bannerbanner
Дорога в один конец
Дорога в один конец

Полная версия

Дорога в один конец

текст

0

0
Язык: Русский
Год издания: 2020
Добавлена:
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
На страницу:
4 из 5

– Выпьем, Стасик, – почти ласково сказал Кагор, наполняя стопки.

– Да-да! – подтвердил хмельной Станислав, подвигая свою посуду.

– Может, хватит, – осторожно заметил я

– Чей-то? – удивился собутыльник. – Я – водколюбивое существо, понимаш! Она мне кровь разжижаеть! – с трудом ворочая языком, сообщил он.

– А тебе, Дениска, – поинтересовался дед – налить?

– Да, уж! Без этого мне не обойтись, – вздохнул я.

– Пей, как там тебя зовут, Денис, – пьяно заявил Станислав.

Кагор деликатно промолчал, что водка куплена на его деньги и предлагать ее, имеет право лишь он сам.

– А что, Денис, родители-то у тебя есть, – спросил меня Кагор?

– Нет, – вздохнув, ответил я, – родителей у меня нет.

– Как так? – Удивился Стас. – Совсем что ли нет?

– Совсем!

– И не было? – Допытывался Станислав. – Откель же ты взялся.

– Родители были. Но в живых уже давно нет.

– А что случилось, – участливо поинтересовался дед Егор.

– Отец был офицером, военным советником. Он погиб в чужом конфликте в далекой южной стране, когда я еще был совсем маленьким. Потом мама умерла. Я так понимаю, что она отца очень любила, и без него жить просто не хотела и не могла. Так я один и остался.

– Как это не могла, – забуробил пьяный Стас.

– Да, заглохни ты…– отмахнулся дед. – А как же ты, Денис?

– А меня воспитывала бабушка. А потом и она умерла.

– Жаль тебя, паренек, – опечалился Кагор. – Ну, давай помянем!

Стас тут же обрадовался новому поводу и хлопнул рюмку.

– Выпьем же, право еще, – вдруг изрек он.

– Хватит балабонить! – попытался урезонить собутыльника дед.

– Все пропьем мы без остатка. Горек хмель, а пьется сладко, – продолжал бесконтрольно бубнить Стас.

– Это я когда-то учил его поэзии Вагантов, – извиняющимся тоном пояснил дед Егор. – Но он только две строчки и смог запомнить. Вот эти самые.

– Не-прав-да, – еле выговорил в стельку пьяный собутыльник, – все я помню. Вот помню, еще, как ты мне рассказывал про чудесное блюдо…

– Какое, – изумился дед? – Про какое блюдо я тебе рассказывал?

– Да вот, такое, восхитительно вкусное. – Стас помолчал, собирая остатки мыслей и сведя глаза и брови в одну кучу.

– Во! Вспомнил! Пирожное такое – Камдесю.

– Идиот! – Беззлобно выругался дед. – Терамису, пирожное называется. А Камдесю – это финансист.

Некоторое время они еще препирались по мелочам. Потом разговор перешел на политику. Обычно в пьяных беседах это следующая тема после женщин и рыбалки. Постепенно, с трудом понимая хмельную болтовню, от деда Егора и Стаса я узнал о последней большой войне и голоде после нее. И, наконец, о перестройке. Перестройка-то была!

Некий руководитель страны, которого Стас и дед Егор упорно называли «Меченый», под предлогом модернизации страны и общества, развалил полностью всю экономику, жилищно-коммунальную систему, армию, саму государственную структуру и вообще всю страну. В результате ослабленную, разоренную и всеми проклинаемую, а некогда могучую державу, присоединила Великая Испанская империя.

Мои собеседники еще заспорили, по поводу побудительных действий Меченого. Кагор считал, что он просто уничтожал достижения своего предшественника, которого ненавидел. А Стас доказывал, что Меченый – агент вражеских спецслужб, который умышленно разорял страну по заказу враждебных держав. Сейчас наши земли входят, якобы, в Испанскую империю. А совсем рядом, лишь парой сотен километров южнее, лежат территории Персидской империи. И именно сейчас между двумя грандиозными сверхдержавами назревает конфликтная враждебность. Причины ее – серьезный дипломатический скандал. Кто-то (я не понял, кто именно) отобрал у своего потенциального соперника дипломатическую собственность. Я не очень прислушивался к этому бреду.

РАБЫ ЦИВИЛИЗАЦИИ


Но вот спор закончился. Мы выпили еще. Дед молча пожевал сухими твердыми губами. Подумал, потом выпил еще одну стопку. И родил очередную свою теорию. Глупости говорят историки про общественные формации – рабовладение, феодализм, капитализм. Тьфу, ерунда все это. Все было совсем не так.

Раньше все люди были свободными. Жили они так, как им хотелось. Хотели – работали, не хотели – не работали. Кто хотел – тот занимался своим любимым делом. Кто-то играл на свирели, кто-то разводил пчел, кто-то охотился, кто-то путешествовал. Кто-то становился купцом, а кто-то кузнецом, а кто-то просто мечтательным лодырем, сидел и глазел в ночное небо или рисовал загадочные фигурки охрой на стене пещеры.

А потом пришли они – грозные боги цивилизации. Пришли в свете электрических фонарей и грохоте машин, в облаках пара и выхлопных газов. И пораженные их мощью, люди стали им поклоняться. Поклонялись паровой машине, дизелю, двигателю внутреннего сгорания, телефону, телевизору. Сначала казалось, что новые боги принесли облегчение в тяжелом труде, увеличение скорости труда и увеличение благополучия.

А потом началось! Людей стали сгонять в города – в лабиринты узких городских улиц, в тесные вонючие квартирки. Сына бескрайних степей, потомка гордого, вольного охотника поставили к станку или конвейеру. Прикрепили, как часть рабочего механизма. Навсегда. Нас всех сделали рабами заводов и фабрик. Ведь на них надо ходить всегда, вечно. Всегда рано вставать. Всегда тяжело работать. После коротких выходных вновь к станку! После праздника гудок – и опять на завод. Мы же все – рабы! Дед изо всех сил треснул костлявым кулачищем по столу, аж посуда подпрыгнула.

Да, мы живем в благоустроенных квартирах с центральным отоплением, водопроводом и электричеством, и это как будто прекрасные плоды цивилизации. Но наша прежняя жизнь из широкого яркого полотна панорамной жизни превратилась в узкую серую полосу бесконечных, однообразных, монотонных будней. Вся жизнь – одна серая лента, с редкими цветными пятнами праздников. Как так жить? Но попробуй сказать – хватит! Я не раб! Я больше не буду всю жизнь горбиться у станка, за компьютером или за прилавком. И что? Через месяц у тебя не будет денег, чтобы оплатить счета за коммуналку, через полгода тебя выкинут из жилья, если ты не сдохнешь до этого с голода!

Кагор, продолжая говорить, показал пальцами. Стас сразу понял и расторопно наполнил стопочку из-под «Немирофф». А дед ловко, не хуже фокусника, отправил ее рот, не прекращая говорить.

Куда ты пойдешь, оставшись без работы и без денег? Кто даст тебе кров и пищу? – Вопрошал он, грозно воздев кулаки. Наши предки жили внутри природы и худо-бедно кормились ее плодами. А мы – ущербные дети города, будь он проклят, совершенно беспомощны без своих телефонов, компьютеров, кофеварок и холодильников. Вот ты сможешь выжить в лесу или степи, оставшись без средств к существованию? Нет, не сможешь! Остается лишь бомжевать, собирать объедки на мусорке и носить обноски, скрываясь от прежних знакомых. Или тихо умереть!

Мы – рабы цивилизации. А она – наш бог! И она питается нашими жизнями, силами и кровью людей. Мы нужны ей, как пища! У нас, как будто, все есть. Но только, пока мы работаем, как проклятые! Стоит отказаться от оплаты коммунальных счетов, и твоя благоустроенная квартира превратиться в доисторическую пещеру без света и тепла. Ты – невольник! И сбежать тебе некуда. Если ты не хочешь работать, как все – ты изгой, а вскоре – труп!

Дед умолк, посидел, выпил еще и уронил голову на стол.

– В-о-о, голова! – Умилился Стас. – Умнейший ты человек, дед Еглий, – сообщил затылку деда Стас, допивая последнюю водку.

Я снова подивился фантазии и самобытному мышлению Кагора.

– А где здесь ближайшая библиотека? – поинтересовался я у Стаса.

Оказалось всего через пару кварталов. Я быстро собрался и отправился в поход за знаниями.


БИБЛИОТЕКА


Следуя указаниям прохожих, я быстро нашел серую длинную пятиэтажку, одиноко возвышающуюся среди бескрайнего моря частного сектора. На первом этаже в отдельной пристройке я увидел деревянную брусчатую дверь над каменным крылечком в четыре ступени. Над дверью висела основательно выцветшая синяя табличка с надписью «Библиотека имени Диего Алонсо». За дверью был небольшой коридорчик, дальше холл и из него вход в абонемент и еще чуть дальше – в читальный зал.

Читальный зал был небольшой – 10 простых полированных столов стояли здесь в два ряда для работы с книгами. Я все еще думал, что мне для себя спросить, когда работница библиотеки – судя по юной нежной спине, совсем молодая девушка, обернулась ко мне. О, Боже – да ведь это была Наташа. Такая же юная, красивая, но немного другая. Только удивительные глазки-солнышки были точно такие же: лучистые, веселые и озорные. Я даже не удивился, когда она мне, как совершенно незнакомому человеку приветливо сказала:

– Добрый день! А Вас, что интересует?

– Здравствуйте…– пробормотал я, не в силах совладать с волнением.

– Что с вами, – участливо спросила девушка. – Вам плохо?

– Нет-нет, мне очень хорошо…

– Позвольте, – вдруг пробормотала, как бы в замешательстве библиотекарь, – А я вас раньше никогда не видела?

Я чуть не сказал, что она не только видела меня, но и.., но потом промолчал.

– Вас как зовут? – вежливо поинтересовалась девушка.

– Меня зовут Денис. Я – приезжий. Впервые у вас в городе. Хотелось бы немного разобраться в некоторых вещах. А вас, как зовут?

– Я – Натали, – и она лучезарно улыбнулась.

От этой удивительно милой улыбки на сердце моем разлилось необыкновенное тепло. Словно солнечный напиток неторопливо рассасывался в теле. Затем мы долго подбирали мне книги. Я и сам не знал, что мне нужно. В конце концов, я нашел-таки для себя чтение – сильно потрепанный томик Всемирной истории. Вместе с Натали мы рылись в пыльных книгах на дальних стеллажах. Когда она легко вспорхнула на стремяночку к верхним полкам, я бережно придерживал шаткую лесенку, вместе с ее бесценным грузом. Перед самыми моими глазами тускло отсвечивали ее стройные, гладкие, в меру загорелые ножки. Я еле удержался, чтобы не погладить их.

Когда Натали спустилась, то не удержалась и громко чихнула, нанюхавшись, пыли. При этом резко нагнулась. И ароматные колечки ее волнистых темно-каштановых волос неожиданно коснулись моего разгоряченного лица. От нее пахло теми же нежными и теплыми цветочными духами, что и в прошлое наше знакомство. И я не выдержал больше! Не в силах сдержать эмоции, я привлек ее к себе и нежно обнял. Она подняла на меня свои прекрасные, удивленные очи, но не возразила и не освободилась. Два больших, почти по-детски наивных глаза с удивлением и ожиданием смотрели на меня. Минуту мы смотрели так, друг на друга, молча, а потом поцеловались…

Еще я раздобыл в библиотеке старый географический атлас и внимательно изучил его. И вот что я там увидел. Две трети суши на планете были выкрашены золотым цветом. Это была территория огромной империи, над которой, поистине, никогда не заходило Солнце.

Оказалось, что самое большое и мощной государство современности это Великая Испанская империя. Она была всеобъемлюща – большая часть Европы, почти вся Америка, Филиппины, Австралия, многочисленные территории в Азии, Африке и Океании. Нынешняя Испания была огромна и всесильна. Правда, кроме нее в мире существовало много мелких зависимых, полузависимых и суверенных территорий. Кроме Великой Испании, есть еще Персидская империя, которая включает Малую Азию, Ближний Восток, Индостан и Центральную Азию, где очень большое население. И вот, между этими двумя гигантскими державами веками продолжается ожесточенное единоборство, в стремлении завладеть новыми землями. И именно сейчас – период очередного обострения этого яростного противостояния. Дело, возможно, близиться к очередной войне. А войн этих, за передел мира, немало было уже и в прошлом.

Мозги мои постепенно закипали. Я никак не мог понять – это я сошел с ума и поэтому ничего не понимаю? Или весь мир вокруг меня слетел с катушек и на космической скорости мчится в пропасть? Может я, в самом деле, схватил на почве увольнения депресняк, переросший в тотальную шизофрению? И сейчас нахожусь в психлечебнице? Но Натали не была похожа на санитарку или психотерапевта. Она была похожа на очень миленькую библиотекаршу. Для проверки я спросил ее:

– А ты знаешь, что такое бифуркация?

– О-о, я знаю абсолютно все слова на букву Б..

– Почему это?

– У меня профессия на Б. – Натали заразительно рассмеялась. – Есть такой старый железнодорожный анекдот, про мужчину и женщину, едущих в одном купе. У нее была профессия на букву Б – библиотекарь.

– Бифуркация – это научный термин, который означает различные изменения, можно даже сказать, метаморфозы каких либо объектов, при изменении параметров, от которых они кардинально зависят.

– Вот так вот, – глубокомысленно изрек я, – а попроще?

– Ну, как тебе объяснить, – вздохнула девушка, – слово происходит от латинского Bifurcus, что в дословном переводе означает «раздвоенный». То есть, когда изменяется какой-то один, возможно, совсем незначительный фактор, это приводит к бесконечной цепи всевозможных превращений и, в конечном итоге, полному или всеобъемлющему изменению всей системы.

– А причем здесь тогда раздвоение? – В голове у меня не к месту возникла странная аналогия с раздвоенным языком змеи.

– Мелкое изменение могло произойти, а могло и нет, – терпеливо, как маленькому, стала объяснять Натали. – Вот тот момент, когда это случается и есть место возможного раздвоения.

– Понятно, – пробормотал я, и стало очевидно, что все равно не понятно.

– Ну, смотри, – раздражаясь, воскликнула библиотекарь – течет река, потом русло натыкается на непреодолимую преграду, которую не может размыть вода! И река разделяется на две ветви, два русла. Произошла бифуркация. В медицине так обозначают деление кровеносных сосудов или трубчатых органов, таких как бронхи, например, на два равнозначные ветви.

Я радостно закивал, чувствуя, что, наконец, до меня дошло. Решив сменить тему, я задал еще пару вопросов об истории и политике, а потом, довольно бестактно поинтересовался, чем девушка занимается вечером. Наверное, нет особого смысла объяснять, что в этот же вечер мы с Натали встретились. И в следующий тоже. А все наши встречи заканчивались одинаково. И вообще она оказалась большой шалуньей.


ПАКЕТ ИКОНОСТАСА


«Тебе надо продержаться всего неделю, от силы – две» – объяснял мне Иконостас. Мы были с ним в каком-то светящемся пузыре то ли из пленки, то ли из электромагнитного излучения. Сумасшедший директор с всклоченными волосами и бешеными глазами тряс меня за плечи и орал: «Денис, все зависит от тебя! Я завишу от тебя! Мир зависит от тебя!»…

Я вдруг мгновенно проснулся. Полежал, глядя в потолок и соображая, где я есть. Потом вспомнил, что это дом деда Кагора. Я постарался выкинуть из памяти несуразные картины недавнего сна. Потом, смутно вспоминая события вчерашнего вечера, повернулся на бок и увидел, как в окна моей комнатушки заглядывает рассвет.

Меня уже давно мучил вопрос, что мне всучил с собой Аностас. И сегодня я решил окончательно это выяснить. Кроме денег и бумаг бывший шеф передал мне еще один небольшой пакет из плотной бумаги. В нем находился еще один из толстого темного целлофана. Целлофан был запаян, и мне пришлось основательно потрудиться, чтобы вскрыть его. Внутри лежала небольшая деревянная коробочка, этакая шкатулочка с секретом.

Небольшой ящичек из какой-то ценной породы дерева размером был невелик. Я сразу отметил редкую ручную работу, красивую текстуру самой темно-коричневой древесины, узоры и украшения, нанесенные на нее рукой неизвестного мне мастера. На верхней крышке был искусно выгравирован странный герб или, вероятно, символ. Каких либо швов или пазов разглядеть было совершенно не возможно. Как я не пытался открыть коробочку, мне так и не удалось ее открыть. Можно было подумать, что это просто брусок дорогой древесины. На передней панели находились три маленьких глазка, похожие на стекло. Возможно, это были какие-то индикаторы. Один из них светился тусклым зеленым огоньком.

Устав от этого бессмысленного и бесполезного занятия, я забросил деревяшку обратно в свою сумку. Потом оделся и отправился в город. Всего через пару кварталов я достиг тихого, пыльного скверика, где неподалеку находилась хорошо мне знакомая пельменная. Девушка с хула-хупом уже была там. Костюм на ней оказался другой, а вот фигура был по-прежнему великолепна. И, конечно, я не мог не отметить ее прекрасную физическую подготовку. Пластиковый круг вокруг ее талии вращался непрерывно, пока я ее мог видеть.

Перекусив и вновь вспомнив, как я здесь впервые познакомился с Наташей, я отправился гулять по городу. Улица, по которой я двинулся неспешным прогулочным шагом, носила имя некоего Бориса Чердынцева. Она была обсажена ровными рядами каштанов и древних, разлапистых лип, своими ветвями накрывавших посеченный временем асфальт тротуаров. За деревьями прятались двух- и полутораэтажные старинные каменные дома.

Улица Чердынцева вывела меня на бульвар. Здесь было тоже много зелени – клены, тополя, березы. Вдоль плиточной дорожки разместились красивые с изогнутыми спинками деревянные скамьи. На одной из скамеек кто-то забыл местную газету, и ветер небрежно листал ее измятые страницы. Я присел и взял в руки брошенное типографское изделие. Прямо с первой страницы кричащий заголовок сообщил мне, что в наш коррихемьенто прибывает Великий Коррехидор Сантана де Лос Аспиранту. Он собирается проинспектировать части местного гарнизона и штаб пограничного округа. С ним будет целая свита генералов и полковников из самой столицы. Дальше я с интересом прочитал кучу светских новостей и криминальной хроники. Местный спорт меня вовсе не заинтересовал. Оставив потрепанное, с блеклыми фотографиями издание там же, где его и нашел, я отправился дальше.

По дороге я случайно повстречал Макса. Он шел мне навстречу понурый и задумчивый. Однако, когда мы практически сошлись на тротуаре, мальчик поднял на меня глаза. Я не был уверен, что он меня узнал, однако мальчуган мне улыбнулся и прошел мимо. Вскоре я уже был в библиотеке, где теперь знал все самые дальние уголки между стеллажами.

– Натали, – а есть такая страна Швеция?

– Есть. Она на самом севере Европы. Эта страна не была завоевана Испанией. Ей удалось отстоять свою независимость и сейчас она владеет значительной частью побережья Балтийского моря.

– А ты не знаешь где город Воронеж?

– Нет, не знаю. Вовсе не знаю, что есть такой город.

– А Москва есть?

– Москва? – Переспросила девушка. – Москва где-то есть. Я точно не помню. Это центр какого-то небольшого княжества в самом центре Восточно-Европейской равнины, в окружении непроходимых болот и лесов.

– Так, ладно. А что такое коррехидор и коррехимьенто?

– Ну, это просто, коррихимьенто это – округ в переводе с испанского. А тебе-то это зачем? В наших Восточных провинциях сохранили местные традиционные названия административных единиц: округ, уезд, волость. У нас Хоперский округ Донской провинции. А коррехидор – это исправник. Он надзирает за чиновниками и судьями, следит за порядком и честностью служащих. Кто у нас Коррехидор? А вот Великий Коррехидор, про которого ты прочитал в газете, это он и есть – Сантана де Лос Аспиранту. Он прибывает завтра или послезавтра с генеральной инспекцией.

Грядет новая большая война. Причем, буквально в ближайшем будущем. Нам – нашему округу и самому городу грозит нашествие. Судя по слухам (хотя военные все скрывают) несметные орды кочевников уже движутся с востока, из бескрайних степей, прямо сюда. Далекая восточная Хао-Цинская держава, включающая в себя Китай, Корею и Японию, вступила в военный союз с персами. У японцев – самая передовая техника, у Китая – бесчисленные людские ресурсы. И теперь Восточная Империя гонит железной метлой все кочевые народы из Азии в междуречье Волги и Дона. Все сейчас говорят только об этом. Еще говорят, что армия и корпус Пограничной Стражи возвели на Востоке несколько рубежей практически неприступной обороны. И только на это надежда у всех.

Случайно в книге мне попалось имя Христофора Колумба. Тогда я почему-то вспомнил, как однажды Аностас, крепко выпив на нашем корпоративе, громко заявил, что если бы у него была машина времени, он лично отправился бы в пятнадцатый век и прибил бы этого чертового Христофора Колумба до того, как тот открыл Америку. Так вот, каково же было мое удивление, когда я узнал, что кто-то его и в самом деле зарезал. В Генуе, в 1489 году, в портовой таверне ему воткнули алжирский нож прямо в сердце, в пьяной, бессмысленной драке. Убийца, выглядевший крайне странно, ухитрился бесследно исчезнуть, поэтому преступление осталось безнаказанным. Я прочитал об этом в энциклопедии. Поэтому так получилось, что Америку никто вовремя не открыл, а вся мощная агрессивная экспансия конкистадоров обрушилась на Европу.

Полчища испанских идальго вместе с отрядами покоренных ими сарацинов вторглись в ослабленную столетней войной Францию, потом на Апеннинский полуостров. А затем неудержимой волной они хлынули в Германские земли, в Дунайскую долину и на Балканы. Европа стала сплошным полем битвы на целый век и была, в конце концов, покорена кастильцами и арагонцами вся, вплоть до границ Польши и Скандинавии.

Великая Армада в 1588 году благополучно достигла берегов Англии и высадила там огромный десант мавританских головорезов, который полностью уничтожил на острове все живое. Поэтому англосаксов в этом мире просто нет! Америку же значительно позже открыли португальцы и, вместе с Испанией, всю ее колонизировали и заселили. Сейчас это сплошь кастильские провинции и земли португальской короны, входящей в унию с Испанией. Поэтому и США в этом мире то же нет!

Одной из жесточайших войн той эпохи стала Тридцатилетняя война. Она полыхала почти по всей Европе, но больше всего досталось германским землям. Здесь разворачивались бесчисленные битвы и сражения. Время от времени французские или шведские войска одерживали верх, но в целом победа почти всегда доставалась кастильцам. Испанская терция – тактическая единица испанской армии, считалась практически непобедимой. В итоге шведы были отброшены обратно в Прибалтику, остатки французов и голландцев вытеснены в низовья Рейна, Мааса, Шельды и Сены, к побережью Северного моря. А вот германские, австрийские, чешские и балканские земли стали навсегда частью великой Испанской империи.

Мир был иным, чем я его знал. Было невозможно понять и поверить, что того, иного мира больше нет. Что-то произошло во время грозы, и я оказался в ином пространстве, в ином измерении. В нем все было другим. И, скорее всего, враждебным. Здесь было лишь одно, что могло утешить меня. То единственное, что меня радовало – здесь была удивительная Наташа, Натали, по-новому! Договорившись с ней встретиться вечером, как обычно, после ее работы, я, потрясенный, ушел.

Мозг у меня кипел, как овощной суп. Что же это так? В мире, который я невзначай посетил, клокотала новая Большая История. Грядет большая война. Приближается непонятный враг с востока. Бесчисленные орды кочевников надвигаются из степей. Персы, арабы, афганцы, уйгуры, пенджабцы, сикхи – все движутся сюда. Грядет великое нашествие!

БУРЯ


День, совершив свою всепогодную титаническую работу, уже завершал бег, когда вдруг стал подниматься ветер, взявшийся словно бы из ниоткуда. Ураганные порывы проносились между кварталами, клоня деревья и раскачивая провода.

Ветер, словно сорвавшийся с цепи и опьяневший от этого нежданного счастья дворовый пес, мчался, не разбирая дороги по улицам. Он то бежал, то вдруг останавливался, не в силах поверить в свою свободу. То ерошил перья птиц, то раскачивал деревья, то срывал с них листья и по-хулигански швырял ими в немногочисленных прохожих. Он, то скрывался в проулках, то вдруг вылетал, как сумасшедший, на бульвар и несся по нему сломя голову, отчаянно разнося окрест бумажный мусор и пластиковые пакеты. Время от времени провода электропередачи смыкались и разбрасывали ослепительные снопы разноцветных искр.

Ветер, превратившийся в ураган, словно говорил – грядет буря. Немногочисленные прохожие обратились в бегство. Промчалась какая-то машина. Пробежала женщина, безуспешно пытавшаяся поймать свой, улетевший зонт. Продавщица из табачного киоска торопливо закрывал металлические ставни. ГРЯДЕТ БУРЯ! Я поднял голову и замер, увидев грозную, почти фантастическую и завораживающую картину.

Гигантский, необъятный темно-фиолетовый купол, как тень ядерного «гриба», накрыл уже почти весь небосвод. Его нижняя, темно-нефритовая вогнутая сторона, обращенная к земле, наползая на город, напоминала широко открытый зев жуткого доисторического чудовища, готового сожрать все на свете. Но вот чудовищный «колпак» закрыл все небо, опрокинув темень на землю. Последние лучи светила поглотила тьма. Ударил раскат грома, содрогнувший всю вселенную. Угольную черноту угрюмого неба прочертила молния – яркий столб нечеловеческого света. Гроза надвигалась просто безумная.

На страницу:
4 из 5