Поцелуй феи. Книга 1. Часть 4

Он вдруг снял куртку, постелил рядом на песке:

– Садись, милая. Боюсь, это надолго.

Никто вокруг и бровью не повёл. Лала уселась грациозно, улыбаясь:

– Спасибо, суженый мой. Устала. Забавно. И странно очень. Я тут, а они… так внимают твоим словам обо мне. Знали бы они, да?

– Ага, – тоже улыбнулся Рун.

– Расскажи про неё. Какая она? – осведомился парень.

В спокойных интонациях его голоса различались, пусть и едва уловимо, нотки ни то благоговения, ни то мечтательности ребёнка, приготовившегося слушать сказку. Фея – волшебное существо и легенд. Никого она не оставляет безучастным. Ум всякого волнует.

– Девушка. Молоденькая. Лет семнадцати. Только с крыльями, – поведал Рун. – Такая добрая… Как ангел во плоти. А уж красавица, – он перевёл взгляд на Лалу, любуясь на неё, и так и любовался далее, описывая. – Вот нету слов, чтоб это передать. С богинею сравнить или с Венерой? И что? Богинь не видовал никто. Никто же не поймёт. Когда она. Перед тобой, когда на неё смотришь, душа поёт и в то же время плачет. И радостно на сердце и тоскливо, что в мире есть такая красота. И хочешь, чтоб она с тобой осталась, чтоб услаждала очи целый век. Но так не будет. Оттого и грустно. Не насмотреться, не налюбоваться, захватывает дух, почти нет сил дышать. Вот до чего она собой прекрасна. А улыбается, как будто озаряет. Тебя как солнце в полдень, ослепляя. А улыбается она почти всегда. Ведь феи светлых чувств полны и счастья.

– Я тебя, Рун, очень вознагражу за это, – растроганно пообещала Лала. – Ночечкой. Ты столь красиво обо мне ещё никогда не говорил.

В глазах Руна заблестели весёлые искорки.

– У неё длинные волосы, аж до колен, пышные, а цвет в точности как у вас, господин, – продолжил он с ещё большей теплотой, так и не отрывая от неё исполненного глубокой приязнью и восхищением взгляда. – Лёгкое прелестное причудливое платье. Она меняет платья часто, наколдовывая их себе, и они совершенно разными бывают, поэтому указать конкретные детали, ну, там, узорчатость, расцветку или что-либо ещё, не выйдет. Но это всегда очаровательно, всегда ей очень идёт, и всегда из шёлка. На ножках туфельки изящные. Вот такая она.

Влюблённый юноша глаголет красноречиво. И дело не в словах, а в том, с каким горением души они поизносятся. Сие доходит до сердец, тем более, когда речь ведётся о ком-то, кто итак их чрезвычайно волнует. О фее. Народ вокруг явно пробрало. Все выглядели немного ошарашенными. Ошеломлёнными.

– Вот уж не предполагал… что когда-либо буду испытывать зависть к плебею деревенскому, – молвил парень негромко.

– Я и сам себе словно завидую, господин, – кивнул Рун. – Подобное чудо узреть хоть раз удача великая. А я так наблюдал почти без счёта.

– А правда, что у неё платья коротенькие совсем? – спросил кто-то.

– Ну да, – подтвердил Рун.

– А какие именно? Докуда?

– По-разному может быть. Но обычно вот так, – Рун прочертил рукой себе по ногам.

– Ого! Это считай, словно и нет ничего.

– Ну что за глупости такие, – немножко огорчилась Лала.

– Вовсе не ничего, – возразил Рун. – Просто ножки видно. Это с непривычки может показаться, у нас же до земли всё носят дамы. Поэтому у кого не до земли, то тут и чудится, будто… чуть ли не раздета. У фей нравы невиннее, чем у нас. Их мужчины от зрелища ног женских не начинают думать о недостойном. А феям летать неудобно в длинных юбках. Я до того, как фея к нам явилась, ног дамских и не видовал особо. Ну, в детстве может. Уж забыл. Оказывается, это очень красиво. У фей, во всяком случае. Прям какое-то искусное творение богов. Казалось бы всего лишь ножки. А тоже глаз не отвести, так красиво.

Лала, улыбнулась, выставила ножки, глядя на него с лукавой иронией. А сама так и сияет. Он покачал головой, изображая шутливое осуждение:

– Ты нехорошая. Я-то не ваш мужчина. Смотри, начну думать мысли недостойные.

– А ты умеешь их думать, заинька? – рассмеялась Лала.

– Ну… я не знаю, о чём надо думать, чтоб было недостойно. Хотеть к ним прикоснуться, это недостойно?

Лала перестала улыбаться.

– Пожалуй да, Рун, – сказала она серьёзно.

– Я не прикоснусь ни за что, лебёдушка моя, ты же знаешь, – поспешил оправдаться он ласково. – Просто они красивые, как и всё в тебе. К красивому хочется иногда прикоснуться.

– Ну ладно, – Лала снова засияла, успокоившись.

– Садись что ли, – пригласил его к костру златокудрый парень.

Рун опустился на песок. Устроился поудобнее, чтобы чувствовать минимально боль где-либо в теле.

– Есть хочешь?

Ему тут же протянули кусок мяса и ломоть хлеба.

– Нет, спасибо, – сдержанно отказался он.

– Да не тушуйся, угощайся, – слегка усмехнулся парень.

– Рун, ты кушай мясо, я не расстроюсь, ни капельки, – заверила Лала по-доброму. – Даже наоборот, буду рада за тебя.

– Тогда держи хоть хлеб, – он отдал ей ломоть.

– Кушать очень хочется, – призналась Лала. – И по хлебушку соскучилась.

Рун с упоением принялся за мясо. Столь увлёкся, что на время перестал ощущать ноющие отзвуки побоев. Всё же почитай полтора месяца без мясного. Охотнику это не привычно. Да, компания любимой девушки достойная награда, чтобы обходиться, но всё равно хочется. Очень. Лала поглядывала на него приветливо, с удовольствием откусывая хлеб помаленьку. Она и правда совсем не казалась огорчённой.

– А ты какие-нибудь чудеса её видел? – поинтересовался парень.

– Конечно, – кивнул Рун. – Перво-наперво, козу говорящую.

– И слышал, как она говорит?

– Ну да, соседи ж. Видел и слышал. Совершенно разумно разговаривала коза. Могла беседу вести и на вопросы отвечать. Потом видел, как фея сотворила дорожку из светящихся цветов. Длинную предлинную. А цветы всё причудливые какие-то, у нас таких не растёт. Видел, как у деток появились её колдовством яички на руках, а из яичек разные существа забавные вылупились, и ну давай танцевать, да так лихо, так весело. Прямо отплясывали у малышей на ладошках. Видел дом как исправила фея, тот в котором жила. Был кривой покосившийся, стал ровнёхонек. Видел обстановку в доме. Была бедненькая, стала богатая, даже у барона не такая богатая, как во избе крестьянской. И тоже причудливая, всё резное, всё расшитое и расписанное узорами дивными. Я много всего видел. Много чудес.

– Да, – выдохнул парень задумчиво. – Ты счастливчик. Нам в общем-то тоже повезло встретить тебя. О фее много болтают нынче. Все кому не лень. Да вот из тех, кто болтает, сам не видывал её никто.

– У нас, господин, в наших краях, все её видели, пожалуй. И в деревне, и в городе кто живёт. И в замке, – поведал Рун. – Свидетелей не счесть. Наверное, тысячи. Потому не сомневайтесь, фея есть. Была. Это всё правда.

– Говорят, фея клады ищет. Много злата нашла. Сундук слитками жених её набил целый. Гном ей помогает в розыске, – полувопросительно молвил кто-то.

– Я про историю с кладом знаю всё, – сообщил Рун не без лёгких интонаций хвастовства, причём добавил оные в голос абсолютно намеренно, почувствовав по наитию, что так выйдет правдоподобней. Ведь тому, кому нечего скрывать, приятно ощущать себя столь сведущим в подобных поразительных делах, как и демонстрировать свою просвещённость другим. – Гнома я не видел, но да, был он, это известно. А про сундук со слитками, это враньё. Феи не берут чужого, а клад, это чужое, кто его спрятал, тому он и принадлежит. Фея помогла отыскать клад старого мельника его родне. Он спрятал и помер потом. У них не получилось самим найти. А она им помогла. Других кладов она не искала.

– А мне-то монах так уверено заливал про сундук, – покачал головой воин. – Вот брехун!

– Слухи на то и слухи, чтобы преувеличивать всё, – поделился мудростью златокудрый парень. – Кто от жадности приплюсует в воображении, кто от зависти приврёт. Не даром же лорд Ар Намеда специально развенчивал слухи про фею. Завистлив народишко. Подл. Даже феи не смущается.

– Что за развенчивание слухов, Рун? – заинтересовалась Лала. – Ты не спросишь?

– Я про развенчивание бароном слухов ничего не знаю, господин, я наверное до того из деревни ушёл, – произнёс Рун вежливо. – Может мне кто-нибудь расскажет об этом?

– Говорят, лорд Ар Намеда послал своих людей на городскую площадь сделать от его имени объявление, – охотно отозвался один из воинов. – Он объявил, что были те, кто распускали злые слухи, заведомо лживые, о том, будто жених феи колотит её. Дабы его возненавидели и заставили расстаться с ней. Завистники это делали. Барон нашёл и наказал их. Провёл расследование, и выяснилось точно. Не бил её жених. Совсем. Вот так. Считается, фея именно поэтому покинула земли Ар Намеды. Из-за того, что её жениха народ невзлюбил незаслуженно.

– Какие вы, люди, всё же… необычные, – грустно заметила Лала. – В вас уживается и дурное, и хорошее. Так обидел меня лорд Энвордриано. И вот, столь благородный поступок ради меня совершил бескорыстно. Развеял слух несправедливый. Я более не обижена на него. Совсем. Даже жаль уже, что наказывала.

– А вы меня теперь отпустите? – осведомился Рун с осторожной надеждой и смирением.

– Да, – кивнул парень спокойно. – Раз ты не разбойник. Зачем ты нам? И твоё серебро тебе вернём, не переживай.

– Спасибо, господин. Тогда я завтра с утречка. Уйду.

– Не держи на нас зла, – сказал парень. – Сам виноват. Не ври больше. Добрым людям. Будет тебе впредь наука.

– Наверное вы правы, сам и виноват, господин, – признал Рун. – Только я же не знаю, кого встречаю. Незнакомые воины. Боязно.

– Просто ты глуповат, – просветил его парень. – Глаза-то есть, видишь, к кому попал. Не разбойники поди. И если уж попал, не смог избежать встречи, так отвечай как на духу, иначе… плохо это могло для тебя кончиться. Повезло тебе. Врать плебею в лицо знатному человеку это… дерзость великая. Но ты как будто получил свою расплату за неё. Сполна.

– Спасибо за науку, и что отпускаете, господин, – почтительно молвил Рун.

***

Очень рано с утра Рун и Лала отправились в путь. Лала еле поднялась, не просыпалась долго, но Рун был настойчив. Опасное соседство, как ни крути. Плюс, имелась пара проблем. Первая – с него ещё вчера от объятий исчезла вся кровь, снова как всегда сиял чистотой. В ночи не обратили внимания воины на это, однако при свете дня могли и обратить. Лучше уйти, пока лишь часовые не спят. Всё меньше шансов, что заметят. Другой проблемой был таз, который теперь стал котелком. И это была проблемища. И котелок жалко бросить, и таз нельзя оставить, нужно, чтобы все думали, будто забрал, а то хватятся потом – ведь вещь причудливая, да и дорогая, всё равно же вспомнят о ней. А её нет. Рун поделился своими тревогами с Лалой, и она тут же придумала, как быть. При подъёме на ладью она летела впереди него, прикрывая его собой, создавала из себя препятствие, дабы стоящий на палубе часовой не мог разглядеть его одежду. И уже взойдя на борт, старательно продолжала так делать. А когда часовой указал, где их вещи, быстро полетела туда и взяла всё сама. Взяла, повернулась спиной, держа их впереди себя, закрывая своим телом теперь уже их. Возвратилась к Руну и часовому, пятясь задом, и снова заняла позицию между ними. Рун аж вспотел от волнения, но всё прошло гладко. И вот, вскоре они уже были в лесу. Передвигались меж деревьев под жизнелюбивые переклички пичуг, ощущая привычные запахи хвои, листы, мхов, травы, держась за руки. Лишь сейчас Рун более-менее успокоился. Всё равно немного переживал, вдруг как догонят. Может передумают отпускать, может решат, что обокрал. Мало ли. Второй раз вкусить гостеприимства людей с ладьи ему совсем не хотелось. Поэтому шёл относительно бодро, несмотря на боль, которая сегодня ощущалась куда как сильнее. Вчера вроде было ещё терпимо, а тут с утра прямо во всём теле отдаётся, на любое движение. Везде ноет. Он старался расслабиться и не обращать внимания. Ноющую боль легче переносить, чем острую. И всё же она замедляла, и мешала тоже. Ещё Руна тяготило, что Лала не поела. Все прошлые их утра начинались с завтрака, а ныне пришлось вынужденно нарушить традиции.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.