Lapides vitae. Изумруд Меркурия

– Это действует только в том случае, если ты скинул одежду сразу после «ранения», – устало произнесла Джульетта. – Если же нет, то краска успевает пропитаться.

Я подошел к Жаку и оголил его плечо.

– Вот, видите? – я показал остальным красное пятно с зелеными разводами вокруг – то место, в которое попали охранники.

– Понятно, – Эдвин выдохнул, надувая щеки. – Тогда идем к горе? Сюин сама найдется со временем, думаю.

Ребята, которых мы встретили только что, закивали.

– Вот, только как мы проберемся к школе, если она охраняется по всему периметру? И на каждой стороне не по одному человеку, – Джульетта посмотрела на каждого из нас.

– Даже если, мы прорвемся на территорию, то в само здание не войдем, – подтвердил Эдвин. – Думаю, они и внутри сидят.

– Прорвемся, – пообещал Леандро, ударяя кулаком по дереву.

Но все мы понимали, что сила тут совершенно не поможет.

– Крыша! – воскликнула вдруг Ютта.

– Да, крыша у нас у всех скоро поедет от такого, – Леандро сплюнул на землю.

– Да нет же, я не о твоей крыше говорю!

Немка схватила палку и принялась чертить на земле что-то отдаленно напоминающее гору и школу.

– Если мы взберемся на вершину, то с помощью веревки сможем спустить кого-либо на крышу здания, благо есть уступ, который нависает почти над школой. Он или она разведает обстановку и, если там будет безопасно, даст нам сигнал…

– Но, что если будет опасно? – простонал Жак, повернув голову и с интересом уставившись на чертеж.

– Лучше потерять одного, чем всех, правда? – Джульетта лукаво улыбнулась.

– Конечно, – Ютта отложила ветку в сторону. – Именно поэтому после сигнала спустятся еще двое, а четверо останутся наверху.

– Четверо? – Жак испуганно посмотрел на девушку.

– Надеемся, что Сюин попадется нам по дороге, – ответил вместо немки я, понимая, что Жак говорил совсем не о китаянке.

– А как мы попадем в само здание? – спросил Леандро, обходя рисунок.

– На крыше должен быть люк, – Ютта достала из волос шпильку, – который откроется с помощью этого. Если люка нет, то попробуем через вентиляцию.

– А где во время «операции» будут находиться остальные? – я направил свой взгляд на гору, которая возвышалась над деревьями в полукилометре от нас.

– Воде надо откуда-то падать, – произнес Эдвин. – Логично предположить, что там есть место, где она скапливается – своеобразное озеро на вершине горы. Если нам повезет – вода размыла уступы, где и можно будет расположиться.

На том мы и закончили обсуждение. Да, план был неидеальный, но сошлись на том, что больше думать не над чем. Нужно использовать шанс и проиграть или выиграть.

Наша группа из шести человек двинулась в путь. Впрочем, идти-то было не далеко.

Мы все устали, и оттого расстояние в полкилометра преодолели почти за час. К тому времени сумерки уже стали опускаться на Поррод, что нам было только на руку.

Остановились чуть в стороне от более пологой части горы и, затаившись в тени деревьев, выждали несколько минут, за которые, впрочем, не увидели ни одного охранника.

– Вперед? – шепнул кто-то из нас.

Вблизи гора пугала своей высотой, но для того, чтоб приблизить хотя бы мечты о победе, нужно было забраться на самую вершину.

Первыми отправились Эдвин и Ютта, за ними Джульетта и Жак, а потом поднялись и мы с Леандро. Сюин мы так и не встретили. С каждым рывком предметы внизу становились все меньше, и, вскоре, слились в одну темную массу. Поднимаясь, я надеялся, что для охранников, если они решат поднять голову, мы покажемся лишь камнями.

На вершине ветер стал сильнее и холоднее, пробирал до костей, заставляя зубы отбивать причудливые мелодии, но все терпели. Жаловаться – значит проиграть, а проигрывать никому не хотелось.

Как и говорил Эдвин, на горе оказалось небольшое озерцо, но нам не повезло – уступов тут не наблюдалось, а потому пришлось передвигаться, цепляясь за острые камни по краям горы, при этом находясь в воде по пояс. В очень холодной воде.

Несмотря на холод, мы с Джульеттой были рады возможности смыть с себя всю грязь, что прицепилась к нам в джунглях, да и усталость отошла на второй план, как только мы окунулись в озерцо с головой.

– Ну, кто пойдет вниз? – спросила Джульетта, как только мы достигли небольшого выступа, который, по словам Ютты, находился над самой школой.

– Я, – сразу же отозвался Санти, хватаясь за веревку.

– Леандро, ты должен остаться здесь, – произнес Эдвин, касаясь плеча итальянца рукой. – Ты сильнее любого из нас.

– И что? – не понял парень. – Именно поэтому я и должен идти.

– Нет, ты нужен на вершине, – настаивал американец. – Ты легко сможешь поднять оружие сюда, а так же удержать веревку, по которой мы спустимся. Идем мы с Виктором и Жаком. Девочки остаются здесь. – Эдвин рассуждал верно. Девушек тоже не стоило подвергать опасности.

После недолгих уговоров Леандро согласился остаться наверху.

Дождавшись, когда небо на западе окончательно потемнеет, мы привязали веревку, которая странным образом не потерялась в джунглях, к камням, но ее для надежности еще и Леандро поддерживал, и отправились на добычу оружия.

Первым спускался я.

Ветер расходился все больше, неприятно напоминая о возможных в этих краях штормах. От порывов меня качало, как маятник, но все же я благополучно добрался до крыши и прислушался. Тихо. И темно – на всем острове освещались только крыши наших домов, которые на высоте казались больше, да школьный двор, где сейчас находились охранники. Я три раза дернул веревку – условный знак – и стал дожидаться других.

Железная крыша приятно холодила израненную ступню, отчего боль хоть немного, но отступила.

Раздался стук.

«Я что-то не заметил?» – сердце ёкнуло, а тело будто парализовало.

Прежде, чем дергать веревку, передавая предупреждающий сигнал, я присел за вентиляционную трубу, издававшую тихое жужжание, и выглянул из-за нее, силясь увидеть виновника шума. По краю крыши, стуча клювом по железной обшивке, шла небольшая птица.

Облегченно выдохнув, я повернулся снова к веревке, по которой уже почти спустился Жак. Наступив на крышу, парень тихо охнул и сел.

– Что случилось? – спросил я, подойдя к французу и дергая.

– Коленка, – он кивнул на зеленое пятно на штанах.

– Понятно… – я залез в нагрудный карман. – Вот, съешь пару штук, – я протянул обезболивающие таблетки Жаку. – Может, поможет…

Пока француз глотал лекарство, которое не лезло в горло без воды, спустился Эдвин. Убедившись, что все в порядке, американец подошел к люку и, поорудовав немного шпилькой, которую нам дала Ютта, американец открыл его. Кивнув нам, он бесшумно спустился по лестнице на третий этаж.

– Смотрите, чтобы люк не захлопнулся, а то от грохота весь остров на уши поднимется, – прошептал он из темноты.

Тихо и темно. Наши органы чувств здесь были еще бесполезнее, чем на крыше. Хотя скоро глаза привыкли к полумраку, все же, света из окна было мало для освещения коридоров. Благо, тут нет лишних тумбочек с цветами, питьевых фонтанчиков, как в обычных школах, так что можно было идти на ощупь по стенам, если не было уверенности в собственных ориентирах, не натыкаясь на преграды.

– А где оружие? – спросил Жак. Его голос был чуть бодрее – видимо, обезболивающее подействовало.

– В холле. – Ответил Эдвин. – Тремя этажами ниже. Идемте?

Я кивнул, хотя никто этого не увидел, и двинулся вперед по темному коридору. Любой шорох заставлял нас вздрагивать и замирать. Но, все-таки, мы добрались до первого этажа. В отличие от всех остальных помещений, холл был освещен преотлично. На диванах, окруживших оружие, сидели охранники. Мы насчитали как минимум шестерых.

– Ну, вот и все, – я посмотрел на Жака, которому определенно стало лучше. – Что будем делать? – теперь перевел взгляд на Эдвина, который сосредоточенно смотрел на холл и покусывал нижнюю губу.

– Выключим свет, – сказал он через некоторое время. – Оружие лежит в центре, – произнес парень, указывая на каменный пол холла. – Потому нам придется двигаться очень быстро. Я знаю, где находится узел электрической сети. Сейчас пойду туда и вырублю свет. Вы, когда это произойдет, тихо заберете оружие и вернетесь на третий этаж. Я буду ждать там.

Что думалось так просто, на деле оказалось тяжело. Хотя, так оно обычно и бывает. С нетерпением и напряжением мы ждали, когда Эдвин доберется до места и отключит питание. Но секунды шли так, как обычно идут старинные механические часы, у которых садится батарейка – вроде пять секунд прошло, а оказывается – полминуты.

Наконец, вспыхнув на мгновение ярче, свет погас.

Тихо толкнув Жака в бок, давая знать, что спускаюсь вниз, я снял второй кроссовок, чтоб не шлепать им по каменному полу и пошел по лестнице. Пусть было холодно, но голые ступни не издавали при соприкосновении с камнем ни звука.

Мы с Жаком договорились о том, что за оружием пойду я и сделаю два захода. Если меня поймают, то оружие, что я успею передать французу, достигнет места назначения, и остальные не останутся беззащитными.

– Я схожу, посмотрю, что случилось, – сказал какой-то мужчина.

Его шаги приблизились к лестнице, а потом ботинки затопали по ступенькам. Я вжался в перила, надеясь, что он не заметит меня. Так оно и случилось – тихо прошел мимо меня, видимо его глаза еще не привыкли к темноте. Но по второму этажу мужчина стал двигаться уже быстрее.

«Фух, – мысленно выдохнул я. – Скоро это случится, так что нужно торопиться».

Подойдя к куче оружия – мои-то глаза успели насытиться темнотой – я схватил несколько автоматов за ремни, молясь, чтоб они не загремели, вернулся назад и передал их Жаку.

– Тихо поднимайся на крышу, – выдохнул ему в ухо.

– А ты? – он принял оружие.

– Я догоню. Там еще пистолеты.

Парень кивнул и начал подниматься на третий этаж, а я вернулся назад.

Охранники о чем-то разговаривали, но я не очень-то вслушивался в их речи, которые были мне только на руку – они заглушали возможный шум, который я мог сделать. Слава богу, я искупнулся в озере, перед тем как идти сюда, иначе запах от грязи выдал бы меня с потрохами – носы-то у них не были заткнуты.

Я тихо поднял несколько пистолетов, стараясь даже не дышать. Два или три сунул в карманы, а остальные взял в руки, при этом в правую – всего одно оружие для защиты.

«Пожалуйста… пожалуйста…».

Все пистолеты, которых оказалось гораздо меньше, чем я думал, были у меня в руках, когда на втором этаже послышались шаги. Охранник появился на верхнем пролете, и я отчетливо увидел его силуэт на фоне окна.

«Вот черт!»

– Что там? – спросила Инга. Да, я узнал ее голос.

– Пошел не в ту сторону, – хохотнул охранник. – Рубильники там.

Я же, стараясь не шуметь, двинулся к лестнице. Несмотря на свои размеры, пистолеты оказались достаточно увесистыми. Я уже был на середине лестницы, как вдруг…

– Они тут! – раздался крик. – На лестнице!

Секунду я не понимал, что случилось, но когда раздались щелчки и шлепки, побежал к лестнице. Охранники увидели меня на фоне окна, значит, их глаза уже привыкли к темноте.

Не успел я об этом подумать, как свет загорелся, и охранники, стоящие в холле, ослепли на несколько секунд от яркой вспышки. Этой заминки хватило мне, чтобы подняться на второй этаж, где дорогу мне перегородил ушедший включать свет «враг». Не всматриваясь в лицо, я вскинул руку и выстрелил. Хотя оружие и было заряжено краской, отдача была та еще, и пистолет чуть не вылетел из моих рук. Но, видимо, я попал. Охранник попятился, запнулся и расстелился на полу, выронив оружие, которое я тут же прихватил.

Гул от нескольких пар ног послышался со стороны лестницы. Преследование началось.

Охрана отставала от меня ровно на этаж, но это расстояние сокращалось с каждой секундой.

– Что случилось? – спросил Эдвин, когда я подбежал к люку, сгибаясь пополам от нехватки воздуха.

В ответ на его вопрос в коридоре загорелся свет.

– Вот черт! – выругался американец. – Надо спешить.

Люк за нами с громким лязгом захлопнулся, отрезая от преследователей, а тем временем веревка, на которой подняли автоматы, уже спустилась снова.

– Жак, цепляйся! – воскликнул Эдвин, сунув ему несколько пистолетов.

Француз последовал его совету.

Люк не выдержал ударов и распахнулся. Охрана выбежала на крышу.

Я сунул один из трех оставшихся пистолетов Эдвину, и мы начали красочную перестрелку. Вот только не все охранники целились в нас. Жак, к сожалению, был очень хорошей мишенью, а потому краска летела и наверх. Заметив это, ребята, сидевшие наверху, стали поднимать француза быстрее.

Скоро почти вся крыша покрылась зеленой субстанцией, а охранники, потеряв Жака, переключились на нас.

Веревка снова упала вниз, приглашая всех желающих прокатиться в одноместном лифте.

– Иди, – сказал Эдвин.

– Нет, давай ты, – я сделал еще несколько выстрелов. – Поможешь Леандро.

– Ты можешь помочь с тем же успехом, – произнес американец, не переставая выдавать новые порции краски охранникам.

– Ты более важен в данный момент. Веревка, может быть, скоро порвется из-за постоянного трения – это я и без хороших знаний по физике понимаю. Поэтому, ты должен что-то придумать там, наверху.

– Не убедил, – произнес Эдвин. – Там, – он показал наверх, сидят техник и логист, уж они-то точно что-нибудь придумают.

– Хорошо, – краем глаза заметил, что плечи Эдвина довольно расслабились. – Это им и передашь. – Сунув еще один пистолет парню, я перебежал за соседнюю вентиляционную трубу, ту, что была дальше от веревки. – Если я проиграю, он не должен пропасть, – пояснил я, заметив его взгляд.

– Ладно, – сдался Эдвин. – Постарайся продержаться как можно дольше.

Парень зацепился за веревку и быстро стал подниматься вверх, так, что охрана не могла попасть в него, хотя тот все еще продолжал свой обстрел сверху. Я, удовлетворенно кивнув, тоже продолжил стрелять и вдруг… краска кончилась. Как всегда – в самый неподходящий момент. Я у мамы везунчик.

– Черт! – закричал я.

Пистолет без краски, как последняя пуля, полетел в охрану, а я побежал к краю крыши, тому, что был ближе к горе. Эдвин поднимался, а я просто не мог ждать.

На пару секунд охранники замешкались, но потом раздался выстрел. Удар пришелся в спину. Попадание было сильным, даже ударная волна пошла, и я чуть не упал на ходу.

«Сюмбюль сотрет краску, если она не задела жизненно важных органов», – подумал я.

Эта же пуля «раздробила» мне позвоночник.

До края крыши осталось метров пять. Я скинул футболку, надеясь, что краска не успела просочиться на кожу, и прыгнул вперед. Секунда, две, и я вцепился в холодный колючий камень, оцарапав запястья. Да, мне же мало приключений.

Обстрел прекратился. Я выдохнул и осмотрелся. Передо мной была огромная гора, выше – крутая каменная стена, ниже – высота в десять метров, слева – отвесная стена, а справа, чуть дальше, чем хотелось бы, из горы выросло дерево.

«Туда», – устало подумал я и осознал, что хочу спать.

Как вовремя!

Собравшись с мыслями, я решил добраться сначала до дерева. Но для передвижения нужно было хотя бы упереться в скалу конечностями.

Мои ноги болтались в воздухе, а гора уходила «в себя», образуя навес над школой. И тут до меня снова донеслись звуки шлепков краской.

«В дикой природе вам нужно стать неподвижным, чтобы спрятаться, но если вы хотите выжить – придется двигаться», – пришел на ум еще один совет от Сюмбюля.

– В конце концов, до дерева можно добраться и на руках, – прошептал я. – Нужно лишь постараться…

Ладонь двинулась по камню, ища новый выступ правее того места, где я висел, а когда поиски увенчались успехом, я поблагодарил небеса. Один шаг есть. Я перенес вес на новую опору и переставил левую руку на то место, где секунду назад была правая. Снова нашел камень и опять повторил шаг.

– Если ты упадешь, Васнецов, – прошептал я, – то постарайся падать на шею, чтоб уж наверняка. Проиграешь – вылетишь к чертям. А тогда – зря обманул родителей.

Преодолев такими «переступами» большую часть пути, в метре от дерева я оттолкнулся от каменной стены и зацепился за ствол, ободрав руки еще больше. Забраться на дерево было гораздо легче, чем висеть над пропастью. Наконец, грубая кора коснулась спины.

Я понял, что ни за что не проделал бы такой фокус, какой вытворил сейчас в обыкновенных условиях, даже будь у меня страховка. Видимо, страх проигрыша и адреналин напрочь вышибли из меня инстинкт самосохранения.

Я поднял руки, но в темноте увидел лишь черные пятна на белых палках – словно березовая кора в корнях дерева. Пусть так оно и представляется сейчас. Тогда не хотелось думать, о том, что это всего лишь кровь на бледных руках.

Пролежав так много времени, я понял, что стало тихо. Очень тихо.

Повернул голову и посмотрел на крышу – пусто. Охрана могла раскрасить меня в зеленый полностью, пока я болтался на горе, как мартышка, но, почему-то не сделала этого. Боялись, что могу упасть? Возможно.

Я снова положил голову на ствол и посмотрел в небо. Оно было усеяно звездами, будто кто-то просыпал сахар или муку. Большая часть звезд подмигивала, будто сообщая об обмане: эй, ты ведь знаешь, что мы никакие не звезды? Да, мы спутники и космические корабли! Это было немного странно – хотя бы потому, что еще лет двести или триста назад в районе Большой Медведицы было семь крупных звезд, а теперь их стало около двадцати; мелких – и того больше.

С неба на меня что-то упало. Я дернулся, отбрасывая длинный предмет в сторону и чуть не свалившись с дерева. Благо, это оказалась никакая не змея, а всего лишь веревка.

«Они все же увидели, что я перелез сюда».

Я встал и намотал часть спасительной нити на руку, а остальное обвязал вокруг левой ноги. Леандро потянул меня вверх, а когда скорость подъема увеличилась, я понял, что подключилась еще как минимум пара рук.

Наконец, я оказался на вершине горы.

– В тебя попали? – бросилась ко мне Джульетта.

– Да, но, надеюсь, я успел сбросить футболку, прежде чем краска пропиталась. Посмотри, пожалуйста, есть ли на спине пятно?

– Ничего, кроме царапин, – ответила англичанка после осмотра спины с помощью фонарика. – Тебе повезло больше, чем Жаку.

– Что с ним? – я вспомнил, как он жаловался на ногу.

– Его обстреляли, и очень сильно. Без Сюин я не могу утверждать, что были задеты жизненно-важные органы, но, голову даю на отсечение – так оно и есть.

Я сел на край горы и посмотрел вдаль. Горизонт на востоке уже высветлялся, а значит было около четырех-пяти часов утра. Как поздно и… холодно. Ветер на вершине горы пронизывал до костей, а от близости воды по коже бежали мурашки.

– Мы останемся здесь, или спустимся? – спросила Ютта.

– Конечно, надо спуститься, – задумчиво сказал Леандро. – Здесь негде спать.

Мы не стали спорить, и, поднявшись, вброд дошли до пологого спуска. Жак все же шел нормально, но его одежда быта сплошь покрыта зелеными пятнами.

– О, Боги! – воскликнул Эдвин.

– Что случилось? – спросил я, подходя ближе.

– Они нас ждут.

Больше и говорить ничего не надо было – и так понятно, что попали мы в паршивое положение. Конечно, а чего мы еще ожидали? После нашего нападения на школу, охранники точно могли догадаться, что мы сидим на горе, а окружить ее четырнадцати людям – ничего не стоит.

– Что будем делать? – спросил Жак, когда мы вернулись на прежнее место. – Мы в ловушке, да?

– Нет, – вдруг сказал Эдвин.

– Я понимаю, что ты хочешь подбодрить нас, но это не тот случай, – произнес Леандро.

– Я говорю правду – мы не в ловушке.

– Что ты имеешь в виду? – Джульетта села, свесив ноги с края горы.

– У нас еще есть выход, если он, конечно, не перекрыт. Хотя, думаю, они и не рассчитывают, что мы так поступим.

– Какой выход? – спросили мы с Леандро в один голос.

– Охрана окружила гору. Мы можем спуститься по веревке на крышу и выйти чере…

– Нет. Я больше туда не пойду. И Жак, думаю, тоже. Нам хватило, Эдвин, извини, – сказал я.

Француз промычал что-то – думаю, согласился.

– Ну, тогда – действительно. Выхода нет, – бросил американец и уселся на край горы.

– Можно попробовать продержаться на горе два дня, но это не очень хороший вариант, – пожала плечами Джульетта. – Или сдаться… У нас же еще есть Сюин. Может, она спряталась лучше…

Наступило молчание. Мы явно упали духом, оказавшись в ловушке, но на то были причины – выбраться из одной передряги, чтобы попасть в другую? Это не очень приятно.

– Есть еще один выход! – неожиданно сказала Ютта. – Его не перекроют никогда.

– Да? – Леандро лениво кидал камни вниз, отрывая их от горы.

– Водопад, – Ютта встала и пошла по краю. – Вода должна была выбить огромную яму в том месте, куда падает, и, спустившись с такой высоты вместе с водой, человек не разобьется – его отнесет подводным течением вниз по реке. Ну, я так думаю. А там можно и на берег выбраться, а можно так до устья и плыть. Потом уже по пляжу к Сюмбюлю. Охрана-то все равно будет гору караулить. Вопрос в том – кто пойдет.

– Подожди, Ютта, – произнесла Джульетта. – То есть, твой план основан на предположении, что под водопадом достаточно глубокое дно, и все?

– Ну да. Я же этого не проверяла, – даже в сумерках было видно, как Ютта покраснела.

– Отлично. Тогда нужно проверить. Я пойду, – сказал Леандро, и, пока другие не возразили, он произнес: – Вы уже рисковали собой. Теперь моя очередь.

– Но ведь это небезопасно… – пролепетала Джульетта, но Санти ее не слушал.

– Возьми фонарик, – Ютта сунула его в руку итальянцу. – Как только окажешься в лесу – дай пару сигналов, я увижу. И еще – возьми с собой пару автоматов. Ведь оружие тоже нужно спустить.

Леандро кивнув, нырнул в озеро и поплыл к водопаду.

– А что, если у реки тоже охрана? – спросил Жак.

– Вода не даст краске попасть на нас, а на поверхность мы выплывем дальше, – ответила Ютта. – К тому же, у каждого из нас будет оружие.

Девушка двинулась по краю скалы к обрыву и вернулась через несколько минут.

– Все чисто, – Ютта кивнула Джульетте. – Леандро в лесу, теперь твоя очередь. Нужно быть очень осторожной. Как доберешься до Леандро – дайте мне знать.

Джульетта, взяв автомат и пистолет, нырнула под воду.

Через некоторое время Ютта дала сигнал плыть Жаку. Потом мне.

Стало невыносимо холодно, когда вода поглотила меня.

«И почему во время этого испытания нас преследуют только холод, темнота и тишина? А, ну еще и боль…»

Водопад приближался.

«Холод, темнота и тишина… Как после смерти», – усмехнулся я мысленно и вынырнул перед самым обрывом, чтобы глотнуть воздуха.

Увидел сосредоточенное лицо Ютты, покрепче перехватил оружие и понесся вниз. Мне показалось, что душа осталась где-то наверху, а падает только тело. Но нет. Полет продолжался не больше тридцати секунд, и вот я уже упал в глубокую яму, почувствовав слабый толчок при встрече горизонтального и вертикального потока. Тут же, как и говорила Ютта, течение подхватило меня и понесло вперед. По меньшей мере, в пятнадцати метрах от водопада я вынырнул на поверхность и заметил в отдалении человеческие фигуры. Вылез на берег. Навстречу мне уже шли Леандро, Джульетта и Жак.

Итальянец подал сигнал Ютте и протянул мне руку, помогая встать. Не успел стряхнуть с себя прилипшие листья, как, громко вдыхая воздух, на поверхность поднялся Эдвин.

– С тобой все нормально? – спросил я. – Приводнение удачно?

– Вполне. А ты как? – он кивнул на мои руки, осветившиеся вспышками фонарика.

– Не до этого сейчас. Так что все в порядке.

Ютта, кашляя, выпрыгнула из воды и, сунув нам оружие, согнулась пополам. Девушку вырвало. Немка умылась, прополоскала рот и подошла.

– Простите, – шмыгнула она, – хватила воды. Ну, идем к Сюмбюлю?

– Нет, краска – это не смертельно, – произнес Жак, хотя я видел, как он сдерживает боль. – Похожу еще немного грязным. Сейчас нам всем нужно отдохнуть. Ничего страшного не случится.

– А все же – вдруг, что-то произойдет? – спросила Джульетта.

– Ничего, продержимся еще два дня, – Леандро скинул кеды и потоптался по ним, выдавливая воду. – К концу третьего приведем Жака к Сюмбюлю и скажем, что его обстреляли при подходе к кораблю.

– Сомневаюсь, что Сюмбюль настолько доверчив, – задумчиво произнесла Ютта.

– И что? Будет лучше, если он снимет Жака с соревнований сейчас, или скажет, что он «умер» от потери крови потом?

– Хорошо, но если, охранники поймут, что мы не на вершине горы? Нам перекроют все пути, – не унималась Джульетта.

– Ну, возле корабля же действует режим тишины? – с надеждой спросил я.

– Кто тебе такое сказал? – скептически ухмыльнулся Леандро.

– Но… – начала немка.