Формат С

Вопрос витал в воздухе, и я не мог его не задать:

– Не доверяете своим людям? – мне хотелось посмотреть на реакцию этого человека. Обычно руководители такого плана, повидавшие жизнь, имеют свое мнение и весьма неохотно принимают подобные вопросы, считая сам факт существования людей со свободным мнением, отличным от их собственного, каким-то побочным эффектом, математической погрешностью жизни.

Напротив, в данной ситуации директор не повел даже взглядом:

– В каком-то смысле, – он сделал хитрую гримасу и подмигнул мне. – Будете следить за всеми в оба глаза.

Настало мое время смущаться: конечно, я не докладывал о моем состоянии здоровья лично, но невольно опешил. «Следить в оба глаза» – это, конечно, не про меня.

Директор не унимался:

– Как у вас, кстати, со зрением? – не меняя напора, он объяснил свой вопрос: – Изучая дела кандидатов, наткнулся на пару ваших статей в интернете. Там, на фотографиях, вы в очках, а сейчас без – операцию сделали или линзы?

– Линзы, – без особого энтузиазма попробовал ответить я.

Безусловно, правильный ответ звучал бы «линза», но я решил не портить эту игру.

– Понимаю, – удовлетворенно подметил руководитель. – Сам в свое время носил очки. Долго не решался на… – он запнулся, – операцию. Все боялся последствий. Читал много информации в интернете.

Директор остановился на секунду, закатил глаза и обратился ко мне:

– Не читайте ничего в интернете. Лучше смотрите там глупые картинки. Полезнее будет, – он назидательно поднял палец вверх. – В итоге сделал себе глаза – и все теперь вижу. Столько времени потратил на такую слепую жизнь.

– Ну… – разговор мне был неприятен, – это дело каждого. К тому же при тонкой роговице такие операции делать нельзя.

– Это верно, конечно, – улыбнулся директор. – Не хватает мне иногда очков, знаете ли. Так хочется порой снять их и не видеть все эти рожи, всю эту грязь этого мира – только размытые силуэты без очертаний. И дождь, хлещущий по лицу.

Такое откровение меня убило: вот так вот говорить об этом первому встречному, по сути.

Но и это не было чем-то необычным – как я уже говорил, люди, обладающие хоть какой-то властью, по прошествии определенного времени начинают вести себя отлично от других: поступки, мысли, дела. Кого-то власть безвозвратно извращает, кто-то держится. Маленький человек остается таким же маленьким – просто груз проблем больше.

Передо мной человек, решающий сотни проблем. Конечно, его мышление отличается от моего.

Ни внешность его, ни поведение не являлись чем-то неординарным – обычный «царек» в своем королевстве. «Царек», которому я готов был предложить свои услуги в обмен на жалование. В этом случае придется закрыть глаза на его причуды, даже если они обличены в подобие поэтической красоты.

– Я вот так и подумал, когда отказался от операции, – решил поддакнуть я.

– Но потом стало поздно? – спросил директор. – Мы позвонили на последнее место вашей работы, еще до того как проводить собеседование. Да и секретарь рассказала о вашем телефонном разговоре.

Наступила долгая пауза.

– Мне известно о вашем недуге, – Олег Иванович сделался серьезным как никогда. – Важно, чтобы вы понимали, для нас это не проблема. Решите сами для себя – проблема ли это для вас?

– Конечно нет, – утвердительно ответил я, – уже давно все решил.

– Вот и славно, – теплая улыбка вернулась на лицо руководителя. – Я ознакомился с вашим резюме и достижениями. Вы нам подходите, учитывая ваш обширный опыт и знания. Остался лишь один вопрос: кроме всего этого, что я как работодатель получу в обмен на двести тысяч рублей в месяц?

Без колебаний и промедления я ответил:

– Мою лояльность и конфиденциальность в решении вопросов.

По выражению лица Олега Ивановича я понял, что ответ его полностью устроил:

– Вы знаете, Петр Витальевич, иногда эти качества важнее знаний и опыта.

– Я знаю, – мягко ответил я.

Мы пожали друг другу руки. Директор вызвал секретаря и попросил проводить меня в отдел кадров для окончательного оформления.

Я так и не понял в точности, чем же я должен заниматься, но пару сотен тысяч в месяц на дороге не валяются.

4. WHILE

Таможенный склад представлял собой большое помещение, собранное из металлоконструкций: с высокими потолками высотой метров шесть, позволяющими разместить огромное количество всяких товаров, поступающих туда для таможенной очистки.

Откуда-то дуло – как будто сквозняк.

Мне было немного зябко, отчего приходилось кутаться в пальто.

Своим единственным глазом я, словно циклоп, осматривал вверенный мне груз, стараясь не выказывать никаких эмоций, потому что это было непрофессионально.

Дмитрий, наш таможенный брокер, напротив всячески старался показать свое волнение и нервозность – будто специально.

Весь его суетной вид прямо кричал нам в лицо: «Смотрите, смотрите! Нас кинули. Мы обосрались».

Бегающие, беспокойные черные глазки брокера скользили по моей безмятежности и по ухмыляющейся физиономии таможенного инспектора Игоря Петровича.

Последний, в свою очередь, находился полностью в своей стихии: ошибки в поставке товаров или даже подозрения на всякого рода мошенничества он привык видеть регулярно.

– Так вот и я говорю начальнику, – пытался оправдаться инспектор, – может, ошибка какая? Ну, мало ли что там у них? Но ни в какую, говорит. Пиши значит, говорит, все по форме, с вызовом. С вот этим вот всем. Понимаете?

Я понимал, конечно.

Вскрыв упаковку запечатанной бабины высокотехнологичного и дорогого оптического кабеля, своим циклопичным взглядом я увидел аккуратные мотки обычной лески гораздо меньшей стоимости.

Не являясь специалистом в области высоких технологий, я все же понял, что кто-то ошибся: может быть, даже сознательно.

Контракт был заключен на поставку кабеля. Контрагент – иностранная фирма, расположенная в Уганде.

Откуда у них такие кабели? Уже неважно.

Деньги уплачены авансом полностью. Привезли леску.

Словно игральные кости в моей голове выпадали случайным образом варианты оценки событий.

Первое: обычная ошибка. У контрагента в Уганде что-то напутали и прислали совсем не то. Обычное дело, казалось бы. Но расходы на перепаковку, отправку и претензии – все-таки моя головная боль.

Второе: контрагент умышленно прислал не то. Значит, надо обращаться в компетентные органы. Это проблема. Может, нерешаемая.

Третье: передо мной хитроумная схема вывода денег за границу. Под предлогом фиктивной сделки иностранной фирме переводится определенная сумма денег, а дальше – хоть трава не расти.

Я, конечно, был склонен верить в добропорядочность людей, но видел их столько за свою жизнь, что любой вариант казался правдоподобным.

Особенно последний. Особенно когда речь идет о пяти миллионах долларов. Не так уж и много, если посмотреть глобально. Но в масштабах Уганды не так уж и мало.

Надо взять время на звонок «другу»: непосредственному руководителю – Олегу Иванычу.

Набрав его номер, я объяснил ситуацию в двух словах.

Голос его не выражал никакого беспокойства – напротив, босс казался жизнерадостным, как обычно, и шутил по любому поводу.

– Петр Виталич, – резко и прямо сказал он, – это недоразумение у наших партнеров. Они уже подготовили необходимые бумаги и только что выслали их по почте. Я тебе перешлю на «Вазап» (один из популярных мессенджеров), и ты покажи просто инспектору, а уж потом мы все как положено письменно оформим.

Мое напряжение немного спало. Все улажено без моего участия. Хорошо. Осталось дождаться документов на телефон.

Я подошел к инспектору Игорю:

– Шеф сейчас пришлет документы на телефон. Покажу вам, а потом все дооформим как положено.

– Да не вопрос, – кивнул таможенник, – я же говорю, мол, начальник послал, я сразу сказал – ну, недоразумение…

Его тираду про начальника прервал сигнал смартфона, уведомляющий меня о том, что пришло сообщение от шефа.

Я протянул телефон под нос инспектору так, чтобы он видел экран, и уже собирался открыть мессенджер, как понял, что сообщение пришло не в «Вазап», а обычным смс.

Открыв сообщение, я выпал в осадок. Инспектор же исказился в лице: его прошиб пот, глазки забегали, язык сразу начал заплетаться от увиденного: мобильный банк информировал меня, что шеф перечислил мне сто тысяч рублей.

Имея некоторый опыт в этих делах, а так же понимая, что вокруг нас осуществляется видеосъемка, возможно, со звукозаписью, мне ничего не оставалось, как громко произнести:

– Ну, вот они, документики, Игорь Петрович, устроят вас? – и уставился на инспектора.

Несколько секунд его лицо выражало тяжелый мыслительный процесс, но сдалось под напором обстоятельств.

– Вы не обедали еще? – как бы невзначай спросил инспектор.

– Как раз собирался, – спокойно ответил я. – Посоветуете хорошее и недорогое кафе?

– Да тут есть неподалеку, – подтвердил инспектор, – хорошее, там мой друг работает.

Все было ясно без слов:

– Тогда я проеду по данному адресу, а Дима, – я кивнул в сторону непонимающего брокера, – заберет ГТД (грузовая таможенная декларация) позже, а пока оформит документы.

– Какие д-д-документы? – парень начал заикаться от непонимания проблемы.

– Какие тебе отдам через полчасика, – кивнул инспектор, – сейчас пока подпишем у начальства… Я же говорю ему, ошибка, наверное, понимаете? Подождете минут двадцать. Петр Витальевич пока пообедает.

В этой сцене было прекрасно все: непонимающий брокер, совершенно владеющий ситуацией я и понимающий инспектор.

Через пять минут я уже ехал в такси в сторону кафе по указанному мне адресу. Радио сообщало новости о новом коррупционном скандале в рядах силовых структур: высокопоставленный офицер ведомства уличен в многочисленных взятках. Обыск по месту жительства выявил множество улик, в том числе черную бухгалтерию, записи с явками и паролями генерала и многое другое.

Обычное дело в государстве. Каждый день кого-то сажают за коррупционные преступления, но толку мало – объем преступлений в этой сфере только растет.

Выглядело, право, смешно: я еду давать взятку посреднику инспектора, рассуждая о коррупции в стране. Наверное, мы все страдаем каким-то особым синдромом, внутри нас существует некое раздвоение: где-то на интеллектуальном уровне мы понимаем, что все плохо, но физически сами плодим лихо вокруг себя, виня в своих проблемах других.

Из-за жадности, глупости, высокомерия – ничего не менялось веками.

В моем положении вообще все выглядело странным: я был обязан своему нанимателю и это меня пугало. Словно побитого пса, меня подняли с проселочной дороги – приютили, отмыли, накормили. Но вместе с тем, посадили на тяжелую цепь возле дома, и теперь я с радостью, не осознающий своего рабства, выполнял любые прихоти хозяина.

Обидно было то, что я в очередной раз разочаровывался в людях: я не питал никаких иллюзий по поводу Олега Иваныча, но все-таки краешком остатков своей циничной души желал встретить более одухотворенного человека.

Увы, мой работодатель такой же «комерс», как и остальные. Такой же жулик, мошенник, преследующий те же самые цели.

Было ли мне грустно от такого откровения? Конечно нет. Немного боязно. Я и сам был большим беспринципным циничным ублюдком, и, если бы не мой ужасный недуг, вернувший меня на некоторое время с неба на землю, так бы и продолжал небожительствовать и черстветь.

Уже без малого две недели я выполнял различные поручения руководства – притирался к работе. Познакомился с некоторыми коллегами: с кем-то даже нашел общий язык. Все как обычно, короче.

Взятку я, конечно, давал впервые, и, похоже, если все пройдет успешно, такая практика будет не последняя. Уголовная ответственность меня мало пугала: как я и говорил, меня крепко «держали за яйца» обстоятельства.

Выйдя остановкой раньше, я зашел в банк и «обналичил» всю сумму с золотой карты.

Затем я добрался до кафе, указанного инспектором.

Ко мне сразу подлетел молодой официант и принял у меня заказ.

Я не планировал сытно есть, тем более основная цель моего пребывания в данном питейном заведении была совсем иной.

Когда я употребил салатик и выпил чайку, мне принесли счет в закрытой обложке, раскрыв которую, помимо фискального чека я обнаружил еще и записку, написанную от руки, с цифрами 100 000.

Вложив в конверт указанные суммы, я подумал, а стоит ли мне оставлять на чай? Улыбнувшись, подумал, что нет. Поблагодарил официанта и вышел из кафе.

Буквально через несколько минут мне позвонил брокер Дима и сказал, что ему отдали ГТД и товар можно забирать со склада.

Осталось понять, куда девать столько лески?

5. READ (A, B, C)

Последние пять дней Ваню очень сильно лихорадило – до такой степени, что его мучители даже начали беспокоиться.

Не состоянием здоровья своего пленника, конечно, а тем, что он может не дожить до выдачи свидетельства на новую квартиру.

Они даже вызвали врача, который, осмотрев больного, просто развел руками, принес целый пакет различных лекарств и не смог ничего сказать по поводу диагноза.

Парня даже освободили от ежедневной повинности по сбору милостыни: а вдруг он вырубится прямо на глазах у тысяч прохожих, и что тогда?

Его надзиратели – жестокие люди, но явно не дураки.

Последняя ночь оказалась особенно тяжелой: Ваня валялся на кровати в запертой комнате с узкими решетчатыми окнами, укрытый легким пледом, и жалобно стонал.

– Да заткнись ты там, ëпт, – стучал кто-то из пленителей в дверь с той стороны. Еще бы: ночью полагалось спать, а не орать на весь дом, будоража умы таких же, как он, страдальцев и, что самое важное, беспокоя покой их господ.

Сегодня на страже стоял Рамиль – наверное, самый добрый парень из всех бандитов. Он и не орал почти на Ваню. Всегда улыбался. Приносил еду. Не то что Тимур – вот тот был просто садистом. Даже вспоминать не хотелось.

Тем не менее даже нервы Рамиля могли дать трещину. И если Ваня не успокоится, то добром это не кончится.

В свою очередь, парень успокоиться просто не мог: его трясло, лихорадило, горячий и холодный пот одновременно прошибал тело.

Казалось, еще чуть-чуть – и парень потеряет сознание.

Виной всему был тот странный укус непонятного насекомого, случившийся несколько недель назад.

Сначала место укуса просто чесалось и, в целом, не доставляло неудобств. После стало хуже: кожа вздулась, начался озноб.

Сейчас Иван совершенно не контролировал свое тело и начал истошно вопить.

За дверью послышались ругательства и звук ключа в замочной скважине – сейчас Иван будет избит своими мучителями.

Внезапно обрубки ног в месте ампутации запульсировали адскими судорогами. Ваня вскрикнул.

Кожа, образующая шрамы рубца на отсутствующих конечностях, лопнула – ноги начали удлиняться.

Все это сопровождалось сумасшедшей болью. Ваня упал с кровати.

В это самое время Рамиль справился с ключами и вбежал в комнату.

Его взору предстала страшная картина: на полу, корчась от судорог, лежал парень, из обрубков ног которого хлестала кровь и вырастало что-то.

Спустя время процесс роста конечностей прекратился. Иван вскрикнул последний раз и потерял сознание.

Рамиль осторожно осмотрел тело: невероятно, но ниже колен у Ивана присутствовали обе здоровые, нормальные ноги. Да, они были заляпаны кровью. Да, места шрамов были разорваны и кожа в этом месте свисала лоскутами, но ошибки не было – парень был здоров.

Потеряв дар речи, надзиратель стоял в центре комнаты и молчаливо взирал на произошедшее.

Рамиль многое повидал в своей жизни и был парнем не из робкого десятка, но сейчас чувствовал, как к задней стороне затылка начала подкатывать паника: он не знал, бежать или остаться, проверить Ивана или бросить?

Сделав над собой усилие, он склонился над телом пленника: сегодня была его смена и он отвечал головой за каждого человека, вверенного ему под охрану.

Пленники не догадывались, но охрана тоже как огня боялась своих «хозяев».

Протянув руку к шее Ивана, Рамиль попытался нащупать пульс.

В этот момент глаза узника открылись. В них не было уже того самого страха, вызванного подавленным чувством человеческого достоинства за месяцы пыток и издевательств.

Рамиль не успел испугаться по-настоящему: правая рука Вани метнулась с пола к его тонкой, цыплячьей шее. Раздались хруст и хрип – надзиратель упал замертво за долю секунды.

Спустя мгновение, тело пленника было приведено в движение: не побитый, загнанный щенок, но человек медленно и важно поднялся с пола и осмотрел свою комнату и себя со стороны. Джинсы были обрезаны по понятным причинам, обувь так же отсутствовала и найти подходящую пару возможным не представлялось.

Человек мог броситься бежать без оглядки. Бежать от проблем. От судьбы. Подальше от этого кошмара. Но он не стал этого делать.

Обыскав труп надзирателя, Иван нашел увесистую связку ключей, с которой вышел в коридор.

По очереди он открывал двери в комнаты таких же несчастных, как и сам.

Но не выводил к свету, нет: они сами должны решить – идти или остаться.

Затем он открыл входную дверь импровизированной тюрьмы и оказался на улице. Этот маршрут он знал хорошо – территория, огороженная высоким забором. В центре – господский дом, место обитания главаря банды. Рядом – хозяйственные постройки и гаражи, в которых преступники хранили документы и другое имущество, добытое незаконным путем. Чуть поодаль стояло здание «тюрьмы», где содержали пленников. Левее – тропинка, которая могла привести Ивана к свободе, в аккурат к забору, а там – дверь.

Но время еще не пришло: словно тень Иван метнулся к господскому дому. В его голове крутились разные мысли, переплетающиеся в причудливом сумасшествии.

Когда он начал называть этот дом господским? Из глубин генетической памяти, словно его далекие предки, угнетаемые сумасшедшими помещиками, возникали образы, обрывки фраз и воспоминания. Его воспоминания. Настало время поставить точку во всем этом абсурде.

Первыми на его пути оказались две здоровые и злые бандитские собаки. Ротвейлеры не реагировали: каким-то образом они не почуяли и не увидели Ивана.

Парень сел на корточки возле псин и начал гладить за ушками.

– Простите, – извинился Ваня, – как только начнется заварушка, вы мне помешаете. А я не хочу, чтобы вы мне сейчас мешали.

Стремительным движением, невидимым человеческому глазу, парень погрузил свои кулаки в черепа доверчивых собак, превратив содержимое черепных коробок в кровавое месиво.

Встав во весь рост, Иван вздохнул полной грудью: дорога открыта.

Потянув за ручку входной двери, парень осознал, что это будет не быстро: шум поднимать не хотелось. Дом же был трехэтажный, со множеством комнат. Все спали. Неудивительно: шумоизоляция делала свое дело на ура – даже недавние вопли Ивана никого не разбудили.

Охрана, как и полагается, спала на своих постах в зале. Они стали первыми.

Продвигаясь от комнаты к комнате, от кровати к кровати, Ваня отточенными движениями убивал своих обидчиков. Хозяин, его брат, жена-курица, старший и средний сын – совершеннолетние наглые подонки, лишенные всяких человеческих чувств и утратившие моральный облик в столь раннем возрасте.

Иван не тронул только младенца. Его разум, который функционировал последний час гораздо лучше обычного, подсказывал, что логично избавиться ото всех. Малыш может вырасти. Узнает, что произошло. Начнет мстить за маму и папу. Тем более гены. С вероятностью 99 % станет таким же подонком, как и все его родственники.

Но что-то человеческое подсказывало Ивану, что есть маленький шанс другого исхода. Что-то, во что надо верить, хоть это и противоречило логике.

Выйдя из дома, Иван чуть не столкнулся носом к носу с двумя странными субъектами, одетыми в причудливые черные латексные костюмы.

Они смотрели на него, разглядывая с интересом.

Сначала парень на автомате готов был броситься на пришельцев, думая, что это тоже бандиты, но фраза, брошенная одним из них, поставила его в ступор:

– Малец жив? – спросил высокий незнакомец.

– Да, – ответил Ваня, сбитый с толку.

– Зря, – поддакнул второй, – вырастет – много бед наделает. Бабла-то у родителей немерено осталось. Да и родственников еще конченых. Кончать надо было.

Ваня не знал, что ответить.

– Ладно, – вздохнул высокий, – потом обсудим.

Затем он вытянул руку молниеносным движением, и Иван почувствовал, как его опять кусает комар в ту часть правой ноги, которая была оголена ввиду отсутствия штанины.

Спустя секунду парень как подкошенный упал бес сознания.

– Забираем его и уходим, быстро, – приказал высокий низкому.

И пришельцы исчезли в ночи.

6. Continue

По прошествии месяца я, наверное, влился в работу, выполнив массу поручений руководства, которые имели лишь косвенное отношение к моей юридической практике.

Я пытался не думать о законности содеянного, рассчитывая увидеть крупную для меня сумму денег на своем счете посредством смс-сообщения о зачислении заработной платы.

Я работал на мошенников. Возможно, так работает любой бизнес в стране. Важно, что я сейчас работаю на мошенников. Или не важно.

Сколько я отвез документов? Сколько сдал конвертов различным чиновникам? Что в них находилось? Сколько я решил вопросов «с глазу на глаз»?

Кому-то пообещал ремонт на даче. Кому-то – билет на Бали. Главное – что? Результат!

Вот только что это за результат? Искомые моим руководством разрешения или документы? Или же удовлетворенность от работы?

Я как плюнул на себя в свое время, так, похоже, и не поднялся. Чего я хотел? Было ли мне интересно работать?

Поначалу я пытался разобраться в хитросплетениях деятельности холдинга, но не смог: все обширные направления, казалось, никак не были связаны: холдинг пытался запустить свои щупальца во все сферы экономики, получая прибыль ото всех возможных сделок в стране, а потом заработанные средства выводились различными способами за рубеж. Причем все это происходило бессистемно: я оформлял документы в Африку, в Австралию, в Азию, в Америку. Мы даже в Антарктиду на исследовательскую станцию норвежцев что-то поставляли.

При этом вся деятельность регулярно балансировала на грани законности: надо выиграть тендер на поставку бутилированной воды для Министерства обороны, но опыта не хватает? Не беда – «рисуем» договоры и прикладываем документы. Ввозим что-то «особенное» из-за границы? Отлично – подделываем ГТД. Реализуем товар без сертификации? Подделываем сертификаты. И так далее.

Когда же нас всех должны были взять за жопу?

Накануне перечисления аванса за отработанный месяц меня вызвали к Олегу Иванычу.

Мужчина встретил меня, как всегда, жизнерадостный и в хорошем расположении духа:

– Да ну, – присвистнул он, – Петр Виталич, дорогой! Уже месяц как отработали у нас, да? Как вас все устраивает? – и уставился на меня своим прямым, добрым, располагающим взглядом.

Вот что ему ответить? Мол, так и так, занимаюсь всякой уголовщиной, но убежать не могу, потому что не нужен никому, кроме вас? Но выдавил совсем другое:

– Хорошо, – хотя напряжение выдавало обратное.

– Понимаю, – загадочно произнес шеф, – понимаю. Сотрудники, которые с вами работают, отмечают высокий профессионализм и нестандартный подход к решению задач различного плана. На самом деле, многие отмечают, что вопросы вы решаете очень эффективно. Вот только…, – он осекся.

– Что? – спросил я внимательно.

– Вопрос-то в чем, собственно, Петр Виталич, – продолжил шеф, – мотивация мне ваша пока не ясна. Вы, может, думаете, что у вас выбора нет? Ну кому, может, нужен полуинвалид без пособия? А тут и зарплата, и «движуха», понимаете?

Я не стал отвечать на эту реплику.

– Это замена мотивации получается, понимаете? Я хотел бы, чтобы вы больше мотивации показывали именно со стороны личных интересов: внести в клад в развитие компании, помочь сотрудникам. Понимаете?

Я все еще молчал, но кивнул.

– Я вот пока такой заинтересованности не вижу… – директор замолчал. – Впрочем, – продолжил он через минуту, – все это проза. За вашу эффективную работу от себя лично к той зарплате, что вам перечислит бухгалтерия, прошу принять премию, – и протянул мне взятый из шкафчика стола конверт.

– Считайте, что вы прошли испытательный срок, – шеф протянул мне руку. Я встал и крепко пожал ее.

– Одно маленькое дело. Даже два, – Олег Иванович сощурил глазки. – Одному нашему заграничному филиалу требуется небольшая сумма средств для реализации одного проекта. Скважину мы копаем в Африке. Проблемы там с водой, хотим помочь, понимаете ли?

Я кивнул, но уже понял, что запахло какой-то авантюрой.

– Но денег нет на счетах, значит, надо кредит взять. Немного совсем – миллионов двадцать…