Лунара

– Если тебя, как и Саву, напрягают мои душевные переживания, то я лучше пойду. – Открыв дверь, я выхожу на улицу.

Она заводит машину и уезжает.

Взглянув на себя в отражении витрины, усмехаюсь тому, как быстро превратилась в домовенка с растрепанными волосами. В растянутых спортивных штанах и уютном, но старом свитере я похожа на неудачницу, которую ничего, кроме череды разочарований, в жизни не ждет.

Взяв специальный грунт для папоротника, комплексное удобрение и новый горшок с поддоном, я направляюсь на свободную кассу, про себя радуясь, что не придется стоять в длинной очереди. Оплатив покупки, достаю из кармана большую холщовую сумку.

– Чек печатать? – интересуется продавец.

– Здравствуйте! Нет-нет, – замешкавшись, отвечаю я.

– Уже напечатался.

– А можно как-то подключить отправку электронных чеков на почту?

– Такой функции у нас нет.

– Жаль, – расстраиваюсь я, – бумажные практически нигде не принимают на переработку.

– Это же просто бумага, – пожимает он плечами.

– Не совсем.

– Как это?

– Чек – это термобумага, которая покрыта токсичным веществом.

– Серьезно? – искренне удивляется продавец. – Насколько токсичным? Я же за день столько чеков в руках держу!

– Трудно сказать. – Сложив часть покупок в шопер, а другую оставив в руках, я направляюсь к выходу. – До свидания!

Парень, стоящий за мной, складывает на ленту выбранные товары, а затем, заметив мой беспомощный взгляд, подбегает, чтобы открыть для меня дверь.

– Большое спасибо, – благодарю я его, с трудом держа равновесие.

– Только не упади, – говорит он, а через минуту я уже оказываюсь на улице.

Меня не покидает ощущение, что за мной наблюдают. Возможно, мой добрый самаритянин хочет убедиться, что меня не придавит мешком грунта и пакетом удобрений прямо на пешеходном переходе.

Кое-как доковыляв до дома, я приступаю к операции по спасению Карсона. Спустя полтора часа, ушедших на пересадку папоротника, мне хочется вознаградить себя чем-то сладким. Достав блендер, я смешиваю банан, молоко и ванильное мороженое. Обычно мы разливаем получившиеся напитки по специальным коктейльным кружкам с трубочками, но сегодня я выпиваю все залпом прямо из большого стакана. Оглядев перепачканную грунтом одежду и забрызганный молоком стол, я чувствую неожиданное облегчение. Возможно, потому что, когда я в одиночестве, пропадает потребность соответствовать чужим ожиданиям.

Когда родители поздно ночью возвращаются из кафе, где все выходные проходила инвентаризация, я слышу их неразборчивые перешептывания за дверью моей комнаты.

– Что случилось? – не выдержав, громко спрашиваю я.

– Прости, что разбудили, – тихо говорит папа, приоткрыв дверь. – Слушай, Лу, не могла бы ты завтра после учебы приехать в кафе и помочь мне с кое-какой работой?

– Ладно.

– Спасибо, дочка. Спокойной ночи!

– Спокойной.

Уже представляю, какой бардак творится у папы в кабинете. Летом мне часто приходилось помогать ему с поиском нужных документов для поставщиков продуктов. Он отличный управленец и ладит с персоналом, но бумажная волокита явно не его конек.

Надо признать, что в одном отец, безусловно, прав: на одних амбициях карьеру не построить. И он точно знает, о чем говорит.

Глава 8

Взгляд Ясмины, демонстративно отсевшей на другой конец аудитории, заставляет почувствовать себя хуже некуда.

Ник садится рядом со мной за несколько минут до начала лекции по зоологии. Он и сам, похоже, чем-то подавлен: красные, словно заплаканные, глаза, уставший вид и взъерошенные волосы.

– У тебя все хорошо? – спрашиваю я, боясь к нему прикоснуться. Несмотря на отрешенность во взгляде, он выглядит раскаленным и наэлектризованным одновременно.

– Это не от меня отсела лучшая подруга. – Он говорит таким тихим голосом, что мне приходится прислушиваться, чтобы разобрать слова. – Кстати, что за детский сад она устроила?

– Ник, нам не обязательно говорить обо мне. Я же вижу, что тебе…

– Я в порядке. – Он довольно небрежно обрывает меня на полуслове. Неужели не доверяет?

Сердце в груди сжимается в болезненный комок. И все из-за невозможности помочь тому, кто даже в худшие дни неизменно помнит обо мне.

– Она обижена из-за того, что я не отвечаю Саве. – На этот раз я решаю уступить ему и оставить допросы на потом.

– На твоем месте я бы устроил ей разнос. Это так тупо.

– Провоцируешь меня?

– Эта семейка мне никогда не нравилась, но ты поступай как знаешь. – Он пожимает плечами и достает вибрирующий телефон. – Извини, мне нужно ответить на несколько сообщений.

Ник сразу не поладил с Савой и Ясминой. Конечно, мои близкие люди не обязаны быть друзьями, но мне нравилось воображать, что настанет день, когда они найдут точки соприкосновения и мы сможем проводить время все вместе. По натуре я тот еще мечтатель, желающий купаться во взаимных любви и уважении. Но между ними все пошло наперекосяк еще в день знакомства.

– Значит, у тебя канал на YouTube, где ты проходишь игры? И это смотрят реальные люди? – поинтересовался тогда Сава, и его высокомерный тон сразу же вызвал во мне волну праведного гнева.

– Ага. А ты, значит, работаешь химиком? И вы разрабатываете лекарства для реальных людей? – парировал ему Ник.

– Ну, не всем же быть занятыми на важной работе. Кому-то и в игры играть надо, – встряла в их разговор Ясмина, стараясь осадить Ника и защитить брата.

Я молча наблюдала за их словесной перепалкой, но сердце так и рвалось в бой. Хотелось заставить их замолчать и напомнить, что им вовсе не обязательно соревноваться в том, чей вид деятельности круче. Но я ничего не сказала, решив, что будет правильнее не вмешиваться.

Видя, как Ясмина старательно избегает моего взгляда, осознаю, что не смогу промолчать. В считаные секунды я оказываюсь рядом с ней.

– Яс, мы можем поговорить?

Она смотрит на меня исподлобья колючим и напряженным взглядом.

– О чем? – Искренне хочется верить, что она специально изображает неприкрытое раздражение.

– О том, что ты сидишь здесь, хотя твое место – рядом со мной.

– У меня нет настроения, чтобы сидеть и разговаривать с тобой. – Она задумывается, словно перекатывает на языке очередные обидные слова. – Можешь вернуться к своему безмозглому другу-ютуберу.

– Да что я такого сделала? – Я до последнего стараюсь сохранить самообладание, надеясь достучаться до нее.

– Ну, ты же сама любишь так делать. Должна понимать.

– Делать как?

– Без объяснений прекращать общение с человеком.

– Это касается только меня и Савы. Я бы очень хотела поговорить с тобой, но только если ты готова меня выслушать. – Как жалко это, должно быть, выглядит! Со стороны слышатся смешки однокурсников. – Мы же взрослые люди, Яс.

– Вот и научись вести себя по-взрослому.

Я только сейчас замечаю, что Ник подошел и положил руку мне на плечо.

– Оставь ее, – равнодушно произносит он, – это тяжелый случай.

– Уходи, Лу. – В голосе Ясмины звенит жгучая злость, но холодной обиды там гораздо больше.

После ее слов мне хочется расплакаться, но не при всех. Я возвращаюсь на место, собираю вещи и быстро покидаю аудиторию, а минутой позже и сам институт.

Ник догоняет меня уже на улице.

– Лу! – Когда он хватает меня за руку и притягивает к себе, я уже не сдерживаюсь, давая волю подавленным эмоциям. – Никогда не видел, чтобы ты плакала. – Его голос не просто тихий: с ним что-то не так.

– Почему у тебя охрип голос? – спрашиваю я сквозь слезы.

– Слишком активно вел стрим.

– Правда?

– А ты как думаешь?

– Думаю, ты врешь.

– Да брось. Я всегда честен с тобой.

– Издеваешься?

– Ни в коем случае.

У нас небольшая разница в росте, но я все равно умудряюсь зарыться в его шею, чтобы он смог успокаивающе гладить меня по голове. В его руках я испытываю умиротворение.

– Парк аттракционов еще работает? – неожиданно интересуется Ник.

– Наверное, а что?

– Идем, нам обоим нужно подышать.

В школьные годы, когда кому-то из нас становилось грустно, мы шли на остановку и прыгали в первый попавшийся автобус. Чаще всего он отвозил нас в новый незнакомый район, и мы боялись выйти наружу. Но однажды нам повезло. Небольшой ярко-желтый автобус привез нас в парк аттракционов, где мы бывали только с родителями. Два смелых двенадцатилетних исследователя набрались храбрости ступить на неизведанную землю. Так это стало нашей традицией. Мы обсуждали несправедливо поставленные оценки и приставучих одноклассников, общение с которыми нас никогда не привлекало. Годы шли, темы менялись, а вместе с ними и наше окружение. У меня появились Сава и Ясмина, а у Ника – друзья в компьютерном игровом клубе и сотни тысяч подписчиков на YouTube-канале. После окончания школы мы перестали сюда приходить, но наша белоснежная скамья под кленом все еще на прежнем месте.

– Детство-детство, ты куда бежишь? – Голос Ника наполнен искренним сожалением по времени, которое уже не вернуть.

– По крайней мере, оно у нас было. И кстати, довольно счастливое, – напоминаю я ему.

– Ага. Просто грустно, что все закончилось. – Он пристально разглядывает компанию подростков, сидящих на нашей скамье.

– Эй, – я указываю в сторону колеса обозрения, – давай прокатимся?

Спустя пару минут молчания он смотрит на меня и отвечает:

– Почему бы и нет.

Ник оплачивает два круга и приглашает меня занять место в кабине.

– Я в состоянии сама оплатить проезд, – возмущаюсь я.

– Угомонись. Это тебе за те полтора года, что я пропадал в ютубе и никуда тебя не приглашал.

– Но ведь я тоже тебя никуда не звала.

– Лу, просто полезай в эту чертову кабину.

– Не упоминай черта, когда мы отправляемся на такую высоту.

– Ой, к кому-то вернулось чувство юмора? Я-то думал, мы сюда плакать пришли, – говорит он с усмешкой, когда кабина приходит в движение.

Я показываю ему язык и отворачиваюсь, чтобы насладиться открывающимся видом на город. Отсюда не видны дом и школа, институт и папино кафе, но ведь все это где-то там, и от этого знания на душе становится теплее.

– А ты помнишь, когда загорелась желанием стать биологом? – тихо уточняет Ник.

– Вроде в девятом классе, а что?

Он будто и не замечает моих слов: смотрит куда-то вдаль, унесенный воспоминаниями.

– Ты тогда светила ярче солнца.

Меня такое сравнение не столько удивляет, сколько пугает. Последние пару лет Ник настолько увлечен играми, компьютерами и социальными сетями, что в некотором роде стал совершенно недосягаем. Поговорить с ним, чтобы он не отвлекался на мысли о новых видео и бесконечных стримах, стало практически невозможно. В разговорах нам все чаще и чаще мешает стена, сотканная из компьютерных технологий и незнакомых мне терминов.

Сейчас же он сидит передо мной, напрочь избавившись от этого защитного слоя. Без него Ник выглядит опустевшим, подобно дереву, лишенному пышной листвы.

– Я тебе завидовал, – признается он.

– Мне? – удивляюсь я. – Почему?

– Ты уверенно шла к своей мечте, а я понятия не имел, кем хочу стать. Поэтому и последовал за тобой в этот институт.

– Но ведь у тебя есть YouTube-канал, – напоминаю я ему. – Твои успехи гораздо круче моих.

– Ага, – кивает он, выглядя при этом так, будто его обрекли на вечные муки.

– Ник, ты ничего не хочешь мне рассказать? – Я в очередной раз тянусь к его руке, чтобы расположить к разговору, но он гордо вскидывает голову и делает вид, что ничего странного с ним не происходит.

– А ты? – переводит он тему. – Что у тебя на уме?

– Пока не знаю, – честно отвечаю я. – Думаю, мне просто нужно отвлечься.

– Согласен. Ты слишком напряжена.

– А ведь мы прогуляли занятия. – Мне становится не по себе от воспоминания о нашем побеге.

– Ты это переживешь. – Уголки его губ медленно, но верно ползут вверх.

– Спасибо, что привез меня сюда.

Подмигнув, Ник берет меня за руку:

– Пора выходить.

Спустившись с колеса обозрения, я проверяю телефон и вижу сообщение от папы, в котором он еще раз просит меня приехать. Что ж, надеюсь, мой ранний приезд в кафе не вызовет подозрений и он не завалит меня вопросами.

Глава 9

Как и ожидалось, папа просит меня рассортировать документы по папкам. В красную – приходные накладные, в синюю – договоры с поставщиками, в зеленую – сертификаты качества на продукты питания, в желтую – платежные ведомости для выдачи заработной платы. Закопавшись в бумагах, я отвлекаюсь от ссоры с Ясминой и даже ненадолго забываю о пропущенных звонках от Савы.

– Ты меня просто спасла, – говорит папа, когда я демонстрирую ему выполненную работу. – Тут всегда беспорядок, а после инвентаризации вообще черт ногу сломит.

– Может, мне почаще приходить и помогать тебе?

– Кстати, об этом. – Он проводит ладонью по вспотевшим темно-русым волосам. – Я поговорил с официантами: некоторые из них согласны перейти на неполную ставку. Пока трудно сказать, но, возможно, мне снова понадобится твоя помощь.

– После учебы? – Меня совсем не удивляют его слова; я знала, что рано или поздно мы вернемся к этому разговору.

– Как вариант, – кивает папа, но по его лицу заметно, что он что-то недоговаривает.

– А другой вариант? – допытываюсь я.

– Мы с мамой подумали, что ты могла бы перевестись на заочное отделение и работать здесь постоянно. – Он сразу поднимает руку, не дав мне его перебить. – Это только предложение, мы ни к чему не принуждаем.

– Но тогда я не усвою материал так, как должна, если хочу в будущем работать по специальности. Не говоря уже про поступление в Шэньчжэнь.

– Выбор за тобой. Если ты не захочешь, мы найдем какое-то другое решение.

– Какое другое? – вопрошаю я. – Мне известно, что кафе едва держится на плаву. Если вы уверены, что это поможет…

– Лу, я не хочу на тебя давить. – Взяв меня за руку, папа садится на соседний стул. – Просто в последние дни ты сама не своя. Мы с мамой искренне верили в твою победу, но вдруг это знак?

– Знак?

– Тебе всего двадцать, – рассуждает он, – ты только ищешь себя и свой путь.

– Думаешь, я ошиблась с выбором профессии?

– Может быть. – Пожав плечами, папа возвращается к столу, заваленному папками.

– А мама? Она согласна с тобой?

– Лучше поговори с ней сама.

– Ладно.

Растерянная и сбитая с толку, я смотрю на плакат с перечнем экопривычек, который сама же распечатала и повесила на стене кабинета. А затем мой взгляд падает на мусорное ведро, под завязку набитое всем подряд: бумагой, пластиковыми бутылками, банановой кожурой и неработающими батарейками. Неподалеку валяется контейнер для раздельного сбора отходов, который я соорудила специально для папы. Не потому, что пыталась навязать ему свои взгляды, а потому, что он всегда с энтузиазмом воспринимал мои рассказы про экологию и, как мне казалось, искренне хотел приобщиться к этому процессу.

– Поеду домой.

– Может, подождешь? У меня скоро перерыв, отвезу тебя.

– Не надо. Я лучше на автобусе. – Быстро обняв отца на прощание, я выхожу из кабинета.

Немного придя в себя, решаю открыть сайт института и поискать информацию о правилах перевода с очного отделения на заочное. Нужно написать заявление с указанием причины перевода.

– Причина, – шепчу я себе под нос и провожу пальцем по запотевшему от начавшегося дождя окну автобуса.

На телефон приходит очередное сообщение от Савы. Наверное, зря я так, он же ничего не сделал, но внутреннее чутье подсказывает, что еще не пришло время возобновлять общение.

На днях в YouTube мне попалось видео, где разведенные люди рассказывают о том, как познакомились и почему расстались. Одна история запомнилась мне особенно хорошо. Случайно встретившись на остановке, они шли рука об руку целых десять лет. Неразлучные и до беспамятства влюбленные, не замечающие ничего и никого вокруг, они мечтали, чтобы их любовь длилась вечно. И так странно, что люди, не желающие расставаться даже на один день, вдруг взяли и расстались навсегда.

«Я просто взял кусочек яичницы и вдруг понял, как сильно ненавижу вкус приготовленной моей женой еды. Внутри все словно опустело. Исчезли чувства. Воспоминания перестали иметь значение. Я доел все до последней крошки, а затем встал, собрал вещи, ушел и больше никогда не возвращался» – так описал их расставание мужчина.

Я никак не могла понять: как можно в один день взять и разорвать многолетнюю связь, да еще и без веской причины. По всем законам человеческих отношений, должны быть предпосылки – мигающие красные лампочки, предупреждающие, что нужно быть осторожными, а не то вас разметает по разным концам света.

А вдруг мы с Савой не заметили предупреждающих огоньков и сейчас оказались в точке, которая может стать невозвратной?

Я решаю ответить хотя бы на один звонок, чтобы все прояснить.

– Алло.

– Ну наконец-то! Я уж думал, ты никогда не ответишь, – почти кричит Сава. – Одумалась?

– Не кричи, пожалуйста.

– Да ладно, Лу. Я же знаю, что это лишь предлог. – В его голосе слышится самодовольная улыбка.

– Ты о чем?

– Я теперь больше работаю, и тебе не хватает внимания.

– С чего ты взял? – недоумеваю я.

– Все нормально, Лу. Я не злюсь. Только больше так не делай. Давай заеду за тобой?

У действительно обидных и неприятных слов есть уникальная способность проникать вглубь сознания и сердца, оставляя рваные раны. И я понятия не имею, как вытравить это гадкое ощущение, крепко засевшее в каждой клетке моего тела.

– Перестань мне звонить, – решительно прошу его я. – Напишу, когда буду готова встретиться.

Не дав ему договорить, сбрасываю звонок, думая, что пора перестать слушать все, что он говорит. Мнение Савы довольно быстро стало для меня едва ли не самым важным. Все дело в том, как он умеет общаться, одним лишь голосом показывая собственную значимость. Когда человек ведет себя так, будто его мнение – единственно верное, всем вокруг ничего не остается, кроме как это признать.

Очароваться человеком несложно, в какой-то степени даже приятно. Но когда доходит дело до разочарования, оно оказывается слишком болезненным.

Глава 10

Встречи книголюбов проходят в небольшой библиотеке, в которой мне бывать еще не доводилось. Серое и ничем не примечательное снаружи здание встречает меня ярким желтым светом и атмосферой домашнего уюта. Сделав глубокий вдох, я наслаждаюсь запахом книг и дерева.

Пожилая женщина-библиотекарь встречает меня у порога и приглашает к стойке регистрации. Она же рассказывает мне о библиотеке. Основное помещение – самое просторное, с десятками книжных стеллажей и несколькими креслами, расставленными вдоль стены. Остальные комнаты предназначены для компаний или занятий за столом.

– Как раз вчера приходили студенты с ноутбуками, – вспоминает она, записывая мои данные в карточку посетителя, – делали важный проект. Сейчас вы, молодежь, выглядите такими загруженными. Такие юные, а уже уставшие.

– Да уж. – Я улыбаюсь, хотя жутко нервничаю из-за предстоящей встречи. – И давно здесь проходят собрания книжного клуба?

– Два года. Я так рада, что любовь к книгам продолжает жить. Уверена, ребята обрадуются вам.

– Очень на это надеюсь.

– Удачи. – Она торжественно вручает мне карточку и любезно улыбается, как если бы я у нее что-то купила. – Вторая дверь по коридору, все уже там, только вас и ждут.

Последние пара дней прошли в непривычном для меня режиме. Совмещение учебы с работой – не самая лучшая идея для такого перфекциониста, как я. Желание везде выкладываться по максимуму привело к срыву вчерашней тренировки на роллердроме. Меня хватило ровно на двадцать минут, после чего я начала спотыкаться на ровном месте. Одно из падений вышло настолько болезненным, что Роде пришлось срочно везти меня домой. Думала, что из-за ушиба не получится добраться до библиотеки, но за ночь мне стало гораздо лучше. И вот я здесь.

От заветной двери, где проходит встреча книжного клуба, меня отделяют несколько шагов, но длятся они, как и полагается, целую вечность. Хотя если все книголюбы такие же добродушные, как женщина-библиотекарь, то бояться мне совершенно нечего.

У двери комнаты меня терзают сомнения, точно ли стоит заходить. Сделав глубокий вдох, я негромко стучу и осторожно заглядываю внутрь. Что ж, по крайней мере, все собравшиеся здесь – люди. А это уже хорошее начало.

Их шестеро: три девушки и три парня примерно одного возраста. Они сидят за круглым столом: одни держат в руках книги, а другие делают записи в блокноте. Парень, сидящий как раз напротив входа, громко стучит по клавишам ноутбука, крышка которого обклеена стикерами с аниме-персонажами. Я успеваю рассмотреть только Наруто и Лайта из «Тетради смерти», когда Натали поднимается и вскидывает руку, чтобы привлечь всеобщее внимание.

– Ребята, это Лунара, – неуверенно представляет она меня, словно сомневается, что правильно произнесла имя. – Я вам рассказывала о ней.

– Так это она? Та странная девица из парка? – уточняет худощавый рыжеволосый парень, сидящий рядом с Натали. Она толкает его локтем в бок и продолжает:

– У нее есть книга, которую она бы хотела обсудить вместе с нами.

Заметив их выжидательные взгляды, я осознаю, что мне здесь не место. Сейчас начнутся вопросы из серии: сколько за год книг ты прочла, кто твой любимый автор, а какое произведение изменило твою жизнь? Кошмар. Урок литературы, только в тысячу раз хуже.

– Это книга Даниэлы Стил у тебя в руках? – интересуется парень с ноутбуком и копной кудрявых темно-каштановых волос. Очень похоже, что он здесь главный. По крайней мере, вид у него руководящий. Об этом говорят его поза, взгляд и то, как на него смотрят все остальные.

– Ну, так здесь написано. – Я киваю и смотрю на книгу, подаренную Савой.

Мне пришлось взять ее с собой, чтобы иметь хоть какой-то предлог для прихода сюда.

– Мы не обсуждаем любовные романы, – он говорит тихим, но властным голосом. – Можешь читать их дома в обнимку с банкой мороженого, но не здесь. Еще вопросы?

Я растерянно моргаю, не понимая, что́ он хочет услышать.

– И что, никаких шансов, что мы ее почитаем и обсудим? – Я понятия не имею, откуда во мне столько смелости, но не уходить же мне вот так с позором. Да и чего мне бояться? Яма, в которую придется падать, уже достаточно глубока, чтобы перестать беспокоиться по пустякам.

– Никаких, – уверенно отвечает кудрявый, а Ната, поймав мой взгляд, быстро кивает, подтверждая его слова. Одними губами она беззвучно произносит «прости».

– Я не знала. – В моем голосе звучит смущение, потому что нет ничего хуже подобных неловких ситуаций. – Извините, что побеспокоила.

– Лунара! – окликает меня Натали, когда я уже открываю дверь, чтобы уйти. – Может, подождешь меня?

Не знаю, сделала она это из жалости или чувства вины, но мне до этого нет никакого дела.

– С удовольствием. – Выдохнув, я приземляюсь на свободное место за столом. – Никто же не возражает?

Парень с ноутбуком бросает быстрый взгляд на Нату, но та в ответ лишь нервно улыбается и пожимает плечами. Сразу после этого его взгляд возвращается ко мне.

– Только сиди тихо, – цедит он, всматриваясь в мое лицо.

Его голос кажется знакомым, но я никак не могу вспомнить, где могла слышать этот бархатный тембр.

– Хорошо, – обещаю я и, сложив руки, как прилежная ученица, жду, когда начнется обсуждение лежащей на столе книги Сесилии Ахерн «Клеймо».

Мне все же удается выцепить суть. Это антиутопия. Действие разворачивается в предполагаемом будущем, где всем заправляет некий Трибунал, во главе которого стоит нехороший человек. За уголовные преступления наказания остаются прежними, но появляется новая система, контролирующая нравственную составляющую жизни горожан. За каждый серьезный проступок ставят клеймо на разных участках тела: язык, ладонь, висок и грудь. Такие люди становятся изгоями, с ними даже запрещено здороваться. Однажды оказав помощь заклейменному старику, главная героиня Селестина попадает под суд. За такой, казалось бы, благородный поступок ее ждут тюрьма или клеймо. Но она готова рискнуть всем, что у нее есть, включая незапятнанную репутацию, чтобы добиться справедливого отношения к людям.

Между ребятами разворачиваются настоящие дебаты. Они рассуждают о том, смогли бы поступить подобным образом или страх оказался бы сильнее чести.

– Я бы точно не смог поставить себя выше других, – говорит рыжеволосый парень.

– По тебе не скажешь, – подкалывает его сидящая рядом со мной светловолосая девушка, от которой приятно пахнет выпечкой.