Журналист, ставший фантастом

Алексей Суслов

Журналист, ставший фантастом

Глава 1

Я журналист с детства: как только освоил более-менее самый лучший в мире Букварь, так сразу, как по щучьему велению, потянуло душой рассказать всему миру, что я думаю нём. И пошло-поехало: стишки в пятнадцать-двадцать две строки, без особого восторга, но от чистого сердца; диалоги, настолько вымышленные, что в них мышь повесилась; и ещё куч всякой иной небывальщины, из которой потом идут в небывальщину городскую, областную и государственную.

Повзрослев после армейской службы в Киргизии, обогатившись народными знаниями и легендами вперемешку с мифами, я хотел было осесть в Ленинграде, но приостановился под Выборгом, и устроился помощником секретаря в местную «Правду». Здание моей первой работы внушало в меня маломальский мажорный пессимизм. Главред за три первые дня журналисткой каторги так прочно по-русски впился в пятку, что попить пивка с уборщицей Зоей Никитичной стало закономерным ритуалом снятия стресса за все 9 часов пребывания на проспекте «Правды», 47.

Да, в то несравненное ни с чем время я был стопроцентный правдолюб. Да… каким мироустройством мы с несравненной Зоей Никитичной тогда занимались! Не фабрики – рабочим, а нам, не поля – крестьянам, а сами догадайтесь кому. «Мир, Труд, Май». Где первое – это я, второе – сами догадайтесь, а третье плавно и по–существу было как октябрём, так и остальным любым месяцем из 11 иных. Вот это был союз!!! Зоя вы наша, Зоя, ваши брюки защитного цвета и неизменная жилетка поверх абсолютной белизны вселяло уверенность, что нет такой работёнки, не бывшей по опыту выполненной с девичьим задором «Зоей Вездесущей».

Очень раннее утро, допустим, апрель. Из форточки моего кабинета №8 веет свежестью после дождевой земли, едва слышный звуковой след самолёта, после, россыпью уже земная, асфальтная какофония дорог и подворотен, город просыпался как младенец-бутуз – долго, приторно, неправдоподобно. Но эти часы я только и признавал важными, кроме часов у радиоприёмника с «Маяком» и всегда без объявления войны вторгавшегося в усмерть уставшее сознание, переполненное таблицами цифр, адресов, ФИО, памятных дат, цитат из учителей марксизма-ленинизма, бог весть ещё чего-чего…

Две-три статьи и заметки в день, чёртова дюжина телефонных обзвонов милиции, пожарных, почтовиков, совхозов, ДК и ДЮСШ, полтора музея… Я был тенью махаона, не знавшего перекуров и перекусов. Ел и думал на ходу, назначал и отменял свидания, триста раз клялся начать жизнь сначала, но я ЛЮБИЛ ЖИЗНЬ, я не мог не поделиться хорошим и плохим, чтобы хорошего было больше, а плохого – сами знаете… Я верил и ЗНАЛ, что можно менять мир вокруг, если в первую очередь начать с себя. И такого отнюдь не альтруистского энтузиазма не становилось меньше, хотя Главред с каждым часом являл ещё того мракобеса. Товарищ Лягушкин Григорий Григорьевич, отдавший Богу душу, а совесть – дьяволу, как вам там спиться в кресле первого секретаря обкома, среди «Большой Советской энциклопедии» и плакатов с Чкаловым и Плехановым? Ах, да, вы давно почили в бозе, аккуратно к развалу Союза Советских Социалистических Республик. Могли, раз умели. Но как много в вас было кабинетно партийной спеси, снобизма и льстивой чопорности. Вы знали, что Колосс рухнет, но боялись это сказать даже перед амнистией смертью.  Плоховато вы изображали из себя Томаса Гоббса.

Но «Выборгская правда» была и в самом деле рупором народных чаяний, хотя сейчас, при царствовании безобразного Бориса это звучит как блевотина. Не имея, не храним, но потерявши – идём дальше.

В 1989, накануне лета, ушла в мир иной несравненная Зоя Никитична. Через месяц выбросился из своей пятиэтажки после визита ОБХСС фотокорреспондент Лукич. Одна из двух Нин родила Надю и Сашу, и мы пили неделю за эту шикарную двойню, потом, очень скоро, нам дали орден Почёта. Но тираж сократился на целых 417 экземпляров, стали пропадать в неизвестность странных перестроечных дней лишние и нужные люди, сокращаться финансирование, появилась первая от топора реклама, замаскированная под мнения экспертов и прочих знатоков, не утихала крестьянская и рабочая боль от Афгана. И стало невыносимо грустно смотреть, где брат брата, а сестра – сестру. Противоречия, самоподгнивающий консенсус, лихая горбачёвщина разрождалась еще более пахнущей лихостью ельцинщивной.

…Не стало родного Букваря, не стало ВСЕГО что имело ценность и смысл чего-то более Светлого, чем было на самом деле. «Выборгская правда» стала «Выборгским курьером», канули в небытие очерки о земледелии, ЖКХ и фронтовиках, а повылазили Ивановы, Петровы, Сидоровы, которые имели почему-то двойные гражданства, тугую мошну и неуёмное желание БЫТЬ НА ВИДУ 7 раз в неделю и 24 часа в сутки. Я плюнул на такую журналистику и ушёл охранником на автостоянку к «афганцу» Беркутову, забрав с собой новенькую печатную машинку, «БСЭ», и самую полную политическую карту мира. И ночами, сутки через трое принялся оплодотворять великую Русскую литературу своей фантастикой, которая могла бы стать былью.

Глава 2

И фантастика отправила в движение поезда межгосударственного сообщения, олимпоподобные космодромы на суше и на море резали изнеженное солнечным маревом невероятное, голубое пространство, человечество переполнялось знаниями, знаниями, знаниями.

Дела у жителей первой лунной экспедиции не заладились изначально: женщины восстали и против оных, и против всех вместе взятых. Эмансипация? Кризис отсутствия полноценного деторождения, когда один инстинкт, природный, святой, сменяется на блёклое, недоразвитое, – не это ли, судии? И почему они? Библия и другие священные писания теряли пуповины именно с женскими самыми потаёнными интересами, мужской, не компромиссный мир порядка вещей истлевал, отвергнутый как возмездие от них.

Лунный песок был идеален для женских изящных отпечатков ступней, обёрнутых в жёлто-охровую фольгу. 18 прекрасных Венер с идеальными фигурами (и здесь были промоутеры? Апельсиновая улыбка), в костюмах от молоденькой модельерши из Генуи. Хищницы, оправленные всем земным человечеством чтобы пустить ростки жизни на НОВОЙ ЗЕМЛЕ. Плодородные виноградные ветви, привитые устойчивой и ГМО – эволюционной перспективой. Оплодотворённые БУДУЩИМ. Новые Богини, удачно родившиеся именно для этих целей. Но. Первый вызов рассорил их: чья ступня будет первой? Второй, вдогонку: правая или левая, или обе одновременно? Третий, самый обескураживающий, но такой по-родному предсказуемый:  а ПОЧЕМУ ТЫ, сука?

Кто же оказался первым? Француженка итальянских кровей, смуглая метиска из Непала или вездесущая еврейка, оцифрованная для СМИ как беженка из Сомали? Бог знает кто. Но высадка, к облегчению патронируемых большелобых учёных из Комитета Околоземных Экспериментов, всё же очень скоро состоялась. 36 чётких отпечатков легли как печати на тело Луны. Смех в Цюрихе, улыбки и покусывания пухлых разноцветных губ в лёгких костюмах с привлекательным рельефом спереди и сзади. Ну, приветик, моя мечта! Ждали? Кто же не ждал их здесь. На лунные дали явилась Любовь.

Имена данных счастливиц в не алфавитном порядке в ряде исключений: Агасфера, Матильда, Берта, Ева, Елиазара, Камелла, Ясия, Зульфия, Айша, Милана, Беатрис, Гавана, Терезия, Путница, Алиса, Аравия, Магдалена, Пунсия. Итого: 18+1. Кто есть этот самый +1 – доподлинно неизвестно, но поговаривали, что это был он самый, гермафродит. GEO. Этот персонаж без характерных отличий нёс всё то, что постоянно сопутствует каждой женщине или групп таковых. А космический аппарат, отбросив всё отслужившее своё, отправился в обратный путь на планету Земля.

Агасфера… Пунсия историческими шагами направлялись к модулю RPS-08448462zx для…

GEO плелось-бежало без всяких мыслей и прочих бабских странностей, почему то называемых творческими чувственными моментами здравомыслящего сознания. В голове у GEO плыла божественная «LALENA» (1969). «Лоленьо, Лоленьо, но, но, но, Лоленьо». Время остановилось, слова перестали иметь чисто земное притяжение, растворившись в гермафродитском сознание как капля дождя в Каспийском море накануне 32-дневной войны.

Фиолетовый, чуть поеденный здешними ветрами модуль гостеприимно распахнул своё компактное лоно. Первым вошло GEO, потом остальные 15 девушек. Три остальные, в красных костюмах с лейблом CANADA, TUNIS, ITALIA остались по периметру для наблюдения за геомагнитными и прочими показателями, жизненно-важными и в том числе, для долговечной статистики. Зайдя в лоно модуля, Айша первым делом присмотрелась, нет ли изображений всемогущего, Гавана пошла искать туалетную комнату, Путница разложила все семейные фото по четырём углам, Милана упала на спальное место, Терезия попыталась закурить, не имея сигареты и не снимая зелёного костюма. GEO достал списки астронавток и вычеркнул три красные фамилии.“CHILD IN TIME”.

***

– Терезия, давление…

– 138,5/84/93

– Общее состояние…

– Хочу спать…

– Радужка глаз…

– Не определяется…

– То есть?

– Айша забрала определитель …

– Суки! Я каждой выдал персонально!

– Но ты забыл их подписать (смешки).

***

– Берта, доложите обстановку внутри модуля…

– У некоторых членов экипажа наблюдается среднее между эйфорией и истерией.

– Субординация…

– Волки и овцы.

– Жалобы, предложения…

– Многозначительно отсутствуют (глубокий выдох).

Все 15 девушек мирно спят или кое-кто делает вид. Тишина всегда не доверялась этому так называемому гермафродиту. Лучше гром и молнии, чем тихое посапывание младенца. Надо выйти и развеять зрение и ум оставшимися за входом красными девушками. Вычеркнутые по только ему ведомым причинам. Но таков план, и его строго нужно придерживаться, иначе можно забыть о преференциях трём его жёнам и восьмерым чадам-отпрыскам там, на юго-западе Французской республики. Там средневековый замок с ледяным подвалом, конюшней на 10 лошадок, четыре пруда, малинник, великолепный сад с качелями и прочими удовольствиями для малолеток, гараж на всё что может ездить и везти на себе, малюсенькая обсерватория, главная его достопримечательность.

Он вышел и обомлел: Агасфера и Магдалена увлечённо перепасовывали лунный камень как игроки женской сборной Аргентины. Комок в горле, а как иначе. Ох уж эти женщины, будь они не ладны! Вот и вычёркивай их хоть откуда, если они заранее сами себя вычеркнули из того места, где находятся, и в качестве кого! И зачем ему только выпала такая «честь».

Спустя пару продолжительных мгновений патриотические чувства у трёх девушек проснулись, особенно, у Зульфии, поставленной здесь за старшую. Английский и арабский у этой высокой и абсолютно красивой девушки был наложен один на другой. И это вдвойне было приятно, так как GEO 528 дней исполнял обязанности привратника женской половины наследного принца ОАЭ. Там был настоящий гарем рая. И именно тогда GEO дал согласие сопровождать эту женскую экспансию на Луну. И ни секунду об этом не жалел. Хоть и знал, что право жить здесь, и произвести на свет своего ребёнка ЗДЕСЬ дано НЕ ВСЕМ. Но, на то он, и эксперимент. Все непредсказуемо, дамы и господа.

Глава 3

«Журналист, ставший фантастом» я начал писать, вернее – выщёлкивать на свой машинке, без всяких намёков на славу. Покрутившись от имени Выборгской газеты в людском противоречивом море, я смирил себя до самой противоречивой тишины. Работа охранника вряд ли самая подвижная на свете, тем более городской район был, не из самых многолюдных и многоходовых, что и на зарплату сказывалось соответствующим образом, но работал лишь бы не уйти в домашнюю диванную пьянку. Работал, чтобы как то жить, и как то мыслить. И литературные опыты студенческой юности совсем, кстати, обрели своё значение в тот момент моей жизни, когда было и время и возможность мыслить, и мыслить глубоко.

Фантастика – что это? Обычные переложения современной действительности в тумане «грядущего»? Может и так, но для меня это были Гоголь и братья Стругацкие. Бесконечно белый и длинный берег моря, кишащего пурпурными и предельно контрастными медузами, персидские мелодии на «FAAZ», белокурые русалки с кошачьими очами, и не каких тебе НЛО, городов в вышину вроде Вавилонской башни, искусственный интеллект в объёмах Вселенной. Нет, просто-напросто, для меня фантастика это возвращение в детство, в мир бесконечно увлекательных русских и иноземных сказок, где Али Баба соседствует с Бабой ягой и кощеем Бессмертным.

Но вернёмся к авантюрным приключениям GEO и его гарема. Заряда батареек на радиоприёмнике ещё хватит до утра, значит, Персия будет сопровождать нас и на Луне.

Зульфия была наказана жестовыми ругательствами. GEO как мог, придерживал коней своей беспардонности, но руки, по-женски неугомонные руки выплеснули весь возмущённый простор внутреннего мира бывшего привратника женской половины бывшего наследного принца богатейшей вотчины мусульманского мира. Два пальца правой руки вверх, а один, на левой, главный – вниз, как в мире гладиаторов и патрициев. Красивые руки гермафродита, обвитые динозавровой кожей из музея Оклахомы. Но Зульфия, половиной своего англосаксонского сознания вывела эту самою «кожу» в очень схожую с человеческой. Причём, север Нумибии или северо-запад Южного Египта. Возраст значения не имел, как и то ГДЕ ИМЕННО росла и погибала эта кожа.

А что же Магдалена и Агасфера, эти две неугомонные сойки? Они опустили головы, костюмы стали бардовыми, тени увеличили тяжесть на этой каменистой поверхности. Многотонные тени, ужасно тяжёлые и неподъёмные своим апокалипсическим рисунком. Красивое зрелище, но не для Зульфии. Она принялась возиться с баллоном кислорода, что-то в костюме её издавало звуки прищемлённой дверью крысы. Но две подруги застыли в мёртвом молчании: костюмы обрели тяжесть своих теней, GEO постарался сделать тела и сознания этих двух нагловатых соек непричастными к мучительной казни дочери Великого Пророка.

Душащее отчаяние, триллионы мыслей в поисках способа спасения, полумолитвы и полупроклятия всему мужскому роду – вот стенография последних мгновений жизни прекрасной аравийки, носящей под своим сердцем величие рода людского. Когда она падала на колени, костюм стал распадаться как отжившая кожа змеи, и адское зеленоватое пламя окрасило зрачки трёх свидетелей этого ужасающего зрелища.  О, милосердный Аллах, облегчи её страдания, хищно, дьявольски спокойно прошептал человек, которого все знали под безымянным значением трёх букв старинного шотландского шрифта.

Агония была непродолжительной. Агония первой «лишней» в списке 18 дочерей адамовых.

Когда две подруги лежащей на серой пыли Зульфии обрели способность не только мыслить собственным сознанием, но и возможность шевелить конечностями, они незамедлительно направились к лежащему в облике морской звезды обгоревшему до неузнаваемости трупу и принялись растягивать его в стороны, превращая единое целое когда-то привлекательной женской фигуры в бесформенные куски кровавой плоти и ещё дымящиеся остатки некогда дорогостоящего лунного костюма одиннадцатого поколения, специально сшитых для беременных.

«Лишняя дева Адама,

Плодородная ветвь Адама, плачь,

Плачь, хоть и глаза твои мертвы,

Как душа твоего мучителя»

Со стороны 36-метрового модуля ни на йоту не уставший GEO принёс две стальные лопаты. За массивным валуном был вырыт в максимально скорые сроки погребальный склеп. То, что являлось, когда то девушкой под именем Зульфия, с педантичной аккуратностью было уложено самим гермафродитом в пирамидальной конечности. Вход в этот мавзолей закрыли всеми участниками этого странного убийства, как бы скрепив тайну итоговой печатью вечного молчания.

***

Они сидели втроём и глядели на огромный шар сине-белой величественной планеты под названием Земля. Он и женщины по бокам. Его крылья, которые он потом отцепит за ненужностью сыгранной им роли. Но для этого надо оставаться самим собой, чтобы не было, ни граммы жалости и сострадания. Я – сталь, я – непробиваемая броня здравого смысла и целеустремлённости. Иначе и невозможно дать жизнь этому безжизненному клочку галактики Млечного Пути, которому суждено стать в будущем прекраснее, чем было до и после.

«Жертвоприношение Луне,

Тебе, тебе одной.

Ибо мы, новые фараоны,

Достойны дать тебе новое дыхание,

Теперь уже вечной Жизни.

Будь спокойна в своём материнском лоне,

Сегодня».

Глава 4

Читая сценарий фильма «Зеркало» Андрея Тарковского, где о сути смертного исхода человека и человечества сказано больше, чем может вместить в себя даже самый въедливый разум, я в который раз загнал свои мысли и страхи в самую святую святые собственного «Я», и дикий холодный пот прошиб огромные поры моего маленького тела.

Вот мой GEO (джео, гео, гейо) – кто он ЕСТЬ? Новый вид организмов, ходящих на двух ногах и сознающих власть свою и чужую, и боящийся чужой власти, и от того убегающий в те самые тёмные глубины своего сознания, из которых веет страхом смерти и пота? Или он – старая, отжившая своё материя, кровеносная, плотоядная, но ненавидящая свою уходящую роль, потому что не может дать новую жизнь то ли по халатности природы, а то ли ВС, ВР? Страх не иметь потомство – не сильнее ли это страха обыкновенного одиночества? Не об этом ли «говорил» Андрей Т.? Нужно выйти из своей квартиры и поразмыслить всё от и до, тем более нужна очередная справка о состоянии моих доходов. В трамвае хорошо думается, тем более о «Зеркале».

И я «летел» на трамвае №7, тринадцатый от переднего зеркала и второй – от заднего, полусонный, подмёрзший, словно не к погоде пробившийся из земли мальчик-подснежник. И чтобы мало-мальски согреться, я включил свой адронный коллайдер под более привычным названием «мозг», и мысли мои выливались как бронзовые слитки в нечто подобное сценарию, к философическому диалогу души моей и чего-то ещё более высокого и возвышенного. О, Пресвятая Богородица, как же я старомоден среди всего этого нового антуража под названием ГОРОД.

Сценарий А.

GEO: Девочки, пора принять витаминчики и микстурчики (елейный мужской голос, похожий на голос обабившегося монаха). Открываем ротики и ждём.

Девушки этим самым и занимаются.

Происходит процедура наполнения женских беременных организмов многочисленными микроэлементами. Шестой месяц беременности, все тела наполнены сверхчувствительностью. Непрерывные желания от кулинарных, до в некоторой степени сексуальных.

GEO: Каждая на вот этих планшетах должна «выбить» всё то, что её волнует именно сейчас.

Одна из девушек: Описывать подробно?

GEO: Девочки, мы тут не на реалити-шоу, нет, у нас чисто научный эксперимент, а что главное при эксперименте, а, правильно, результат. А результата без научного анализа н-е-б-ы-в-а-е-т, так ведь? Так что не жалейте свои коготки, пишите ВСЁ.

Все 15 ПИШУТ ВСЁ.

Некоторые выдержки из …

Милана

{Возраст 26 лет, рост 169 см, вес 59 кг}.

Я чувствую себя очень и очень хорошо. Нет, я не умею обманывать, тем более – ЗДЕСЬ.

Нет, здесь я не чужая. Хотя я всё больше в фантазиях своих брожу вдоль своей речки, своего поля и своего кладбища. Иногда я теряюсь среди этих многоликих сфинксов женской породы.

Прошу простить за нытьё. Я полячка, деревенская полячка, и даже немного русская. Наверное, наш руководитель понимает, что я имела в виду.

Ева

{Возраст 19,5 лет, рост 169 см, вес 84 кг.}

Я безумно рада, что я здесь, и для того чтобы … не знаю как правильно выразиться… для жизни ДРУГИХ. Об этом я мечтала с детских лет! И когда я ВЕРНУСЬ НА ЗЕМЛЮ, я непременно засяду за свой старенький ноут, чтобы описать, как выглядит ЗЕМЛЯ С ПОВЕРХНОСТИ ЛУНЫ.

Никаких жалоб у меня нет, и не будет. Вам известно, что мои родители занимаются овцеводством, я со школьной поры влюблена в труд, и в этом эксперименте я вижу БОЛЬШОЙ ТРУД НА БЛАГО ВСЕХ ЗЕМЛЯН. Спасибо что поверили в мои возможности. Я чувствую, как ДИТЯ дышит во мне. Это восхитительно!

Камелла

{Возраст 34 года, рост 175 см, вес 60 кг.}

Хочется больше тёплой воды и музыки. Почему так мало разрешается говорить друг с другом? Может дело в экономии кислорода? Но ведь молчание делает нас похожими на бессловесных овец, да и сейчас 2034 год, все имеют РАВНЫЕ ПРАВА, ГДЕ БЫ ОНИ НЕ НАХОДИЛИСЬ. Тем более, я из Лондона, там любят чай и долгие беседы. Поймите меня правильно и не подумайте, что я превращаюсь в русского анархиста.

Кстати, вопрос: Ева – наполовину еврейка, а на половину украинка? Меня, конечно, не смущает её родословная, но пусть хотя бы поменьше использует этих зубодробительных русских словечек типа «Коммунист», «Сталин», «Война» и в том же духе.

Разрешите ли вы после благополучных родов хотя бы помыть голову?

Ясия

{Возраст 31 год, рост 178 см, вес 65 кг.}

Мне требуется обязательный намаз, но все девушки говорят, что здесь, на лунном модуле, запрещено молиться. Тогда и дети НАШИ будут отлучены от общения с Аллахом, это так? Но у нас в Азербайджане не говорить с Богом всё равно, что не дышать. Заполняя анкету перед отправкой СЮДА, я подробно описала свои духовные предпочтения, и мне обещали не препятствовать их исполнению, но здесь, в этом ужасно тесном и душном помещении, без окон и дверей, я ощущаю своей душой то, что, наверное, чувствует бедная овечка, загнанная в сарай, без окон и дверей. Да, я знаю, что не имею права плакаться об отсутствии полноценного земного пространства, НО МОЛИТЬСЯ МОЖНО ИЛИ НЕТ? Я молю про себя, в душе своей, но предки мои посчитали бы меня вероотступницей.

Сценарий Б.

GEO просматривает все записи в планшетах, ходя в периметре 3 на 3 метра. Он чем-то изрядно недоволен, но старается это не показывать посматривающим на него с толикой обидчивости девушкам. Красивый эластичный нижний костюм его серебристого цвета делает его похожим на биоробота. Он и сам рад им быть, не испытывая ни малейшего полового влечения к прекрасным женским особям данного экспедиционного модуля.

Он спешно надевает верхний холодостойкий костюм, цепляет на спину три баллона с дыхательной смесью, обувается при помощи Ясии и Берты, что-то говорит (неизвестный для женских ушей язык) по связи с Земным Центром Управления, долго глядит в глаза Ясии и выходит наружу. Девушки печально провожают его ускользающую от их чар поджарую фигуру, и каждая ищет спрятанные окна этого проклятого модуля, хотя 2 часа назад они не желали ничего, кроме земной славы.

Тем временем «биорот» GEO направляется к воздушной палатке Агасферы, сходит в неё без всякой запинки и там начинается такой диалог.

Он: Сколько часов осталось для родовспоможения?

Она: около 36.

Он: Вы обещали в своём институте намного меньше.

Она: мы пользовались устаревшими данными. Тем более – то были абсолютно, теоретические гипотезы НФ.

Он: Вы хотите сказать, что планы меняются?

Она: меняются не планы, а степень вашей психологической устойчивости к экстремальной обстановке.

Он: Что требуется для младенцев в первые часы их появления на свет?

Она: обычные гигиенические процедуры для матери и ребёнка. Ева знает что делать.

Он: У неё подозрительная эйфория.

Она: обычный женский оргазм вне плоти и крови.

Он: А разве такой существует?

Она: вы… были рождены мужчиной… вам сложно это понять.

Он: Я и сейчас Мужчина, вам прекрасно это известно, миссис Благинки!…

Она: увы и ах, вас сделали гермафродитом, с вашего же согласия (Агасфера издевательски громко смеётся).

Он: Хотите, я докажу ФИЗИЧЕСКИ свою мужскую состоятельность? Я готов к этому, нужно ли только ваше благорасположение к моей персоне. Не могу же я вас изнасиловать на виду у всех!

Она: дорогой мой друг, а кто нас видит? Тем более разве не ЭТИМ вы занимались с этими оплодотворёнными вашим семенем девицами? Они мечтают о славе ТАМ, и о жизни ИХ ЧАД ЗДЕСЬ, но в глупых их головках, не возникают ли мыслишки переживаний УЖЕ НЕ ЗА СЕБЯ?

Он: Я не смог понять, заметили ли они ускоренное развитие плода или нет.

Она: наивный вы мой, женщины ещё более хитры, когда собираются оставить потомство.

Он: Мне это неизвестно.

Она: увы.

Он: А что Елеазара?

Она: я отправила её искать воду.