Осторожно: карантин!

Так как родственники застали Эльзу Константиновну уже без сознания, то слова Катрины произвели на всех впечатление. Все почему-то подумали, что Саша с Катриной нашли бабушку уже в забытьи. И значит, кто угодно еще до них мог выкрасть альбом из комнаты, где лежала бедная забывшаяся от высокого жара и болезни старушка.

Дядя Витя обвел тяжелым взглядом родню.

– Ну? – произнес он. – Признавайтесь! Кто из вас стянул альбомчик?

Ответом ему была тишина. Никто не спешил признаваться, но один лишь Саша понимал, почему так происходит. Что касается дяди Вити, то он, конечно, вообразил, что вор вздумал запираться. И рассвирепел.

– Никто! – проревел он таким громким рыком, что все вздрогнули, а кто сидел поближе, так еще и отшатнулись. – Никто в целом мире не смеет вставать между мной и наследством моего отца! Всем это ясно?

Не устрашился один лишь дядя Петя. За время праздника он уже успел изрядно нагрузиться. Сначала вливал в себя за здоровье брата, потом за здоровье матери, теперь выпитый алкоголь толкал его на подвиги.

– Не забывай, что он также был и мой отец!

После этого все взглянули в сторону Мишеля, ожидая, что и он скажет свое слово. Но Мишель деликатно промолчал. Как ни странно, это его молчание еще сильней раззадорило дядю Витю.

– А ты чего молчишь? – набросился он на брата. – Думаешь, я не знаю, что ты всегда считал себя обойденным в дележе батькиного наследства? Небось ты и спер альбом, чтобы не так обидно было!

Мишель поправил тщательно прокрашенные кудри, уложенные в безупречно аккуратную прическу. Весь его вид, подтянутый, трезвый и какой-то выверенно артистичный, отчаянно противоречил всей ситуации.

– Если я и промолчал сейчас, то исключительно потому, что в вашей семье достаточно часто указывали мне на мое место в ней.

– Вот я и говорю! – обрадовался дядя Витя. – Старые обиды вспомнились! Стибрил у мамани альбомчик? Признавайся, гад!

– Если вздумаешь и дальше разговаривать со мной в таком тоне, я уеду прочь.

Дядя Витя тут же вскочил на ноги и кинулся к воротам, словно Мишель прямо сейчас собирался бежать из его дома.

– Никто! – орал он на ходу. – Никто не покинет этот дом до тех пор, пока я ему это не разрешу!

И с этими словами он захлопнул калитку на замок. Ворота были им заперты еще и раньше. Никто особенно не встревожился, такие штуки были вполне в духе дяди Вити. Стоило ему выпить, как мания величия и в обычное-то время одолевающая его, тут и вовсе расцветала махровым цветом. Все знали, дядя Витя покричит страшные угрозы, а потом ляжет спать и забудет про них. Да и забор не казался таким уж непреодолимым препятствием. Если что, если очень надо, то через него можно было при желании и перелезть.

Угомонившись немного, дядя Витя вернулся к остальным.

– А сейчас мы обыщем дом! – объявил он. – Обойдем все комнаты, осмотрим все машины, где-нибудь да и найдем альбомчик. Не иголка, не пропадет!

Саша заметил, как переглянулись родственники.

– Никак ты рехнулся! – открыто возмутился дядя Петя.

– Это что за фокусы? – нахмурился Мишель.

Остальные промолчали и поднялись с мест, готовые выполнять указания хозяина дома. Кажется, не одному дяде Вите хотелось найти альбом. Все прочие тоже считали, что его надо найти.

– Ищем по парам! А то знаю я вас, найдете да и перепрячете!

И дядя Витя быстро распределил всех по двое. Саша заметил, что в каждой паре обязательно оказывался кто-то из родственников тети Риты. Сам дядя Витя отправился на поиски, взяв в компанию Мишеля. А дядю Петю он поручил присмотру своей жены. Именно братья вызывали у дяди Вити наибольшие подозрения, поэтому их он и взял под строгий контроль. Саше выпало искать в паре с Катриной, которая использовала эту возможность в своих целях. Горячая штучка, она затащила Сашу в одну из комнат, где снова принялась его целовать. Кажется, это занятие настолько ее увлекло, что ни о чем другом она и думать не могла. И пока вся родня, сбиваясь с ног, металась по дому в поисках альбома, Саша был практически единственный, кто очень приятно проводил время.

От поцелуев его отвлек чей-то возглас:

– Нашли! Кажется, нашли!

Саша вздрогнул. И запоздалое раскаяние охватило его. Неужели, они обнаружили альбом? Эх, не уберег он его! Надо было спрятать его понадежней! Но тут же он сообразил, что крик раздался откуда-то сверху, а альбом был спрятан в комнате бабушки Эльзы, которая находилась совсем близко и на первом этаже.

Но Катрина ничего этого не знала и тянула Сашу за собой:

– Бежим!

Все уже собрались в холле второго этажа. А героиня праздника Алена сжимала в руках альбом, очень похожий на тот, который уже довелось видеть Саше.

Он снова приуныл, но поинтересовался:

– Где ты его нашла? В чьей комнате?

– Ни в чьей! – заявила Алена. – На втором этаже вообще нету жилых комнат, насколько я понимаю.

– Зачем же ты туда пошла?

– Следы.

Оказывается, Алена увидела на одной из лестниц пятна засохшей грязи, которые ее насторожили. Пятна были похожи на чьи-то следы. А кому могло понадобиться подниматься наверх, туда, где нету жилых помещений? Да еще не из дома, а непосредственно из гаража, даже не обтерев ног. Она без труда уговорила маленькую Полину пойти с ней наверх.

– Мы пошли по этим следам, и они привели нас в ту комнату.

– Покажи, что за комната! – потребовал дядя Витя, который уже завладел альбомом и теперь не выпускал его из рук.

– Пойдемте.

Комната, в которую пришла Алена, была самой обычной. Вид у нее был нежилой. Мебель тут стояла самая простая. Две кровати, две разнокалиберные тумбочки, в углу стоял шкаф, правая дверца которого висела на одной петле. Вся комната производила впечатление какого-то гостиничного номера, но из разряда тех дешевых гостиниц, где никогда нет горячей воды, а про тапочки и халат никто и не слыхивал. И даже о мыле, шампуне и зубной пасте гостю приходится позаботиться самому.

Алена подошла к шкафу, открыла вторую целую дверцу и указала на полку.

– Вот тут он и лежал.

На порядком запыленной поверхности отпечатался след, он в точности совпадал с размерами альбома и лишний раз подтверждал правдивость слов Алены.

– И как же альбом мог тут очутиться?

– Кто-то стянул его у матери прямо после ее приезда, прокрался с улицы в гараж и, не снимая грязной обуви, поднялся наверх. Эх, жаль, что следы давно высохли. Были бы свежими, мы по отпечаткам подошв могли бы вычислить воришку. Сравнили бы у всех обувь, и дело в шляпе.

– Скорей уж в полуботинке, – засмеялась Полина. – У следов был острый нос, какой бывает у мужских полуботинок. Вот как у него!

Все тут же посмотрели на ноги Мишеля, на которых красовались именно такие лакированные и очень щегольские туфли. Сегодня Мишель был в образе гангстера двадцатых годов в Америке. Стильный темный костюм, шелковый галстук и фетровая шляпа. Ну и конечно, элегантные двухцветные туфли, которые Полина по незнанию назвала полуботинками.

– Это ты припрятал тут альбом?

– Даже не думал!

– Врешь!

– Я все время находился с гостями. Ни на минуту никуда не отлучался.

– Ну, все равно, – потряс альбомом дядя Витя. – Кто бы ни взял альбомчик, этот человек крупно просчитался. До тех пор пока у нас есть такой сыщик, как наша милая Полиночка, никакой враг нам не страшен!

Совсем упустив из виду тот факт, что следы обнаружила Алена, поднялась по следам на второй этаж тоже Алена и в конечном счете альбом нашла все та же Алена, дядька расхваливал одну лишь племянницу своей жены – Полину. Дядя Витя, как мог, изо всех сил делал вид, что Алены в момент находки ценного альбома и близко к нему не стояло.

И дядя Витя раз за разом повторял:

– Ах, Полинка, вот порадовала дядю!

При всех дядя Витя обнял раскрасневшуюся от удовольствия девочку, поцеловал в макушку и даже пообещал в порыве чувств какую-нибудь монетку в подарок, что очень заинтересовало девочку, порадовало ее маму и сестру и возмутило родственников самого дяди Вити.

Особенно вознегодовал дядя Петя:

– Ты чего это раздаешь направо-налево монеты из альбома отца? Кто такая Полина, чтобы на них претендовать? Между прочим, я – родной твой брат – даже помыслить не смел, чтобы попросить у матери хоть самую малюсенькую монету. А ты обещаешь чужой девчонке!

– Полина мне не чужая!

– Да ты и сам знаешь, что самая дешевенькая из всех отцовских монет нынче на любом аукционе потянет на сотни тысяч.

– Но не евро, а рублей.

– Пусть так, пусть рублей! Но есть в коллекции монеты и подороже! И таких подавляющее большинство!

Услышав это, Саша поднял голову. Он знал от мамы, что свою коллекцию дедушка Юра собирал долгие годы, что он продолжил дело своего собственного отца и деда. Но Саша никогда не предполагал, что монеты в коллекции могут оказаться настолько ценными.

– Что же это за монеты? – вырвалось у него. – Из золота?

– Некоторые из серебра, другие из золота. Ценность монеты не в сплаве, из которого она изготовлена, а в редкости самой монеты. Да что там говорить долго, пойдемте, я вам покажу.

На радостях, что заветный альбом вернулся к нему, дядя Витя был готов облагодетельствовать весь мир. Ему хотелось быть добрым, хотелось быть щедрым. Ну, насколько он это понимал. Дядя Витя спустился вниз, в руках он торжественно нес альбом. Остальные шествовали немного позади на почтительном расстоянии.

Глава 4

Очутившись в просторной и светлой гостиной, дядя Витя расположился за большим столом, стоящим напротив окна. Остальные родственники устроились рядом.

И дядя Витя начал обзор коллекции:

– Монет в коллекции отца не так уж и много, чуть больше сотни…

– Точнее, сто двадцать три, – поправил его дядя Петя.

– Но это все исторические реликвии, – продолжал дядя Витя. – Отец собирал монеты по странам. Вот, например, страница, посвященная Франции. Золотые наполеоны времен империи. А вот луидоры, которыми расплачивались еще во времена Людовика Солнце. А за эти самые экю Д’Артаньян, возможно, и продал своего коня по приезду на нем в Париж.

Перевернув страницу, дядя Витя сразу попал в Испанию и прочел небольшую лекцию о временах Колумба и завоевания Нового Света. Потом из Западной Европы переехали в Персию и спустились в Древний мир.

– Извольте взглянуть, дарики, отчеканенные в правление самого Дария Первого, тетрадрахмы Александра Македонского, а это монеты времен Римской Республики. А этими денариями могли расплачиваться с самим Спартаком, когда он еще выступал на гладиаторских боях. Но я уже объяснял, редкость монеты обусловливает ее цену. В некоторые годы чеканилось много монет, они до сих пор попадаются довольно часто. А некоторые годы монеты чеканились в небольших количествах, такие пойди поищи, они и стоят дорого.

– А есть наши российские монетки?

– Есть рубли из нашей родной истории – эпохи Петра, например. Или вот золотые времена его уважаемого папеньки – царя Алексея. Но отец говорил, что самые дорогие монеты относятся ко времени правления Анны Леопольдовны – регентши при малолетнем царевиче Иоанне, чье царствование продлилось считаные месяцы. Такие монеты вообще безумная редкость, правил малолетний царь мало, значит, и монет с его изображением успели отчеканить немного. Да еще не все из них отправились в народ, многие оставались в казначействе и были впоследствии перечеканены уже на рубли с изображением Елизаветы – дочери Петра Великого, взявшей власть в России в свои руки.

– Редкие, выходит, монетки.

– Уникальные!

– Сколько же может стоить вся коллекция целиком?

– Дорого! – заверил всех дядя Витя. – Очень дорого!

Лицо его сияло. Таким счастливым Саша своего дядю никогда раньше не видел.

И он попросил:

– Можно мне посмотреть поближе?

Дядя Витя поколебался, но альбом племяннику передал. Впрочем, он тут же впился глазами, следя за каждым движением Саши. Не ровен час, сопрет какую-нибудь монетку. А Саша переворачивал страницы, вглядывался в монеты, старался запомнить, как они выглядят. Вроде бы все было в порядке, все монетки находились в специально отведенных для них ячейках, каждая была снабжена соответствующей надписью. Не хватало лишь одной монеты, относящейся к периоду правления императора Октавиана Августа.

Дядя Витя тоже обратил внимание на пустую ячейку и возмутился:

– Как это понимать? Куда делась монета? Сашка!

– Я не брал!

Но дядя Витя ему не поверил.

– Выворачивай карманы! Живо!

– Ну что ты, Витя! Мальчик смотрел альбом при нас. Ты лично глаз с него не спускал. Монета исчезла раньше.

– Но она была! – завопил дядя Витя. – Отлично помню, когда отец в последний раз показывал мне альбом, все ячейки были заполнены! Петя! Где монета?

– Я? А при чем тут я?

Дядя Петя выглядел испуганным.

– Мать этот альбом из рук не выпускала. Каждый вечер перед сном просматривала, проверяла, все ли с коллекцией в порядке. Если монеты нет в отведенной ей ячейке, значит, мать сама ее куда-то припрятала.

– Не стала бы она такое делать без нашего ведома! Она о каждом своем чихе нам докладывает, а тут целая монета!

– Надо будет спросить у матери.

– Как? Она в больнице, в реанимации! Или ты забыл?

Дядя Витя выругался. Тетя Рита предположила, что монета могла каким-то образом оказаться в другой ячейке. Стали листать страницы, искать монету, но, даже просмотрев все страницы, искомого золотого ауреуса не нашли.

– Все ясно, – тоном, не предвещавшим ничего хорошего, произнес дядя Витя. – В доме есть вор! Мечтал украсть всю коллекцию, не получилось, так он хоть одну монету да спер! Кто из вас это сделал? Признавайтесь?

Все молчали, хотя понимали – сама по себе монета исчезнуть из альбома не могла. Кто-то ее взял. И раз этот кто-то не спешит признаваться, значит, монета украдена. Это было очень неприятно, но, в принципе, ожидаемо. Когда храните в доме большие ценности, рано или поздно у кого-нибудь может возникнуть искушение эти ценности присвоить.

Одно Саше было непонятно, как альбом очутился на втором этаже? Ведь сам Саша спрятал его в комнате первого этажа. Кто-то нашел альбом в ящике письменного стола и перенес его наверх? Но зачем? И почему решил подняться наверх через гараж? Почти у самых дверей комнаты Эльзы Константиновны имелась лестница наверх. А чтобы добраться от нее до гаража, нужно было еще вдоволь попетлять и покружить по дому, а то и вовсе выйти на улицу.

– Дай-ка мне тоже взглянуть.

И дядя Петя потянул альбом к себе. Он тоже принялся его рассматривать, сосредоточенно хмуря лоб. В отличие от своего брата, дядя Петя выглядел озабоченным. Он то и дело покачивал головой и, кажется, жалел, что альбом нашелся. Пока Саша следил за своим дядей, он и сам понял, что показалось ему изначально странным в этом альбоме. Найденный Аленой на втором этаже альбом был какой-то слишком уж яркий. Тот, который передала Саше бабушка, выглядел куда более потрепанным жизнью. Или это зависело от освещения? Тут оно было ярким, а в комнате бабушки Эльзы царил полумрак, приглушенный шторами солнечный свет мог исказить цвет альбома.

Дядя Петя закончил свой осмотр, неожиданно небрежно отбросил его в сторону и заявил:

– Это подделка!

Дядя Витя воззрился на него с недоумением, и дядя Петя прибавил:

– Это не папин альбом!

– Что? Ты глаза-то протри!

– Не тот альбом! – повторил дядя Петя. – Чужой.

– А монеты?

– Монеты не пойму. Может, они тоже не наши, а может, и наши. Тут специалиста вызывать надо. Но альбом точно другой.

– Да с чего ты это взял? Я тоже видел альбом много раз, он очень похож.

– Похож, но не он. Ты альбом последний раз видел, когда еще отец жив был. А с тех пор много воды утекло.

– Объяснись!

– Когда Анька маленькая была, она на первой страничке крякозябру какую-то нарисовала. А в этом альбоме детского рисунка нет.

– Да, я тоже это помню! – воскликнула Аня. – Бабушка сначала на меня за это рассердилась. Но я ей объяснила, что это я ее рисовала, и она передумала сердиться. И даже сказала, что очень неплохо получилось, пусть этот рисунок останется тут, вроде как фотография владельца.

Она открыла первую страницу, которая была совершенно чистой.

– Нету!

– Так что альбом точно не наш, – произнес дядя Петя. – Подделка!

Саша едва сдержался, чтобы не кивнуть в знак того, что он согласен с дядей Петей. В последний момент удержался. Но теперь он мог сказать, что хотя этот альбом тоже был из плюша, который от долгого использования местами и особенно по краям изрядно потерся, но у него было отличие от того альбома, который Саше довелось подержать в руках. Тот тоже был в потертостях, но тот был немного другого цвета, чуть более тусклым. Сначала Саша подумал, что так казалось, потому что в комнате Эльзы Константиновны был полумрак, а сейчас альбом находился на ярком дневном свете, но отсутствие приметного рисунка подтверждало подозрения Саши.

И тут снова ему на помощь вновь пришел дядя Петя, который сказал:

– И цвет у альбома другой! Такой цвет у него был лет десять назад! У отца альбом в специальном хранилище лежал, в темноте, поэтому плюш и не выгорал. А мама постоянно альбом с собой носила, иногда даже перед окном забывала. Яркий солнечный свет из окна на плюш падал, и за эти десять лет плюш на обложке сильно выцвел.

Все молча уставились на раскрытый альбом. Сомневаться в словах дяди Пети причин ни у кого не было. Но что это могло значить, никто не понимал.

– А монеты? – произнес Мишель. – Альбом дело десятое, тот или не тот, не так важно. Монеты подлинные или они тоже подделка?

– Это я так сказать не могу. Вроде бы все монеты, кроме одной, на месте. Выглядят тоже нормально. Но те они или не те, я сказать не берусь. Надо к эксперту нести, к Петру Ефимовичу.

Петром Ефимовичем звали старого антиквара-нумизмата, который помогал Юрию Семеновичу в сборе его коллекции, покупке все новых и новых экземпляров.

– Он единственный, кто может сказать, подлинные эти монеты или фальшивка.

– До Петра Ефимовича мы прямо сейчас не доберемся, – возразила тетя Рита. – Давайте определим хотя бы, золото это или нет. Если монеты фальшивые, то их могли изготовить из какого-нибудь дешевого металла.

– А как проверить?

– Нальем на монету немножко кислоты. Если золото, то оно устоит. Если какой-то другой металл, пойдет реакция.

– Монету испортим.

– Если монета подлинная и золотая, то ничего ей не сделается. А если фальшак, то и жалеть его нечего.

– А где кислоту возьмем?

– У меня на кухне есть уксусная кислота, – сказала тетя Рита.

– Уксус не подойдет. Он слишком слабый.

– Верно, в кулинарии используют чаще всего девятипроцентный раствор уксусной кислоты. Есть еще в продаже семидесятипроцентная уксусная эссенция. Но у меня припрятана именно уксусная кислота, она еще более концентрированная. Думаю, что подойдет.

– Зачем она у тебя?

– Как-то купила в Турции по случаю цепочку, потом засомневалась, вот и попросила подругу, она химик, раздобыть мне немножко серной кислоты. Серной она мне не принесла, дала уксусную, сказала, что сработает ничуть не хуже. Чтобы понять, золотая цепочка или просто позолоченная, я по совету ювелира немножко поцарапала цепочку, потом на царапину капнула кислотой и в лупу посмотрела. Никакой реакции не пошло, значит, золото! Тут с монетой надо сделать то же самое.

Тетя Рита говорила так уверенно, что ей почти всех удалось убедить. Неожиданно против восстал один лишь дядя Петя.

– Не позволю я монету царапать! Ишь, чего придумали! А если монета настоящая? Это же все! Царапина на монете – это минус треть цены! А то и половина! Прекрасно помню, как отец говорил, что монета в безупречном состоянии и та же самая монета, но потертая или с царапинами – это две большие разницы.

– Никто не собирается царапать монету на видном месте.

– А у монеты все места видные! – отстаивал свою позицию дядя Петя. – Это тебе не цепочка, спрятал царапанное место под воротник, и порядок. Когда монету на аукцион несут, ее там со всех сторон под микроскопом рассматривают.

Услышав про микроскоп, дядя Витя неожиданно встрепенулся:

– Как ты сказал?

– Говорю, что перед продажей монету эксперты разглядывают под микроскопом.

Теперь дядя Витя взглянул на свою жену:

– Рита! Микроскоп!

Женщина какое-то время непонимающе смотрела на него, потом всплеснула руками:

– В самом деле! Как мы могли с тобой забыть!

И повернувшись к племяннице, ласково произнесла:

– Полиночка, солнышко ты наше, отличница ты наша любимая, умница-разумница. Ты же не возражаешь, если мы с дядей Витей подарим тебе твой подарок к окончанию учебного года немножко раньше… Например, прямо сейчас?

Ясное дело, что Полина не возражала. Да и кто стал бы возражать на ее месте? Она захлопала в ладоши, а тетя Рита сбегала куда-то и вернулась назад, неся в руках довольно увесистую коробку.

– Тетечка! – взвизгнула Полина. – Это что? Это то, что я думаю?

И она кинулась обнимать свою тетку, отчего Рита едва не выронила из рук свою ношу.

– Ну да, это электронный микроскоп, о котором ты нам прожужжала все уши.

Все подались вперед. И даже обычно безразличная к происходящему вокруг нее Аня вынырнула из своего смартфона и подошла поближе, с завистью глядя на подарок, который достался Полине.

– Ничего себе! – непроизвольно вырвалось у девочки. – Он же кучу денег стоит!

– Да, недешевый подарок, – согласилась тетя Рита. – Но мы на родственниках не экономим.

«И можем себе позволить дарить такие подарки тем, кого любим. А кого не любим, тем шиш с маслом. Обломитесь и обзавидуйтесь», – вот что было написано на лице у тети Риты. Взрослые все поняли и молча проглотили. Но среди присутствующих была молодежь, еще не успевшая поднатореть в искусстве светских манер.

– А вот мне вы с дядей никогда ничего толкового не дарили! – возмутилась Аня. – Книжку да конфеты. И это еще в лучшем случае! Куда чаще вы просто про мой праздник забывали.

– Мы не забывали. Как ты могла такое себе даже подумать!

– Да? А почему же я тогда от вас даже простого поздравления не получала?

– Твой дядя Витя очень занятой человек. Не всегда у него находилось время, чтобы поздравить тебя день в день.

– Дядя Витя к нам домой частенько приезжает, но никогда мне таких дорогих подарков не дарит.

– Некогда ему подарки тебе выбирать.

– Ничего, я не гордая, я бы и деньгами взяла!

Тут уж дядя Петя не выдержал.

– Замолчи! – прикрикнул он на дочь. – Нечего унижаться и подарки клянчить, словно бы тебе чего-то не хватает.

Но Анька была из разряда тех людей, с которыми еще как-то можно договориться лаской и уговорами. Но стоило на Аньку повысить голос, как она буквально закусывала удила и неслась вперед, словно норовистая кобылка, не разбирая дороги и не думая о последствиях.

Вот и сейчас Анька уперла пристальный взгляд в отца и поинтересовалась:

– А чего это у меня всего хватает? Живем в какой-то помойке! Ремонт своими руками сто лет назад делали. Машина рухлядь. Новый смартфон я у вас целый год просила, в итоге подарили мне какую-то китайскую хрень! Дешевку! Но вы с матерью копейки получаете, с вас какой спрос. А вот некоторые… – И развернувшись в сторону своих дяди и тети, Аня закричала уже в голос: – А что у вас, дорогая тетя Рита, за оправдания? Вы-то сами не работаете! Могли бы мне подарок выбрать! А дядя Витя мог бы денежек в конвертике сунуть. Или даже просто так без всякого конверта. Я бы с радостью взяла! Но вы же никогда про меня не думаете.

– Мы думаем.

– Нет, я вижу, что дело тут в том, что вы Полину любите больше, чем меня! Верней, ее вы любите, а на меня вам попросту наплевать!

И разобиженная Аня отвернулась, чтобы дядя с тетей точно бы осознали, что виноваты. Но Рита была очень далека от раскаяния. А про дядю Витю и говорить не приходилось. Он вообще ничьи жалобы никогда не слышал.

Тетя Рита все же снизошла до объяснений:

– Полина учится в лицее с биологическим уклоном. Учится девочка на одни пятерки! А ты, Аня… Разве ты можешь похвастаться хорошей успеваемостью? У тебя, насколько я знаю, в дневнике толпятся лишь двойки с тройками!

– Не знала, что вы любовь к родственникам школьными оценками измеряете! Я точно такая же ваша племянница, как и Полинка! Но ей дорогущий микроскоп, а мне фигу!

– Микроскоп Полине будет нужен для дела. С его помощью она сможет приступить к выполнению сложнейших домашних заданий, проведению опытов, которые им задают в лицее. А тебе зачем такая вещь?

– Ну не обязательно же микроскоп, – пробормотала Аня. – Я бы и на что-нибудь другое согласилась.

Но ее уже никто не слушал. Все внимание окружающих было приковано к Полине, которая дрожащими от волнения руками уже распаковала подарок и теперь устанавливала в зажиме выданную ей дядей Витей монету. Аня какое-то время понаблюдала за этим, потом решительно повернулась и выбежала из комнаты. Но никому, даже родному отцу, не пришло в голову, что надо бы пойти за девочкой, попытаться ее утешить и приободрить.