Всерьез и в шутку

Всерьез и в шутку

Галина Болтрамун

© Галина Болтрамун, 2020

ISBN 978-5-0051-8736-9

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

ВСЕРЬЕЗ

Обстоятельства

Направленья традиций, новацийБередит потаенный маршрут,Он нигде не желает назваться,Фигурируя тут как не тут.Сивый миф геологию учитКопать глубже всяческих недр:Полней запредельная участь,Чем земной испаримый резерв.Индустрия для нужд обиходныхБерет у природы сырье,А природа и в кланах, и в клонахВозьмет непреклонно свое.В узине, что зовется оседлость,Года сплющат каждый хребет,Увеличивая повсеместность,Где нас положительно нет.Гибло в свете таких полаганийКоченеют завет и статут.Божью искру в земном балаганеИсповедует изгнанный шут.

«Тени, смело отставшие от категорий Олимпа…»

Тени, смело отставшие от категорий Олимпа,скатились в шумливое царство зеленых понятий,где жмых, потайные шипы, откровенная липазнают, как быть; где догадки готовы поклясться.Олимп чудотворно врачует свои аксиомы,если их надорвут, уходя, сумасбродные тени,что в сфере низинных реалий сгущают фантомы,режут вкось по живому банально избитые темы.Однажды, раздернув сплетения мглы, беспримерноснизошло Олимпийского света блаженное эхои, ударившись об умозренье слепого Гомера,разлетелось к оплотам веков гомерическим смехом.

На войне как на войне

Часовые стоят в авангарде,Мутный ноготь скользит по карте,Застывает на белом пятне.Оно ниоткуда берется,Едва различимо смеется,Когда стойкость лежит на войне,А тактику всякой задачиПонимают не так, а иначеИ жизнь отдают за так —Цели, цензы и ценности лживы…Брезжат сущие альтернативыТем, кто в сути Земле не земляк.

Сверхчеловеческое

Заступает за крайности сверхчеловек,Его тень, не рискуя, давно оторвалась,А все постулаты из альф и омегПомалкивают, в обстановке теряясь.Разрываются формулы личных блокад —И бегут в капилляры запретные токиИ что-то еще – напролет, невпопад,Задев намагниченной мысли отеки.Воздух, с лазурной подсветкою, чист,Не заражён всенародным дыханьем;В отдаленье играет эфирный флейтист —Не ангел, не демон, а царь ликований.Обманчив за гранью рутины финал —Доходишь до точки, а там запятая.Субъект, что в себе человека попрал,Меж валентностями новизны западает,Всё выбирая на риск свой и страх,А всего ничего по шкале Абсолюта;Для жизни, висящей на хрупких костях,Лишь костоеда снисходит оттуда.Деформирует цифры обратный отсчет,С ними еще как-то нужно считаться;Тот, кто стал хомо сапиенс наоборот,Пока не лишился проклятой матчасти.Не дается единственно верный приемВ хаосе рвенья и манипуляций,Отзвучавшие в косности amen и omТеперь ни на чем не умеют сказаться.Сам Заратустра не так говорил,Как следовало б. Его темный кумир —Белокурая бестия в вечность влюбиласьИ вены рвала… Или с жиру бесиласьИ на щит поднимала трансжир.

«Информацию о сердцеедах…»

Информацию о сердцеедахпринимает не к сведенью донор,а всегда близко к сердцу берет.Третьим миром помазанный Рерихдля расцвета своих гармонийна «Алгебре» правил штрихкод.Вера блуждающих миссийпотеряла свои постулатыи горою стоит ни за что.С корабля убежавшие крысы,в пароходстве лишаясь мандата,узнали про гамбургский счет.Солнце нежит стило и стилеты,печется о библиях шатких,явно перегревая их суть, —и в любой стороне сего светашебуршат их сухие остатки,пока мокрое дело да суд.

«Заблуждения сброда, разброды…»

Заблуждения сброда, разбродыСоборности вносят объёмДутый в бесповоротность народаНа привычном пути нелюдском.Прирожденные светочу тениТак, бывает, узоры сплетут,Что дает он на ниве сужденийНе плоды – химерический фрукт.Масса-магма, накрыв с поличнымОбжитого пространства кусок,Знает: в ходе вещей неритмичномНеизбежен и этот наскок.Свечи, звоны и шик веночныйРекламируют вечный покой,А тот, кто его лишь пророчит,Представляет не той стороной.В любой из земных ситуацийБрезжит сверхгалактический луч —Может, пешка вселенских паяцев,Может, к вышней открытости ключ.

Сторожка

К автономной сторожке у леса,Поглотившего множество смут,Продвигаются те интересы,Что в сравненье нигде не идут.Архитектор воздушного замкаЕй внедрил невесомости ком;В паре с много несущею балкой —Уводящий несносность проём.Печь беспечная – на домовитостьГениальный недружеский шарж;В ночь подполье лунатику выдастАдекватный дорожный багаж.Званый гость обретет за порогомВсё, о чем вдохновенно мечтал,Плюс неких субстанций немного,Чтоб разрушить былой идеал.На торце беспорядочный номерПреломляет невиданный свет,Что душевные фибры затронулТем, чьи взгляды сошли на нет.

Сердцевина личности

В непотревоженных зарослях психики                                                        зреют бутоны,Тысячу лет в них повязаны клятвою                                                        схемы цветов.Гормоны, чем старше, тем ветренее                                       к дисгармонии склонны.Прорывы дерзающих мыслей                                   все ближе к зиянию прорв.Каждый орган достанут                                        губительные метастазы;Скелеты в шкафу                                   истерично дополнят досье.После инфарктов, убийств,                               отравлений, чумы, эвтаназийОдна Божья искра живет,                                 конгруэнтная вечности всей.

Перспективы

Раздолья бегут ради счастья и славыПрорвать полосу горизонта;Над ними – мерцание звездной облавыИ бестрепетный ядерный зонтик.Молодецки настроенные километрыУдлиняют дороги прогресса,У обочин впотьмах расставляют химерыТо, что стоит здесь черной мессы.Повсеместно медово-молочные реки,В сухом лишь имеясь остатке,Вспоминают, как зрели для сверхчеловекаИ нигде не сдались попрошайке.Романтичные дали скрывают натуру,Подкупая оптический принцип;Там алчут найти: кто кругов квадратуру,А кто – богатейшего принца.Перекрестки скрестили железные копья,Им не стать золотой серединой,А на всех направлениях – лазы, подкопыС безвылазною перспективой.

Окраина

На окраине, в зыбях, сбивается с толкувся парадигма центральных значений,там её респектабельную окаёмкудергает дикий запал приключений.Меж волею к власти, неволей, безвольеместь перспектива – вздохнуть вольготно,потому что, как счислено оком сокольим,ближе с окраины до горизонта.Все конечные станции мягко склоняютодуматься каждый обратный билети двоятся для тех, кто уже к ним питаетнеадекватно большой пиетет.Там порой ситуации так пограничны,что певцам экзистенции много понятьеще предстоит, с переходом на личностьграницы систем передвинуть. Как знать…

Арлекин

Арлекин в клоунадах державСмеется отнюдь не последним;Он, в толк повседневность не взяв,Берет ее в ладные бредни.Неубранства и голи печатьНа его расписном гардеробе,Он склонен дерзить и дерзать,Но мало походит на -фоба.Удаляясь на Млечный свой Путь,Неизвестной формации силаРаз его, торопясь обогнуть,Мимоходом слегка зацепила —И под черепом, как на ветру,Сместились ментальные вехи,Не сочли это вовсе за труд —Сманеврировали ради смеха.Сложно мерить: что так иль не так;Даже фишка бывает каноном.Арлекин как бестактный мастак —Подкован, при этом раскован.Скоморошеству благоволилПровозвестник «Веселой науки»,Что небесных богов хоронилИ с нагорным кумиром аукал.Арлекин не смазлив, не удал,В нем погода и время не лечатНелюдимости яркий оскалИ замазанную человечность.Головные уборы землянЛадят с модою, титулом, расой;Лишь колпак с бубенцами не даньОтдает окруженью, а дар свой.Шут родной атмосфере не чужд,Но притягивает чужбина…Все факты для собственных нуждПередергивает Коломбина.

Первозданность

Первозданность молится(вторичность на подходе!):– О Царь судьбы и вольности!Не дай меня природе,Верни меня безродности,В сакральное поместье,Где всё в масштабе пропастиИ всюду повсеместность.Первозданность чувствует,Что ген ее потомстваДвинулся в отсутствие,Где на всё есть спросы.Внимает ВездеслышащийТаким благим молитвам – иКакой-то космос вымощенСчастливыми убитыми.

«Из усыпальниц давнишних царей…»

Из усыпальниц давнишних царейисходят бликивнутреннего (не) сгоранья страстейи ноты-брызги.Скопилось в реалиях тесной избымного азарта?Или грузно не та в золотые гробывыпала карта?Эти вспышки хромой метафизики зрядергают воздух —не приобщат ни штыка, ни штыряк метавопросу.Канувшей царственности лунатизм,поползновеньяпросят себе дополнительных визу провиденья.Но фортуна захлопнула диапазонцарских экспансийи вывела к верхним орбитам мадонниз биомассы.Призвана царский апломб размягчатьих миловидность,но не все к их причудливости в очахприноровились.

Столетия

Когда на исходе столетье,на взлете другое —с подвижкой в сухом этикете,с устоями оргий.Отточит свои глазомерыложе Прокрустаи облагородит манерыв духе Минюста.Усилит матчасть, матерея,матрица мафий;ужалят орфизмы Орфеянерв орфографий.Сорвут пацифистскую пломбуМарса педали,но хуже и шпаги, и бомбывсе те же грабли.У столетий двоичный символ(люлька во гробе)и многомодальны курсивына писаной торбе.Века-бегуны не хранимыизвечностью сроду,а их летуны-херувимыпо сути – ни к черту.Кто достаточно в явь надышит,берется за горло;не дрогнет у Тех, кто свыше,ни квант ореола.

Происшествия

На сотом витке катастрофаПригвоздила сбежавший маяк,Сжала гвозди спектаклей в гофры,Взметнула, как рой железяк.Искрутившийся столик спиритаОт нездешней душистости вспух;Не желая остаться гибридом,Испустил вызывающе дух.Полый беспочвенный вирусВ пустотелую клетку вошел;И что там у них не сложилось, —Оказалось загадкой большой.Низкопробности доли и воли,В раже прыгая выше себя,Сантиметр над собой побороли,Но на два отступило Сверх-Я.Событийность, бытье изощряя,Разветвляет поспешно маршрутИ буксирует хаты, что с краю;Те не знают, на что идут.Ход вещей от начала прельщалсяМногогранностью всех баррикад.Колобродит расхожее счастьеВ тупиковости координат.

Перипатетики

Перипатетики в дебри                                   вели резонерство, гуляяВ рощах, где Пан уважал                                       только панский резон,И доходили подчас                               до такого первичного края,Где не бывало еще                             всех других четырех сторон;А потом возвращались                               на лоно исходных позиций,Под эгиду Афины                                    иль менее броскую сень.На векторах сил                            громыхали вдали колесницы,Курс мореходов плясал                              под охотничью дудку Сирен.Перипатетики в ходе прогулок                                          меж древних реалийВдавались в иллюзии                              или давили железный закон,Но, избегнув одышек,                                          занятия те прогуляли,Когда Аристотель, спеша к алетейе,                                                 вершил марафон.

«Вдоль антенн, обнимая помехи…»

Вдоль антенн, обнимая помехи,Новостные интриги простив,Летит легендарное эхо;Что-то дал ему канувший мифИ цивилизаций огрехи.Череда заклейменных теорий,Когорты проклятых веществ,К месту Проповеди НагорнойНесут прирожденный им крест,На сожжениях – огнеупорный.Ничто над собою не властно,Всё, однако, собой дорожит.Борьба и единство контрастов.Завершаются все метражиРезким обрывом пространства.

«Днем в эстетичной ловушке озерной…»

Днем в эстетичной ловушке озернойСохраняются звезды в строжайшем почете —И выходят на берег из обсерваторийОкропить заводской телескоп звездочеты.К месту корней своих, отчих коряг иРадикальности – в сверхзвуковой карете,Из огня и воды, медных труб бумерангиВозвращаясь, опаздывают на столетья.В виде милостыни изумруды, рубиныПроходят по делу о мега-хищеньях;По доброй неволе и злым, и невиннымНарезает землицу блистающий лемех.Присягнув передатчику, чудо-частотыТранслируют антимиров богомолье,И только отдельные блудные ноты,Упав, дребезжат на антеннах юдоли.Акты прямо зависят от противодействийИ вкось от того, что должно не случиться.Застят небо благие курьезные вести,В которых заинтересованы лица.

Проселок

Утешительный зов проселочной дороги отчетливо внятен. Говорит ли то душа? Или мир? Или Бог?

М. Хайдеггер

Проселок всегда выполняет свои задачи,Нехитрые с виду, подчас и совсем не видные,А еще синтезирует нечто такое в придачу,Что не усвоится суетностью иль доктринами.Подпочва богата песчинками, что заносилисьВетром с пещер, не доступных для минералогии.На поворотах флюиды рассеивает катехизис,Спевшийся в чем-то с петляющими эклогами.Отливает оттенками оникса иль аметистаРябая смола утрамбованного покрытия.То, что вот-вот за пределы должно закатиться,Перекликается радужно с тем, что на выкате.Здесь у фигур умолчанья незыблемей позы;Курьез поджидает отвагу и предосторожности;Скорость колес и подошв, также их перекосыОбнуляет порой знаменательная нехоженность.У обочин сезонно разбросаны, собраны камни.Былые кумиры следы обновляют по праздникам.Над капканами яро весь час интригующей кармы —Сил, против бега часов устремленных, догматика.

Жажда неба

Замедляется кровосмешеньеМировоззрений в зеницах;А фары былых усмотренийКоченеют на дне глазном.Боевой указующий вектор(отовсюду – на передовую)Подвизается в иды кривою,Что вывозит борцов хоть куда.Кто не может напиться неба,Культивирует эту жажду;Исходя из тоски безысходной,Порой превосходит себя.Уступки тройной несвободеПереступают границы,Где уже не натужится поступь,Потому что ей держат шаг.Возбудители вычурных фобийПовстречали разносчиков маний;Так они завязали знакомство,Что гордиев узел поник.Кто стремился напиться небаВ моменты смертельной жажды,Захлебывался не летальноЭлектричеством лунных фаз.При заносчивости выкрутасовИзготавливают алгоритмыДля спрямления коловорота,Который не взять в оборот.Скачки волкодава-прогресса,Сбив авантюрные планки,Буксуют в благом порывеПеред (пре) красной чертой.На какие объемы небаХватит горячечной жажды?Как в разливах его бездоньяИсчерпается этот вопрос?Пожелтели отписки Писаний.А Слово, что было в начале,До того лишь договорилось,Что могло бы и помолчать.

Призвание

У субъекта, носильщика прокаВ ненасытную прорву Земли, —Дорога одна, с нестыковкой;Ноги намертво к ней приросли.Поток фантазийных вибрацийНаправляет беспечная ось,А серьезно доводится братьсяЛишь за то, что уж как-то взялось.Рулевая вселенская тягаПодцепляет нутро на крючок,Всюду вытащит из-под корягиНе легших на курс лежебок.У призвания много названий,Средь наглядных: на шее хомут,Среди писаных: предначертанье;Имя пункта прибытья: капут.Эта точка лукаво двоичнаИ по счету большому – не в счет,Но, чтоб выглядеть дальше прилично,Нужно там положить живот.

Лингвистика

Наращиванье потрясенийВ панораме любых сочиненийОбеспечивает потасовкаСильных и слабых склонений.Нудный жемчуг расчетливой притчиПнули стразы вербального китча;Перлы мечутся, мучится бисер;Языкастости – косноязычны.Препинания знаки не склонныГнать волну, и качают те волныБелый парус, всегда одинокий,Ассоль напугавший по полной.Многопрофильные фарисеиНа грамматику хинди подсели,А два ее лучших спряженьяЗаартачились и обрусели.Понимаемое между строчекНичего не доводит до точек,Но закон сохраненья энергийТе позиции не обесточил.

Монолог постороннего

Я здесь ни за что не в ответе,Для меня – ни родной задачи,ни огня белокурых бестий,ни косой донкихотской клячи.Ничего не имею против,от противного не рассуждаю;в струе, что не ведал Понтий,руки чище его умываю.Ращу умозрение, мыслю —означает ли, что существую?Под эгидой ли мудрого присно,курсирую ныне впустую?Попутчиков нет и не будет.Из всей исторической славылишь помнятся рейтинг иудин,инквизиторские забавы.Пойдут еще (с богом?) мессиинаносить светозарные раны…Зря стою на своем… Раны сини…И неусвояемость манны…

«В зрачках – мистификаций отраженье…»

В зрачках – мистификаций отраженье,На уровне подспудном – нелады;Веществ непредсказуемый обмен – иСдвигается масштаб моей беды.Снятся экзекуторы и судьи,Потопленных церквей колокола.Иггдрасиль впотьмах блуждает-блудит,Раня плод любви и корень зла.Вновь тешится вторичная задача,Химеру для ответа обретя.А по мне как плакал, так и плачетНебывалый сектор бытия.

Истукан

Фигура из мрамора, меди иль глины,

С нутром из таинственных высших материй —

Во главе всех углов поднебесной картины

Как охранитель небесных хотений.

Пока продолжается бой компетенций,

Кумир умудряется бесперебойно

Капать магический хмель квинтэссенций

В диалектические самогоны.

Его заскорузлость не раз попирали

Тузы оцифрованных модных наличий,

Он снабжал конъюнктурой свои пасторали

И брался за старое в новом обличье,

Сохраняющем чакры нездешнего склада.

Стихии шумят; не сдаются прогрессу

Шоу маний величья молекул, форматы

Маниакальности, порча для мессы.

Каждый зрит божество через личную призму,

Считая, что он самый верный и зрячий;

Но не выверен выплеск того фанатизма,

Что требует крови, свежайшей, горячей.

Идол следует всюду, во всех ипостасях,

Своему изумительному назначенью:

Он не волен в миру из умов изыматься.

А чистый тот разум, творя вознесенья

Мимо шумных кумирен в покой Абсолюта,

Просит крылья себе у Великого Духа.

Идол знает: он большему служит кому-то,

Здесь имея с лихвой и пера и пуха.

«Из небом запитанных координат…»

Из небом запитанных координатДоносится счастья безлюдного квант —Чужеродная вспышка, бродячий накал,Фитиль, что рабочим богам помогал.Для чего запредельных сияний зарядБуравит наземный пирующий ад?В запальчивости, за ответом ответВыдает ходовой человеческий бред.А всякий налаженный временем ход —Смертестремительный. НаоборотВсему – задает череду доминантБезлюдного счастья немереный квант.

Дорожное

Не тропа, не железная, не автобан —Идет без названья дорога,Подпуская к обочинам только туман,Темы арфы, долины Ван Гога.Стези, что горазды бороться вездеС бездорожьем за место под солнцем,Ославляют накатанный водораздел,Хотят незаезженных опций.Из сердца выходит свой меченый путь,Что прирожден, а не выбран;На нем надо лямку беспутства тянуть,Пока он не выработал свою сутьИ вместе с сердцем не вырван.

«Роскошная ночь неродных палестин…»

Роскошная ночь неродных палестин,Зашкаленность выспренней неги;Достиг, отслужив маете, паладинЦарства сплошных привилегий.Здесь не приносят сомнительных лептНа жертвенники, как на сцены;Рать Агни – горящие стаи кометУничтожили все, что не ценно.Тут избавлена всякого рода любовьОт волненья и противоречий,С ней никогда не рифмуется кровь:Возбудитель всех ран залечен.Немыслимый ток анонимных стремнинУспел в атмосферу втереться.Мысли собрать не успел паладин —От счастья расплавилось сердце.

«Под жесткой трехмерностью полный провал…»

Под жесткой трехмерностью полный провалПозволяет небесную линию гнуть;Шива, топчущий мир, оружейный металлНа стопы надевает, на тонкую юфть.Безымянного голода хищный прилив,Кровоточивость прозрачных клыков…Все живое, снующее в форме пожив, —Дело вкуса чьего-то; есть вкус и такой.Ассистирует роботам, клонам, клишеРаскопанных чудищ остаток сухой —И сквозит то ль потерянный рай в шалаше,То ль инфернальный нетраченный зной.Слепоте предлагается множество призм,Неви́денье мира в виде́ньях дано;Каждый маразмом подкошенный -измПытался тягаться со сказкою, но…

«Свежеют оттенки и запах…»

Свежеют оттенки и запахВечнозеленой Веданты.В арийских координатахДремлет Свами Вивекананда.Во сне оживают колоссыЗолотого священного векаИ санскритское многоголосьеБередит алетейю греков.Горячий медовый напитокПаломники пьют у Ганга;У каждого – посох и свиток,Перед ними – стихийное тангоВолн, подражающих Шиве.Розовеют воздушные глыбы.В затуманенной ретроспективеТомятся древнейшие нимбы.В чалме серебристо-синей,Поправляя на шее гирлянду,Раскаленным глаголом мессииБудит родину Вивекананда.И можно под гнетом созвездийНадеяться только на чудо.Все дороги ведут к переезду,Где покоится стрелочник Будда.

Ретроспектива

Юный Акрополь свой шик и ментальный замесКрепит на вершинном плато ОйкуменыИ убежден, что его не попутает варварский бес:Около тот, что диктует Сократу, – отменный.В яркой пустыне зашедший в тупик караванВседержителю пустопорожности жертвыНоровит принести; а на темени каждом тюрбан,Виды видавший, вправляет ослепшие нервы.Ночью жрецы преподносят Исиде сюрприз,Лишь наутро Осирис найдет на него управу.Некие факты в божественности не срослисьИ оставляют желать себе лучшего сплава.Океан-исполин упражняет девятый вал —Расти адекватно пред хитростями Одиссея.Подверженный гигантомании остров Я-малПросит такой тренировки – подмять населенье.Стародавние козни, хиты, что не вышли собой,Не в состояньи теперь даже смутно казаться;От скуки, лишь лазер убитый веками застойПробуравил однажды и не захотел связаться.

Энциклопедия

Энциклопедия выстроила                                в доскональном порядкеСобытья, трактаты, досье,                              артефакты любого склада,А веской причиною                                      вызванные накладкиСмещает туда, где весомость                                         ничуть не накладна.Подчас удручают вниманье                                   запятнанные страницы,Курсивы с поклоном вещам,                                  подлежащим сомненью,Азиатских фамилий                                   напыщенные вереницыИль галоп по Европам                             с ездою сто раз через Сену.Если в теми лакун зачерпнуть                                     небылиц непорочных,Можно понять, как им страшно                                       идти на поверхность.Кто не способен копать                                   глубоко между строчек,Не сделал открытий,                      довольствуясь парой отверстий.

Объективность

Объект, маргинал объективности,По наклонностям – беспримерный,Сознанью доводится вынести,Оградив, по возможности, нервы.Над ним коррелят астрофизикиИ посылы астральной жутиВ коллизиях искру не высекли —Так кривое пространство шутит.Глаз и сглаз допотопного ящераВ лунке мшистого парапетаСбереглись для впередсмотрящегоС утопического корвета.На портике с дымными сколами —В духе клинописи прожилки;Лишь чудищ латунные головыВ тоску криптограммы проникли.Наука из дел объективностиИзгоняет проделки чудны́е,Аш два о не намерена вынести,Как вода, похожденья мессии.

Фатум-моргана

Вне судьбы организмов, галактик,Продуктивных и праздных структурТот живет, кто без тактик и практикБесконечность себе разомкнул.Там ничто никому не дается:Всё у всех навсегда вновь и вновь,С оптимальной несчетностью опций,С оптом сброшенного со счетов.Так вот мистика, бред, умозреньеЗдесь рисуют не белый тот свет;Их прови́деньям их провиде́ньеПодставляет пропащий сюжет.Планиды петляют под солнцемС полномочьем удавки-петли;Среди них даже есть марафонцы —Далеко в своем деле пошли.Ариадне в тисках лабиринтаНе послушен ведущий клубок;Доля тех, кто за ним, незавидна,Как только завидит их рок.Сумма временных судеб пустячнаПеред тем, что вовек не судьба.Шар земной – отфутболенный мячик.Кто здесь видел в гробу себя, значитБольше стоптанного себя.

В эпилоге

В эпилогах и чинных, и чванных трагедийНаблюдается твердых понятий расплав;Плод запретный под споры о вкусах где съеденЦеликом, где составил основу приправ.Не о прежнем болят повзрослевшие раны,Поменяли валентность итоги борьбы,И как будто по неким законам не-жанраТайный смысл наивысшей ценою добыт.В эпилоге прыгучие планки амбицийНе под сенью знамен – под сонливостью стрех.А бог из машины в пятнадцати лицахНаблюдает безличной стихии успех.

Лето

Липы измазаны солнечной радостью,Склонно к жалости жало у пчел.Аскет, что в пещере от счастья упрятался,Вдруг ее ненадежною счел.Ахилл, черепаху оставив на привязи,Догоняет для галочки нимф.Окстившись, Харон делегацию вывезетНе туда, куда требует миф.Яркость, и зной, и пыльца перемешаны,Чуть звенят эманации скал.Каждый податливый и средневзвешенныйРетуширует свой номинал.Июль – годовой маеты кульминация,Необузданности апогей.Плохо все понимают, за что убиваются,Но не оторвать, хоть убей.

«Род прямоходящий среду бороздит…»

Род прямоходящий среду бороздит,Практикует и поползновенья,Чтоб сноровки былые свои разбудитьДо седьмого, и дальше, колена.Иллюзии смотрятся блекло в тот час,Когда между ними химераДерзко покажет в натуре свой класс,Чуть подмигивая биосфере.Хиромантия, зная границы свои,Читает ладонь как по нотам,Но всегда выплывает, раздвинув буи,Нота бене из подноготной.В инфраструктурах соцветия лампУтеряли запал Прометея;Старый бог из машины чарует пикап,О былом механизме жалея.Тот, кто достигнет пустынности зорь,За пустышками дней не гоняясь,Обнаружит в багрянце зовущий зазор,Не зазорную в нем негуманность.