Пять шагов навстречу

Прохожусь по нескольким аудиториям, но не нахожу нужную девушку. Кроме того, что буквально сбежал из библиотеки, сейчас трачу время на поиски. По правде говоря, не совсем сбежал, а просто не застал миссис Райт на месте. Мне некогда пускаться на её поиски, я и так должен был покинуть библиотеку за пять минут до того, как понял это. И вот, возвращаюсь к тому, от чего ушёл. Гребаный бумеранг, я точно труп.

Профессора смотрят на меня, как на дебила, некоторые студенты тоже. На стадионе единственный, кто топчет газон – футбольная команда. По пути заглядываю в парочку туалетов. Следом распахиваю дверь мужской раздевалки, в которой тоже, мать вашу, пусто. Уже теряю всякие надежды, и с раздражением дёргаю ручку женской раздевалки.

Удача наконец-то поворачивается передом.

– Пошли, кое-что посмотрим.

Трикси резко оборачивается, едва не стукнувшись о дверь шкафчика.

– Картер, ты рехнулся?

– Пошли, – настаиваю я, рассматривая спортивную майку, обтягивающую стройную талию и лосины, подчёркивающие задницу. Клянусь, чуть позже продам душу за то, чтобы снять их, но сейчас слишком тороплюсь.

Она собирает волосы в хвостик и проскальзывает мимо, предварительно закрыв дверцу. Дабы не задеть меня, Трикси обходит боком.

Я настолько неприятен?

Акцентирую всё внимание на ложбинке между грудей, которая с становится глубже, стоит ей скрестить руки.

Чёрт с ним, я очень готов опоздать.

Разворачиваюсь и направляюсь к парковке. Сдерживаю улыбку, потому что слушать торопливый шаг рядом очень забавно. Я выше на полторы головы, и наш шаг разнится. Когда делаю один, Трикси необходимо сделать парочку.

Мы добираемся до машины, и я указываю на созданный тупик.

– Объяснишь?

Раздражение застилает нежные черты лица.

– Ты внезапно ослеп?

– Отгони машину.

– Я ещё раз спрашиваю: ты рехнулся?!

– Я опаздываю!

– Мне до этого какое дело?

– Твоя машина не даёт мне выехать.

Она морщится и отклоняется в сторону, но преграждаю путь.

– Картер, ты придурок!

– Не играй со мной.

– Видишь вот эти здания? – вкладывая весь гнев, она указывает в конец улицы.

– И?

– И я там живу, идиот. Это кампус. У меня нет машины, я в ней не нуждаюсь.

Трикси завершает диалог и грузно шагает туда, откуда пришли. Я слишком занят округлой задницей под лосинами, чтобы дать ответ.

– Дерьмо! – фыркаю, пиная колесо незнакомой тачки, которая тут же взвывает мерзкой сиреной, готовой довести до нервного срыва и смирительной рубашки.

К счастью, я уже свихнулся.

Набираю номер отца и жду ответ, который поступает спустя четыре гудка.

– Удиви меня, – говорит он.

– Ты не поверишь, – вздыхаю я.

– Попробуй.

– Меня подперли со всех сторон. Я не могу выехать.

– И что предлагаешь?

– Приедешь за мной? Я потренируюсь тут, пока ты едешь.

– Ладно, – соглашается отец. – Через час буду.

Подхватываю сумку и закидываю на плечо, двигаясь в сторону раздевалки.

В голове крутятся слова Трикси и тот взгляд, с которым она смотрела на меня, как на полоумного. И сейчас это действительно выглядит именно так. Если она говорит правду, то, как я выгляжу? Трясу головой и удивляюсь тому, что вообще дошёл до того вопроса, где интересуюсь мнением о себе, тем более тем, которое заполняет черепную коробку какой-то девчонки. Я вообще не понимаю, почему сразу подумал о ней. Не иначе, как интуиция. Дерьмово врать самому себе, ведь я отлично понимаю. Я хотел, чтобы это была она. Нам не за что квитаться, а если и есть, то это мелочи. И я, черт возьми, цепляюсь за эти мелочи.

Сменив повседневную одежду на шорты и водолазку, выхожу в зал и застываю.

Трикси не обращает никакого внимания, хотя видит меня через отражение в зеркалах. Её удары точны, выбирая цель, она бьет по груше с такой силой, что та дребезжит под напором. Но окончательно моя челюсть падает тогда, когда она как хренова ниндзя, делает круговой поворот и бьет по ней ногой выше собственной головы. Я собирался защитить ту, что выбьет комбо одним ударом. Те парни унесли свои задницы очень даже не зря, в ином случае им бы пришлось не сладко, эта девочка занимается кикбоксингом.

– Не пялься, иначе я повторю на тебе, – говорит она, разминая шею наклонами в разные стороны.

– Тебе не повезло, я занимаю тем же.

– Ты занимаешься боксом, Картер, у нас разные направления.

Наматываю бинт на руку и усмехаюсь.

– Ты слишком много знаешь обо мне, как будто специально интересуешься.

– Не льсти себе. Люди любят трепать языком.

– И ты прислушивалась именно к тем, которые трещали обо мне.

Присудив себе победу в словесном бою, я и подумать не мог, что это далеко не конец.

– Ты прав. Держи друзей близко, а врагов ещё ближе. Я прислушалась.

– С каких пор я стал твоим врагом?

– Ты ни друг и ни враг. Я просто знаю о тебе достаточно, чтобы не верить в сказки, которые ты любишь рассказывать.

Она изучает меня при помощи взгляда. Сердцебиение увеличивает ритм, и я выстраиваю стену, не позволяя проникнуть глубже. Не симпатизирую тому факту, что чувствую себя уязвимым в её компании.

– Я никогда не рассказывал сказки. Я не утруждаюсь запоминать имена и брать номера. Каждая из них знает меня, и каждая из них сама проявляет интерес. Я лишь даю то, чего они хотят. Секс. Всё предельно просто. Никаких обещаний и лжи с моей стороны. Ты обвиняешь меня в том, что вы всё романтизируете, но посмотри правде в глаза. Я не влюблюсь в тебя после секса и даже после поцелуя. Это всё выдумки. Я получил своё ровным счётом, как и они.

Она расставляет кулачки по бокам и хмурится.

– Ты поступаешь по-свински.

– Я мог поступать по-свински, если бы весил лапшу на уши. Со мной всё предельно просто. Нет надежд – нет разбитого сердца.

Ещё несколько секунд, она смотрит в мои глаза и, поморщив носом, отворачивается, вновь приступая к тренировке, то же самое делаю я. Не могу сказать, кто из нас получил победу, мы оба остались при своём.

До тех пор, пока Трикси не уходит из зала, я не могу сосредоточиться. Так или иначе, нахожу глазами девушку и проклятую дыру внутри себя. Она ничего не делает, но та ноющая дыра даёт знать о том, что всё ещё присутствует. Темнота окутывает разум, и я увеличиваю скорость и силу удара, пытаясь избавиться от чувств и прошлого, которое продолжает преследовать.

Как только её спина скрывается за поворотом, наношу по груше последний удар, вкладывая всю ярость, скопившуюся внутри. Сбрасываю перчатки и вытираю лицо руками.

– Черт! – цежу сквозь зубы.

Если я – ни враг и ни друг, то кто я? Легко: я хочу быть больше этих двух значений. Мне не нужна даже середина в виде никого. Я хочу быть кем-то для неё.

При разговоре с Мэди, мама как-то обмолвилась, что худшее из мук – отрицание чувств. Бессмысленность, которая ни к чему не приведет, а лишь усугубит. Ты добровольно отказываешься от того, чего желает сердце. Это равно тому, что отказываешься от самого себя, выдавая ложь за правду. Ненавидя враньё, я часто бью правдой там, где не требуется. Это одновременно проклятие и святость. Не знаю, что способно погубить меня: другой человек, или я сам.

Завершаю тренировку, не желая оставаться один на один с самим собой, и следую в раздевалку, а после в душевые.

Контрастный душ помогает взбодриться и обрести чистое сознание, где нет места дерьму. Сегодня предстоит побегать ради младшего братишки, которому скоро шестнадцать и которому родители решили закатить не хилую тусовку. Засранцу повезло. Я тоже с удовольствием вернусь в школу, чтобы повторить наш день рождения.

Выключаю воду и смотрю на постой крючок. Я пока не страдаю амнезией.

Проклятый шкафчик тоже пуст. И ключ, покоившийся рядом с полотенцем, тоже исчез. Одежда испарилась вместе с паром в душевой. Но остались кроссовки. Отлично. Оглядев квадрат со шкафчиками, я улыбаюсь.

Выруливаю из раздевалки, прикрываю хозяйство и гордо вышагиваю по коридору университета, ловя ошарашенные взгляды студентов. Улыбка становится ещё шире, когда девочки в открытую рассматривают моё тело. Я готов надрать одну задницу и вернуться к желающим уединиться. К собственной радости, далеко ходить не приходится. Я нахожу нужную блондинку в потоке студентов.

Карие глаза обращаются ко мне, когда кладу ладонь на хрупкое плечо и силой разворачиваю к себе.

– Пляж для нудистов не здесь, Картер, – вздёрнув подбородок, парирует она.

– Да? У меня проблемы с географией. Верни одежду, и мы разойдёмся на мирной ноте.

– Какую к чёрту одежду? Ты пропустил удар в голову от груши?

Усмехаясь, я нависаю над ней.

– Девочки уже увидели всё, что необходимо, и я желаю только одного: чтобы ты отдала одежду, а я вернулся к ним, показав не только внешность, но опыт.

– Я не знаю, о чём ты, – фыркает она, положив тёплые ладони на мои плечи и оттолкнув в сторону.

В те же секунду пакет в её руках начинает играть мелодией, которую поставил на отца. Моя улыбка становится шире. Наверное, каждый во вселенной понимает, что мои джинсы сейчас покоятся в этом пакете.

– Поторопись, у меня дела.

– Я не знаю, о чём ты, – настаивает она. Поразительная уверенность в себе.

– Тебе, должно быть, сейчас звонит мой отец.

Девушка морщится, а я силой вытягиваю пакет из рук и достаю мобильник из кармана джинс. Маленькая чертовка решила перейти мне дорогу, но я не слабак, и со мной эти девчачьи штучки не прокатят. Разводилу не разведёшь.

Поиграв бровями, я прижимаю телефон к уху, чтобы ответить, но голос отца раздаётся не по ту сторону линии, а прямо по коридору.

– И какого чёрта?

Я оборачиваюсь.

– Решил проветриться, – отвечаю улыбкой, понимая, что сейчас на наших лицах одно и то же выражение лица. Перевожу взгляд на занозу в заднице и вскидываю бровь. – На твоём месте, я бы больше так не делал, иначе придётся отрабатывать.

Пухлые губы отлипают друг от друга, когда она открывает рот и желает что-то ответить, но получается лишь воздух, опаляющий моё лицо.

То любопытство к отцу, вспыхнувшее в коридоре, отнюдь не радует. Старику уже за сорок, а девчонки пялятся так, словно цифры уменьшаются ровно на двадцать. Мама сейчас могла подпортить прическу каждой, хотя, сомневаюсь, она почему-то не замечает женские взгляды на него. Но я замечаю, и мне не нравится. Плевать, принадлежит внимание отцу или мне, когда на кону стоит семья – я, не задумываясь, оторву голову любому.

– Извини, ладонь пожать не могу, слегка занят.

– Я вижу, – смеётся он. – Немного стыдно, потому что моего сына только что сделала девчонка. Нужно провериться, вдруг тебя подменили при рождении. Хотя это странно, я был с Лизи всё время.

– Сейчас натяну трусы, ты расскажешь, какого это, после чего вместе посмеёмся и пожмём друг другу руки.

– Только для начала помой, не хочу трогать область ниже твоего пояса.

– Прикалываешься? Это твоё добро.

– Чтоб ты знал: у меня больше, – заливает отец, на что я закатываю глаза и пихаю плечом.

Слышу перешептывания за спиной и, оставив последний взгляд на Трикси, которая наконец-то рассекретила себя, направляюсь обратно в раздевалку. На этот раз у неё не получилось кинуть меня. Моя мстительница больше не наделена конспирацией. Интуиция не обманула, за что мысленно салютую пять.

Я следую в обратном направлении, прикрывая пах одеждой. Взглядом упираюсь в Эмили, которая стоя с какой-то подобной себе принцессой, наблюдает за мной, сощурив глаза. И как только её собеседница поворачивается лицом – усмехаюсь. Её школьная подруга завоевала титул одной из. Да, я запомнил её внешность, но не имя. Делаю круг из собственной ладони, по которому хлопаю второй, показ тем, что мы в расчёте. Губы Эмили образуют «О», но она быстро смахивает удивление и с мрачным видом поворачивается к подруге. Им явно есть о чём поговорить, потому что вторая сама повисла на мне, как только увидела в университете ещё на первом курсе. Я дал ей желаемое, получая своё: месть. Она сделала больно мне, я ответил тем же. Один-один.

Глава 10

Трикси

Соседка снова отсутствует, но я уже привыкла к её образу жизни, где утром она еле стоит на ногах с помятым лицом, а вечером при параде покидает комнату. Честно говоря, мне даже нравится, как будто живу одна. Запах перегара легко выветривается за пять минут, да и сейчас просто не успеваю его почувствовать, благодаря работе. Я даже вычислила дни, когда Мэйсона нет в библиотеке, чтобы заниматься. И когда туда хожу? Правильно, когда он там. В принципе, и когда его нет тоже. Я провожу там по несколько часов до рабочего дня, убивая часы докладами. Пока прекрасно удаётся совмещать учёбу и работу, хотя мама не совсем верит на слово, она верит баллам, а они высоки, что доказывает мою честность.

Сегодняшний день – исключение. Деби в комнате и на удивление трезвая. На лице девушки нет ни единого слоя макияжа. Белокурые локоны собраны в небрежный пучок на макушке, а мешковатая одежда скрывает худощавую фигуру. Зрачки голубых глаз похожи на бездну, среди тьмы, едва заметна радужка. Смотря в одну точку, она обнимает колени и бьётся спиной на стену. Не самая лучшая картина, которую когда-либо видела. Либо она под чем-то, либо что-то произошло.

– Привет, – сообщаю о своём появлении.

Девушка даже не моргнула, как будто оглохла на оба уха. Она продолжает смотреть в одну точку. Кладу рюкзак на кровать и, сделав шаг к кровати соседки, касаюсь плеча. Тут же её глаза устремляются в мои, и я вздрагиваю из-за пустоты в них. Это словно фильм ужасов. Ком из битого стекла нарастает в горле, когда обвожу взглядом её белое как мел лицо.

– Ты в порядке?

– Ты кто? – хрипит она.

Хмурюсь, но не подаю страха, который парализует каждую клеточку тела.

– Трикси, – отзываюсь я.

Ещё несколько секунд она молчит, как будто пытается вспомнить, а после отворачивается и вновь устремляет взгляд в стену. Отлично, просто отлично. Это намёк на то, что я должна отступить и не совать нос в чужую жизнь. Но в полемику вступает совесть.

– Я могу чем-то помочь?

– Никто не может мне помочь! – выкрикивает девушка и подскакивает на ноги, смотря на меня глазами, в которых застыл страх, паника и ужас. И вот это уже хороший посыл для отступления.

Я медленно киваю.

Через пару часов смена на работе и, честно сказать, готова прийти значительно раньше, предпочитая оставить встречи с соседкой такими же редкими, что были до сегодняшнего дня.

Именно так поступаю, подхватив рюкзак и облачившись в огромное худи, на пару размеров больше. Пасмурная погода и холодный ветер пробирают до звона костей. Всё идёт к шторму и дождю, которые ненавижу. Либо сегодня будет огромный наплыв клиентов, либо их полное отсутствие. Я предпочитаю второе, рабочее настроение на нуле.

Как только ладонь касается дверной ручки, на запястье образуется рука Деби.

– Ты можешь одолжить денег? – сиплым голосом, спрашивает она и смотрит так, словно таким способом можно спасти жизнь. Очень сомневаюсь. Я не идиотка. Теперь уверенность в наркотической зависимости чёрным по белому читается на лбу девушки.

– Прости, у меня нет.

– Я видела, что у тебя есть!

– Это мои последние деньги, – лгу, но только ради неё. Я не хочу стать той, кто угробит чью-то жизнь.

– Мне нужно отдать долг, – вторит она, но отчетливо вижу и чувствую ложь.

– Прости, Деби, это ради тебя.

С этими словами вырываю руку и открываю дверь, покидая комнату.

Это не только ради неё, но и ради себя. Чувство самосохранения и самозащиты срабатывает автоматически. В первую очередь человек всегда обезопасит себя, а не постороннего. И я именно такой человек.

Враньё, – шепчет разум, – ты уже солгала ради одного человека.

Камень на шее вырастает, как нос у Пиноккио.

Несколько дней назад я зашла в библиотеку после тренировки, и когда женщина спросила, не видела ли Мэйсона, я ответила, что он читает где-то между стеллажами. Защищая его – я в ответ получаю нападение, именно это сподвигло вернуться назад и забрать его вещи, чтобы отомстить. Я и подумать не могла, что выдаст проклятый звонок. Заглянуть в библиотеку на обратном пути во второй раз, оказывается, было хорошим решением. Картеру мог не знать, кто выкрал одежду. Не хочу винить Эмили, но именно она потянула за собой, чтобы помогла выбрать помаду, а потом оставила в коридоре. Разве я похожа на ту, кто профессионально разбирается в макияже?

Мимолётное знакомство, которое связало нас в кабинете ректора, когда получали рекомендации после успешного перевода, вероятно, подтолкнуло её к тому, что мы вдруг должны стать лучшими подругами или сёстрами по несчастью. Я вовсе не против общения, и порой она даже нравится, особенно если не рассказывает о всякой дребедени, которая не способна задержать внимание дольше пяти минут. Я выслушала дюжину рассказов о бывшем парне, который предал самым отвратительным способом: переспал с лучшей подругой. Чужая личная жизнь никогда не волновала, и тем более сплетни. Эмили словно не замечает дезинтерес. К счастью, поведав об этом, она замолчала. Хотя, каюсь, я не послушала даже половину. Мой последний кивок головой был на словах:

– Я докажу, что была лучшей за всю его жизнь. Он захочет вернуться.

Не спеша, дохожу до кафе и удивляюсь, каким образом, время имеет суперспособность не торопиться, когда не торопишься ты. Стоит только прибавить шагу, как секундная стрелка ускорится. Магия, которую невозможно понять.

– Господи, как я рада тебя видеть! – ураган с прекрасным именем Кортни, уносит меня в подсобку.

– Приятно слышать, – смеюсь я.

– Мне нужна твоя помощь.

Забавно, совсем недавно её предлагала я, но другому человеку.

– Я не пойду к девятому столу, – предупреждаю заранее.

– Не требуется, – улыбается она.

– Тогда что?

– Переодевайся и помоги мне с другим столиком.

– У меня ещё полтора часа в запасе.

– Ты же моя подруга, а там парень, который мне нравится!

– Я должна быть вашим посыльным?

– Нет, просто помоги их обслужить. Я волнуюсь, – говоря это, она заливается румянцем, из-за чего огненно-рыжие волосы кажутся значительно ярче.

Кортни и волнение? Довольно комичная ситуация. Я ещё не видела её такой с начала нашего знакомства.

– Хорошо, – киваю, из-за чего девушка, визжа, бросается на мою шею.

– Ты моя спасительница! – какой разной может быть помощь. Спасти две человеческие жизни, но с таким разным способом.

Ровно минуту, Кортни буквально сходит с ума, ёрзая и дёргая ногой, отбивая ритмы пяткой. Это так смешно и грустно одновременно, ведь никогда не испытывала подобных волнующих чувств. Мне не довелось встретить человека, который перевернёт внутренний мир лишь одним присутствием. В свои двадцать два я остаюсь святой.

Подпрыгивая, Кортни старается обуздать воодушевление и изменить слишком радостное лицо, на котором светится влюблённость. Я размышляю, буду ли выглядеть также или смогу скрывать чувства.

– Добрый вечер, парни! – улыбается Кортни, откидывая взглядом стол, за которым уместилась тройка, и я быстро вычисляю того, с кем она боится встретиться взглядом. Она смотрит на всех, кроме него.

Парень проходится пятерней по русой копне волос и в его голубых глазах, похожих на океан, бегают дьяволята. На губах играет высокомерная усмешка, а не улыбка. Хочется сказать, что ямочки придают мягкость, очарование, но солгу. Бежевая футболка отлично подходит к образу хорошего плохиша, как и рваные джинсы. Знаю, это обманка. Внешность всегда обманчива, о человеке расскажут лишь его поступки.

– А твоя коллега не хочет нас поприветствовать? – спрашивает тот же парень, смотря с мои глаза. Мне абсолютно не симпатизирует его нахальность.

– Добрый вечер, – окликаюсь, едва находя силы не цедить сквозь плотно сжатые зубы.

– Вот это уже лучше.

Улыбаюсь, выдавливая эту любезность, которая далека от естественности. Кортни собирает заказ, а я даже не пытаюсь придумать отговорки на следующий раз. Я точно не желаю подходить сюда снова. Смешно, что именно сейчас предпочту не просто обслужить, но и простоять весь ужин с парнями, которые обычно занимают девятый столик, во главе которого изредка появляется Мэйсон, чем вернусь к этому. Если те парни пошло шутят, и ты априори не принимаешь близко к сердцу, то взгляды и речь нынешних не по душе. Всем видом компания показывает дерзость, высокомерие, социальный статус и некую опасность, хотя в действительности они выглядят смешно. Богатые родители не делают из тебя властелина мира и не возвышают над обществом в целом.

Как только Кортни делает шаг в сторону, то же самое делаю я. Но ноги застывают, потому что на заднице чувствуется лёгкое жжение. С неприкрытым раздражением поворачиваюсь к столику и посылаю предупреждающий взгляд.

– В следующий раз сломаю руку! – понизив тон до шипения, я ощетиниваюсь.

– Трикси! – полушёпотом пищит Кортни, но я не из тех, кто будет терпеть подобное поведение, которое выходит за рамки дозволенного.

Парни усмехаются и переглядываются между собой, а я фыркаю и прохожу мимо Кортни, которая тут же следует за мной.

Никогда со мной не обходились в подобной унизительной манере, из-за чего становится обидно и больно. Впервые в жизни, поддаюсь эмоциям. Но хуже то, что с горечью понимаю, насколько сильно желаю присутствие Мэйсона где-то вблизи. Я не знаю, что управляло им, когда избил того парня из-за бранных слов в мой адрес. И сейчас, как ни странно, желаю повтора. К сожалению, я не в силах управлять ситуацией и возможностью его телепортирования сюда. Но будь Мэйсон тут, пошёл бы он на рожон, защитив меня?

За нами захлопывается дверь кухни. От Кортни разит недовольством. Она встаёт в позу, скрестив руки.

– Ты не имеешь право разговаривать так с клиентами!

– А они не имеют право лапать меня!

– Они не трогали тебя!

– Раскрой глаза, один из этого сбора идиотов зарядил мне по заднице!

– Это была шутка! – оправдывается она, когда взгляд персонала в недоумении устремляется в нашу сторону.

– Я не принимаю шуток, где какой-то недоумок трогает меня. Не хочешь принять, потому что он нравится тебе.

– Я всё понимаю, но ты нагрубила ему!

– Он заслужил. Если бы была возможность что-то поменять, я бы ничего не меняла, разве что вовсе не пошла с тобой.

– Это клиенты, мы не имеем право не подходить к ним!

– Мы имеем право выставить их за дверь, потому что они имбецилы с мозгом со спичечную головку. Прекрати оправдывать животное поведение!

– Я… – Кортни бегает глазами по ребятам, будто ищет поддержку в тех, кто даже не видел и не знает всей ситуации. Взгляд девушки вновь встречается с моим. – Он понравился тебе?

– Кто?

– Тоби! Он понравился тебе, поэтому ты так реагируешь!

– Кто это вообще такой?

Кортни фыркает и удаляется из кухни, предварительно силой пихнув чек в руку Энтони. Тишина на кухне начинает оглушать, лишь трескание масла в сковороде разбавляет напряженную атмосферу.

Остаток вечера мы обходим друг друга стороной и не разговариваем, даже наши взгляды не пересекаются. Тяжело признавать, что скучаю. Не хватает игривой улыбки и блеска её глаз, когда находим друг друга среди толпы клиентов и бурных разговоров. Я привязалась к ней, и это гложет. Каждая из нас считает себя правой, какая-то кучка безмозглых идиотов смогла встать между нами. Обретя хоть какого-то друга в реальности, я потеряла. Я вовсе не желала пускать её ближе, но она, словно торнадо, ворвалась в жизнь, не позволив отстраниться. Кортни успешно разрушила выстроенные стены, и заняла место в сердце. Общаясь с ней и с Джен, я понимаю, какая непостижимая разница между реальным и сетевым общением.

Может, я была неправа? Может, я действительно погорячилась, приняв шутку за что-то большее? Может, гордость ни стоит дружбы? В одном уверена точно: кого бы она не имела в виду из тройки, скажу, что ни к одному не испытываю симпатию.

Глава 11

Трикси

Утро не задается буквально сразу. Руки дрожат, когда яростно перебираю тумбочку и не нахожу ноутбук. Становится до тошноты и головокружения страшно. Я точно положила его в шкафчик, у меня нет галлюцинаций.

С комом в горле перевожу взгляд на пустую кровать Деби, которая осталась в том же состоянии, что и вчера. Она не ночевала в комнате, нет сомнений. Почему поганые мысли сразу проникают в голову? Почему думаю на неё? Дверь в комнату не была закрыта, зайти мог кто угодно, и от одной подобной мысли – сотрясают рыдания. Я бегу к шкафу и начинаю перерывать полки с одежной, чтобы найти конверт. Мама всегда говорила, что наличные не повредят. Я отложила некоторые средства и спрятала среди вещей.

Меня мутит, комната начинает вращаться, а руки трясутся.