Пришельцы не залетали? Фантастические рассказы с изрядной долей юмора

Вострицын, как человек сомневающийся, отправился за советом к Василию Богомягкому. Тот, как человек волнующийся, заикнулся о книге за общим завтраком, в результате тайна Вениамина Аполлоновича стала секретом Полишинеля. Акоп и Вагиза очень заинтересовались возможностью вывести своего чудовища.

– Может, у них шерсть хорошая? – по-хозяйски говорил Акоп. – На продажу сгодятся, на развод там, туда-суда?

– Интересно, а если оно говорящее, – с жаром перебивал его Василий Рама, – может, оно знает какой-нибудь новый способ самосозерцания по шакъя-йоге?

– Господа, господа, – прервал всех вкушавший доселе в молчании Ханс Христианович. – Вы забываете об одной немаловажной вещи. А если оно будет опасно? Оно же вас сожрет. Говоря «вас», я, естественно, имею в виду именно вас, поскольку со мной, сами понимаете, моя охрана. А с каждым из этих ребяток новоявленной твари придется здорово побороться.

– Гражданин Мандельштуцер, – обратился к нему Вострицын. – Не согласились бы вы стать, так сказать, нашим спонсором и выделить для охраны хотя бы одного из ваших… ммм… сотрудников?

– С удовольствием, – бесстрастно заявил Ханс Христианович, – по двум причинам: во-первых, я сам буду участвовать, а, во-вторых, если чудовище можно будет приручить, не исключено, что я заведу себе одного такого.

– Хоть двух! – разрешил Вениамин Аполлонович, считая себя ответственным за процесс выведения.

– Но не исключен и такой вариант, – столь же ровным голосом продолжил Мандельштам, – если эти чудовища окажутся особенно ценными, я у вас, милейшие соседи, и руководство, и самих полученных в результате эксперимента существ просто-напросто изыму. Надеюсь, никто не будет в обиде?

Сказано это было мягко, но никто из соседей спорить с любезным Мандельштуцером не решился.

В течение последующих двух дней будущие чудовищеводы добывали ингредиенты для выращивания. Пыль собрали сообща, графит из карандашей принес Богомягкий, дубовые стружки и железный зуб от циркулярки притащил со стройки Вострицын, армяне же внесли горсть гашеной извести – другой не было, слющай, оправдывался Акоп. С инкубатором проблем не оказалось: Ханс Христианович просто переслал куда-то по телефону все размеры и схему, и к вечеру им принесли уже собранный и подготовленный к действию агрегат. Василий Рама предлагал обложить инкубатор изнутри страницами из шакъя-йоги, но этому неожиданно воспротивились армяне.

– Может, я его тоже хочу обложить? – скандалил Акоп. – Армянской азбукой, к примеру. А вдруг оно по-нашему заговорит? На кой вам сдалось армянское чудище? Оно только нам подойдет. Может возникнуть конфликт интересов!

С ним согласились, и Богомягкому было сделано внушение. Внушение произвел один из мордоворотов, и Василий Рама чуть было вообще не отказался от участия в опыте, но впал в нирвану на пару часов и по прибытии в сей мир уже забыл обо всех печалях. К тому же всех было готово для начал испытаний.

Вениамин Аполлонович торжественно всыпал в скороварку ингредиенты. Последним он добавил клочок рыжей шерсти Шипра. Затем все было энергично взболтано сотрудником Мандельштуцера и поставлено на огонь. Доведя до кипения, полученную однородную массу вылили в специальное углубление инкубатора, затем, как было показано на рисунках, закупорили, выставили нужные цифры на боку аппарата и стали ждать. В руководстве было сказано, что хорошее, доведенное до кондиции чудовище получается спустя четыре часа после активизации инкубатора. О том же, что делать с полученным в результате опыта чудищем не было сказано ничего, но Вострицын надеялся на великие имена Песталоцци и Макаренко, считая, что воспитание может сделать из любого чудовища вполне приличного члена общества. Впрочем, Мандельштуцер явно не надеялся на благополучный исход дела. Он стоял в дверях, а его утлую фигурку с обеих сторон мощно подпирали мордовороты. Василий Рама в ожидании принялся созерцать пупок, но Вострицын мог бы поклясться, что слышит испускаемое Богомягким тоненькое похрапывание. Вагиза же затеяла тихую перебранку с Акопом, затянувшуюся на все четыре часа.

Звон, раздавшийся из инкубатора, сообщил, что блюдо готово. Естествоиспытатели подобрались и ждали чуда. Один из мордоворотов Мандельштуцера закрыл собой хозяина, другой же закрыл первого, держа наизготовку пистолет. Из-за бугрящихся мускулами плечей секъюрити выглядывал полный любопытства глаз Ханса Христиановича.

Что-то щелкнуло, стукнуло, дверца инкубатора распахнулась, и оттуда вывалилось чудовище. Было оно точь-в-точь как то, что сидело в холодильнике: маленькое, рыжее и встопорщенное. Общественность дружно ахнула. Акоп упал в обморок, Вагиза захлопотала вокруг него, а Василий Рама медленно и тягуче произнес:

– ОМММММ!

Один из телохранителей Мандельштуцера «Оммма» не выдержал и выпалил из пистолета в стену. Второй последовал его примеру и грохнулся всей тяжестью на вякнувшего: «Караул!» Ханса Христиановича. Акоп ринулся под стол, руки за голову, ноги на ширину плеч. Вагиза заверещала по-армянски, а Богомягкий заголосил мантру с удвоенной силой. Вениамин Аполлонович неожиданно для себя сохранял полнейшее спокойствие. Он во все глаза уставился на чудовище, которое, в свою очередь, уставилось на самого Вострицына. Откашлявшись, оно сказало хриплым басом:

– ОМММ!

– В смысле? – вытаращил глаза Вениамин Аполлонович.

– Караул! – деловито сказало чудовище и протарахтело несколько слов на неродном Вострицыну языке.

– Вай! – сказал вдруг из-под кровати донельзя изумленный Акоп. – Он по-нашему знает!

– Харе Кришна! – гавкнуло вдруг чудище, с явным недружелюбием глядя на собравщихся. – Харе Рама!

Василий Богомягкий упал носом и принялся исступленно лобызать пол перед носом рыжего существа.

– Я так и знал! – причитал он. – Я верил! Омм! Оммм!

А чудище, окинув всех неимоверно злым взглядом, вдруг свилось в клубок, и, как давешняя зверюшка из холодильника, превратилось в спиральку, которая мгновенно растворилась. И в тот же миг свет в комнате вырубился.

Еще какое-то мгновение все ошеломленно взирали друг на друга. А затем в дверь квартиры застучали и закричали. То кричал обитатель соседней же коммуналки Рафаил Иваныч Гариллаз.

– Соседи! – вопил он. – Я тут у вас свою книжку не забывал?

Вениамин Аполлонович выскочил в коридор и, откинув цепочку, впустил Гариллаза. Рафаил Иваныч вошел, осветив пространство перед собой длинной красной свечой, которая была тщательно воткнула в донышко баночки из-под майонеза. Он по-хозяйски огляделся и скомандовал:

– В кухню!

– Если вы за книжкой, то она – вот, – и Вострицын протянул ему брошюрку. Сосед тут же вцепился в нее, как вцепляется в рыбу хищная птица скопа.

– Уже два дня ищу! – кричал он. – А она здесь! Ты рад, Рафаил? Очень! Я у вас тут опыт проводил – у меня не дали! А у вас вечно квартира пустует. Вот я и провел! И хорошо провел, правда?

– Я не знаю, – робко сказал Вениамин Аполлонович.

– Да я это я себе говорю, – сказал Гариллаз. – Привычка дурацкая, с детства осталась. И то сказать – приятно поговорить с умным человеком! Га-га-га! – посмеялся он бородатой шутке. – Да, кстати, вот ваша вещь!

И в руки Вострицына ткнулась баночка с оливковым маслом. Тот ошеломленно уставился на нее, и вот с помощью этого самого масла в голове его со скрипом начали проворачиваться какие-то колесики.

– Так э-э-э, – он хотел сказать что-то еще, но Гариллаз уже исчезал за дверью. Немного приостановившись, он обернулся, и свет горящей свечи выхватил из темноты его страшно-красное, как у вурдалака, лицо.

– Вы уж не серчайте, что я его у вас в холодильнике оставил, – сказал Рафаил Иваныч сипло. – Думал, подольше протянет. А вы его испарили. В тепле оно долго не живет. Только если вы чудище создавать решили – будьте внимательны. Если положить гашеную известь, оно может и вернуться! Но – другим. Совсем другим.

С этими словами дверь за соседом захлопнулась. Вениамин же Аполлонович побрел в свою комнату. За спиной его уже вовсю ругались обитатели коммуналки, но это его не беспокоило. Что может значить гнев какого-то босса преступного мира против возвращения ставшего Другим чудовища? Не исключено, что всех их в этом случае ждет, по выражению Василия Рамы Богомягкого, один сплошной ОМММ.

Старик Гехван и тайная комната (Смерть в Ленинке)

Старику Гехванидзинжадзе хотелось тепла. Он сидел у окна и с тоской взирал на едва тронутые листвой ветви деревьев. Черные стариковские глаза ловили редкие лучи солнца, прорывавшегося из-за туч, как раб из цепей, картинку с изображением которого старик Гехван видел во вчерашней «Правде».

Вдруг в комнату постучали. Стучали деликатно, согнутым пальцем. Гехванидзинжадзе в квартире любили, можно даже сказать, почитали, и поэтому беспокоить стариковский досуг могли с исключительной нежностью. Ну, это только неугомонный Сашка Панкратов мог в любое время суток ломиться к старику и требовать тяпнуть с ним по-нашему, по-новоозерски. Сашку соседи унимали быстро, но гордый грузинский нрав, как поется в известной песне, не спрячешь в ножны, и старик мог обижаться несколько дней, пока ему не подносили с поклоном арбуза – свежего или моченого, это как на сезон придется.

Так вот, как уже было сказано, к Гехвану постучали. Старик прошаркал в двери и отворил ее ровно на полпальца, всунув в образовавшуюся щель свой внушительный нос.

– Эй, дарагой, – сказал он надтреснутым голосом. – Чего шумишь, чего хочешь?

– Товарищ Гехванидзинжадзе, вам письмо! – пропищали с той стороны голосом Рафаила Гариллаза, и в нос старику был робко сунут конвертик.

– Сыпасиба, – и письмо, перекочевав в сухонькую стариковскую руку, исчезло, тут же исчез и нос, а дверь, громко хлопнув, чуть не оставила взвизгнувшего Гариллаза без пальца.

Старик Гехван в последнее время боялся почтовых террористов. Начитавшись в газетах о жутком порошке, который нехорошие нехристи подсыпают в письма всем встречным и поперечным, он с великим подозрением стал относиться ко всевозможной корреспонденции. В частности, с нового года он перестал выписывать «Огоньки Новоозерска», вместо чего за газеткой принялся ходить в киоск. Писем ему практически никто не присылал – друзей и родственников своих Гехван пережил, а детей и внуков не завел. Поэтому письмо показалось ему весьма и весьма подозрительным.

Осторожно, издалека, он потыкал в письмо кинжалом. Конверт явно не собирался взрываться. Тогда старик решился и одним махом распорол конверт. Внутри не было и следов порошка, а находился там маленький беленький листочек. Гехван почесал в затылке, но листок взял, развернул и даже прочел. Вот что там было:

«Дорогой Гехванидзинжадзе, извини, не помню твоего имени-отчества! Ты ведь помнишь меня, Вахтанга Мемердомошвили? Мы с тобой одно юнкерское училище заканчивали. Не знал, к кому обратиться, поэтому решил написать тебе. Видишь ли, всех своих друзей и родственников я пережил, а ни детей, ни внуков, старый ишак, не завел…»

Гехван строго посмотрел по сторонам и украдкой смахнул слезу, после чего стал читать дальше. А дальше новости пошли жуткие и страшные. Вахтанг рассказал, как он решил пойти в Российскую государственную библиотеку, или, как ее называют по старинке, библиотеку имени Ленина, чтобы посмотреть там кое-какие философские трактаты его любимого Платона, изданные на грузинском языке. Но, побывав в Ленинке, он обнаружил там такие вещи, что не может в одиночку с ними разобраться. В частности, он узнал, что правый коридор подвального помещения левого крыла библиотеки совершенно недоступен для посещения, а именно там, он в этом уверен, и находятся милые его сердцу трактаты. Однако доступ к ним запрещен, а ему, Вахтангу, очень хочется туда попасть. Не устрашили его и рассказы о том, что несколько посетителей, по ошибке пропущенных в злополучный коридор, так и не вернулись! Заканчивалось письмо тем, что Вахтанг обращался к Гехвану с просьбой помочь.

«Если мое следующее письмо, которое я напишу после похода из Ленинки, ты не получишь, отправляйся меня искать, дорогой. Вся надежда на тебя. Ну, а если суждено мне будет выбраться – приглашаю на шашлык и киндзмараули! И не спрашивай, за что – за понимание!»

– Э, какой глупый, – сказал Гехван, обращаясь к конверту. – Да ко мне бы приезжал, слушай! У меня этот Платон даже на карелском есть, да?

Но, как ни надеялся Гехван, второго письма из Москвы он не получил. И пришлось ему, собрав котомку и не отвечая на расспросы донельзя удивленных соседей, отправляться за тридевять земель – в столицу. Что поделать, старик был по натуре неизлечимым романтиком. Даже вино не могло в нем победить эту страсть, а наоборот – разжигало. Поэтому он и захватил с собой немалую бутыль. И про сациви не забыл, а как же!

Сразу же по приезде со стариком случилась неприятность. К нему подошел полицейский и строго попросил предъявить.

– Я в библиотеку приехал, – объяснил ситуацию Гехван.

– Это ничего не меняет, – страж порядка был строг и деловит. – Па-апрашу!

– Слушай, дорогой, ты не шуми, – сказал добродушно старик. – Документы есть. Как к Ленинке пройти, подскажи, пожалуйста.

Но полиционер непонятно почему расшумелся и принялся свистеть, подзывая подручных. Гражданина Гехванидзинжадзе окружили и учинили допрос с пристрастием. Только после показа паспорта и билета до Москвы военные мужи немного оттаяли, а один из них даже подобрал с земли и всучил старику оторванную в пылу дознания пуговицу с пиджака Гехвана,

– Дед, ты только не обижайся, – сказал он. – Времена у нас смутные, мало ли что…

– Что? – старик все-таки решил возмутиться. – Что вам Гехванидзинжадзе плохого сделать может? Я в Ленинку иду. Читать.

– Читать мог и дома, – сухо сказал один из добрых молодцев. – А у Ленина читать нельзя. На него смотреть надо, понял?

– Я уже видел, – ответствовал старик. – В восемнадцатом, когда Зимний защищал.

– Брал? – уточнил дружинник.

– Защищал, по-русски же говорю, э? К стенке бы поставили, да ваш этот Ленин заступился. Не надо, говорит, генацвале трогать, он нам еще пригодится.

– И пригодился?

Старин расправил седые усы и усмехнулся:

– Чуть-чуть, – сказал он скромно. – Немножко совсем. А как пройти-то, подскажи?

Полицейский принялся долго и путано объяснять, потом махнул рукой и всучил Гехвану карту Москвы, отметив галочкой место, куда должен был попасть старый ленинец. Подхватив чемоданчик, грузин заспешил к метро.

С большими перипетиями Гехван добрался до Ленинской библиотеки. Проказник-мент указал ему местоположение отнюдь не Ленинки, но Мавзолея, и несчастный Гехван долго пытался попасть внутрь, уверяя почетных караульщиков, что просто желает почитать. На его счастье, один из охранников оказался земляком старика и объяснил ему ошибку. Зажав в руке адрес библиотеки, Гехванидзинжадзе продолжил свой многострадальный путь.

Как старику удалось проникнуть внутрь, минуя кордоны контролеров и охранников, остается только догадываться. Сам же Гехван никогда и никому об этом не рассказывал, в пьяном же угаре мог только показать пантомимой, а из жестов и непристойных стариковских телодвижений соседи, естественно, никаких более-менее ценных сведений добыть не могли. Одно было известно точно – пронырливый Гехван все же попал внутрь вожделенного здания, дождался темноты и, вооружившись припасенным фонарем «Луч-3», отправился на поиски нужного крыла, подвала и коридора.

Страшно было старику Гехвану. Пригибаясь, больше, конечно, от ужаса, нежели из боязни стукнуться головой, шел он извилистыми путями, наступая на кончик желтого круга света фонарика, дрожащего впереди. Пахло книгами и лежалым сыром, очень хотелось в Новоозерск и в туалет, но долг старинной дружбы гнал вперед. Он уже не помнил, сколько часов проблуждал в лабиринте храма книги, как под ногами неожиданно захрустели чьи-то кости. Стало совсем жутко. А когда откуда-то из глубин помещения полышался мерный стук, похожий на удары в барабан, а вслед за ним – низкий, леденящий душу вой, Гехван остановился. Ему надо было подумать: быстро убегать или же мчаться, как ветер.

И тут на него и выскочило. Позднее, когда старик пытался описать его своим друзьям, его поднимали на смех. Сашка Панкратов хлопал Гехванидзинжадзе по сухонькой спине и кричал, что такие чудища даже ему, Панкратову, ни разу не виделись, а уж сколько он их повидал на своем трудном алкоголическом веку! А Ничипор Котейко, в будущем писатель Буран, тихонько похихикивал в кулачок, что не помешало ему, однако, в дальнейшем вывести описанный стариком кошмар в одной из своих книг под названием «Маленькое привидение большого дома».

Короче говоря, Это завопило прямо в лицо старику. Старик не растерялся и завопил прямо в лицо Этому. Тогда непонятная тварь заревела еще громче и взмахнула лапами, пытаясь ухватить старика за плечи. Гехван увернулся, швырнул в Него фонариком и пустился наутек. В первые мгновения он слышал страшный крик существа, которому наверняка нанес урон своим осветительным прибором. Последующие минут десять он практически чувствовал на своих пятках жаркое дыхание гнавшегося за ним чудища. Но недаром Гехван пятьдесят лет оттрубил в секретных водолазных войсках – теперь его умение определять верное направление даже в мутной воде сослужило ему верную службу. Старик петлял по таинственным коридорам, кидался то в одну, то в другую сторону. Если бы соседи по коммуналке увидели сейчас Гехванидзинжадзе, несущегося по извилистым темным коридорам со скоростью гепарда, они бы очень крепко подумали, прежде чем в следующий раз вычеркивать старика из списка по выносу мусора, машина за которым приходила в шесть часов, а уходила в шесть часов ноль две минуты, и жильцам всего дома нужно было ухитриться не только добраться до машины, но и, растолкав локтями вожделеющих, вывалить свое добро из ведра в разверстую пасть мусорки.

Гехван выскочил на свет как раз в тот момент, когда охранник, отчаянно зевая, гремел ключами, отпирая изнутри помещение библиотеки. С напором профессионального рестлера он отбросил в сторону медведеподобного сторожа и вылетел на улицу. Теперь его путь лежал только в одно место. Нет, не в милицию. Гехван уже ощутил на себе дружелюбие местных властей и теперь желал только одного – поскорее исчезнуть с карты столицы нашей родины и вновь пополнить собой население маленького провинциального Новоозерска.

И, хотя старик ничего особенного не совершил, в своей квартире он сразу стал национальным героем. Его разве что не носили на руках, а поэт Гундосый даже пообещал сложить в его честь хвалебную песнь, а может, и эпос – но это как пойдет.

А о письме, которое старик получил через неделю после возвращения, он никому не сказал. Потому что в нем говорилось следующее:

«Здравствуй, далекий друг Гехван! Извини меня, старую обезьяну, что не написал тебе сразу. Знаешь, совершенно необычная вещь со мной произошла! Сможешь ли поверить, но я совершенно случайно заблудился в этой окаянной библиотеке! Неделю просидел, веришь? Хотя как ты можешь не верить, мы же с тобой, помнится, в окружении под Архангельском целый месяц только воду пили! Так вот, сидел я там, как Монте-Кристо какой, понимаешь. Очень страшно было, как на духу расскажу, дорогой. Кто-то все время выл, постукивал да похрустывал, мамой клянусь! А потом произошло чудо – наверное, случайный библиотекарь, да получит он свою зарплату вовремя, зашел в тот самый коридор, где сидел я, но испугался моего радостного появления и наутек пустился. Долго бежал я за ним по темным извилистым ходам пещеры, а он ускользал, хитрый! И неслись мы так в долгой и страшной темноте и тишине, пока впереди не забрезжил свет, и не выскочил я вслед за ним на поверхность. Ай, спасибо красавцу-библиотекарю, да не смог узнать, как зовут – непременно бы тебя с ним познакомил, мы сели бы, стали петь, пить, веселиться, в общем – как у нас принято. Так что не пугайся, дорогой, все у меня хорошо, слава Богу. А в гости непременно приезжай, угощу – домой не захочешь. Счастливо! Твой Вахтанг».

А еще через неделю соседи застали Гехвана сидящим в кресле в состоянии полной каталепсии. В руках у него был свежий номер «Столичных вестей». Статья, которую, видимо, изучал впавший в транс старик, называлась «Ленинские тайны»:

«Недавно в здании Российской государственной библиотеки были начаты ремонтные работы. Вчера сотрудники, обследовавшие самые далекие уголки здания, обнаружили в правом коридоре подвального помещения левого крыла человеческие останки. Фрагменты по меньшей мере трех скелетов были разбросаны по всему коридору, а также под одним из стеллажей с подпиской газеты „Искра“ за двадцать первый год был обнаружен огромный лаз, похожий на крысиный, но гораздо большего размера. Сотрудники срочно вызвали специалистов из области биологии и полицейскую собаку. Будем ждать результатов».

Статья была прочитана вслух, поскольку желающих узнать о том, что так потрясло старика, было много. И тут неожиданно раздался скрипучий смех. Это смеялся Гехван. Он лежал в кресле с полузакрытыми глазами и хихикал.

– Биологи, – сквозь смех говорил он. – Собака у них. Собака на обед, биологи – на ужин. А Гехвана – вота!

И он размашисто показал всем присутствующим широко распространенный жест. И больше от Гехванидзинжадзе нельзя было вытянуть ни единого слова. А может, оно и к лучшему? Для старика-то во всяком случае…

Пиво, соки, воды

Михаил Андреевич Леший был равнодушен к пиву, сокам и любому сорту минеральной воды. Однако лоток держал. И торговал с него означенными жидкостями, нимало не смущаясь тому, что не может иметь того, что охранял. К тому же он стоял к емкостям спиной, выражая им таким образом свое презрение.

Вот в один из теплых майских деньков, когда лоток был особенно востребован, Леший поднял глаза на очередного посетителя – и ахнул. Перед ним собственной персоной стоял известный и популярный писатель-фантаст Буран. Михаил Андреевич был в курсе того, кто скрывается за столь элегантным псевдонимом, поэтому без обиняков и вступлений сказал:

– Котейке – наше с кисточкой!

И сделал рукой возле головы отмахивающее невидимую осу движение – это он так отдавал честь по-нерусски, насмотревшись тупых боевиков.

– Сидите, сидите, Михал Андреич, – царственно сказал Буран, несмотря на то, что Леший был весь день на ногах. – Я к вам по делу.

– Надеюсь, не по личному, а купить пива, соков или вод? – подмигнул собеседнику Леший.

– Надежды пошли прахом, – склонил голову Буран. – Я по другому вопросу.

– Ну так выкладывайте, голуба! – чуть не закричал Леший. – Очень уж тошно продавать! Без событий, без людей – одни покупатели! Говорите скорее!

И Буран заговорил. И то, что он выложил, Лешему очень и очень не понравилось.

…Фантаст Буран был в творческом простое. Нет, писать он мог и даже хотел, только не знал – про что. Сюжеты, которые приходили ему в голову, все, как на подбор, были уже кем-то заняты. Он приходил к своему литературному агенту (будучи новоозерским авторским «толкачом», Буран сразу после получения признания обзавелся своим собственным литагентом, над которым можно и нужно было измываться) и стоял у того над душой, требуя свежих мыслей и оригинальных задумок. Агент, звали которого Андрей Опопов, выходец из глубинки и сам в прошлом писатель, предложил ему дикую, но не лишенную оригинальности задумку про живой навоз. С тех пор Буран посматривал на литагента косо.

И вот недавно самому фантасту пришла в голову такая замечательная идея, что пальчики оближешь! Про круги на полях, которые оставляет непонятно кто. Буран аж повизгивал от предвкушения того, как он вывернется из ситуации, которая бередит душу многим уфологам. Но затем черт в лице друга и коллеги, не менее широко известного в средней полосе России фантаста Гусинского дернул пойти Бурана на новый мистический триллер режиссера М. Найта Шьямалана «Знаки». Вышел из кинозала Буран посеревшим и спавшим с лица. Подлый индус украл его задумку! С горя подошел фантаст к книжному лотку и купил новый роман Терри Пратчетта из цикла «Плоский мир» – «Дамы и господа». Но, вернувшись домой и прочитав пару сотен страниц, он издал душераздирающий рев, и ни в чем не повинная книга сочно впечаталась в стену. И в романе злосчастного Пратчетта тоже говорилось о подлых кругах! Буран уже начал подумывать, а не переименоваться ли ему обратно в Котейку и не уехать ли в родной Новоозерск. Потянуло запахом свежей листвы, прелого мусора и невыносимого Сашки Панкратова. Отринув, писатель кинулся к последнему источнику знаний – к газетам, в надежде хоть там-то найти ниточку, из которой потом можно будет связать приличный романчик.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.