Убить волка

– Это хороший человек, – мужик подтянул к себе Павла. —Ой, да что я тебе говорю, сам ведь все понимаешь, – собака игриво перекатилась на спину, мощные лапы на секунду зависли в воздухе.

– Я тебя понял, – мужик медленно шагал по ступеням. —Размяться захотел, да? – в голосе появились зловещие нотки.

Мужчина опустился на четвереньки и зарычал. Пес молнией отпрыгнул в сторону, хищно оскалил зубы. Через секунду оба катались по земле. Мужик брал силой, но в дружеской схватке ему явно недоставало звериной ловкости. Пес старался избегать захватов человека, но пару раз все-таки в них попадал. Казалось еще секунда и человек прижмет его к земле, скрутит железными руками не давая пошевелиться. Но каждый раз пес умудрялся извернуться и ловко выскочить из цепких объятий. Причем выскочив, норовил цапнуть мужика за что-нибудь мягкое, отчего тот сам начинал реветь по-звериному. В очередном прыжке пес удачно хватанул человека за ягодицу, и после короткого и емкого слова, отбежал на пару метров в сторону. Там спокойно лег на пузо, а морду положил на лапы. Уши опустились вниз, взгляд меланхолично уставился в одну точку.

– Вишь чё творит? Вот и корми его после этого, – весело сказал мужчина, поднимаясь с земли и отряхивая свою одежду. —Ой, – воскликнул он, шлепнув себя ниже спины. Аскольд громко гавкнул. —Несу, несу, – мужик ласково потрепал подошедшего к нему пса по холке. —У-у-у, ты мой лобастый. Силен, бродяга! Жди, я счас, – с этими словами хотел зайти в дом. Остановил Пашин вопрос:

– Сколько вы уже здесь живете? Вы в смысле, ты и Оксана.

Мужик замер на месте, рука зависла в воздухе возле дверной ручки. Ответил не оборачиваясь:

– Пару годков по-любому. Я перестал считать, у Ксюхи спроси, может она точнее скажет, – скрылся за дверью.

Паша захотел подойти ближе к собаке, но передумав, начал осматриваться вокруг. В избушке не было ничего странного – обычный деревенский домик. Домишко этот был огорожен невысоким забором. Не чтоб кого-то не пустить (хлипенький весь), а скорее по привычке – территорию свою обозначить. За домом виднелись какие-то грядки. Не в виде ровных прямоугольников, а так – разбросаны в творческом беспорядке. Павел различил привычную глазу зелень (петрушка, укропчик, лук), несколько грядок морковки. Остальная агрокультура не поддавалась классификации. Тут и там пестрели яркими цветами незнакомые растения.

Хлопнула дверь, вышел мужчина, держа в руках тарелку супа. Поставил перед собакой, рука потрепала холку животного. Молча вернулся в дом, даже не взглянув на парня. Пес на секунду оторвался от еды и поднял голову. Павел инстинктивно пожал плечами, будто перед ним был человек, а не собака. Тем временем разговоры в доме явно становились громче. Юноша решил не входить, хотели бы – позвали. Не зная, чем себя занять Паша подошел к цветам.

– Стой, раз-два! – суровый оклик пригвоздил к месту. —У тебя голова есть? – спросил мужик. Парень даже не слышал, как хлопнула дверь.

– Есть, – ответил Павел, не совсем врубившись в смысл вопроса.

– А чё ты ей не пользуешься? Бережёшь для особого случая? – видя откровенное недоумение на лице юноши продолжил. —Пора уже думалку включать. Ты вот знаешь, что это за цветочки?

– Нет, – парень выпрямил спину, руки нырнули в карманы толстовки.

– Вот и я нет. Потому и не лезу, куда не нужно. Здесь Ксана хозяйствует, она на местной флоре уже давно собаку съела. Прошу прощения, мой друг, – мужик повернул голову в сторону пса. Тот опустошил плошку и теперь с удовольствием облизывал морду. – А флора здесь весьма интересная. Сам потом Ксанку расспросишь, как время будет. Фауна тоже ненашенская. Правда не сильно и отличается от привычной: что с зубами – грызется, что с крылами – летает. Хотя пролетал недавно крокодил один…

Мужчина кинул на землю ворох одежды и присев рядом на корточки, начал ее перебирать. Одежда, как успел заметить Павел, была скорее из того – старого мира. Затертые джинсы, грязная майка с короткими рукавами, пара носок.

– Как же он летел тогда?

– Кто?

– Крокодил?

– Какой крокодил?

– Летающий крокодил.

– Окстись, юноша. Крокодилы не летают. У них же крыльев нет.

– Так вы сами только что… – начал было Паша, но осекся, глядя в честные глаза мужчины.

– Последний раз предупреждаю по поводу «вы». В следующий раз получишь леща, не то что «вы», но и «мама» забудешь, как произносится.

Паша промолчал. Однако молчать было тоже неудобно.

– Это чье? – спросил парень скорее чтобы прервать паузу, чем из какого-либо интереса.

– Было ваше, стало наше, – выдав не совсем понятный ответ мужчина скрутил носки в привычный комок, а остальное занес обратно в дом. —Скажи-ка мне вот что… – мужик снова вернулся через пару минут – ты сам-то ху из ху будешь?

– Что… ты имеешь в виду? – в последний момент Паша успел заменить «вы» на безопасное «ты».

– Чем занимался? Что делал? Что могешь, что не могешь? В чем силен наш братец-кролик? Надеюсь не в игре на скрипочке? А то слушателей, а уж тем более почитателей таланта, здесь вряд ли сыщешь. Да и инструмент придется делать своими ручками, в лабазе нынче баяны в моде. Ну?!?!? Не слышу ответа, рядовой!

– Я студент. Учусь на третьем курсе физического факультета МГУ. Учился, – вдруг запнулся Павел. – Нигде не работал, так по мелочи только. С компьютером дружу неплохо, кикбоксингом занимаюсь несколько лет. Вот вроде и все, – не зная, что еще добавить замолчал Паша.

– Компютэрами, как ты мог заметить, здесь и не пахнет. Из техники – говорящее зеркало вместо телевизора. И то без кнопок – хрен переключишь-выключишь. А вот спорт – это хорошо. Ну по тебе и видно, что здоровье есть. Не то что тот, дрыщавый…

– Какой тот?

– Да был тут один бедолага, после расскажу. Пойдем в дом, поторопим их. А то со своими балабольствами еще полдня собираться будут.

В доме полным ходом шли сборы. Оксана бегала по избушке из угла в угол, иногда останавливалась и задумчиво оглядывая большую кучу вещей, образовавшихся на полу. Холстяной мешочек, завязанный белой тесемкой, теплая одежда, пучки трав, какая-то глиняная утварь. Что лежало ниже, оставалось загадкой.

– Ксения, а самовар ты не забыла? – приторно-ласково задал вопрос мужчина.

– Думаешь без него никак? – девушка наконец остановилась и глянула на вошедших.

– Никак Оксана, совсем никак. А еще раскладушку захвати и книг, перед сном читать. Ну и гирю мою двухпудовую, чтоб я от безделья не заскучал.

– Куда гирю-то? Она ж тяжелющая, зараза.

– Ё-моё, а я тебе про что талдычу, баба?!?!? Кто все это потащит? Может мне в телегу впрячься, а Пашу с барахлом этим на воз?!?!?!

– Я потащу. Я с вами иду, – нерешительно произнесла Оксана, глядя в пол.

– Мда-аа-а, здрасьте вам через окно. Тебе что, – мужик сощурил один глаз, – дома неймется?

– Где дома? Где-дома-то!?!? – сорвалась на крик девушка. —Это шо дом? Или может там дом? —крикнула Ксана, ткнув рукой в сторону окна. За окном действительно был виден чей-то домик. —По-ооойдуу-уу, говорит, к Окса-а-анке. В дере-еевню, – противно передразнивая продолжила шептунья. —А ничё, шо во всей «деревне» только я и живу? Дом, дОма… ДомА стоят, а люди где?!?!? – девушка опустилась на пол и тихонько заплакала.

Всем стало до ужаса неловко. Мужик скис, плечи жалко скукожились. Решительно сделал пару шагов в сторону девушки, но не доходя, робко остановился. Затем все-таки присел рядом с тихо плакавшей Оксаной.

– Ксана… Ксанушка… Ну ты это, не плачь родная. Мы ж все вместе тут. Чем тебе не люди? А я? А Пашка? А блестящий наш, что грустить не дает? Ну что ты, милая, – мужчина нежно обнял рукой трясущиеся плечи.

– Вот-вот. Вы уйдете я одна останусь. СОВСЕМ одна, понимаешь? Зеркало умница, а все ж не живой человек. Мне что сиди и думай: где вы, что вы? Вернетесь-не вернетесь, если вернетесь, то когда? Неделя, месяц, год? Дни считать, да от окна к окну, от окна к окну, – высказав все это девушка заревела еще громче. Никто не знал, что сказать, потому и молчали. Зеркало тихо подозвало к себе мужчину и что-то прошептало тому на ухо. Мужик кивнул.

– Ксюша… – тихонько позвал мужчина, девушка даже не подняла головы. – Ну прекращай уже, я тебя умоляю. Все вместе пойдем. Правильно ты говоришь: жили вместе вот и в путь двинем вместе. Я тоже волком выл, пока ты не появилась. А знаешь, как обрадовался, когда свой дом увидел: не ветхий, значит точно люди живут. А тут… – видно было, что мужчина тоже приуныл. —В общем бери что нужно, оставляй что не жалко. Трамбуй плотнее, вяжи сильнее. Мы парни дюжие, если хочешь и тебя на руках понесем.

После этих слов Оксана наконец-то подняла голову. Казалось, что плач даже пошел на пользу – лицо девушки как-то посветлело, щеки налились краской. Она выглядела весьма симпатичной – по женственному беззащитная, донельзя живая и настоящая. Только глаза все еще блестели от недавних слез. Павлу стало неловко – повернувшись тихонько скользнул за дверь.

Печь занимала едва ли не полкомнаты. Недавно беленая, сразу бросилась в глаза из-за своей чистоты. Пахло высушенными травами. Парень сделал несколько шагов, глазам открылась забавная картина. За печкой, вдоль стены прибиты полки – простые широкие доски на металлических уголках. Начинаясь на полметра ниже потолка они шли ровными рядами до уровня колен. Каждая полка была уставлена баночками, пузырьками, бутылками самых разных форм и размеров. Почти все склянки были наполнены, в одних немного не доставало до горлышко, в других жидкость едва покрывало дно. Эта картина махом напомнила парню барную стойку средневековой корчмы, в какой-нибудь RPG игре.

– Как тебе моя личная лаборатория? —Оксана стояла на пороге, внимательно наблюдая за реакцией парня. В голосе звучало хвастовство, но доброе и даже наивное. Как ребенок прибегает к бабушке, и показывает новую игрушку, подаренную сегодня родителями.

– Лаборатория? Ты что здесь зелья варишь? —Павел даже не оглянулся на Ксению, взгляд скользил от полки к полке.

– Ага. А еще вино домашнее делаю. Кое-кто предлагал самогонный аппарат смастерить, но я решительно отказала, – девушка мило рассмеялась.

– Кса-на, – требовательно позвал мужчина.

– Пошли скорее. Вернемся – получше рассмотришь, – девушка схватила парня за руку (по-другому не оттащить) и потянула за собой.

– Не забудь, – мужик принялся отдавать распоряжение, едва завидев девушку, – все свои травы и снадобья, мало ли в дороге геморрой приключится или еще какой фурункул. Пожрать на первое время, воды, одежду теплую. Самое главное – жидкого допинга для дальнего похода. Про запас, на всякий случай, – добавил он сурово, чтоб избежать возражений.

– Возьму, не переживай. Все равно без меня не отличишь, где твой допинг, а где мое молочко для пяток, – прозвучал ответ из другой комнаты.

– Она что – ведьма? —доверительным шепотом спросил Павел.

Мужик от души засмеялся. Не удержался, сел на лавку пару секунд трясся там. Ответил, вытирая кулаком слезу:

– Все бабы – ведьмы. А те, кто с утра похмеляться не дают – точно. Я ее так и называю иногда – ведьмочка моя. Кстати, молодец что напомнил.

И добавил уже громче, чтобы было слышно в соседней комнате:

– Ведьмочка моя! Книжицу не забудь! А то еще напутаешь опять, и будет как в тот день, когда я от куста к кусту бегал, – в ответ раздался женский смех. Мужик тем временем проверял свое снаряжение: засунул слева за пояс топор (справа висел в ножнах большой нож), перекинул за спину мощный лук, на плечо накинул колчан с самодельными стрелами. Павел, не зная куда себя деть, прилег на кровать и закрыл глаза. Накатила сладкая дрема, сказывался недосып. Через несколько минут Аня вошла в комнату с небольшой котомкой.

– Ты ходока нашего слышишь? – спросила Анюта, пакуя вещи в огромный мех. Еще один поменьше уже стоял рядом.

– Нет, – мужчина протяжно зевнул. – Наверно далеко ушел. Кроме нас никого в округе не чувствую.

– Ты ему объяснил что-нибудь? – Аня мотнула головой в сторону парня, дремавшего на кровати.

– После. Зеркальце не забыла с собой прихватить? А то как мы без нашей «говорилки».

– Взяла. Как тебе такой фасон? —девушка поднесла небольшое овальное зеркало к тому, что висело на стене.

– Сойдет, раз другого нет, – примирилось зеркало с новым обличием. – Зато тебе с ним будет удобно марафет наводить. А вас, Павел, – юноша открыл глаза, услышав свое имя, – я заранее настоятельно прошу и предупреждаю: прыщи с моей помощью давить не дамся. Щепетильным я стал в последние время. Старею наверно…

– Мне и не надо, – парень потянулся на кровати. —У меня их нет. Я зеркала вообще не люблю.

– Зеркало, молодой человек, наглядный пример честности. Что покажешь – то и увидишь. Никакого обмана. По крайней мере, с простыми зеркалами так, – в голосе звучали задорные нотки.

– Ну-ка, давай на твое шмотье глянем, – мужчина обращался к Павлу. Тот нехотя поднялся.

Мужик прошелся взглядом сверху вниз. Высокий, в меру плечистый, классический «ёжик» волос. Твердый, но открытый взгляд из-под сдвинутых бровей, руки расслабленно опущены вниз. Таких судьба не упускает из виду, явно не под бумажную работу характер заточен. В свое время мужчина навидался молодых парней. Вначале в штатском, а после и в одинаковой зеленой форме. Сперва сбоку от себя, чуть позже – в строе перед ним. Он упустил из виду тот момент, когда научился определять истинную ценность людей. Каждый является тем человеком, каким ощущает себя сам. Все остальное так, для прикрытия. Он убедился в этом уже здесь, на примере Оксаны. Бесхитростная девушка с чистой душой и добрым сердцем. Даже мысли у нее светлые, под стать волосам. Потому и нашли быстро общий язык, хоть по возрасту в дочки годится. Казалось бы, о чем говорить? Но как-то, спелись, сошлись характерами. Мужчина терпеть не мог вранье и двуличие, Ксана была в меру болтливой и забавной. Главное, что без чертиков в тихом омуте. А значит не важно, что парень перед ним порос щетиной, но не повзрослел мозгами. Не в нем дело, новое поколение живет иначе. Глаза честные, сам в меру упрямый (по подбородку видно), авось будет толк. То покажешь, сё расскажешь – делиться опытом мужчина умел. Вслух сказал другое:

– Штаны пойдут, джинсы долго не снашиваются, майка с байкой тоже оно себе. Ксана, как видишь, простирнуть успела. А вот куртёнку тут оставь, для здешнего климата она ни о чем. К тому же вон, – мужчина просунул руку через дырку. – Ты не смотри, что пока тепло. Я когда в первое время разведку на местности проводил шибко удивлялся. Вышел утром – теплынь, солнышко вовсю греет. Дай думаю прогуляюсь в лес, осмотрюсь немного кругом. Кое чего теплого из вещей захватил— вдруг ночевать вздумаю, ночью всяко разно холоднее. На всякий случай фляжку прихватил, как без этого. Дошел до лесу, пришлось тулуп накинуть. Солнце сквозь листву не греет совсем – так, пробивается только. Прошагал часа два, назад уже думал возвращаться. Все равно не знаю куда идти, да и зачем. И холодать как-то резко начало. Уже и шагать быстрей начал, а все равно мерзну. Тут деревья пожиже стали, посветлело вокруг. Я еще ходу наддал, выхожу из лесу – бело всё, аж глазам больно. Шаг ступил и в снег провалился. Откуда ему браться? На деревьях ни снежинки, а тут с неба хлопьями валит. Я даже на вкус попробовал, чтобы убедиться. Снег, самый обыкновенный. И этого снежного поля конца-края не видно. Прошел я метров двадцать, плюнул и завернул обратно домой. Я ж не полярник, чтоб в снегу по колено наяривать, хрен знает куда и непонятно зачем.

– Я не понял, кроме вас тут вообще никого нет? – с удивлением спросил Павел. В комнате повисла неприятная тишина. В углу окна долбилась о стекло одинокая муха, в тщетном усилии выбраться наружу. «Мда, что ни открою рот, так все замолкают. Хоть вообще ничего не спрашивай» – промелькнуло у парня в голове. Мужчина подошел к шкафу и опустился на четвереньки. Щека прижалась к полу, выдохнул, сдувая возле себя пыль.

– При мне здесь были люди, – раз никто не хотел отвечать, зеркало принялось за объяснения. – В доме где мы поселились, старик один жил. Дом на отшибе стоит, видать не особо привечал старик людей. Как и он впрочем, – зеркало показало отражение мужика, который в этот момент заглядывал под кровать, перед этим молча сдвинув парня в сторону. —В Анютином доме семья жила. Отец, мать, да две дочурки разных лет. Здесь мне больше нравилось, у них веселее было. Я считал, что в деревню финскую попал. Сильно они мне финнов напоминали, да и язык похож. От литературного отличается конечно, думал в диалекте дело. Я их язык немного выучить успел, хотя сейчас уже явно подзабыл, – последнее предложение прозвучало с сожалением.

Мужик оперся широкими ладонями о кровать и медленно разогнулся. Вытер руки о штаны, присел, пружины натужно скрипнули. Девушка копошилась возле стола, не поднимая головы. С каким-то отчаянным рвением пыталась завязать мешок, но объем вещей явно превышал размер меха. Паша шагнул в ее сторону намереваясь помочь, но твердая рука сжала его запястье. Парень перевел взгляд на лицо мужчины. Тот покачал головой из стороны в сторону и отпустил руку. Павел тихонько опустился на лавку. Анюта несколько раз встряхнула мех, внутри что-то негромко звякнуло. Перехватила свободный конец веревки, затянула узел. Осмотрела результат своей работы и с довольным видом вышла из комнаты.

– А потом все пропали, – зеркало будто очнулось ото сна. – Утром вышли по своим делам и с концами. Когда к обеду дверь ни разу не хлопнула я забеспокоился. Девчонки всегда были на подхвате. То унеси, это из дому захвати. А тут нет и нет никого. Заглянул к старику – там тоже пусто. Старик домой только спать приходил, утром уйдет и до вечера нет его. Мог и сутками не появляться. Но все равно тошно мне как-то стало, гаденько. Забрался в другой дом. Там тоже пусто. Еще пару домов, где зеркала были проверил – нигде никого нет. Ну и ладно думаю, хрен с вами. Отдохнул в деревенском покое, можно и дальше по миру погулять. В Мексике давно не был, а еще Японию я люблю. Появляюсь в Токио, концертный зал NHK на меня японочка моднявая глядится, глазками лыпает, улыбается. Я разомлел чутка, бац – нету японки. Опять здесь на стене висю. Со мной конечно случалось, что я перебраться в другое зеркало не мог. Сводила судьба с людьми, которые умудрялись такие подставы делать. Те много чего умели, это вам не финские деревенские жители. Я в Москву. Только Арбат через витрину увидел – и снова уже здесь. Тут я конечно рассердился и давай туда-сюда прыгать. Нигде дольше секунды не продержался. Подсмотреть вроде могу, а зайти в зеркало не получается. Замучился сил нет. Скоро и подсматривать сложнее стало. Будто кто-то блокирует, не дает отсюда вырваться. Теперь вот энергию накапливаю месяцами, тогда хоть что-то получается. Последние силы недавно истратил, когда этого патлатого сюда заманивали.

– Какого патлатого? – молодой человек машинально повернул голову в сторону говорившего, но естественно увидел свое отражение. Мужик откинулся на спинку кровати, вольготно закинув руки за голову. Послышался тихонький свист. Голос продолжил:

– Об этом тебе потом расскажут. С тех пор здесь и завис. Сдыхал со скуки, пока это чудовище в доме старика не объявилось. Не свисти – денег не будет, – свист тут же прервался.

– Мне и не надо. Деньги – брызги, – ответил мужчина, но больше насвистывать не стал.

– Так вот, вваливается это чудо в дом. Весь в синяках, глаза заплыли, давай еду по мискам искать. Я молчу, смотрю что дальше будет. Достал чугунок из печи, не удержал, тот ему на ногу и грохнулся. Что тут было! «Ах ты ж, бля…» и чья-то мать вдогонку. Я не удержался, заржал. Тот в сторону прыгнул, глазами зыркает, метлу схватил – хрясь надвое об колено. «Кто здесь?» – говорит. Я молчу, думаю пусть лучше успокоится. Знаю я вас русских, навидался. А он постоял-постоял, плюнул на пол, черенок в угол кинул. По дому походил, в кастрюли заглянул – там всё тухлое давно. Перерыскал весь дом, нашел дедов инструмент. Взял все и двинул во двор. А через час вернулся, а еще через полчаса жареную птицу уплетал жиром лицо мазюкая. А разговорились мы с ним потом, через пару дней. Я его специально не трогал, хоть и невмоготу было – скучно же одному. И то он пару дней думал, что крышей двинул и сам с собой в зеркале разговаривает, гы-гы. А что ты на полу искал?

– У тощего что-то из кармана выпало, когда раздевался. Я тогда внимания не обратил, а сейчас в вашем бедламе найти не могу, – мужчина поднялся и прошелся по комнате, поочередно заглядывая в каждый угол.

– В вашем? Ты в создании этого бедлама принимал самое активное участие, – встряла в разговор девушка. Наморщила лобик:

– Как мы этого паренька искать будем, если ты его не слышишь?

– Аскольд поможет. Идти готовы? – все поочередно откликнулись негромким «да». Самый неуверенный ответ получился у Паши. – Эх, ёк-макарёк, давненько я никуда не выбирался. Ну тогда посидим на дорожку и в путь.

Хрустнув крепкими суставами грузно опустился на лавку, привычно сложив на коленях руки.

Глава 2. Дорога, привал

– Я понимаю, дружок, что воняет, но нюхнуть разок-другой придется. Как мы без тебя нечистоплотного хозяина найдем?

Мужчина медленно подступал к псу, зажатые между указательным и большим пальцем темно-синие носки вяло болтались в такт движения широкого запястья. Обостренное обоняние и приближение источника аромата возымели логичный эффект, пес мотал головой из стороны в сторону, отбиваясь от чего-то невидимого и шаг за шагом отступал. Брови мужчины сошлись на переносице, глаза сузились, а подбородок подтянулся вверх, сведя губы в тонкую полоску. Уши пса виновато опустились вниз, зато ноздри зашевелились, лохматая лобастая башка нырнула в траву. Тело вытянулось в струнку, животное застыло, только передние лапы беспокойно топтались на месте, когти оставляли на песке едва различимые полосы. Язык беззаботно вывалился наружу, теперь дело за малым – лапы сами несут по невидимому для двуногих следу, незаметно для себя наращивая темп. Азарт погони не замедлить, инстинкты предков берут вверх, а уж для чего искать добычу, которую не будут убивать, не все ли равно?

– Вперед бойцы. Ну и бойчихи, – подмигнул мужик Оксане, девушка улыбнулась в ответ. Рука плавно прикрыла калитку, взгляд в окна покинутого жилища вызвал едва заметное чувство тоски и тонкое ощущение на уровне подсознания: то безотчетная женская интуиция давала о себе знать вкрадчивой, но настойчивой мыслью – вряд ли имеет смысл рассчитывать вернуться в ближайшее время. Поскорей отвернувшись Ксения неуверенно побрела по тропинке, радуясь тому, что мужчины размеренно идут впереди, рассуждая о насущных походных делах, а значит никто не увидит выражение тревоги, разом омрачившее лицо, которое буквально пару секунд назад светилось улыбкой.

Собака бежала далеко впереди.

– Как думаешь, он в сторону речку подался или через лес пошел?

– А я что доктор? Куда угодно мог пойти.

Девушка повела плечами, поправляя легкую котомку, тяжелые мешки мужчины расхватали будто те ничего не весили.

– А что, не доктор что ли? – передразнил мужик. —Кто меня по утрам лечит?

Павел молча разглядывал окрестности, не забывая смотреть под ноги. Интересная дорога, если ее можно так назвать: посередине гребень травы, справа-слева – вытоптанная земля. Видно было, что здесь давно никто не ходил, а уж тем более не ездил. Интересно, отчего вообще след? Колея же осталась, хоть трава с обочины год за годом сужала и без того узкую э-э-э… дорогу. Мужик мило беседовал с Оксаной в духе «дура, сам дурак». Павел постепенно привык к подобным разговорам, потому особо не вслушивался. Каждые несколько минут оставляли за спиной очередной деревянный домик, копию предыдущего.

Избушки имели крайне заброшенный вид. Глядя на них, хотелось съежиться, а голову втянуть в плечи. Где-то в груди набирало силу неприятное чувство. Не то чтобы тоска или грусть, скорее скорбная пустота, как будто не хватает чего-то внутри – взять взяли, а вернуть забыли. Пес неспешно бежал впереди, раньше нарезал круги вперед-назад, но похоже быстро понял, что подгоняй не подгоняй, результат один: в этой погоне темп задают ему, а не он. Теперь лишь иногда останавливался и поворачивал голову в сторону людей, а если забегал слишком далеко то садился и лениво чесал за ухом или вдруг одним прыжком одолевал метра полтора-два, остервенело клацая зубами в попытке выловить то ли каких-то насекомых, то ли грызунов.

– По дороге шел. Конечно, хрена ли ему буреломами ломиться. Интересно, куда дальше двинул, хорошо бы через поле. Может рогатых коняшек встретим.

– Да, давно я их не видела. До чего же ласковые и нежные создания, – мечтательно произнесла Ксения.

– Это вы про кого сейчас? – краем уха услышал что-то новое Павел. Не вовремя развязался шнурок, пришлось догонять и переспрашивать.

– Единороги. Божественные создания, чесс-слово. Смотришь на них – душа петь хочет. Может они и есть ангельские лошадки, кто их разберет. Хотя зачем ангелам верхом ездить, у них вроде крылья есть.