Долгая дорога Анны – 1

Они вернулись в библиотеку, по просьбе Анны им принесли чай и она, отпив несколько глотков из чашки, призналась :» Мы были в крепости Синар, королевство Вилар. Там я родилась и выросла. Теперь уже от большой когда-то семьи графов Дюфрэ осталась я одна. Почти четыре года назад я была вынуждена бежать из королевства из опасения быть обвиненной в покушении на невесту короля. Я была помолвлена с мужчиной, которого мы сегодня видели в крепости. Беловолосый Лерой Менерс – мой бывший жених, сейчас он по доверенности короля Бенедикта управляет делами графства. Король не стал выдвигать против меня никаких обвинений, я могу вернуться. Но меня уже понесло куда-то по иному пути, сойти с него я не в состоянии. События, люди вокруг меня – все как-будто удаляет от меня то, чем я жила раньше.»

Она встала из-за стола, прошлась по библиотеке, остановилась у окна, задумчиво глядя в него. Курт подошел к ней, развернул ее за плечи лицом к себе, посмотрел ей в глаза и успокаивающе проговорил :

–Так бывает. Иногда у меня возникает такое же ощущение, что я иду по глубокой колее и у меня нет возможности сойти с нее.

Он бережно обнял Анну, легко поглаживая ее по плечам. Она прижалась к его груди, замерла на несколько долгих минут, вдыхая особенный запах, присущий только ему, Курту. Марта пригласила их за стол, они обедали, обсуждая различные дела, но почему-то не исчезало чувство, что между ними протянулась тонкая нить, связавшая их. Граф Лавойс больше не докучал Анне, но едва лишь ветер стал приносить первые запахи весны, к ней явился сосед, барон Эвальд Дискенази, с предложением выйти за него замуж. Анна внимательно выслушала его и, промокнув платочком сухие глаза, доверительно ответила барону :

– Ах, господин барон, мне приятно ваше предложение, но, увы, принять его сейчас я совершенно не могу. Должна вам сказать, что у меня пока нет никаких мыслей о том, чтобы снова выйти замуж. Да, срок траура по моему погибшему мужу уже прошел, но душа моя никак не может успокоиться. Поверьте, если бы не это, я бы серьезно подумала о вашем предложении.

Барон Дискенази не только не обиделся на отказ, но даже был растроган такой тонкой душевной организацией баронессы. И, прощаясь, заверил, что к зиме повторит свое предложение. Через несколько дней, когда Анна приехала в Кирадос по делам, на нее было совершено покушение. Она стояла на крыльце городской управы, прощаясь с бургомистром Мартином Кинвортом, когда небольшая арбалетная стрелка впилась ей в плечо. Курт, стоявший рядом, увидел, как она стала медленно оседать, бледнея на глазах и успел подхватить ее на руки. Он услышал дикий крик Рихарда Престона, главы службы безопасности баронства и быстро занес Анну обратно в здание управы. Положил ее на диванчик в кабинете бургомистра и крикнул :

– Городского целителя, быстро!

Аккуратно выдернул стрелку из ее плеча, расстегнул пуговицы ее камзола и блузки, прижал к ране чистый носовой платок. Вбежавший в кабинет Престон выдохнул :

– Стрелка схватили ! Сейчас допрашивают. Как она?

Анна тихо прошептала :

– Это яд, нужно противоядие, не могу определить, какое. Быстро действует, голова уже плохо работает.

Престон, грязно выругавшись, выскочил из кабинета. Анна держала Курта за руку и шептала :

– Курт, Курт.

– Я здесь, рядом, я не уйду!– ответил он.

–Позови нотариуса, Курт!

Прибежавший нотариус под диктовку Анны написал завещание, в котором она распорядилась о назначении опекуном маленького Этьена Лоуренса барона Курта Касселя, с передачей ему полного управления баронством до совершеннолетия мальчика. Твердой рукой она поставила свою подпись под завещанием и передала его Курту, который с недоверием смотрел на бумагу и на нее :

– Нет, нет, Анна! Ты справишься, Престон привезет целителя и он тебе поможет.

Анна тяжело прошептала :

–Послушай меня, Курт. Я чувствую, как быстро теряю силы. Прошу тебя, не оставляй Этьена. Даже когда заведешь семью и своих детей, постарайся воспитать его сильным и справедливым человеком. В моей спальне над дверью под иллюзией тайник. Там все документы, деньги, ценности…

Она стала терять сознание, лишь изредка, как в бреду, повторяя его имя. Дверь с треском распахнулась и Рихард Престон буквально за шиворот втолкнул в кабинет тощего мужичка с сумкой на плече:

–Лечи, гаденыш! Не вылечишь – лично на площади вздерну!

Мужчина, мелко перебирая ногами, подошел к дивану и, поглядывая бойкими карими глазами, выпалил Курту:

–Будьте свидетелем, он обещал освободить меня из тюрьмы, если я спасу госпожу!

– Буду свидетелем, лечи!

Где стрела?– деловито спросил мужичок, понюхал кончик поданной ему стрелы, понятливо кивнул. Затем принялся, доставая из своей сумки, ловко смешивать разные порошки и зелья, промывать и посыпать рану, поить Анну из маленькой серебряной ложечки.. Выдал Курту флакон с зеленоватым содержимым, наказав поить по три ложечки каждый час в течение пяти часов. Немного подумав, сказал :

–И постарайтесь, чтобы рядом с ней народу было поменьше. Бредить будет, некоторые в состоянии такого бреда свою жизнь от момента рождения вспоминают и все свои тайны и секреты высказывают, свойства яда такие. Ну, а мне пора.– мужичок состроил умильную рожицу и скользнул к выходу.

–Куда? – схватил его за шиворот Престон.– Вот вылечишь, тогда отпущу, а сейчас добро пожаловать обратно в камеру. Курт поставил флакон с зельем в карман, взял Анну на руки и вынес из городской управы. Возле крыльца уже стояла карета, которую подогнал Престон, один из стражников открыл дверцу и Курт с Анной на руках опустился на сиденье. Замковая челядь встретила их слезами и причитаниями. Курт принес так и не пришедшую в сознание Анну в ее комнату и уложил на постель. Попросил горничных переодеть ее, принести таз с горячей водой, полотенце и кувшин воды для питья. После этого отправил всех отдыхать и закрыл дверь.

Анна лежала по-прежнему бледная, но ему казалось, что хуже ей не становится. Напоив ее в очередной раз зельем, он подвинул ближе к кровати кресло и сел, взяв девушку за руку. Она, не открывая глаз тихо шепнула :

– Курт…

–Я здесь, я рядом с тобой, любимая. Я никуда не уйду и ты не оставляй меня.

Он гладил ее руку, не отрывая взгляда от искаженного страданием лица.

Внезапно Анна села, открыв невидящие глаза, на губах ее заиграла нежная улыбка и она тихо пропела :

– Спи, мой мальчик, спи мой сын. Солнце за гору садится, малышу пора уснуть!

Она, улыбаясь снова легла на подушку, какое-то время будто спала, потом заметалась, начала бредить :

–Мама, папа, Ричард, где вы? Я вас не вижу. Ричард, братик мой, я так скучаю по тебе!

Потом вдруг закричала резким, не своим голосом :

–Справа, они справа! Убей этих двоих, магов я беру на себя! Алекс ранен, в карету его! Получайте, сволочи, еще получайте, да кто вы такие!

И она, грязно ругаясь, куда-то рвалась, размахивая руками. Курт поставил полог тишины, опасаясь, что скоро сюда сбегутся все обитатели замка. Когда Анна затихла, он намочил полотенце, отжал его и протер ее влажное от испарины лицо, шею и руки. Снова напоил ее зельем, потом удерживал, когда она вырываясь, кричала :

–Виолет, Койн!

Затем шептала чуть слышно :

–Прости меня, Корвин, ты не был счастлив со мной, прости…

Она что-то говорила на незнакомых Курту языках, с кем-то спорила, куда-то рвалась, кого-то убеждала, а кому-то говорила, что гордится ими, что ей выпала честь быть рядом. Он смотрел на ее осунувшееся, юное лицо и со стыдом вспоминал, как описывал ей все ужасы войны, через которые пришлось пройти ему и его товарищам. А эта девочка, когда она успела столько пережить? Пережить и не сломаться и стать опорой для многих сотен людей?

Когда Анну стало трясти, словно от холода, он завернул ее в одеяло и, усадив к себе на колени, крепко прижимая к своей груди, стал укачивать, будто ребенка. Немного погодя она согрелась, тело ее расслабилось и она уснула. Курт не заметил, как в окно заглянула крошечная девчушка с яркими крылышками, с любопытством посмотрела на них с Анной и, лукаво ухмыляясь, встряхнула пальчиками. С их кончиков сорвалось облачко разноцветной пыли, промчалось через стекло и, осыпаясь вниз, впиталось в Курта и Анну. Довольная мордашка в окне подмигнула и исчезла.

Утром он снял Полог тишины. Анна уже перестала бредить, то ли спала, то ли была без сознания. Услышав стук, открыл дверь. Рихард Престон, измученный, осунувшийся, привез целителя, который осмотрел рану, снова промыл ее и закрыл чистой тканью.

– Ну вот,– довольно ухмыльнулся он.– У меня не забалуешь. Будет жить ваша госпожа. Я свободен?

Престон покачал головой и угрюмо ответил :

– Посиди еще день-два, вдруг госпоже хуже станет, так, на всякий случай. Не торопись, еще успеешь напакостить. Марк, уведи его на кухню, пусть его под твоим присмотром покормят. У вас тут есть где его на время закрыть. Не хочу его туда-сюда таскать, паршивца. Пусть будет здесь, под рукой.

–Устроим,– сказал Марк и скомандовал мужичку -За мной, любезный.

Они ушли, а Престон, невыспавшийся, со щетиной на лице, прошел к Анне, долго смотрел на нее, вздохнул и проговорил:

– Любовница барона Дискенази, Мэрион Кревски, наняла стрелка. Узнала, что барон делал предложение Анне, а она сама надеялась стать его женой. Устроила ему скандал, ну а он ей и выдал, что как любовница она его устраивает, он и после женитьбы не прочь пользоваться ее услугами.

Вот только из-за греха юности детей у нее быть не может, а у нашей баронессы есть ребенок, значит, и ему родит наследников. Мэрион мы уже взяли, барону, сами понимаете, нам нечего предъявить. Пока с ним говорил, чуть морду ему не набил, едва сдержался. Целый спектакль устроил, жертву женского коварства из себя изобразил. Тьфу, какая мразь! Не зря ему хозяйка от ворот поворот дала, не дура ведь, видит гнилого человека. Ну, я пойду.

Целитель у вас теперь рядом. Его Нейтон Закари зовут. Без лицензии лечил всех без разбору и от всего. Девице одной выкидыш плода устроил, а ее папаша и пожаловался. Тут я его и прихватил на горячем, да еще так вовремя.

Анна пролежала в постели еще трое суток, иногда приходя в себя и еще дважды скатываясь в бред. Курт снова ставил Полог тишины и в одиночестве выслушивал ее секреты, поражаясь богатой на события жизни молодой женщины. Не было в ее бреду лишь одного человека – Энтони Лоуренса. Все эти дни к ней приводили Нейтона Закари, он осматривал рану, промывал ее. Когда Анна окончательно пришла в себя, она, сидя в постели, о чем-то долго беседовала с целителем, они пришли к какому-то соглашению и она распорядилась освободить его и поселить в одной из гостевых комнат. Позднее рядом с прачечной был построен дом с большой лабораторией и целитель переехал в него жить и работать. Часто к нему заходила Анна, они о чем-то горячо спорили, из открытых окон дома клубился вонючий дым. Потом они прекращали спорить, выходили на улицу и на ступеньках дома о чем- мирно разговаривали. Как-то, приехав из города, Анна привезла с собой высокого, широкоплечего молодого мужчину, преданно глядевшего на нее. Она встретила его в одной из городских кузниц. Его подобрали за городом в лесу раненого, потерявшего память. Дали ему имя Алекс, приспособили его к работе в кузнице, куда он попросился. Оказалось, что кузнец он хороший, своим умением поразивший даже старых работников. Увидев Анну, Алекс впал в какое-то странное состояние. Он не сводил с нее глаз, ходил за ней следом, словно привязанный. Анна, заплатив хозяину кузницы за спасение Алекса, спросила, не хочет ли он работать у нее. Тот с радостью согласился и в замковом дворе появилась кузница. Через неделю замковое крыльцо украсилось ажурным кованым ограждением, а рядом с ним появился букет из металлических роз дивной красоты. В один из дней, в конце лета, в комнату к Анне залетела служанка Линда с криком:

– Госпожа, госпожа! Там стражники вернулись с объезда! В селении столкнулись с какими-то бандитами! Те собирались с девицами развлечься да пограбить, а тут наши парни. Бандитов-то положили, да только и у наших раненые есть. А Гарольд совсем умирает!

И она разрыдалась. Анна, выскочив за дверь, на ходу отдавая приказы, через несколько минут была уже во дворе. Там, без суеты и спешки, стражники заносили в лекарскую белого, как мел, Гарольда Витеса с перетянутым жгутом бедром. Еще один стражник держался за перевязанный бок. Анна осмотрела их обоих и распорядилась :

–Нейтон, займитесь Эвансом. Гарольда в операционную комнату, на стол. Курт, поможете мне.

Спустя несколько минут обнаженный Гарольд, прикрытый чистой простыней, лежал на операционном столе. Анна и Курт, в чистых халатах, с обработанными крепким вином руками стояли рядом.

–Ранения серьезные,– наклонившись к Витесу сказала Анна.– Сейчас я вам дам болеутоляющее и вы уснете. Не дергайтесь, Гарольд, иначе еще больше растревожите раны.

–Я видел, как меня покромсали, госпожа Анна.– сквозь сжатые зубы проговорил раненый.

– У меня мало шансов, в лучшем случае останусь никому не нужным инвалидом. Прежде, чем я усну, выполните одну мою просьбу.

– Говорите, – ответила она.– У нас мало времени!

– Поцелуй,– почти прохрипел Гарольд.

– Один ваш поцелуй и буду готов ко всему.

Анна, чуть помедлив, наклонилась над раненым, касаясь губами его губ. Гарольд вздрогнул, положил руку на ее затылок и замер, целуя ее жадно и требовательно. Отпустил, усмехнулся :

–Не ешь меня глазами, командир. Умирающий имеет право.

Перевел смягчившийся взгляд на Анну и прохрипел :

–Губы твои сладкие, как мед, но целоваться ты не умеешь, госпожа!

Пунцовая от смущения девушка проворчала :

– Зато я умею хорошо штопать таких бравых парней, как вы, Гарольд. А целоваться я научусь, у меня еще есть время и я способная.

Она подала Гарольду стакан с питьем, он выпил его содержимое до дна, уже засыпая, хрипло прошептал :

–Жалко, что штопать раны богиням приходится чаще, чем целоваться…

Курт, стоявший рядом, с досадой и странным, внимательным взглядом смотрел на них. Раны Гарольда были действительно тяжелыми. Развороченная грудная клетка и перебитая до кости вместе с бедренной артерией мышечная ткань ноги. Каким чудом он еще оставался жив и в сознании, Анна не понимала.

–Как же так, -недоумевала она, очищая раны.

– Опытный, профессиональный боец против заезжего бандита и такой результат, не понимаю. Курт зло пожал плечами :

–Бандиты тоже стали опытными. Среди них появилось много бывших военных. К тому же взяли моду обвешиваться дорогими амулетами и редкими артефактами. Вот и выходит почти равный бой. Наши ребята выходят победителями, но свою цену за победу платят.

– Значит, надо и нам своих от макушки до пяток обвешать амулетами.– проговорила Анна, ставя зажимы в рану на груди.

–Положите ладони мне на руки, Курт.

– Не надо обвешивать, – накладывая руки, ответил тот.

– Будем больше тренировать людей, мы не должны надеяться на амулеты, только в крайнем случае. А так – только на себя, на свое умение. Операция была долгой, на помощь Анне пришел Нейтон, закончивший работу с Эвансом. Поздней ночью Анна и Курт вышли из дома целителя. Анна устало опиралась на руку Курта :

– Пойдемте-ка, выпьем по чашечке чая и поедим чего-нибудь. Наверняка Герта и Триша готовили какую-то вкуснятину. И, кстати, ваш Марк что-то уж очень увлекся девицами и дамами, стал и на Тришу поглядывать, как я заметила. Поговорите с ним. Триша хорошая девушка, ей нелегко пришлось, без родителей двух братьев вырастила. Сейчас Питер и Дерек у вас в кадетах, из мальчишек будет толк. Не надо делать их всех несчастными.

–Хорошо, я с ним поговорю. Это он свою мужскую состоятельность проверяет,– усмехнулся барон.– До сих пор, видимо, не верит, что жив и вполне дееспособен. Они сидели на кухне и Герта, накладывая им полные тарелки еды, ворчала, что Анна совсем не бережет себя, много работает, вон худенькая какая. А все-таки баронесса, сыночек уже подрастает, солиднее надо быть. Анна, посмеиваясь, что-то отвечала ей и всем троим было как-то уютно, тепло и хорошо.

Глава 23

Этьен давно уже научился ходить и, трогательно топая ножками, залезал теперь, казалось, в самые недоступные места. Вместе с ним неразлучно бегал и шалил сын Молли, Марк. Лилиан, горничные и служанки следили за каждым их шагом . Анна требовала, чтобы малышей не опекали чрезмерно и они набирались собственного опыта, пусть даже набивая порой синяки и шишки. Но Этьен рос к тому же таким милым, таким серьезным ребенком, что не любить его было невозможно.

Анна сама порой за строгостью с трудом скрывала бесконечную нежность, которую она испытывала к нему. И вот сейчас она с умилением наблюдала, как малыш, смешно и трогательно топая ножками, несет ей маленькую деревянную птичку.

– Госпожа, к вам Алекс, просит принять его.– зашла в детскую горничная Майя.

– Пусть зайдет.» – и она приветливо улыбнулась Алексу, который с жадным интересом разглядывал ее и прижавшегося к ней ребенка.

Алекс был чисто выбрит и опрятно одет. Он сделал к ним шаг и заговорил, стараясь быть сдержанным :

–Я все вспомнил, госпожа баронесса! Меня зовут Феликс, Феликс Алиест, первый сын герцога Астона Алиеста, одного из самых влиятельных людей Шанторета. Два моих младших брата решили избавиться от меня, наследника Алиеста. Они напали на меня вдвоем, с помощью артефакта лишили меня возможности сопротивляться, порезали кинжалом, избили и выбросили порталом в земли вашего баронства. Видимо, точка выхода была выбрана наугад, подальше от Шанторета.

Теперь я должен вернуться и заплатить по счетам.

Анна кивнула и произнесла :

–Пройдемте со мной.

Они прошли в кабинет, где она достала из ящика стола мешочек с монетами и подала его мужчине :

– Я рада за вас, Феликс. Это, должно быть, очень тяжело, жить, не зная кто ты и откуда. Возьмите, вам понадобятся деньги на дорогу. Да и одеться надо в соответствии с вашим статусом. Не можете же вы явиться к вашим « добрым» родственникам в рубахе кузнеца. Берите, не отказывайтесь. Мне самой приходилось принимать помощь от милосердных людей в трудную минуту. И вот еще.

Она открыла дверь, ведущую в оружейную комнату : мечи, арбалеты, луки, копья, кинжалы… Глаза Феликса загорелись, когда он увидел такое изобилие.

– Выбирайте оружие по своей руке,– сказала Анна.– Выбирайте. Герцог без оружия – зрелище странное.

Через два дня Феликс Алиест, одетый как аристократ, вооруженный мечом и кинжалом, прощался с обитателями замка. В конце прощания он подошел к Анне, поклонился ей, сняв шляпу :

– Спасибо, моя госпожа! Я еще вернусь и верну свой долг.

Он вскочил в седло и вскоре скрылся из вида.

Курт Кассель, барон и командир стражников баронства Лефруаш, возвращался из поездки в Кирадос, единственный городок на землях баронства. Не спеша он заехал в открытые ворота замка и с удивлением увидел множество посторонних людей, по всем признакам, наемников, прохаживающихся по двору. К нему тут же подошел Мартин Лавольский, его заместитель на время выздоровления Гарольда Витеса :

– Командир! Это люди графа Конрада Лавойса. Два его доверенных, Лектор Брэг и Торис Рымиш предъявили уведомление графа об этом, но не объяснили цели своего приезда. Наши ребята засекли их еще на подъезде к баронству. Детей и молодых женщин укрыли, вы знаете, где. Госпожу баронессу они взяли под арест и в сопровождении трех наших ребят увели в замковую тюрьму. Что будем делать?

Курт, передавая ему поводья, быстро зашагал в сторону подвальных помещений замка. Анна устроила в бывшей тюрьме, чисто вымытой и побеленной, склад для хранения припасов. В бывших камерах на поддонах лежали штабелями мешки с мукой, крупами, сухофруктами, сушеными грибами и чайными сборами. На полках стояли бочонки с медом, вином, маслом. Возвышались стазис-лари с сыром, мясом, рыбой, копченостями. И лишь две камеры в самом конце коридора были огорожены решетками и предназначались для размещения арестованных.

Курт, пробежав через коридор, увидел Анну, спокойно стоящую в одной из камер, рядом с которой стояли трое стражников. Перед Анной прохаживался молодой мужчина чуть выше среднего роста, темноволосый, с тонкими, брезгливо изогнутыми губами. Второй, чем-то неуловимо похожий на него, сидел у входа в камеру за столиком, положив ногу на ногу. На столике лежали какие-то бумаги. У противоположной от входа стены на деревянных нарах уже лежала свежая солома, застеленная тонким одеялом и прямо на полу стоял кувшин с водой. Курт, открыв дверь, вошел в камеру :

– В чем дело, господа? По какому праву вы держите под арестом хозяйку баронства? Я командир стражи, барон Курт Кассель, прошу вас предъявить документы, которые подтверждают ваши полномочия.

– А, господин Кассель! Наслышан, наслышан.– прохаживающийся по камере тип вел себя по-хозяйски и говорил явно со скрытой издевкой.

– Я Лектор Брэг, это Торис Рымиш, мы доверенные лица графа Конрада Лавойса. Бумаги о наших полномочиях на столе, можете ознакомиться.

Курт читал доверенности и одновременно слушал, как прохаживающийся Лектор Брэг говорил :

–Значит, вы утверждаете, что полностью выплатили графу все налоги, положенные по договору ?

–Совершенно верно,– спокойно отвечала Анна.

А еще вы утверждаете, что не замышляли никакого заговора против него?

–Да, вы все правильно поняли, не замышляла, не замышляю сейчас и не намерена это делать в будущем. И никогда ни от кого не слышала о подобных намерениях.– терпеливо объясняла баронесса.

–Ну что же, сейчас уже довольно поздно. Вернемся к этой теме завтра утром. У нас будут некоторые новости. Камеру закрывать не будем, не убежите же вы, баронесса. До завтра. Шаги доверенных графа стихли в конце коридора.

Курт посмотрел на своих подчиненных, показал рукой на выход :

–Охраняйте!

Дождался, пока те ушли и повернулся к Анне

–Чего они добиваются? Ведь ясно, что эти выдумки о налогах и заговоре – полная ерунда.

– Не знаю, ничего не понимаю. Возможно, граф мстит мне за отказ стать его любовницей, но все как-то странно, такие причудливые методы…

Анна с сомнением покачала головой.

–Думаю, завтра все прояснится. Ничего, условия здесь неплохие. Солома свежая, вода есть. Она о чем-то задумалась, потом подняла свой взгляд на Курта и тихо попросила :

– Окажите мне любезность, Курт, поцелуйте меня.

Барон замер, недоверчиво глядя на нее.

–Не можете? У вас есть обязательства перед какой-то женщиной? Или просто не желаете?– печально спросила она.

Он сделал к ней шаг, провел по ее щеке костяшками согнутых пальцев, положил ладонь на ее затылок и нежно поцеловал. Она ответила ему, неумело и неловко. Прижалась еще тесней, обвила его шею руками.

Он целовал ее лицо, неистово и страстно. Ее губы действительно были сладкими и манящими и она совершенно не умела целоваться. Они оба уже потерялись в это мире, здесь не было никого, кроме них. Он целовал уже ее шею, плечи, грудь. Ее руки почему-то гладили под рубашкой его спину. Его губы скользили с поцелуями по ее таким милым коленкам, по нежной коже бедер и стройных длинных ног. Только горячий мужской шепот, только сладкие женские стоны и фейерверки от взорванного на мелкие кусочки мира… Тяжелое, рваное дыхание…

– Не так это должно было произойти. Не так и не здесь.– проговорил Курт, прижимаясь своим лбом к ее виску.

Анна тихо рассмеялась, как-будто серебряные колокольчики зазвенели и звук тут же растаял в воздухе. Она погладила его по щеке, нежно, искренне :

–Все так, все правильно.

Он помог ей встать и привести в порядок одежду и прическу. Застегнул пуговицы на своей рубашке, брюках и камзоле, пригладил волосы. Взял Анну за руку и повел к выходу. Она остановилась :

–Нет, Курт, я не могу сейчас уйти.

– А я не могу оставить тебя здесь.– жестко ответил он.

–Ну, послушай меня. Во-первых, мой уход может быть воспринят как бунт против воли графа. Во-вторых, я так и не узнаю о смысле этого спектакля, если мы его не доиграем. А у меня не будет причины и права на этот бунт. Утро решит все. А тебе надо следить за всем, что происходит сейчас в замке. Иди. И еще, ты знаешь, где находятся все документы и мое завещание. Надеюсь, мы все-таки справимся.

Курт привлек ее к себе, поцеловал, посмотрел ей в глаза и вышел.

Двум стражникам в коридоре он приказал усилить внимание, одного поставил у самого входа. Прошел к казарме, где его уже ожидал Лавольский:

–Командир, тут конюх замковый подслушал, как наемники графские радовались, что завтра всем устроят веселые танцы, сначала в замке, а потом в городе и в поселениях.

– Пойдем,– кивнул ему Кассель.– Обдумаем это дело. Так где у нас эти доверенные разместились?

–В гостевом флигеле, в замок идти не захотели.

–А поставь-ка там усиленный пост, пусть глаз не сводят. Если двинутся – сразу же лично мне подашь сигнал. Немного погодя Герта во дворе на огромной сковороде жарила домашние колбаски, заливая их полусотней взбитых яиц. Все это шкворчало, брызгая каплями жира, аппетитный запах плыл по двору. На глаза наемникам графа попался тщедушный мужичок, который воровато прячась в тени, нес в руках какой-то бочонок.