Кайград. Острова

Артем Селиванов

Кайград. Острова

Пролог

* * *

Никто толком не мог объяснить, каким образом их небольшой кораблик смог пережить шторм. Волны, временами черневшие настолько, что казалось, они поглощали весь свет вокруг, бились о борта, норовя проникнуть на палубу. Всё, чего они желали, – это сломить сопротивление своей добычи и утащить её на самое дно, где морские духи с благодарностью могли бы принять эту жертву. Буря гремела, не утихая несколько дней, и даже наиболее оптимистично настроенная часть экипажа начала терять надежду.

В то время единственным источником энтузиазма для всех вокруг продолжала оставаться маленькая девочка, носившаяся по коридорам корабля, несмотря на лютую качку. Её усеянное заплатками некогда белое платье изящно гармонировало с атмосферой, царящей на этом жалком судёнышке, а золотистые волосы, несмотря на отсутствие какой бы то ни было гигиены за последние несколько недель, изысканно блистали на мрачном фоне бушующего моря. Детским, но не по возрасту властным голоском девочка то и дело врывалась в непрекращающиеся споры пассажиров.

– Скорее бы в Оазис!

Лица даже самых суровых моряков светлели при виде этого прекрасного юного существа, обладавшего, казалось, неисчерпаемым запасом жизненной энергии. Правда, даже самые матёрые из них не подозревали, насколько эту маленькую бестию мало волновала их судьба. В её хорошенькой головке бродили очень даже амбициозные проекты.

– Когда мы приплывём в Оазис, папа станет там самым главным, и тогда нам все будут подчиняться! – мечтала по ночам юная пассажирка. К счастью, ей хватало ума, несмотря на свой возраст, не высказывать подобные суждения вслух. Девочка прекрасно осознавала, что на корабле её родители, как и она сама, целиком зависели от воли этих самых моряков. Тем более что обстановка на судне временами бывала довольно-таки накалённой.

Каждого обитателя судна ежедневно мучил страх. Разумеется, во многом это был страх неизвестности. В конце концов, никто толком не знал, что это за Оазис и какие там порядки. Всё, что было у этих бедных, измученных людей, – надежда. Гораздо больший страх им внушало то, что осталось позади. Безумие, давшее первые ростки около пяти лет назад, расплескалось повсюду. Ради света люди стали готовы совершать самые грязные поступки, а мир неотвратимо и безнадёжно погружался во тьму. Для многих Оазис был единственным шансом на спасение…

* * *

Подплыв на максимально близкое расстояние, корабль встал на якорь, и весь экипаж и пассажиры в быстром темпе распределились по многочисленным шлюпкам. Небольшая флотилия довольно быстро достигла берега, и началась высадка. Работа шла полным ходом: некоторые моряки помогали выгружаться многочисленным семействам, другие выгружали сундуки, наполненные различными ценностями и жизненно необходимыми предметами. Все понимали, что в Оазисе каждый должен будет заново налаживать свой быт, а это задача далеко не из лёгких.

– Как-то здесь не слишком светло! – недовольно пробурчал отец одного из семейств, тучный мужчина лет сорока. Манера двигаться, одежда и речь выдавали в нём представителя некогда богатой семьи, привыкшего к комфорту. Неудивительно, что вся поездка, как и достигнутый в конечном итоге пункт назначения, не вызывали в нём радости.

Рядом с ним разгружалась семья маленькой любимицы экипажа. Девочка тоже беспокойно озиралась вокруг, явно озадаченная окружающей обстановкой. Её отец, вытащив из лодки очередной кулёк с вещами, вдруг остановился и начал напряжённо вглядываться вглубь причала, где в отблеске необычно серого света виднелись разного вида постройки. Дочь, увидев напряжение отца, тут же начала засыпать его вопросами:

– Пап, что-то не так? Тебе здесь не нравится?

Оттенок Света, опоясывавший очертания города, сейчас мало кого смущал. После долгого пребывания на судне, которое кто-то осмеливался называть кораблём, в призрачных лучах лишь собственного Света любое отсутствие тьмы в зоне видимости уже давало надежду на светлое будущее.

Со стороны города к прибывшим кто-то быстро приближался. Вскоре девочка смогла разглядеть массивную фигуру и голову с парой торчавших из нижней челюсти огромных клыков и, не мешкая, спряталась за широкой спиной отца. Фигура остановилась на некотором расстоянии от группы, так что теперь её мог разглядеть любой.

На мгновение вокруг повисла гробовая тишина. Никто из прибывших не видел до этого ничего подобного. Облик незнакомца внушал тихий ужас. Его голова больше напоминала голову борова, хотя все остальные части тела были явно человеческими, может, лишь чуть более поджарые, чем среднестатистические. Осмотрев изумлённых людей и со своей стороны не заметив ничего необычного, незнакомец прочистил горло и довольно громко произнёс грубым голосом:

– Добро пожаловать, новоприбывшие! – казалось бы, по заученному шаблону начал он. – От лица нашего лидера приветствую вас в Оазисе и надеюсь, что нахождение здесь будет вам в радость! – Довольно оглядев остолбеневшую от страха толпу, он добавил значительно тише: – Уверен, вам здесь понравится!

Глава 1

* * *

– Отдай, иначе пожалеешь!

– Жалеть должна твоя мать, что родила тебя на свет!

– Об этом ты тоже вспомнишь, когда я буду грызть твою глотку!

* * *

С самого раннего детства Булла раздражал этот странный, неприметный мальчишка. Было совершенно непонятно, почему все вокруг должны его жалеть. Конечно, Булл слышал много раз о том, как семье этого скользкого паренька приходится непросто; о том, как у того практически на попечении осталась маленькая сестра; о том, что их отец пропал в лесах много лет назад. Однако сколько бы взрослые ни старались, Булла охватывала злость каждый раз, когда он видел этого нелюдимого сопляка.

Мальчика звали Лик. Его Свет всегда был гораздо тусклее, чем у сверстников, и на вопросы последних, в чём причина, взрослые стыдливо опускали глаза.

«Да, возможно, все вокруг будут прощать этому хураму его высокомерный взгляд и скользкие повадки, но на моих глазах шляться так спокойно он не будет», – однажды приняв столь твёрдое решение, Булл уже никогда от него не отступал.

Несмотря на то что для своего возраста этот резвый мальчуган был крупным и физически развитым, тем не менее малышу Лику приходилось несладко. Несладко настолько, что Лик перестал приходить на развалины, где собирались остальные дети. Не то чтобы он делал это часто в прежние дни, но за последний год Лик оборвал общение со всеми мальчишками, предпочитая проводить время в обществе лягушек, ящериц и прочих тварей. Разумеется, популярности среди детей ему это не прибавляло. Возглавляемые Буллом ребята всё чаще устраивали охоту на малыша, стремясь довести его до слёз. Однако ни разу их попытки не увенчались успехом.

Привычка прятаться начала проявлять в Лике инстинкты, ранее им не осознаваемые. Он научился двигаться настолько бесшумно, что даже бывалые взрослые охотники не могли почувствовать его приближение. Выслеживая очередную зверушку или, наоборот, прячась от своих вечных мучителей, Лик научился выжидать в засаде неограниченное количество времени без пищи и без движения. Он хладнокровно ждал и всегда получал желаемое.

Его умение приспосабливаться начали замечать многие взрослые, что особенно злило Булла, мечтавшего уже давно пойти с отцом и другими охотниками в леса. В конце концов, после долгих и утомительных поисков, Булл нашёл слабую точку своего соперника. Да, сам малыш Лик мог быть сколько угодно стойким, но вот его ручные гады очень легко давились ногами, руками, зубами и вообще чем угодно…

– НЕ СМЕЙ ЭТОГО ДЕЛАТЬ!!!

– Смотрите, какой голосок у него прорезался! – Булл наконец-то увидел то, чего так долго добивался: по щеке Лика катилась едкая злая слезинка.

– Ты всегда был и будешь ниже меня, запомни это раз и навсегда! – В руке Булла болталась маленькая, чуть светящаяся ящерка. Зверёк отчаянно цеплялся за жизнь, постоянно норовя выскользнуть из пальцев. Но Булл был начеку – он был королём этой ситуации. От гнева сопляка его отделяла парочка друзей, которые не вполне были уверены в весёлости забавы, но всё же ответственно подходили к собственной роли.

– Ну давай, только пикни, хурам кустовый! – не унимался Булл. Сколько неудачных облав стояло за этой победой, сколько прочёсываний развалин в поисках мальчишки и вот – сладость долгожданной победы! Только пикни… Только… А-а-а-а-а-а…

Никогда ещё Лик не двигался так быстро, как сейчас. Ни друзья Булла, ни он сам не понимали и не могли понять, за что он сражается. Для них всё это было хулиганской забавой. Для него – единственным способом облегчить страдания…

* * *

Малыш Булл прибежал весь в слезах и не мог связать и двух слов, бесконечно мямля и показывая на свою кровоточащую руку. Укус, к слову, оказался и вправду весьма серьёзным. Пришлось обрабатывать его отваром из листьев биволы. Вдобавок к этому у Булла снова стало за день меньше Света – пришлось отдать ему самую малость, чтобы малыш успокоился и перестал, наконец, плакать. И куда он его так часто тратит? Нужно будет поговорить об этом с Улком, когда тот вернётся. Пора уже объяснить ребёнку, какую ответственность он несёт за то, что дано ему матерьюприродой. Если не сделать этого сейчас, потом можно навсегда опоздать. Будучи ещё совсем юной, задолго до свадьбы с Улком, Чия помнила многих молодых ребят, тративших свой Свет налево и направо. Кто из них смог выжить? В конце концов Старуха промыла мозги каждой семье в деревне своими идеями об ответственности за Свет и о том, как им нужно правильно распоряжаться. Священным долгом каждого родителя стало объяснение своим чадам, что запас Света, кажущийся бесконечным в юности, в зрелости начинает серьёзно уменьшаться, а потому нужно заботиться о своём Свете: не совершать дурных поступков и делиться теплом с близкими людьми. Малыш Булл тем временем уже сладко посапывал в уголке. Не стоит его так баловать. Чии это уже не раз говорили, и Старуха в том числе. Улка слишком часто не бывает рядом, ничего не поделаешь. И всё же… Нужно узнать, что же там всё-таки произошло. Сквозь нытьё Булла ей удалось разобрать только имя Лика, а большего и не требовалось. Чия понимала, что Булл, скорее всего, сам виноват, так что, возможно, придётся просить прощения. Однажды он научится контролировать свою силу, как отец. Чия знала, что будет гордиться сыном, когда тот вырастет в великого охотника или же капитана. А пока… что же? Если нужно пойти извиниться, то придётся пойти и извиниться.

Смена ветра в деревне всегда улучшала настроение её жителям. Новые запахи рождали новые мысли… В такие минуты каждый словно начинал светиться чуть ярче. А уж какими огнями наполнялся лес! Реальность медленно вливалась и извивалась, словно река, текущая из ниоткуда в никуда. Ветер мог меняться постоянно, небо не менялось ни разу. Хотя Старуха и рассказывала байки о Великом Дарителе, сидевшем среди птиц и раздававшем особый Свет всякому, кто этого заслуживал, Чия не верила в это. Как и всякая счастливая девушка, она просто наслаждалась дуновениями ветра, любовью малыша Булла и нечастыми возвращениями своего мужа. Немногие жёны осознавали, насколько важны были эти тяжкие морские экспедиции. Каждый раз, возвращаясь из них, мужья рассказывали невероятные истории о других островах, со своими обычаями и особым земледелием. Улк объяснял ей, что это открывало возможность торговли между поселениями, о которой раньше никто и не мечтал.

Медленно подходя к краю деревни, Чия всё больше нервничала. Она слышала, что в семье Лика были проблемы, но, как и большинство жителей, её слишком заботили вопросы собственного выживания. Уже у самой двери её вдруг охватило непреодолимое желание развернуться и уйти, но Чия была воспитана в хорошей семье, её родители делились с ней Светом так же, как она делилась с Буллом, иначе она не могла. Принципы ведь для того и нужны, чтобы их соблюдать. Мысленно досчитав до трёх, Чия собралась с духом и постучала…

Открывшаяся её взору картина была поразительна для неё – дочери своих любящих родителей. Родителей, в доме которых Свет горел всегда ярко и смело. Чия любила свою семью и те праздники, которые они устраивали в дни смены ветра. Здесь всё было иначе.

Паутина, протянувшаяся из угла в угол, мрак и могильный холод – вот что предстало её глазам. На долю секунды Чия ощутила себя словно в ночном кошмаре: на полу на корточках сидела маленькая девочка, которая перекатывалась с пяток на носочки и напевала какую-то детскую песенку. Чия зябко подёрнула плечами, на долю мгновения её вновь охватили слабость и желание сбежать, но она переборола себя и вошла в хижину. Малышка приветливо повернулась к вошедшей женщине, улыбаясь не только новому лицу, но и новому источнику Света.

– Привет, милая, а где твоя мама?

– Мама лежит. – Позади малышки Чия заметила дверной проём, ведущий в следующую комнатку.

Аккуратно обойдя свою новую подругу, Чия прошла вглубь жилища. В комнатке была только лишь одна кровать, на которой лежала на первый взгляд молодая женщина. Но странности её облику придавали не по возрасту седые ломкие волосы и необыкновенно сухая кожа. Возле неё на полу, держа свою мать за руку, пристроился малыш Лик.

– Здравствуй, Лик. – Чия пыталась говорить ровным голосом, не выдавая того смятения, которое произвела на неё обстановка, царившая в доме.

– Здравствуйте.

– Что вам нужно? – Женщина едва приподнялась с постели и пристально посмотрела Чии в глаза.

– Сегодня у Лика произошла стычка с моим сыном. Я точно не знаю, что произошло, но, вполне возможно, виноват наш сорванец, поэтому я хотела поговорить с вами, чтобы не вышло недоразумений.

– Лик, это правда, сынок?

– Он сам виноват. – Лик смотрел в пол, продолжая сжимать мамину руку. Мама тем временем смотрела на сына любящими, но слегка подёрнутыми пеленой глазами.

– Ты должен избегать ссор, малыш. Я обязательно поговорю со своим сыном, чтобы ребята смогли помириться и играть вместе. – В горле Чии стоял ком, она видела, насколько слабый Свет исходил от матери детей. Она поняла, что Лик был главной опорой в семье, несмотря на свой маленький возраст.

– Мне не нужно ни с кем играть, – сквозь зубы проговорил Лик.

Какое-то время в комнате стояла тишина. Чия чувствовала себя неуютно и ненадолго ушла в свои мысли, выпав из происходящего вокруг, одновременно заглядевшись на малышку в соседней комнате. Однако затем она скорее почувствовала, чем увидела, что Свет Лика слегка померк, а Свет его матери, наоборот, стал ровнее и чище.

– Простите меня за столь холодный приём, – более живым голосом произнесла мама Лика, – позвольте, я вас провожу.

Поднявшись с кровати и запахнувшись в свой плед, она мягко взяла Чию под руку и повела к выходу.

– Детка, не сиди долго на полу, выйди лучше в сад и поиграй с братом, а я пока приготовлю нам что-нибудь поесть, – сказала эта миловидная женщина продолжавшей качаться на полу малышке. – Понимаете, Лику не слишком интересно гулять с детьми, он любит находиться один. А ещё он очень много времени проводит дома, присматривая за сестрой, пока я болею, – сказала мама Лика настолько непринуждённо, что складывалось впечатление, будто у неё всего-навсего обычная простуда. Чия слышала о том, как в деревне уже пару лет обсуждали болезнь женщины, но решила не подавать виду.

– Лик замечательный, я позабочусь о том, чтобы Булл и его друзья больше его не обижали. – Чия посмотрела матери Лика прямо в глаза и улыбнулась. Женщина приветливо улыбнулась в ответ. Лёгкий ветер трепал их волосы, на секунду жизнь обеих женщин осветилась радостью понимания. Насколько иногда мало времени и слов нужно двум искренним людям, чтобы установить тот самый контакт, разжигающий Свет внутри каждого с новой силой! Это была секунда красоты и гармонии, которая по злой шутке судьбы тут же сменилась резким и тревожным звуком. Кто-то в деревне подал сигнал через Боевой Рог.

* * *

Каждый, абсолютно каждый, кто хоть немного знал Вога, поражался тому, насколько этот задорный, беспечный хохотун менялся, когда дело касалось драки. Насколько быстро его карие глазёнки наливались кровью, грозя каждому, кто на них попадётся, немедленной смертью или, в лучшем случае, увечьем. Вот уже несколько месяцев их команда плавала по близлежащим островам, грабила деревню за деревней, отбирая у крестьян их нехитрые богатства, а самое главное – Свет.

Являясь по факту обычными головорезами и мародёрами, люди вроде Вога называли себя Собирателями. Никто точно не мог ответить, как давно зародилась их культура, известно было лишь, что существуют они уже много поколений. На островах старейшины ещё мальчишками становились свидетелями нападений Собирателей, а потому легенды о них были знакомы крестьянам с раннего детства. Кто не слышал о бесстрашных головорезах, не боящихся ни морских духов, ни диких ветров и обуреваемых лишь жаждой лёгкой наживы? Кто не слышал о маленьких детях, лишившихся рано своих семей и становящихся идеальным орудием для убийства?

Сегодняшний налёт был для Вога особенным. Их корабль плутал несколько недель, и вся команда, Вог в том числе, уже изрядно изголодалась по Свету. Вога настолько измотала нарастающая на корабле духота, что, завидев направленные в сторону его ребят копья поселенцев, он лишь издал радостный, победоносный рык, обнажил свой клинок и с диким рёвом бросился прямо в толпу трясущихся от страха крестьян.

* * *

К тому моменту, когда каждый мужчина в деревне, способный держать копьё, был повержен, Вог ещё только начинал расходиться. Жажда крови настолько застилала этому животному глаза, что Юго испытывал эмоции, близкие к отвращению, несмотря на то что в иных ситуациях даже самая мерзкая тварь пробуждала в нём лишь ещё большее любопытство.

В остальном же Юго был привычно спокоен. Страдания людей, их борьба за Свет не слишком интересовали этого стройного голубоглазого брюнета. Состояние его собственного Света не менялось годами, и отсутствие особой яркости, а следовательно, и силы, никогда не смущало Юго. Глаза же его загорались каждый раз, когда он видел что-то особенное. Поразительно было сочетание безжалостного учёного и мыслителя, эксперименты которого порой пугали даже плававших с ним Собирателей, и беспечного ребёнка, способного, забыв обо всём, гнаться за неизвестным видом бабочки, в то время как вокруг творится кровавая оргия.

Вот и сейчас, как всегда плавным движением поглаживая свои густые усы, Юго пробегал взглядом по уже привычной для него картине: Собиратели хватали детей и заставляли обезумевших от страха матерей отдавать последние крохи Света, чтобы сохранить жизнь своим близким.

Оглядевшись, Юго двинулся дальше, возобновив прерванный воплями Вога ход мыслей: Собиратели приплывают раз в несколько лет, вырезают всё население прибрежных деревень, оставляя после себя лишь пепелища. Но пройдёт совсем немного времени – и на эти земли придут новые люди, выстроят свою деревню, начнут ловить рыбу… Неужели они не смогут организоваться, чтобы дать отпор? Для этого ведь просто нужно пойти и договориться с соседними деревнями (в крайнем случае островами) о взаимопомощи, создать структуру. Люди глупы. Все они непроходимо глупы и заслуживают своей участи. «Нет, не так, – ввязываясь в спор с самим собой, парировал Юго, – просто они не заслуживают ничего другого».

Эти размышления не покидали его на недолгом пути сквозь деревню.

С самого детства Юго, сколько ни искал, так и не смог найти никого со схожим образом мыслей. Возможно, он родился не в ту эпоху. Возможно, его появление здесь – случайность. Или в его вечном одиночестве был особенный смысл?

Юго вошёл в крайнюю хижину. На полу худой и смуглый Собиратель грубыми движениями стягивал платье с бессильно воющей молодой женщины. Чуть поодаль лежала и другая, немного постарше. Из её затылка сочилась кровь. Дыхание ещё не прервалось окончательно, но сознания в теле уже не было. Однако Свет в её груди был аномально слабым и рассеянным даже для умирающего создания.

«Хм, любопытно», – промелькнуло в голове учёного. Однако раздававшиеся позади звуки возни и всхлипывания отвлекали его от никогда не прекращающегося мыслительного процесса, который порой был куда интереснее, чем происходящее вокруг, поэтому он решил вернуться сюда позже. Кровавые следы, тянувшиеся от умирающей женщины, вели к двери, которую Юго после секундного размышления толкнул.

Его взору предстал довольно запущенный, но вполне приятный сад, по краям которого были аккуратно высажены плодородные деревья и кустарники. Узкая каменная дорожка, извиваясь, уводила в глубь прилегающего леса, обещая всё новые и новые чудеса растительного мира. Юго уже хотел было припасть к невиданному им ранее экземпляру куста, росшему возле дорожки, когда услышал вопль из глубины сада. Ничего удивительного для Юго в этом не было – вопли сегодня раздаются по всей деревне, врезаясь намертво в память всем, кто выживет в этой бойне.

«Чёртовы звери! Неужели нельзя всё делать спокойнее и аккуратней?» – Этот вопрос Юго задавал себе каждый раз, сходя на сушу во время налёта. Однако неведомая сила повлекла его к источнику вопля, прочь от его излюбленного дела.

На небольшой опушке он увидел картину, моментально захватившую его глубокий аналитический ум. Из нескольких перевёрнутых клеток массово выползали гады всех видов и мастей: от малосветных лягушек до крупных экземпляров островных гадюк. Но больше всего было ящериц. Маленькие и юркие, они десятками разбегались по всему саду, прочь от развернувшейся среди поломанных клеток борьбы. Там, в обломках клеток, широкоплечий и коренастый Собиратель, имени которого Юго не помнил, боролся за свою жизнь с маленьким дикарём. Последовал удар. Крик. Юго спокойно наблюдал, как сабля Собирателя отсекает мальчишке руку. На вид ему было не больше одиннадцати лет. Из раны ручьём хлынула кровь. Однако в тот момент, когда уже казалось, что всё кончилось и можно было спокойно подойти изучить расползавшихся по саду зверушек, Юго услышал злобное шипение. Собиратель, развернувшийся зачем-то к близлежащим кустам, пошатнулся, не ожидая нападения от поверженного соперника. Зубы однорукого мальчишки вонзились воину в шею, и, не в силах сдёрнуть его с себя, обессиленный боец рухнул на спину. Некоторое время Собиратель ещё пытался сопротивляться, но было очевидно, что настал его конец… Сидевший на груди умирающего мальчишка устремил взгляд, полный ненависти, прямо на Юго. Из обрубка левой руки всё ещё хлестала кровь. Мальчик вот-вот должен был потерять сознание, но его ярко-зелёные глаза не мигая продолжали смотреть на Юго. Остолбеневший учёный не сразу заметил маленький дрожащий комочек в кустах за опушкой, оказавшийся при ближайшем рассмотрении маленькой девочкой. Тем временем мальчуган из последних сил поймал пробегавшую мимо ящерицу и начал проводить с ней ранее невиданные Юго манипуляции. Очнувшись от своего транса, учёный, скрывая любопытство, ровным голосом спросил:

– Что ты делаешь?

Мальчишка не ответил, продолжая надавливать на ящерицу то в одном, то в другом месте. После нескольких надавливаний (одной рукой!) до Юго начал доходить смысл происходящего: он увидел, как свет ящерки едва заметно переходит в мальчишку!

– Иди сюда, мразь! – По дорожке к ним бежал с саблей наголо смуглый Собиратель, видимо, закончивший свои дела в хижине и услышавший вопль товарища.

Юго оглянулся на мальчишку. Его опустошенный взгляд выражал лишь осознание неминуемой смерти. Но что за секрет разгадал этот малец? Как он забрал Свет у той ящерки?! «Я должен это узнать!» – навзрыд кричал внутренний голос учёного.

В этот момент время остановилось. Юго ясно чувствовал каждой клеткой своего тела, что сейчас произойдёт нечто важное. То, что изменит судьбу не только его, но и каждого обитателя этого странного и прекрасного мира. И всё это зависит сейчас от его действий.

На принятие решения оставались считаные секунды, и он принял его, как всегда точно, хладнокровно и без сомнений. Достав из сапога кинжал, Юго с разворота всадил его в висок пробегавшего мимо него Собирателя. Удар оказался настолько точен, что Собиратель даже не успел обернуться, чтобы взглянуть в глаза своему убийце. Но Юго это уже не волновало. Он подошёл к мальчишке:

– Там, в кустах, твоя сестра?

Нежность была неведома Юго со времён его давно ушедшей юности, однако он постарался сделать свой голос как можно более мягким, так как факты сопоставлялись сами собой. Мальчишка был очень похож на умиравшую в хижине женщину.

– Её зовут Мара. – Мальчуган, уже попрощавшийся с жизнью, не находил в себе сил говорить иначе, как полушёпотом.

– Если ты пойдёшь со мной, я скажу, что здесь больше никого нет. Это её единственный шанс выжить, ты понимаешь меня?

– Да.

– Так же, как и твой. Ты мне нужен, и поэтому поплывёшь с нами. Жизнь будет трудной и опасной, но такова твоя судьба. Ты согласен?