Имиджмейкер. Книга + кино

Сидевший у края причала сорокалетний мужчина повернул голову в сторону музыканта и спросил: «Пекаря вашего Василием Алибабаевичем зовут?

– А что, личность знакомая? – протянул газету музыкант.

– Значит, это он к нам на химзавод приходил. Я еще подумал, где он деньги возьмет на покупку завода? – пробормотал мужчина. – А он, оказывается, завод за счет мидий купить надумал.

– Пекарь ваш завод закроет, оборудование продаст, а в акватории бухты моллюсков выращивать станет. Он об этом по телевизору уже говорил, – обрадовал мужчину музыкант. – А ты по моим следам пойдешь в безработные, господин инженер.

Мужчина еще раз перечитал интервью Пекаря в газете и удивленно спросил: «А где это Пекарь здесь экологически чистых моллюсков выращивает? В заливе грязи больше, чем в канализации».

– Для французов этот прохиндей специальную плантацию мидий построил в открытом море. Лягушатники там пробы воды десять раз брали, чтоб ни металлов ядовитых, ни бактерий в их деликатесах не было. Пекарь в это дело все свои деньги вложил, кредитов набрал на полмиллиона долларов. Квартиру, дачу, машины – все заложил.

Инженер-химик некоторое время неподвижно сидел на краю пирса, прикрыв глаза, наконец, решившись, сказал: «Спорю на бутылку водки, что ваш Пекарь через два месяца пойдет по миру и будет прятаться от кредиторов».

– Ты еще Пекаря не знаешь, – возразил музыкант. – Этот глист через самую узкую щель выползет наружу, и ты водку проиграешь.

– Разбивай, очкарик, – радостно закричал инженер. – Не увидят французы черноморских мидий.

Через два месяца троица встретилась на том же причале. Инженер-химик был в приподнятом настроении, при галстуке, а музыкант все в той же рыбацкой робе.

– За водкой беги, – как ребенок радовался инженер. – Обанкротился Пекарь. Милиция его в розыск объявила.

– Водку я принес, – забормотал музыкант униженно. – Но как тебе удалось это сделать?

– Василий Алибабаевич в школьном кружке бабочек изучал и медуз разных, а я химией увлекался с ранних лет. По барию научную работу писал.

– Ну и что с того? Я тоже с детства на скрипке играл, – обиделся музыкант.

– Скрипка – это баловство, а вот хлорид бария – очень серьезное вещество. И что интересно, на нашем химзаводе его как раз и производили до недавнего времени.

– И при чем тут Пекарь?

– Дело в том, что хлорид бария хранился у меня в лаборатории. Я набрал бутылёк трехлитровый, сплавал к мидиевым плантациям на шлюпке и нечаянно уронил его за борт. Месяц назад Пекарь собрал свои деликатесы и на самолете отвез в Париж. Там сделали анализ и поняли, что Василий Алибабаевич – особо опасный преступник, который надумал отравить французских гурманов хлоридом бария. Смертельная доза этого яда для человека 0,8 грамма, как раз столько идет на одну порцию мидий. Французы хотели Пекаря заточить в тюрьму, да он вовремя смылся.

Музыкант извлек из сумки бутылку водки, разлил по пластиковым стаканам и с горечью произнес: «И чего это я в школе химию не учил на уроках».

Семен, дочитав рассказ, сложил все бумаги в папку и вышел в холл. На диване, под портретом генсека Брежнева, его ждала повариха.

– Мадам, я готов к совершению подвигов во имя избирательной кампании шефа. Кто нас довезет до Скоробогатой?

– Я и довезу, – улыбнулась женщина, направляясь к выходу. У подъезда стоял черный «Мерседес». Женщина привычно заняла место водителя и, приоткрыв дверцу, пригласила в салон столичного имиджмейкера. Ворота им открыл сторож Иван.

– Какие еще обязанности вы исполняете в этом вертепе? – закурив сигарету, спросил Семен. – Повар, официант, водитель, секретарь…

– И начальник службы безопасности, на которую возложена функция контроля над ненадежными гражданами, пытающимися вешать моему шефу лапшу на уши.

– И где вас всему этому научили?

– Киевский университет культуры, – улыбнулась женщина. – У меня высшее образование: режиссер массовых зрелищ.

– А справка из дурки – это вранье, или…

– Шеф вам уже об этом рассказал, – напряглась женщина. – Она у меня есть, и я это не скрываю. Сегодня о такой справке можно только мечтать, особенно при моей работе.

– А Иван ваш муж или… – продолжил расспросы Семен. Ему хотелось побольше узнать об этой странной парочке. Да и женские прелести повара-секретаря продолжали волновать профессионального мошенника.

– Столь интимную информацию я предпочитаю не разглашать первым встречным, – кокетливо повела плечами женщина.

Через десять минут машина въехала во двор универмага. Госпожа Скоробогатая оказалась на рабочем месте. Это была женщина лет сорока-пятидесяти, с припухшим лицом, то ли от болезни почек, а может, и от злоупотребления алкоголем.

– Я к вам прямо из Москвы, как договаривались, – соврал Семен весьма убедительно. – Вот мои рекомендации от господина Кошмарова, руководителя нашей команды.

Письмо было набрано на компьютере самим Водкиным, а подпись знаменитого имиджмейкера – скопирована с какого-то документа.

Скоробогатая мельком посмотрела на текст письма, отложила его в сторону и стала задавать вопросы о том, как лучше ей войти в избирательную кампанию.

– Буду с вами откровенна, – продолжила Скоробогатая. – Нам, предпринимателям, нынче без депутатского мандата уже не прожить: пожарники, санитарные врачи, ветеринары, милиционеры задрали своими проверками. А вот если б я была депутатом, то и ко мне относились бы эти чиновники поуважительнее, потому что от депутатов зависит их благополучие.

– Правильное решение, и очень своевременное, – тут же подыграл директору универмага Семен, и пообещал стопроцентную победу на выборах, если, конечно, с ним будет заключен контракт. Свои услуги Семен оценил в 50 тысяч долларов.

Скоробогатой сумма показалась чрезмерной, и она, вспомнив весь свой базарный опыт, попыталась убедить московского имиджмейкера снизить расценки до… тысячи долларов. После долгих мучительных переговоров трижды судимый мошенник согласился работать на мадам Скоробогатую «за сущие копейки» – десять тысяч долларов.

Директор рынка пообещала выплатить всю сумму в три приема: 20% аванса в день заключения контракта, еще 30% после того, как ему удастся снять с выборов конкурентов, а оставшиеся пять тысяч только после победы на выборах.

Компромат на мэра

Подписав договор об оказании консультационно-информационных услуг и получив две тысячи долларов, Семен попросил хозяйку универмага свести его с Пекарем, которого предложил использовать в качестве «ударного предмета в судах».

Просьба эта несколько озадачила Скоробогатую, и она попыталась выяснить, как именно Семен будет выбивать ее конкурентов с выборов. Московский имиджмейкер заявил, что технология запатентована и ее разглашение влечет за собой огромные штрафы. Директор универмага в этот бред не поверила, но спорить не стала.

– Я бы вас хотела предостеречь, – произнесла она, разыскивая номер телефона Пекаря. – Человек он ненадежный, не в меру пьющий, скандальный и непредсказуемый, к тому же с большими амбициями. Он завалил все магазины вонючими моллюсками, которых никто в нашем городе не покупает, потом пытался это дерьмо сбыть французам, но даже любители лягушек и улиток от этой гадости отказались.

– Кстати, о моллюсках, – подхватил тему Семен. – Я тут прочитал в газете, что Пекарь хотел купить химзавод, это правда?

– Об этом вы лучше у самого Пекаря спросите, но одно я знаю точно, Василий Алибабаевич сделал роковую ошибку в своей жизни. Он каким-то образом перешел дорогу российскому журналисту Марату Барскому из газеты «Наше дело», – понизила голос до шепота Скоробогатая. – А этого делать нельзя было. С ним даже мэр старается не конфликтовать, а уж у него-то возможности в городе неисчерпаемы.

– Журналист – сильный перец, – весьма пренебрежительно отозвался об авторе статьи Семен. – Что эти писаки могут? Да я его одним пальцем разотру!

– Я предупредила вас при свидетеле, – помрачнела Скоробогатая. – У Марата компромат есть не только на всех предпринимателей, бандитов и руководителей города, но и на премьера, а он СОВЕТНИК САМОГО ГАРАНТА КОНСТИТУЦИИ. Да что там премьер, он спикера парламента до суда довел. Душка Евгений уже четвертый год в розыске.

– Это тот Евгений, который четыреста тысяч баксов списюкал, и депутатов «заказывал»? – проявил небывалую осведомленность Семен.

– Об этом милицейская газета писала, но суда еще не было. Супрун, говорят, живет где-то в России, юридические науки преподает студентам, но крови Марат Барский ему попортил. У журналиста этого друзья в прокуратуре, милиции. Он если в кого вцепится, то непременно доведет человека до тюрьмы, – подвела итог беседы Скоробогатая. – А сейчас, Барский выборами занимается, так что будьте осторожны. Он очень опасен, и читатели ему верят.

Скоробогатая подняла телефонную трубку и попыталась дозвониться до предпринимателя-неудачника. Но отыскать Пекаря ей не удалось. Домашний телефон отзывался длинными гудками, а рабочий – был отключен за долги. После консультации со своей секретаршей директор универмага предложила съездить к Пекарю на автомобиле.

– Он сейчас отдыхает в центре города, у картинной галереи.

На двух машинах Семен Водкин и Скоробогатая отбыли на свидание с Пекарем. Нашли его спящим в зловонной луже, недалеко от памятника знаменитому маринисту.

– Теперь вы понимаете, почему от него отвернулись не только коллеги – предприниматели, но и главарь местных рэкетиров? Вася окончательно спился, и ему уже никто не поможет. Его пытались даже лечить у нашей знаменитости – Довженко, но и кодирование не спасло.

Семен подошел к луже и стукнул пьяницу несколько раз кулаком по физиономии. Пекарь открыл левый глаз и невнятно выругался. От него за версту несло буряковым самогоном, чесноком и тройным одеколоном.

– У вас есть шанс решить все финансовые проблемы, – поднял с земли Пекаря Семен. – А если очень повезет, то вы сможете стать даже депутатом Верховного Совета Крыма.

От этих слов Василий Алибабаевич стал на глазах трезветь, и, поменяв матерные слова на предвыборный слоган, заорал:

– Жители курорта, ваш земляк Пекарь спасает город от бездарей, бюрократов и убийц! Голосуйте за представителя поколения новой формации президента фирмы «Лангуст»! Даешь жилищную реформу! Каждому мужику по бутылке за чистый бюллетень, каждой бабе… по прокладке «Олвис-ультра», чтоб не протекало, или зубную пасту «Блендамед», чтоб не гнило! Все на выборы! – стукнув себя в грудь кулаком, завершил предвыборную речь Пекарь и, прослезившись, полез целоваться к Семену. Российский мордодел брезгливо оттолкнул от себя нетрадиционно ориентированного кандидата в слуги народа, и назидательно произнес:

– Если вы хотите в корне изменить свою жизнь, завтра встречаемся в девять утра в универмаге.

Убить листовками

В кабинет директора универмага Пекарь вошел в приподнятом настроении. Черный костюм, галстук в горошек, белая рубашка и принятый внутрь флакон тройного одеколона делали его похожим на делового человека новой формации. На свидание с московским имиджмейкером он пришел минут на сорок раньше назначенного времени. Сделав комплимент секретарше, Василий Алибабаевич стал выяснять детали биографии московского гостя. Но Елизавета Петровна весьма умело уходила от прямых вопросов Пекаря. Она его вообще не воспринимала как равного себе человека, и считала конченым алкашом.

Ровно в девять в кабинет Скоробогатой прошествовал Семен Водкин в концертном костюме обворованного им скрипача. Директор универмага выделила для переговоров свой кабинет, а сама незаметно исчезла. По правую руку от Семена села его секретарша, физиономия которой показалась Пекарю знакомой.

– У меня деловое предложение, – решил взять быка за рога Семен. – Я помогу вам рассчитаться с долгами и организовать новое дело, а вы за это снимите с выборов негодяя Петрова.

– И что для этого надо? – несколько разочарованно спросил Пекарь. Ему показалось, что москвичи решили ставить лично на него.

– Для того, чтобы получить серьезные суммы, надо, прежде всего, зарегистрироваться в качестве кандидата в депутаты Верховного Совета Крыма.

– Это я запросто, – быстро согласился Пекарь. Идея с регистрацией ему понравилась. Хитрый Вася тут же в уме отработал дальнейшее развитие событий. Дело в том, что отказаться от борьбы может только сам кандидат, лично написав заявление в избирком. Снять же его посторонним будет непросто. А если пообещать своему бывшему водиле политическую поддержку, то глядишь, на последней фазе выборов он сделает ставку на проверенного Пекаря, и тогда к чертовой матери полетят все эти хитроумные схемы московского мордодела.

– Сделаете это сегодня. После того, как вас зарегистрируют кандидатом в депутаты, возьмете вот эти листовки, выпущенные штабом Петрова, и расклеите их на дорожных знаках, государственных зданиях, в том числе и местной мэрии, милиции и службы безопасности. Причем сделаете это лично, никаких мальчиков привлекать к этой работе нельзя. Надеюсь, вам не нужно объяснять, что попадаться за этим занятием на глаза избирателей не стоит. Если все пройдет без осложнений, то завтра же возьмете с собой телеоператора местного телевидения, двух членов комиссии и в их присутствии зафиксируете грубейшее нарушение закона о выборах на видео. После чего составите акт и вместе с копией видеокассеты и собственноручным заявлением передадите все это председателю местного суда. Вопросы есть?

– Есть один, – заерзал на стуле Пекарь. – А зачем мне клеить листовки, я могу поручить это дело своим водолазам или реализаторам мидий.

– Об этой операции знаем только мы втроем. Если вы втянете в нее посторонних, то в последний момент дело может развалиться в суде из-за того, что исполнитель получит возможность вас шантажировать, – популярно объяснил Семен Водкин.

– У меня есть надежные люди, которым я полностью доверяю, – возразил Пекарь. Он боялся, что его поймают во время расклейки листовок.

– Любого человека можно купить, запугать впоследствии. Разве что исполнителя следующим утром после спецакции утопить в море? Если таким образом будете решать проблему свидетеля, я не возражаю, – спокойно, без напряжения продолжил Семен. Ему нужны были не столько листовки, сколько замазанный этой историей сам Пекарь.

– Убить? – сделал круглые глаза Пекарь. – Да как вы могли такое подумать. Я член общества охраны природы!

– Вот поэтому я вам, как члену… этой общественной организации, предлагаю выполнить работу по расклейке листовок лично. После чего мы с вами встретимся за рюмкой чая.

Семен извлек из бумажника стодолларовую купюру и протянул Пекарю: «Это на текущие расходы. Можете угостить пивом членов комиссии и оператора телестудии. Из этих же денег оплатите госпошлину за поданный иск в суд. Вопросы?

Вопросов у Пекаря больше не было. Стодолларовая купюра убедила его в серьезности намерений московского мордодела.

Разговор с фальшивым адмиралом

Следующий визит в этот день Семен Водкин нанес директору пивзавода Непийпиво, которого, как оказалось, волновал не только красавец офицер Петров, но и директор всех рынков Базаров. Семен Водкин весьма быстро заключил договор об информационной поддержке кандидата в депутаты. Взял рекламные материалы, рассказывающие о небывалых достижениях пивобезалкогольноводочного предприятия, и пообещал через пару дней разместить в местных СМИ «убойную рекламу» господина Непийпиво.

– Победу гарантирую в первом туре, – принимая из рук директора две тысячи баксов, с чувством произнес Семен Водкин. – Можете не сомневаться. На вашем фоне конкуренты будут выглядеть весьма бледно.

Третьим на его маршруте был колбасный король Сергей Иванович Ковбаса. Залетного имиджмейкера он принимал в своем городском офисе, примыкающем к магазину «Мурочка».

Кабинет у Сергея Ивановича был выдержан в военно-морском стиле. На одной стене висели: морской бинокль, штурвал, парадный адмиральский китель и корабельный колокол. Под этим корабельным «натюрмортом» стоял огромный якорь. Противоположную стену украшали образцы колбасной продукции и копченостей, выпускаемых удачливым предпринимателем. «Московская», «Деликатесная», «Зернистая» и охотничьи сосиски были привязаны к потолку. Остальные, в том числе и вареные колбасы, были аккуратно разложены на деревянных полках. Здесь же стояли банки с тушенкой, маслинами и пивом.

Третья стена кабинета была увешана дипломами, почетными грамотами, переходящими вымпелами и медалями. Центральное место на стене занимала огромная цветная фотография, на которой мэр города вручал Ковбасе «Почетную грамоту».

– Впечатляет, впечатляет, – расплылся в улыбке Семен Водкин. – Честно признаюсь, нигде ничего подобного не видел.

– Не желаете ли продегустировать продукцию моего завода? – засуетился хозяин кабинета.

– Ни в коем случае, – вспомнив о разговоре с Базаровым, замотал головой московский гость. – Я употребляю в пищу исключительно натуральные продукты. Вся эта химия не для моего желудка.

– Я ж вам не варенку предлагаю, – обиделся Ковбаса. – У меня есть и натуральный продукт. Буженина – стопроцентное мясо, изготовлена по старинному рецепту. Это только для гостей. Мы бужениной уже не торгуем.

– Почему не торгуете? – продолжил светскую беседу Семен.

– Цену не сложить на нее сегодня. Килограмм – двадцать пять долларов стоит. За такие деньги буженину даже предприниматели не берут. Вообще, трудное сегодня время настало. Я когда начинал – покорил покупателей качеством товара. Очереди стояли. От покупателей отбоя не было. Потом мясо подорожало. Пришлось отходить от отечественных технологий. Для вареных колбас закупил в Польше сою и специальные красители. У меня ж основной покупатель пенсионеры. Они хотят колбасу есть такую же, как и в детстве.

– И платить за нее два двадцать, – поддержал хозяина колбасной фирмы Семен.

– В том-то и дело. Но таких цен уже нигде нет. Поэтому пришлось несколько изменить технологию. Название и внешний вид вареных колбас остались прежними, а вот содержание… Но у меня нет другого выхода. На западе уже давно перешли на различные заменители.

– Но польскую колбасу ни немцы, ни французы в свои страны не завозят, – проявил глубокие знания в обсуждаемой теме Семен Водкин.

– Это не совсем так, – покачал головой Ковбаса. – Они ее поставляют за рубеж, но под маркой проверенных фирм. Внешне польскую варенку отличить от немецкой может только специалист. Но в главном вы правы, основные покупатели этой продукции – Окраина и Россия. Лично я готовый продукт у них не беру. Варим на месте, но по польским рецептам с применением различных заменителей мяса.

– А зачем вам мэрское кресло? Колбасный бизнес приносит хороший доход, а там голый оклад, – решил уйти от гастрономической темы Семен.

– Я бы ничего не менял, но в городе появились супермаркеты, которые завозят сюда колбасы со всего мира. Я потерял не только богатых покупателей, но и пенсионеров. Они стали отказываться от моей «Докторской» и «Любительской».

– Короче говоря, фирма стоит на грани разорения, – подвел итог беседы Семен.

– Вы меня неправильно поняли, – замахал руками Ковбаса. – Никакого краха еще не наступило. Я наладил поставки пива из той же Польши, маслин, грибов. Но доходы, конечно, уже не те. В таком же положении оказались и мои коллеги из местного Союза предпринимателей. Месяц назад мы собрались вместе и создали новую партию – «Таврическую либеральную», с которой пойдем на выборы. Ваша задача раскрутить этот бренд и помочь мне занять должность мэра Приморска. Для достижения этой цели я готов блокироваться с кем угодно, даже с националистами. И чтоб вы правильно ориентировались в ситуации, поясняю, с будущего года начнется большая приватизация. С молотка пойдут санатории, дома отдыха, пансионаты, земля. Вы представляете, какой откат будут получать чиновники с каждого аукциона?

– Этот нюанс я еще в Москве просчитал, – широко улыбнулся Семен. – Желания ваши вполне оправданы и понятны. Но вот название партии – у вас полный отстой: «Таврическая либеральная» весьма созвучна с «Таврической минеральной», «Таврической малохольной», а в сокращении получилось «ТЛП». Водку называть надо: «Таврическая либеральная», а не партию. Алкаши будут довольны: а не пойти ли нам полиберальничать с утра. Не могли ничего другого придумать?

– Мне самому это название не нравится, но ничего не сделаешь. На Окраине более сотни официально зарегистрированных партий. Все лучшие названия расхватали. Уже и не разберешь, что это за партия и куда зовет. Мы на политсовете прикинули, что «Либеральная Окраина» звучит свежо и весьма точно выражает взгляды и помыслы, а когда пошли регистрировать, оказалось, что подобное названия уже есть. Пришлось на ходу предлагать разные варианты. Остановились на «ТЛП» – «Таврическая либеральная партия».

– Ладно, с названием как-нибудь перетопчемся. Я над слоганом поработаю. Сейчас меня другое беспокоит, ваша биография. А если точнее, ее флотская составляющая. Местные знатоки утверждают, что звание у вас в армии было не адмиральское…

– Клевета. У меня свидетели есть, документы. Я на Севере служил, тут все чисто. Во всяком случае, раскопать они ничего не смогут, – густо покраснел Ковбаса.

– Вам виднее, конечно, – пожал плечами российский мошенник. – Но не хотелось бы нарваться в разгар избирательной кампании на подобный сюрприз. У ваших противников тоже будут профессионалы работать.

– Здесь изменить уже ничего нельзя. Пять лет назад я давал интервью и в шутку сказал о своем адмиральском звании. Журналистка опубликовала его в местной газете, потом эту статью перепечатали другие издания.

– А на самом деле вы были мичманом? – после долгой паузы уточнил Семен.

– Давайте мы эту тему закроем. Изменить уже все равно ничего нельзя.

– Хорошо. Теперь о партиях. После того, как вы со скандалом покинули компартию…

– Это произошло в девяносто первом, – перебил Семена Водкина Ковбаса. – Время, сами понимаете, было мутное. Я приехал в Приморск и вступил здесь в «партию экономического возрождения Окраины».

– Оппоненты ее называли «Партия жирных котов» сейлемовской ОПГ, – вставил реплику Семен.

– Это не важно. Там собрались деловые люди. Мы практически уже пришли к власти. Во всяком случае, Крым была полностью под нашим контролем, – стал вспоминать Сергей Иванович.

– Потом разгромили сейлем, и вы оказались в партии Черновола, потом были народные демократы, республиканцы, конгресс украинских националистов, – продолжил Семен.

– Вы же все знаете, зачем спрашиваете? – возмутился Ковбаса.

– Это все может оказаться во время выборов на заборах и в газетах. У вас есть разумные объяснения подобного поведения? – жестко спросил Семен.

– Объяснение одно, для того, чтобы заниматься бизнесом в этой стране, нужно иметь душу проститутки. Вы что, думаете, я от хорошей жизни менял эти партии, блоки и движения? Меня жизнь заставила прогибаться вместе с основной линией государства, – повысил голос Ковбаса. – Вам легко осуждать, сидя в Москве, а вы попробуйте хоть что-то сделать своими руками. Да меня за этот каторжный труд уже давно должны были представить к званию «Герой Окраины», а вы меня, по глазам вижу, осуждаете.

– Я не священник, а это значит, что передо мной исповедоваться не обязательно. Мне нужны аргументы для пресечения слухов, сплетен и черных технологий. Больнее всего по кандидату бьет его прошлое. У вас оно весьма уязвимо. Во-первых, самозванство с адмиральским чином. Придется нагибать журналистку, которая первой запустила эту чушь в прессу, и выдумывать правдоподобные объяснения. Второе – партийная всеядность. У вас просто страсть к смене убеждений и партийных билетов, но самое страшное – это «Докторская» колбаса из модифицированной сои и крахмала. Если это дерьмо вылезет наружу, то пенсионеры отвернутся не только от вашей продукции… Вы потеряете тысячи голосов самых активных избирателей.

– И что мне делать? – перешел на шепот Ковбаса. Он весь как-то сник и сжался в своем кресле.

– Сегодня же уберите адмиральский китель из рабочего кабинета. Повесьте его в шкаф и примеряйте дома без свидетелей. А еще лучше будет, если вы его никогда больше не наденете. Эти погоны не каждому по плечу. Предупреждаю, будет очень плохо, если ваше фото в адмиральской форме окажется на листовках наших противников. По поводу партий. Это тоже не просто. Нужны весомые аргументы для ветеранов. Они предателей не прощают. С этим текстом будем серьезно работать. Предупреждаю сразу, никаких интервью на эту тему. Текст должен быть выверен до запятой. И, самое страшное: колбаса из модифицированной сои.

– У меня есть заключение польских экспертов.

– Засуньте его в то место, откуда выходит уже переработанная электоратом колбаса, – с металлом в голосе произнес Семен Водкин. – Заключения нужны подлинные, заверенные мокрой печатью Минздрава, ветслужбы и комитета по защите прав потребителей ОКРАИНЫ.