поднял плечо. Это означало, что он не знает, и ему все равно.

Абисс поджал губы и спустился со сторожевой вышки к женщине.

– Это твоя дочь? – спросил он.

Женщина перевела на него потухший взгляд:

– Вождь сказал, что боги наказали мою дочь за то, что она осмелилась вторгнуться в их владения, – тихо произнесла она, – я пришла просить о помиловании. Если желают возмездия, они могут забрать мою жизнь.

Абисс тяжело сглотнул. Он присел на корточки и осмотрел девочку. Она тяжело с хрипами дышала, лихорадка сжигала последние ростки жизни в ее теле.

Абисс знал, что именно он хотел сделать, но не был уверен, что у него это получится.

– Абисс, что вы делаете?! – громогласно прозвучало в голове.

– Хочу помочь этой несчастной девочке, – ответил Абисс.

– Вы отдаете себе отчет в том, что если эта женщина уйдет отсюда со здоровым ребенком, завтра здесь будет многотысячная толпа желающих чудодейственного исцеления?

– Что в этом плохого?

– Мы не в состоянии решить все проблемы аборигенов, – последовал ответ, – у нас есть проблемы по-важнее…

– Что может быть важнее жизни человека?

– Абисс, мы можем потерять планету…

– Я вылечу эту девочку и запрещу появляться здесь аборигенам, – отрезал Абисс.

– Если кто-нибудь из них приблизится к нашим позициям, то будет тут же уничтожен андроидами. Их смерть будет на твоей совести, Абисс.

Абисс взял истощенное детское тельце и понес в город. Женщина осталась стоять у входа на коленях, с надеждой глядя ему в спину…

Глава пятая

Мы вышли на железнодорожной платформе с названием, ничего мне не говорившем. В километре от нас виднелись крыши домов. Населенный пункт, судя по всему, имел единственную улицу, располагавшуюся вдоль шоссе. Солнце опускалось за лесопосадку, когда мы нашли пустую дорогу. Мимо с грохотом проехал «Камаз». Майор Синченко внимательно посмотрел на него и отвернулся.

– Что мы сейчас делаем? – раздраженно спросил я, – ждем рейсовый автобус?

– Мы ждем подходящее авто, – задумчиво ответил майор, напряженно всматриваясь в горизонт, за которым пряталось извивавшееся дорожное полотно.

– Кто возьмет четырех мужиков себе в машину? – ухмыльнувшись произнес я, – может ты действительно с другой планеты, но у нас тут на Земле…

– Тот, чья машина нам подойдет лучше всего, – произнес майор.

Я фыркнул, но ничего не сказал. На шоссе появилась одинокое авто. Поскольку к этому времени уже стемнело окончательно, в начале сложно было разглядеть приближающийся автомобиль, – слепило фарами, но майору, как оказалось, все было нипочем.

– Микроавтобус нам подойдет, – оживленно сказал он, едва только увидел свет от фар.

– Если он остановится…

Это был действительно микроавтобус на восемь человек, и авто действительно аккуратно остановилось на пыльной обочине, хотя ни майор, ни его киборги, не говоря уже про меня, и не думали голосовать.

Из автобуса вышел человек лет пятидесяти в джинсах и белой футболке. Даже не взглянув на нас, он пересек дорогу и зашагал в глубь кукурузного поля, не поворачивая головы, смотря прямо перед собой. Я начал догадываться о сути происходящего и неодобрительно покосился на майора:

– Методы у вас, однако, батенька…

Но Синченко меня уже не слушал. Он осмотрел довольно обшарпанный микроавтобус и уселся на заднем сиденье.

– Советую вам отдохнуть, – небрежно кинул он мне, – путь предстоит долгий и работы у нас много.

Киборги молча уселись на передние сиденья.

– Вы доверите роботам управлять машиной? – с недоверием спросил я.

– А кому, как не им управлять этими штуками? – с улыбкой ответил майор, ударив кулаком по сиденью.

– А если остановят?

Я уселся рядом с майором и захлопнул раздвижную дверку.

– Да не переживайте вы так, – в своей манере ответил Синченко, – разве еще не поняли, как у нас решаются подобные проблемы?!

– Да понял, понял. Это меня и пугает… – буркнул я, чувствуя, как автобус плавно набирает скорость, – кто их учил водить?

– Сами научились, – майор устроился поудобнее на сиденье и закрыл глаза.

Я с завистью посмотрел на него и, откинув спинку кресла, постарался расслабится. Хоть как-то осознать происходящее я даже не пытался. Любая попытка осмысления новой реальности, ворвавшейся в мою доселе довольно серую и никому не интересную жизнь, казалась мне выше психических возможностей. Я был уверен, что моя психика и так находилась на пределе, и я вот-вот сойду с ума, если это уже не произошло. Уж больно взбесившаяся реальность вокруг меня походила на галлюцинацию, навязчивый бред…

Я наверное, все-таки заснул. И, вероятно, в тот самый миг кому-то понадобилось меня разбудить. Я нехотя поднял веки. Майор энергично тряс меня за плечо и почему-то широко улыбался:

– Хорош спать, уважаемый, – своим обычным загадочным полушепотом сказал он, – у нас привал. Здесь я вам оставил немного еды, поешьте, пройдитесь, разомните ноги. Впереди еще долгая дорога.

Я хотел послать его ко всем чертям, поскольку чувствовал себя обессиленным. Но упоминание о еде вдруг вызвало в желудке неприятное ощущение. Я вспомнил, что уже давно не ел.

Кряхтя, я вылез из автобуса и огляделся.

Аккуратная асфальтированная дорога плавными зигзагами вилась среди бескрайнего поля подсолнечника, покрытого глубоким словно океанская пучина и чистым небом. Нигде, куда мог дотянуться взор, я так и не увидел ни лесопосадки, ни электрического столба. Ярко-желтые подсолнухи, похожие на по-детски любопытные глаза с большими черными зрачками спелых семечек, с наивной открытостью и немым вопросом смотрели на плывущее в небесном океане солнце. Я набрал полные легкие этого божественного благоухания и зажмурился от удовольствия, словно кот после хорошего обеда…

– Представляешь, сколько можно собрать семечек с этого поля?

Я вздрогнул, услышав голос. Морозное дуновение продрало спину, как будто спускаешься по утыканной гвоздями горке. Не по моей воле моя голова повернулась на окаменевшей шее, – рядом стоял Михаил Владимирович с таким же блаженным выражением лица, какое было у меня секунду назад. Он выглядел так, как я привык его видеть до смерти: босиком, безупречное белое кимоно, неизменный китайский дракон на груди, густая седая борода, в которой пряталась улыбка человека, таящего в себе намного больше, чем можно увидеть.

– Когда я был совсем маленьким, лет эдак пять или семь, на краю моей деревни тоже росло такое же бесконечное поле влюбленных в небо подсолнухов. Оно, конечно, было относительно небольшим, но мне казалось бесконечным. Я любил гулять среди зеленых мохнатых стеблей, воображая, что нахожусь в лесу из сказок, которые читала мне мама перед сном.

Учитель усмехнулся и, удобно усевшись на поросшую пыреем обочину в тени стены подсолнухов, продолжал говорить, разглядывая замысловатый рисунок из трещин на разгоряченном асфальте.

Я не смел оторвать от Михаила Владимировича взгляда. Наверное, даже не дышал, пока слушал его. Воздух вокруг стал вязким и плотным настолько, что тяжело было повернуться и сделать шаг. Я стоял на дороге возле машины и не мог сдвинуться с места.

– Однажды я решил пройти через это поле подсолнухов от одного конца до другого. Шел долго, во всяком случае, мне так казалось. Когда казалось, что за следующим рядом стеблей появится просвет и мое путешествие закончится, просвет все не появлялся. За ближним рядом словно нарочно вырастал следующий ряд, а за ним следующий, и так до бесконечности…

– Я точно знаю, что вы умерли, – наконец, набравшись храбрости, произнес, я, оглядываясь вокруг в поисках майора и его молчаливых телохранителей, но их не было видно.

– Знание относительно, дражайший… – ответил учитель, – поле подсолнухов, которое, как я знал, будучи сопливым мальчуганом, что оно было бескрайним, показалось мне не таким уж и большим, когда я взглянул на него в зрелом возрасте.

Я молчал. Оцепенение отпустило меня, и я смог двигаться. Мне было страшно, но я пытался не обращать на это внимания. Я никогда не встречался с мертвым. Стараясь выглядеть непринужденно, я присел на траву рядом с Михаилом Владимировичем, пытаясь определить насколько он реален. От него пахло также, когда я знал его живым, – каким-то тонким восточным ароматом.

– Размер поля всегда был одинаков, – ответил я, чувствуя, что от меня требуется ответ, – восприятие поменялось с возрастом.

Учитель рассмеялся, хлопнул обеими ладонями по коленям и выпрямился. Он всегда так делал, когда хотел объяснить своим ученикам нечто, чего они не понимали.

– Ты, кажется, проголодался, – неожиданно будничным голосом сказал Михаил Владимирович, – вот бутерброды. Бери.

Я опустил глаза. Передо мной на расстеленной газетке лежало несколько аппетитного вида бутербродов с маслом и вареной колбасой. Не смотря на то, что я еще несколько мгновений назад умирал от голода, сейчас мне совсем не хотелось есть. Непонятное гнетущее чувство противной тошнотой поселилось на место желудка. Хотелось сорваться и утопиться в этом море счастливого подсолнечника…

– Дерево совершенно не только тогда, когда достигло зрелости и увенчалось шикарной кроной, – говорил Михаил Владимирович, – оно обладает абсолютным совершенством еще будучи желудем, невзрачным ростком, который жаждет поглотить скоро сохнущий сорняк. Его совершенство заложено в нем до его появления.

Под требовательным взглядом учителя я все-таки взял в руки бутерброд.

– К чему вы это говорите? – спросил я, перемалывая зубами пищу. Ощущение надвигающегося «нечто» вполне оформилось в моем сознании. Я понимал, что мне оставалось только встретить его, взглянуть ему в глаза, услышать его, почувствовать… А пока истекали последние секунды тишины, я старался понять.

– К тому, что мое восприятие маленького поля подсолнухов было таким же совершенным в детстве, каким оно стало позже. Ведь мир одинаково бесконечен, когда ты муравей и когда гигантский динозавр, просто бесконечность эта воспринимается на разных уровнях, хотя это ни в коей мере не значит, что один уровень в чем-то ущербнее другого.

С этими словами Михаил Владимирович снял с себя китайского дракона и вложил в мою запачканную сливочным маслом ладонь.

– Почему вы мне его отдаете? – запротестовал я, пытаясь вернуть подарок. Амулет будто-бы стал раскаленным и нестерпимо пек кожу.

– Когда будешь готов одень его, бесконечность Вселенной покорится тебе…

Я открыл глаза в тот момент, когда почувствовал боль. Наш микроавтобус летел по пустому ночному шоссе среди бескрайнего поля, то и дело подскакивая с грохотом на колдобинах. Салон заливал ослепительный свет галогенных фар автомобиля, ехавшего за нами. Нас преследовали. Я потер шишку на лбу.

– Я говорил, что просто так отнять машину на дороге – не самая лучшая идея…

Майор Синченко невозмутимо колдовал над каким-то, похожим на рыболовный спиннинг предметом, не обращая на меня внимания.

– Это полиция? – пытался я пробить стену невозмутимости моего спутника, – я думал мы замаскированы…

– Мы замаскированы, – невозмутимо ответил он, – и если нас преследуют, значит это драки.

– У нас есть возможность оторваться? – я начал беспокоиться. Не исключено, что драки по аналогии с этим фейковым майором также охотятся за мной, чтобы защитить от кого-то или съесть, или разобрать на запчасти в поисках чего-то там…

Я не любил неопределенности, поэтому всем сердцем хотел, чтобы у моего невозмутимого покровителя получилось все, чем бы он сейчас не занимался. Подмывало обсудить странный сон с майором, поскольку мне почему-то казалось, что Синченко сможет прояснить для меня его значение, но тому явно было не до этого.

– Я могу сдерживать их некоторое время, пока они тоже замаскированы, – ответил майор, – они сейчас пытаются взять под контроль моих андроидов. Когда у них не получится, пойдут вход другие методы.

Машину тряхнуло на очередной дорожной яме, и я уже ушибленным местом снова ударился о крышу кузова.

– Надо что-то решать, майор, – раздраженно буркнул я, щурясь от нестерпимо яркого света фар преследователей, – при такой езде даже у немецкой машины колеса отвалятся. У вас же есть в рукаве способ оторваться от них?

Я в упор посмотрел на согнутую спину майора, который не отрываясь крутил в руках свой «спиннинг».

– Я не смогу их остановить, – буднично ответил Синченко, – энергия на исходе. Контрабанда подвела…

Преследователи стали обгонять наш автобус и теснить его к обочине.

– Что вы несете, майор?! – почти завопил я, – вы заварили всю эту кашу, чтобы вот так просто сдаться?!

Синченко наконец выпрямился и с чувством удовлетворения взглянул на чертову удочку. Мне хотелось выхватить ее у него из рук и выкинуть в окно.

– Эту кашу заварил не я, а вы, – спокойно произнес он, – сейчас важно другое…

Меня кинуло в сторону. Майор не пошевелился, хотя удар пришелся как раз в ту часть кузова, где сидел он. Похоже, для того, чтобы добиться своего, этим ребятам не обязательно превращаться в галактических монстров.

– Ладно, у нас есть несколько минут, – сказал майор и внимательно посмотрел на меня, – вы видите странные сны, в которых разговариваете с разными людьми. Правильно?

Я открыл рот, глядя во все глаза на майора, но так ничего не произнес, только молча кивнул. Наше авто снова тряхнуло. Киборгам надо было отдать должное – они неплохо справлялись с управлением.

– Как вы наверное могли догадаться, это не просто сны…

– Не знаю, – я старался перекричать визг покрышек по асфальту, – это вы у нас сновидец. Сны конечно странные…

– Посредством снов с вами пытается наладить контакт Бездна, – совершенно не обращая внимания на мой сарказм скороговоркой и с выражением почти бесконечного терпения на лице, объяснял майор, – у меня нет сейчас времени разбираться в символах, поскольку настала пора нам расстаться. Мы сделаем все, что в наших силах, чтобы…

– Что вы сказали?! – я не верил своим ушам. С тех пор, как я встретился с этим лже майором, у меня начались нешуточные неприятности. И теперь, в самый разгар погони, он мне говорит о расставании! Вот где я почувствовал весь ужас положения девушки с положительным тестом на беременность, когда ее парень говорит, что им необходимо расстаться…

– Если мы сейчас не разбежимся, я не смогу прикрыть вам отход!

В этот раз визг тормозов слился в скрежещущем экстазе с бьющимся стеклом и сминающимся под страшными ударами железа.

– Куда мне отходить?! – я вцепился в подлокотники своего кресла, чтобы не вылететь из него.

– Примерно в нескольких километрах к западу от сюда живет наш человек! – визжание покрышек и удары не прекращались. Автобус кидало их стороны в сторону все сильнее и казалось что он перевернется и вылетит в кювет.

– Он вам поможет попасть в нужное время только если вы передадите ему вот это! – с этими словами майор сунул мне в руки спиннинг, – удачи вам, Абисс!

Я не успел даже моргнуть перед тем, как майор сделал неуловимое движение и.. исчез вместе с автобусом…

Я оказался стоящим на обочине пустого шоссе среди ночи на возвышении среди полей с кукурузой. У меня слегка кружилась голова.

– Я так понял, тормозить на тарифных остановках это не в наших правилах, – буркнул я.

Дорога прямо у моих ног ныряла в глубокий овраг и я видел как четыре красные точки автомобильных задних габаритов метались по черной ленте асфальта. Это был наш автобус и неизвестные преследователи. Вдруг одна пара красных глаз утонула в черной мгле и над автобусом вспыхнул голубоватый шар, осветивший израненные бока своей жертвы. Черного джипа нигде не было видно. Погоня стремительно удалялась, секунды лопались вместе с ударами моего сердца, и я мог видеть все меньше подробностей происходящего. Когда поворот на трассе был уже готов скрыть весь театр боевых действий от моих воспаленных глаз, мне открылось невероятное зрелище: Искореженный автобус покрылся белесым инеем и… растворился в воздухе. В то же мгновение рядом с голубым шаром, который устремился в мою сторону, появился другой шар поменьше с серебряным отливом. Прежде, чем я понял, что направление погони изменилось в диаметрально противоположную сторону, шары оказались в метрах двухстах от меня. На дороге было так светло, что можно было увидеть выброшенный водителем окурок.

– Черт…

Ошеломленный увиденным зрелищем, я не сразу смекнул, что значит все происходящее. Мне нужно было бежать и как можно быстрее. Я нырнул в черную бездну кукурузных дебрей, на ходу соображая в какой стороне запад. За моей спиной нарастал странный звук, похожий на гул высоковольтных линий. Я прибавил ходу, не смея оглянуться. Казалось, что если еще раз взгляну на эти шары, мне придет конец. От нахлынувшей волны страха стали неметь ноги. Я старался бежать быстрее, не замечая, как широкие и острые лезвия кукурузной батвы хлестали по лицу и резали руки.

Воспаленное воображение рисовало, что когтистая тощая, покрытая коричневой чешуйчатой кожей лапа, извиваясь среди стеблей, норовила схватить за лодыжку и… похоже ей это удалось. Я почувствовал, что теряю равновесие и падаю…

Я лежал, уткнувшись носом в рыхлую влажную землю, страшась пошевелиться и ожидая что меня схватят и поволокут в летающую тарелку ставить опыты, но ничего такого не происходило. Странный гул за спиной переместился куда-то вверх и в сторону. К нему добавились специфические хлопки как при коротком замыкании. Потирая разодранный нос, я наконец осмелился встать на корточки и оглянуться. Создавалось впечатление, что какие-то неугомонные меломаны решили устроить дискотеку в поле кукурузы: небо разрывали ослепительные оранжевые и серебристые вспышки света. Я поднялся на ноги. В ста метрах два сверкающих эллипса носились под черным куполом ночного неба над кукурузным морем словно играющие щенки. С оглушительными хлопками каждый из них испускал пучки кривых молний, которые словно рыболовные сети опутывали противника, после чего с гулом и шипением распадались фейерверком на миллионы искр. Все это напоминало хорошее лазерное шоу, на которое можно было смотреть до самого утра. Но чья-то непреклонная воля вдруг подхватила мои ноги и понесла по полю на запад. Я бежал что есть духу, не оглядываясь до тех пор, пока ночь не озарила яркая вспышка. В следующую же секунду стало очень темно и тихо. Сковывавшая воля отпустила мое тело и я обессиленный повалился землю, удивляясь тому, как мое сердце еще держится в пределах грудной клетки…

Глава шестая

Меня снова кто-то будил, причем самым бесцеремонным образом – пинал носком под зад. Я открыл глаза, пытаясь сообразить: то, что я видел на этот раз – это был сон, видение или реальность. Надо мной стоял мужик в форме сержанта полиции и бесцеремонно разглядывал, как это умеют делать только стражи порядка.

– Ты чё тут валяешься? – спросил он, увидев, что я проснулся.

Жмурясь от яркого утреннего солнца, я оглянулся и обнаружил себя лежащим на обочине шоссе. Не того, над которым мои доброжелатели хлестались молниями с моими преследователями. Этой местности я не узнавал…

– Я не помню, как сюда попал, – твердил я однообразную мантру в ответ на настойчивые вопросы в прокуренном отделении какого-то поселка, название которого я не успел прочесть на табличке, когда меня везли мимо нее на раздолбанном советском «бобике». Естественно, документов у меня при себе не оказалось, поэтому решили проверить мою «личность».

Упитанный, похожий на колобка полицейский с погонами старшего лейтенанта вытащил из-под стола мой «спиннинг» и стал его внимательно рассматривать, время от времени поднимая на меня по-свинячьему маленькие глаза:

– Это что такое? – спросил его напарник, развалившись на обшарпанном кресле напротив стола. Я повернулся к нему и на мгновение встретился с ним взглядом. Мне стало не по себе. Тут же вспомнил, где видел такие крупные черные зрачки…

– Удочка это…, – стараясь выглядеть безразлично, ответил я, хотя мне хотелось тут же провалиться сквозь землю.

– Ага… – заговорщицки произнес пузатый, устремив на меня такой же жуткий взгляд поверх спиннинга со странной загогулиной на конце, – вас не смутило, что на этой вашей удочке нет лески и катушки?

– Э-э-э, мне ее дали, – старался выкрутиться я, но, вероятно, у меня плохо получалось, – не успел разобраться…

– Кто вам ее дал? – последовал вопрос, на который, как я ощутил, придется ответить абсолютно честно. Знакомое ощущение доминирующей чужой воли в районе солнечного сплетения, снова овладело мною. Миллион острых иголок вонзились в затылок, как раз с той стороны, где сидел напарник толстого милиционера.

Тут двери в кабинет со скрипом распахнулись и появился третий. Его внешность говорила скорее о том, что он такой же клиент этой сельской «каталажки» как и я: шлепанцы на босу ногу, видавшие виды спортивные штаны с обвисшими коленками, мятая, неизвестно когда стиранная футболка серого цвета с каким-то рисунком и припухшее от выпитого алкоголя лицо. Только взгляд разрушал весь этот весьма эффективный антураж заправского алкаша с местной проселочной дороги. Мои стражи порядка подскочили, словно их что-то очень больно ужалило на тех местах, где они сидели. В ту же секунду какая-то сила вместе со стулом отшвырнула меня в дальний угол комнаты. Я ударился затылком о батарею и мое сознание померкло. Словно видение из давно забытого сна отпечаталась в мозгу картина разорванного в клочья пространства синеватыми извилистыми, словно корни сорняка, молниями. Тела трех мужчин причудливо извивались среди них так, словно они были отражением в кривом зеркале…

Когда сквозь яркие фиолетовые вспышки перед глазами помещение «отделения» снова явилось моему почти парализованному страхом сознанию, я увидел сидящего на корточках мужика в тапочках. В его руке был какой-то светящийся предмет и он спокойно и деловито водил им над чернеющей на полу грудой. В кабинете тошнотворно воняло горелой плотью.

Рвотный рефлекс непременно реализовался чем-то большим, если бы в моем желудке со вчерашнего утра было хоть что-нибудь. Бутерброды из сна – не в счет. Ноги слушаться не хотели, тело знобило. Но чувство юмора покидать его наотрез отказывалось – видать переселяться ему было некуда. Клоун в тапочках, что-то колдовавший в трех шагах от меня, явно был каким-нибудь инопланетным «питеком», что в общем-то уже и не удивляло.

Поскольку головокружение не покидало, а ноги едва шевелились, я на четвереньках приблизился к незнакомцу.

– Это что такое? – не оборачиваясь спросил хрипловатым голосом заправского пропойцы, ткнув мне под нос знакомый «спиннинг».

– Я думал вы знаете… – пробормотал я и поперхнулся слюной.

Перед моим новым знакомым лежала часть покрытого чешуей тела с длинными тонкими конечностями с шестью перепончатыми такими же костлявыми пальцами с черными когтями.

Завсегдатай сельской пивнушки деловито водил светящимся фиолетовым стержнем над останками и они растворялись в воздухе. Не оставалось даже зеленоватой жидкости, залившей половину комнаты. Он это делал размерено и не спеша, казалось, совсем не опасаясь, что кто-то в любую секунду может заглянуть в полуоткрытые двери кабинета.

– Вы кто такой, черт бы вас побрал? – человек, наконец, обернулся ко мне и посмотрел прямо в глаза.

В первое мгновение я даже растерялся, – действительно, а кто я такой и что делаю в этой глухомани в полицейском участке среди останков инопланетных рептилий? Но сверлящий меня взгляд будто бы вытягивал из меня нужные слова:

– Майор Синченко послал меня к вам с этой штукой, чтобы вы мне помогли отправиться в прошлое. Речь о какой-то бездне, если я правильно понял… Все это выглядит как бред сбежавшего с дурдома психа, но коль эти твари исчезают под действием вашей штуки, – я ткнул пальцем в светящийся стержень в руках собеседника, – значит я попал по адресу…

– Кто такой майор Синченко?

Каждый вопрос этого алкаша меня почему-то вводил в ступор. Мне казалось, что он должен был знать все. Хотя, возможно, вопросы задавались с другой целью…

– Он защищал меня от драков…

– Где он?

– Не знаю. В последний раз я видел как машина в которой он ехал превратилась в сияющий шар…

– Ладно я понял, – мой спаситель тяжело поднялся на ноги. Его чудодейственная палочка куда-то исчезла. Он растерянно крутил в руках мой спиннинг и скептически поглядывал на меня.