Пять шагов навстречу

– Вы не можете! Куда я пойду ночью?!

Глава 15

Трикси

Мужчина смотрит на меня без капельки сожаления и понимания. Он абсолютно равнодушен. Как будто это нормально. Как будто в порядке вещей заходить к кому-то в комнату и говорить, что он должен собрать свои вещи и покинуть кампус из-за нарушения гребаных правил. Я не понимаю, что происходит. Волосы на затылке встали дыбом, а на лбу выступил пот. Тело бросает то в жар, то в холод. Я дрожу от ужаса.

– Оплачивается полгода проживания, от вас не поступала и часть её. Прошёл почти месяц.

– Моя мама оплатила год проживания ещё до такого, как я перевелась сюда! Вы должны посмотреть ещё раз!

– Мы посмотрели дважды. У вас нет квитка, чтобы доказать нам.

– Это какая-то шутка! – слёзы струятся по щекам. Я качаю головой, отказываясь верить в происходящее.

Я разворачиваюсь, чтобы бежать в комнату за телефоном, но ударяюсь лбом о бронебойную грудь и падаю на задницу. Перед глазами размывается холл, но моментально соображаю, что передо мной Мэйсон.

Он выглядит потрясённо и в то же время растерянно.

Я поднимаюсь на ноги и бегу в комнату, где в спешке нахожу мобильник и пытаюсь дозвониться до мамы. Звонок безуспешный. Меня пересылает на голосовую почту.

Падаю на пол и закрываю лицо ладонями. Я надеялась на чудо. Пару дней назад, они ушли на задание и должны вернуться со дня на день. Сейчас я совершено одна в чужом огромном городе без унции понимания происходящего. С приездом сюда, преследует чёрная полоса.

И я снова нажимаю клавишу вызова и смотрю на экран.

– Пожалуйста, мама… возьми трубку… – задыхаясь, прошу я.

Безуспешно.

Отбрасываю телефон в сторону и подтягиваю колени ближе, сотрясаясь в рыданиях. Аренда жилья в мотелях быстро обчистит кошелёк, но не вижу другого выхода.

– Что происходит? – голос Мэйсона как гром среди ясного неба. Я уже забыла о его присутствии. – Ты не оплатила проживание?

– Уходи, – шёпотом произношу я.

Мэйсон продолжает истуканом стоять в дверях. Никто не сомневался.

– Мы уже говорили об этом.

Я фыркаю от негодования.

Руки трясутся, но приступаю собирать вещи, пока Мэйсон молча наблюдает в пороге. Он стоит там ещё пару минут, после чего уходит. Я радуюсь его исчезновению.

Лгу.

Его присутствие даровало хоть какую-то поддержку. Больше этого нет. Я очередной раз остаюсь одна. Чемодан с трудом закрывается. Деби так и не появилась, и отныне найти её и ноутбук станет ещё сложнее.

В коридоре пусто, лишь стук колесиков эхом разносится в стенах. По пути захожу в туалет и умываю лицо холодной водой. Кажется, за пару дней выплакала столько, сколько с роду не плакала. Я начинаю ненавидеть этот город.

Сегодня я сломлена и разбита, но завтра вновь стану той, кто борется до последнего. Убью дюжину времени в административной части университета, требуя поднять все документы. Я уверена, что мама оплатила предстоящий год.

Порывы ветра играют с выбившимися из хвостика локонами. Ночной морозный воздух и тишина создают впечатление, что могу быть убита в любой подворотне. Я не испытываю оптимистичные надежды, гуляя по Нью-Йорку в одиночестве и намереваясь найти новое жилище. И остаюсь права.

Запястье огибают чужие пальцы, я резко оборачиваюсь.

И снова он.

– Мне не до тебя, Картер, – цежу сквозь плотно сжатые зубы.

– Я помогу.

– Единственное, чем ты можешь помочь: погрузка чемоданов в такси.

Одергиваю руку и делаю новый шаг в сторону дороги. Очередное поражение. Мэйсон перехватывает ручку чемодана и останавливает движение.

– Я не понимаю, что ты хочешь от меня! – кричу так сильно, что услышат на другом конце страны. – Почему бы тебе не оставить меня в покое?

Парень остаётся непоколебимым.

– Не будь упрямой, позволь помочь.

– Скажи название ближайшего мотеля, я сочту за помощь.

– Ты можешь остаться у меня.

Я начинаю смеяться. Не знаю, почему предложение так забавляет. Может быть, потому что должна буду оплатить собственным телом.

Мэйсон не разделяет истеричного веселья, продолжая наблюдать с нейтральным выражением.

– Пара минут не спасёт меня, Картер, – смех угасает, на смену ему приходит опустошение. – Прибереги свою помощь для кого-то другого.

– Пара минут? – он поднимает краешек губ. – Серьёзно? Мне не девяносто лет.

– Мне плевать, сколько это длится. Я хочу уйти, и буду благодарна, если ты отпустишь.

– Если я этого не сделаю?

– Мы простоим тут до утра. Когда-нибудь надоест. Ты можешь помочь тем, что не будешь тратить моё время.

– Я хочу помочь.

– Я уже сказала, ты поможешь, назвав ближайший мотель.

– Ладно, но я буду тем, кто довезет тебя туда.

– Если это единственный способ прекратить наши отношения, то согласна.

Он иронично поднимает бровь.

– Между нами есть отношения?

– Отношения бывают разными, не переворачивай мои слова под своё понимание.

– Например? Какие между нами?

– Апокалипсические. Хочу предложить закончить их. Сделаем вид, что не знаем друг друга.

– Допустим, что я не хочу этого. Что тогда, Трикси?

– Во всём должна быть взаимность. На поле две команды и пара ворот. Отсутствие одних говорит о том, что игра не равнозначная.

– Мы занимаемся боксом, там нет ворот, – парирует Мэйсон.

– Тогда у тебя отсутствует противник, бой с самим собой?

– Смотря, за что борешься. Можно бороться с собой.

– Вряд ли ты нокаутируешь себя.

– Не физически, но морально.

– Наш разговор зашёл в тупик. Предлагаю разойтись и наслаждаться жизнью так, как делали это раньше.

– Я больше не могу ей наслаждаться, как раньше.

– Разве это должно волновать меня?

– Да.

– По какой причине?

– Потому что ты являешься причиной.

Я чувствую прилив сил.

Улыбка расползается на губах.

– Серьёзно? – я едва сдерживаю смех. – Ты понимаешь, где ты, и где я?

Он сводит брови, а я решаю дать развёрнутый ответ.

– Мы из разных лиг, Картер. Я играю за одну команду, а ты бегаешь по разным. Я даже не хочу знать, сколько раз эти слова помогли вскружить голову недалёкой дурочки.

– Ни разу.

– Тогда, стоит пересмотреть тактику. Если на постоянной основе используешь одну, рано или поздно начнёшь проигрывать.

– Я не использовал её. Она не существовала до сегодняшнего дня.

– Правильно делал, потому что не работает.

– Работает.

– Нет, Мэйсон.

– Мэйсон, – ехидно повторяет он. – Признайся себе в том, в чём я признался себе.

– Ты видишь только то, что хочешь видеть.

– У тебя не получится меня обмануть.

– Конечно, нет, ты можешь сделать это самостоятельно.

– Я довезу до мотеля.

– Я передумала.

– Передумала, потому что знаешь, что я прав.

– Я устала и хочу завершить этот бессмысленный разговор.

– Мы завершим его, когда я довезу тебя.

Выдыхаю и отпускаю чемоданы, позволяя ему выиграть, но лишь для того, чтобы получить своё. Я мечтаю остаться одна, желая расслабиться хоть на секунду. Чёрная полоса, в которой повязла моя жизнь, завершится. У всего есть конец. Я не та, что сдаётся и подстраивается под обстоятельства. Я та, кто выстраивает их.

Занимаю заднее сиденье, Мэйсон устраивается за рулём. Его взгляд встречается с моим в зеркале заднего вида.

– Знаешь, почему ты села назад?

– Удиви меня, – я провожаю взглядом кампус.

– Потому что боишься принять правду.

– И какую правду?

– Ту, где ты что-то чувствуешь ко мне.

– Господи, ты абсолютно невыносим, Картер.

– Мама так говорит.

– Я второй раз хочу согласиться с ней.

– Ещё она говорит так про отца. Ты точь-в-точь повторяешь её слова.

Ненароком смотрю в его сторону. Мне не нравится. Совершенно не нравится тот факт, что смотрю на него, что хочу смотреть. Я ёрзаю по кожаной обивке и стараюсь успокоить подступающую. Заезженной пластинкой кручу мантру: «Не надо. Не делай этого». Но разве сердцу прикажешь?

И я злюсь.

Злюсь на себя за то, что он прав; за то, что чувствую к нему что-то. Так не должно быть. Так не может быть. Ненавижу его за то, что он не может быть таким же, как тот урод из кафе. Желаю, чтобы он испортил мнение о себе, даже если придётся выкинуть меня на обочине, я буду так рада возненавидеть его. Я хочу найти причину и повод, чтобы ненавидеть ещё больше.

– У тебя есть время передумать, – нарушая тишину, говорит Мэйсон.

– Что?

– Тебе не придётся тратить деньги на мотель, если останешься у меня.

– Только через мой труп.

– Я не трону тебя, обещаю.

– Ты серьёзно думаешь, что слово «обещаю» способно поменять чьё-то решение?

– Когда даёшь обещание, ставишь под прицел самого себя. Ставишь под сомнение цену собственным словам. Одним неверным действием можешь подорвать репутацию и доверие в целом.

– Слова – это всего лишь набор букв. Они не дают никаких гарантий. Я могу сказать всё, что захочу, но это не будет означать то, что я непременно сделаю это.

– То есть, ты врала?

– Ты сильно удивишься, но каждый человек врёт.

– Особенно о чувствах.

– Я не чувствую к тебе ничего.

– Я ничего не говорил о себе, но ты сразу подумала обо мне, – Мэйсон мелодично смеётся, отчего мурашки бегут по коже.

Он паркуется у мотеля с неоновой вывеской, что отражается в лужах.

Я вылетаю из салона, распахиваю багажник и спешно выдёргиваю чемодан. С грохотом ставлю на асфальт. Гнев настолько будоражит кровь, а ноги отбивают сердитый ритм по асфальту, что становится больно то ли от собственной лжи, то ли от того, как яро вышагиваю вперёд.

Мэйсон остаётся за спиной, я чувствую его прожигающий взгляд на спине, но не поворачиваюсь.

– Давай, вали, Трикси. Докажи мою правоту! – бросает он в спину.

Я незамедлительно торможу.

– Я ненавижу тебя! Терпеть не могу, Картер! – салютую средние пальцы. Кажется, даже волосы встали дыбом от переизбытка чувств. – Если бы могла, показала бы их пальцами на ногах!

Он прибился к боковине капота и скрестил руки под грудью, с усмешкой смотря на меня.

– Бесишься, потому что влюблена в меня.

– Ты отвратителен!

Подхватываю чемодан и залетаю в холл мотеля.

Седовласый мужчина за стойкой, смотрит на меня, как на умалишенную и, бьюсь об заклад, уже набирает номер психологической лечебницы. Кстати, очень не помешает. Я буду только рада выбить из головы парня, который остался на парковке.

– Мне нужен номер на пару суток, – заявляю я, пропуская приветствие.

Протягиваю документы и стучу пяткой, бегая глазами по обстановке.

Всё деревянное, приятный аромат заполняет лёгкие. Мебель как будто только что сошла с лесопильни. Тусклые светильники окружают небольшое пространство, отбрасывают тени. Парочка миниатюрных диванчиков у окна, кажется, видели побольше мужчины за стойкой. Им как минимум лет сто.

Я поддаюсь корпусом вперёд и выглядываю в окно, но парковочное место, на котором остановился Мэйсон, – не видно. Я сержусь. Хочу знать, что он уехал, забрав ухмылку к чертям собачим. Тело сотрясается под нахлынувшими эмоциями. Неприятности в кампусе легко отступили, позволив Мэйсону занять лидерские позиции. Слёзы отчаянья больше не душат. Душат другие: из-за его правоты.

Получаю ключи и сломя голову, несусь по лестнице на второй этаж.

Отпираю дверь и забрасываю чемодан, следом захлопываю с такой силой, что здание трясётся.

– Ты не влюблена в него, – проговаривая эти слова, вкладываю в них уверенность и веру.

Шаги туда-обратно.

Пинок ножки кровати.

Тяжёлое пыхтение и круговорот одной фразы вслух, чтобы самовнушение наконец-то начало работать.

Я произнесу эти слова, даже если разбудят среди ночи. Они должны звучать, как клятва солдата, заступающего на службу. Я не верю в любовь с первого взгляда, и даже во влюблённость. Невозможно влюбиться во внешность. Обычно она обманчива, за симпатичной мордашкой может скрываться жестокий убийца, за бездомным – добряк, который отдаст последний кусок хлеба. Для чувств нужно хотя бы знать человека. И я уже достаточно знаю Мэйсона, черт побери. Я отказываюсь верить в то, что за внешностью и повадками хулигана, который идёт по головам и топчет сердца – скрывается что-то нежное и мягкое. Но он уже проявил мягкость, когда безвозмездно отдал конспекты, заметил ошибку в докладе, и ничего не сказал из-за того, что в библиотеке пресекли моё враньё.

Стук в дверь, и я вновь распахиваю её, из-за чего сквозняк влепляет пощечину.

– Докажи, что я не прав.

В следующую секунду губы Мэйсона обрушиваются на мои, из-за чего ноги подкашиваются. Я хватаюсь за его плечи, в надежде удержать равновесие. В сознании щёлкает рубильник, отключая здравый рассудок и включая чувства, благодаря чему, отвечаю на поцелуй.

Но Мэйсон тут же отступает, разрывая физически контакт.

Тёмные глаза впиваются в мои и, прикусив нижнюю губу, он облизывает её языком. Я буквально вижу, как подобно песку, между его пальцев рассыпаются осколки моего будущего разбитого сердца.

– Жить с отрицанием, а? – улыбается он, после чего, отклоняется в сторону лестницы и скрывается за поворотом

Что. Я. Натворила. 

Глава 16

Мэйсон

Она даже не повернулась в мою сторону. Это так забавно наблюдать. Что делает человек, который безразлично относится к другому? Ничего. Он может смотреть в глаза, может разговаривать, может находиться на одном квадрате по одной простой причине – ему наплевать. Но Трикси упрямо уставилась на доску. Я бы поверил её словам, если бы она без доли сомнения посмотрела на меня, не страшась встречи глазами. Но нет. Час. Ровно час я смотрю на неё, а она смотрит на доску или в тетрадь. Как только я появляюсь – она сворачивает за ближайший поворот и с видом особой важности, спешит убраться прочь. Вряд ли её бегство от самой себя можно назвать хорошей затеей. Итак, это второй день игнорирования.

Качаю головой и не могу не улыбнуться. Упрямость ей к лицу.

– Если ты смотришь на неё, то у тебя окончательно поехала крыша, – бубнит Ди.

– Она забавная.

– Забавная? – в его голосе распознаю нотки неодобрения. – Да что с тобой?

Я хмурюсь.

– Ты о чём?

– Ты серьёзно хочешь свернуть на ту же тропинку?

– Твою мать, о чём ты?

– Эмили.

– И что она?

– Что за немая игра?

– Для начала, скажи, где она.

Взгляд Ди бегает от ряда напротив ко мне, и обратно.

– Черт, какого хрена она смотрит на тебя?

– Мне плевать, – отмахиваюсь и снова нахожу Трикси, которая в эту самую секунду поднимает голову, и наши взгляды пересекаются.

Подмигиваю ей, на что девушка кривится.

У меня определённо поехала крыша, в чём отныне, признаюсь.

– Пригласи её куда-нибудь.

– Без сопливых разберусь, – я улыбаюсь, за что получаю подзатыльник. – Она не согласится.

– Как будто тебя когда-то волновало мнение другого.

Он не знает, что Трикси согласится пойти со мной куда-нибудь только под предлогом смерти, хотя, сомневаюсь, что даже так даст положительный ответ. Как тут же зарождается одна из самых гениальных идей. Я уже знаю, что сделаю, если она не сдвинется с места.

Поднимаюсь с кресла и следую к выходу.

– Ты не поняла? – раздражённый тон Ди заставляет сделать остановку.

Я оборачиваюсь, когда он сбрасывает с плеча ладонь Эмили. Крайне редко можно застать его в таком взбешённом расположении.

– Знай себе цену, – рявкает Ди, из-за чего хочу рассмеяться. У Эмили слишком дешевая цена и напыщенная самооценка.

Я цепляюсь за Трикси, которая вылетает из аудитории, но не спешу следом. Один шаг – и план рухнет к чертям.

– Она всегда была такой надоедливой? – спрашивает Ди, нагнав меня.

Сжимаю зубы и отрицательно качаю головой. Последнее, что желаю обсуждать – то, какой была Эмили. Я оставил всё в прошлом.

Последующая пара лекций тянется подобно улитке, и время в библиотеке тоже. Трикси так и не появляется, хотя всё ещё остаётся без ноутбука. Дело во мне. Отсутствие связано со мной. Почему люди думают, что игнорирование – действующий способ достичь желаемого? Я бы сказал наоборот: это лучший способ, чтобы привлечь внимание.

– Торжественно заявляю, что сегодня было самое скучное задание, – заявляю я, останавливаясь рядом с миссис Райт.

– Не люблю, когда книги стоят не в алфавитном порядке, – улыбается женщина.

– Иногда думаю, что вы родились с миссией замучить меня до смерти.

– Вы раскусили меня, мистер Картер Великолепный. Съешьте конфетку, шоколад помогает поднять настроение.

– В детстве я постоянно воровал мамины конфеты вместе с сестрой, с тех пор не люблю сладкое.

– Хотите сказать, что блинчики без кленового сиропа вкусные?

– Нет, сироп люблю.

– А говорите, не любите сладкое.

– Ладно, где-то могу сделать исключение.

– Всего доброго, Мэйсон.

Подмигиваю женщине, которая прищуривается и всё же улыбается, провожая взглядом. Теперь моя дорога ведёт только к одному месту.

Как только прыгаю за руль, включаю песню Smash Into Pieces – Everything They S4Y и выруливаю на дорогу, подпевая словам, которые отражают внутренне состояние. Трикси верит всему, что говорят; верит в сказки обо мне, как будто они могут рассказать правду. Это всего лишь айсберг, виднеющийся на поверхности. Он не рассказывает историю, как и не характеризует мою личность в целом. Я выгляжу так, как удобно; каким хочу выглядеть. Вот в чём правда. Мне комфортно тогда, когда люди не пытаются сунуть нос в мою душу.

Я паркуюсь у мотеля и, стоит преступить порог, как старикашка строит недовольную гримасу. Бьюсь об заклад, ему не понравилось наше знакомство.

– Вам тут не рады! – отчеканивает он.

Я же говорил.

– Вы меня с кем-то путаете, – натягиваю вежливую улыбку и наверняка выгляжу, как болван с амнезией. – Я хочу снять номер.

Деловая жилка и интерес тут же вспыхивают в его глазах.

– Остался только вип.

– Подойдёт любой, – ведь я даже не собираюсь туда заходить.

Мужчина сканирует дотошным взглядом кредитку, что вытащил из кармана. Будь в руках наличные, он мог заподозрить неладное, но по карте легко отследить все данные вплоть до того, сколько раз за день посетил уборную.

Он принимает документы и заполняет форму, бегая глазами от меня к компьютеру. Что ж, старик поимеет с меня кругленькую сумму, если в том же духе продолжу устраивать пир на весь мир, в котором не планирую принимать участие.

– Я провожу вас.

– Ни стоит, спасибо.

– Это правила. Вы – вип клиент, я обязан проводить до номера.

Он не отвяжется, поэтому пожимаю плечами и соглашаюсь.

– Хорошо.

Второй этаж и дверь, которая мне необходима – в другой стороне. Мужик ведёт меня по протянутому коридору и сворачивает налево. Деревянные панели украшены светильниками из эпохи ренессанса, и, если бы не знал, что электричество изобрели позже, мог подумать, что они были вывезены из дворца напрямую по указу королевы. Массивные люстры, что свисают с потолка, не внушают доверия. Одна из них свалится на голову и лёгким сотрясением не отделаться.

Старик открывает дверь и пропускает меня вперёд.

Огромная деревянная кровать, не хватает лебедей из простыней, по обе стороны тумбочки с торшерами; софа у подножья кровати и даже плазменный телевизор, совершенно не выписывающийся в королевские хоромы. Терпеть не могу данный стиль. Я за современность. Тётя Алекс должна исправить сей кошмар абсолютно бесплатно, заступив на должность посла по доброй воле. Если не ошибаюсь, пахнет склепом одного из Фараонов.

– Я могу остаться один?

Старик вручает ключ и ещё несколько минут жду, когда в коридоре стихнут шаги. Только после того, как убеждаюсь в отсутствии жизни на этаже, несусь к дверям Трикси, за которой раздаётся приглушённая музыка.

Не приходится долго ждать. Она появляется почти сразу, как только слышит стук.

– Картер, я съеду, если ещё раз увижу тебя тут. Сотый раз задаю вопрос: чего ты хочешь?

Я сую руки в карманы джинс и слабо улыбаюсь, хотя хочется хохотать над карандашом, что воткнула в несуразный пучок на затылке.

– Хочу, чтобы ты сходила куда-нибудь со мной.

– Ты стукнулся головой, сходи к врачу.

– Сходи куда-нибудь со мной.

– Нет, это всё?

Разглядываю стопку книг на кровати и раскиданные тетради. Я подготовился к отрицательному ответу.

– Ага.

Я слышу, как она хлопает дверью, когда спускаюсь по лестнице.

На углу улицы нахожу китайский ресторанчик, в котором заказываю кучу дребедени на вынос. Спустя десять минут, несусь в обратном направлении. Из багажника вытаскиваю сумку с ноутбуком и возвращаюсь в мотель.

Что ж, очередная попытка добиться расположения Трикси. Я не сдаюсь.

– Картер, тебе серьёзно нужен доктор, – ворчит она, открыв дверь.

– Я сам, как служба спасения.

Проскальзываю в номер, отодвинув её в сторону.

Бросаю сумку на кровать, благодаря чему подпрыгивают учебники, и ставлю пакет на тумбочку.

– Это уже наглость! – ощетинивается Трикси.

– Я всего лишь хочу помочь.

– Не правда. Ты не делаешь что-то просто так.

– Это ты тоже слышала от других?

– Может быть.

– Живёшь сплетнями?

– Нет, убедилась лично.

– Не помню, чтобы просил за свою помощь денег или что-то ещё. Всё было безвозмездно.

Брови девушки встречаются на переносице. Она пережёвывает и подбирает слова, но мы оба знаем, что правда на моей стороне. Если я предлагаю помощь, то никогда не жду оплату. Это делается исключительно по моему желанию, и требовать что-то взамен – глупо.

– Что ты тут делаешь?

– Живу, – пожимаю плечами, как будто это плёвое дело.

– Ты не живёшь тут.

Достаю ключ-карту из кармана и качаю в воздухе.

– Да ну?

Трикси расставляет кулачки по бокам.

– Ты же знаешь, что могу обратиться в полицию и сообщить о преследовании?

– У меня нет мобильника, поэтому, позвони со своего. Подождём вместе.

– Господи, – фыркнув, возмущается она. – Это становится невыносимым.

Достаю ноутбук и смеюсь.

– Скажи это, когда перестанешь заниматься каллиграфией и перейдёшь в эпоху современных технологий.

Если зрение не обманывает, то вижу облегчение и благодарность в е1 глазах. Клянусь, промелькнула улыбка, но слишком слабая.

– Картер, говори, что ты хочешь за это.

– Вечер.

– Вечер?

– Да, сегодняшний вечер. Тот, где ты делаешь работы, а я сижу рядом.

– Открывай все карты сразу, я не поверю в то, что на дне нет камней.

– Ладно, ещё буду помогать. Всё.

– Мне не нравится это.

– Ты действительно не видишь во мне что-то хорошее или принципиально отказываешься видеть?

– Это не принцип, ты подтверждаешь поступками.

– Ты утверждаешь, что сейчас я поступаю плохо, когда приезжаю сюда, предоставляю свой ноутбук, покупаю ужин, чтобы твои мозги не высохли от голода или от того, какая тут пресная еда?

– Нет, но ты не делаешь что-то просто так.

– Да, я уже сказал. Ты занимаешься, я сижу рядом. Ты отказалась сходить со мной куда-нибудь, мне пришлось прийти к тебе.

– Но ты будешь молчать, – предупреждает Трикси.

Я улыбаюсь и тяну невидимую молнию на губах, тем самым показывая, что принял немой обет. Указываю на кровать, чтобы получить разрешение присесть, на что Трикси закатывает глаза и кивает.

Она устраивается на второй стороне у изголовья кровати, я распаковываю бумажный пакет с ужином. Пара коробочек с лапшой, пара боксов с салатами, пара контейнеров с десертом в виде пельменей с вишневой начинкой и пара стаканчиков с чаем. Делю всё поровну и делюсь с Трикси.

Она щурится, бегая глазами между мной и предложенным.

– Ладно, но только потому что ела только днём, – получаю согласие и сдерживаю торжественный возглас.

Последующий час мы молча уничтожаем ужин. Трикси переносит всю проделанную работу в электронный вид, а я наблюдаю и перечитываю. Она забавно торопится, но вряд ли из-за меня, ставлю сотню баксов, что подобная спешка только для того, чтобы успеть завершить доклад. Периодически указываю на опечатки, и получаю кивки в виде благодарности.

Время пролетает слишком быстро. Незаметно. За окном темнеет, коробки пустеют, и, если бы не часы на запястье, я бы вовсе потерял счёт времени. Парочка дней без телефона сказывается на реальном ходе вещей, появляется уйма свободного времени. Гложет только одно: звонил ли отец? Преследует неистовое желание вырвать собственный язык. Вина целиком и полностью лежит на мне.

– Ау, – Трикси размахивает руками перед моим лицом, чем привлекает внимание. – Можешь скинуть на почту?

Я забираю ноутбук и ставлю на колени. Несколько щелчков и доклад отправился нужному адресату.