Планета супербарона Кетсинга

Слово «таки» осьминог вставлял в свою речь чаще, чем выдумщики еврейских анекдотов. Действовало раздражающе – будто сам в анекдот попал.

– Что же вы работу мечты этому замечательному мальчику не предложили?

– А он совсем-таки не может. – Щупальца изобразили всплескивание руками. – Здоровье, знаете ли. Нет, я спросил, спросил, а он таки говорит: возраст. Он прав, а я, соответственно, не прав.

Осталось неясным – признал осьминог собственную неправоту или сказал об этом с иронией. Странно, минуту назад Вок за игрушку ватную спрута держал, а теперь уже и ирония его дикостью не представлялась.

– Хороший мальчик оказался старым, а я молодым. Еще какие у меня достоинства?

– Достоинств таки масса. Вы спортсмен, фехтовалчик. – Это слово спрут произнес с другим, совсем уж диким, акцентом. – И я дам вам хороший совет: пора думать о карьере. До пенсии фехтовать-таки невозможно, кроме как посмотреть про это в кино.

– И от какой карьеры я сейчас откажусь?

– Только не надо сразу говорить «нет». Таки помолчите и слушайте или хотя бы только спрашивайте не слишком длинные вопросы. – Спрут потер два щупальца друг о друга, выглядел этот жест как у жулика в мультфильме.

– Внимаю. – Инициативу упускать не стоило, и Вок нагло плюхнулся в освободившееся кресло.

– Я, знаете ли, не местный…

– Заметно, – не удержался Вок.

Спрут не обиделся.

– Разумеется, молодой человек, вы это заметили почти сразу.

Почти? А ведь правда, сразу-то за самую обычную набивную игрушку принял, и именно местного кустарного производства. Обидно даже, как ловко подловил осьминог. Вок зло процедил, не вслух, конечно: «Проницательный моллюск попался». Что осьминоги – это моллюски, встретилось в книге совсем недавно – купил в киоске из-за яркой обложки.

– Таки вот, я живу на планете там. – Спрут показал щупальцем в левый угол над окном. – Когда в отпуске, разумеется. А работаю исследователем.

– Шпион, значит? Охотник до наших секретов? – Вок прищурился как можно более по-чекистски.

– Нет и нет. Пусть – разведчик, но не до ваших секретов. Я работаю там. – Теперь осьминог показал в другой угол над тем же окном. Но я таки не могу работать один, знаете такое слово «фенотип»? Это – как кто выглядит.

Вок кивнул, слово он знал.

– Так вот, фенотип неподходящий.

– А у меня, значит, подходящий?

– Вы таки умный человек, Владимир Олегович. Там, – опять махнул щупальцем спрут, – живут люди такого фенотипа, как вы.

Пора было заканчивать этот дикий разговор. Вок встал и шагнул к двери.

– Подождите! Это таки мечта. Вы даже будете первый советский космонавт!

– Первый советский космонавт – Гагарин.

– Вы мне только не говорите. Где орбита, а где звезды!

– Я не советский, – упрямо напомнил Вок.

– Ладно, ладно, вы таки правы. Советский, не советский… может бедный инопланетянин запутаться в вашей истории на сколько-то пятьдесят лет? Вы уходите, конечно, уходите, а послезавтра приходите-таки поговорить. Я сегодня только хочу сказать за деньги, вы у себя подумайте, какие красивые деньги мы имеем заплатить!

По Ленинскому проспекту Вок шел пешком. Размышлял, утрясал мысли, а монотонная ходьба для этого самое то. Дикое предложение, розыгрыш, конечно, но кто будет так разыгрывать? Да и осьминог, который не осьминог, а инопланетянин, показался убедительно реальным. А вдруг правда? И это головоногий еще не знал, что Вока выгнали из команды, фактически из спорта, и что теперь действительно надо искать работу. Или знал? Может, кто выгнал, те и подстроили весь спектакль? Но зачем? Зачем он им вообще нужен? Нет, не сходилось: в команде о нем забудут через неделю, иначе и быть не может. И Ролин. Не забудут, кто его убил. Не для следствия, конечно, но для пузана-руководителя – Вок убил. И для тренера, для той же доброй девушки Кати. И наверное, для себя тоже.

Получается, предложенное надо считать правдой? Отправиться шпионом в космос, да еще и шпионить на какую-то незнакомую цивилизацию? Дикость какая. Дойти сейчас до отеля «Отдохни», забрать сумку и домой – все равно туда идти, как ни тяни. И забыть эти фантастические ролевые игры. Все повернется обычным образом – отставной спортсмен ищет работу по… без особой специальности. Найдет, не может не найти. А там – серые дни, работа эта еще не найденная, но сразу же скучная, дом… домой не хотелось.

Уже выходя, выпихивая сумку из маршрутки, взглянув на покосившуюся остановку, Вок понял – у спрута интереснее. Надо бы узнать, что это за спрут, кто его в эту квартирку посадил, что они вообще затеяли? А может, правда? И захотелось, чтобы оказалось правдой. Космос, другие расы, джедаи, кто там еще на иных планетах водится?

А почему нет? Почему не подыграть? Много убудет-то? Согласиться и получать удовольствие. Вон Женька в ролевых играх вовсю мечом машет. Однажды спросил его – зачем? Ты, говорит, на дорожке шпагой работаешь, адреналин вырабатываешь, выигрываешь. А мне для того же адреналина тупого меча хватает, как артист в роль вживаюсь, прячусь от скучной действительности.

Почему не спрятаться от скучной действительности? Вымазать физиономию синей краской и поиграть в шпионаж где-нибудь на планете Пандора? Вок прошел между трубчатых горок и качелей детской площадки, остановился перед подъездом и понял – так уж сразу выкинуть идею из головы не удастся.

Нажал на звонок. Без результата. Пришлось шарить в глубинах сумки, искать ключи. И конечно же, как только они обнаружились, за дверью послышались шаги. Открыла не Валентина, в полумраке прихожей стоял Глеб Бинин – бронзовый призер чемпионата страны в своем не очень тяжелом боксерском весе. Причем даже спортивная форма на нем имелась – хоть сейчас на ринг.

Глеб Бинин слыл самым безмозглым спортсменом области, может, и регион побольше покрывал, но не проверять же по всему Черноземью. Безмозглость свою он умело использовал, на ринге от ударов не уходил и даже не закрывался, каждый соперник лупцевал его по морде от первого гонга до последнего, голова бронзового призера моталась из стороны в сторону, как груша на пружине. Вот только эффекта это никакого не производило, а Бинин, в свою очередь, колотил соперника с обеих рук. В результате выигрывал нокаутом, а если уж проигрывал изредка, то по очкам и с разгромным счетом.

– Ты что здесь делаешь? – растерялся Вок.

Бинин не ответил, принял стойку. Дикость какая, приключения даже дома не заканчиваются. Боксер пошел вперед, выбросил правый хук. Ладно, реакции шпажисту не занимать, Вок отпрыгнул, пригнулся и схватил стоявший у входной двери зонтик. В голове мелькнуло – не шпага. Но не кулаками же от профессионального боксера отбиваться! Бинин махал руками, как мельница, пер буром, приходилось отступать, держать дистанцию. Уколы в корпус проходили легко, жаль, Глебовы ребра оказались не чувствительнее головы. Бинин ударил левой, потом правой вверх, под зонтик, как отбивают руку на ринге. А, нет, не получится, Вок резко ушел назад, провел укол, еще назад, двойной укол. Глаза! Не выбить, но напугать, два укола в два глаза, останавливая оружие в сантиметрах. И Бинин затормозил – опля, он просто не умел уводить голову, ну, не приходилось встречаться с мастерами зонта.

Рука быстро устала – не тот баланс, зонтик полегче надо было покупать. Пряча глаза, боксер наклонился, как бык, и пер почти вслепую. Пришлось отступить на лестницу, ступенька, вторая, теперь кулаки машут сверху вниз. А вот тебе, правил здесь никто не писал – зонт впечатался Глебу между ног, тот взвыл и прыгнул назад к двери. В раже Вок ринулся следом, в ребра, в живот в плечо, это вам не поединок до пяти уколов. И резко остановился – подоспевшая Валентина обхватила Бинина сзади. Одета она была в ночной халат, среди дня-то… тут только дошло – и Бинин не в спортивном, а в трусах и майке.

Вот оно что. Даже ревность подкатила на секунду. Ну, как подкатила, так и откатила, ностальгия, можно сказать, по той девочке, с которой крутились тогда, четыре года назад, на сборах. Нет, ностальгия – непродуктивное чувство. Вок сдвинул пятки, дернул головой – поклон сопернику, поставил зонтик на место.

– Выматывайся, Глеб, я с дороги, не до тебя сейчас.

Наконец немного пострадавший герой-любовник осознал ситуацию. Нырнул в коридор и через пару минут бежал вниз по лестнице вполне себе одетый. Вок потер скулу, заметил кровь на руке и, ничего не говоря, отправился в ванную к зеркалу.

Скула вроде была в порядке, а вот бровь никуда не годилась – уже начала раздуваться, с каждым ударом пульса на ней появлялась новая капелька крови. Ну и ладно, все равно первым делом в душ, а завтра… на завтра планов вообще никаких не имелось.

Из душа Вок отправился в спальню, закрыл за собой дверь – отсечь неприятные объяснения, разбор полетов. Слишком много произошло, будто сговорились все. Сначала, когда из команды поперли, подумал: скучная жизнь. Вроде бы. А тут не поскучаешь. И Валентина… мысли все-таки скатились на нее.

Женатым Вок оказался неожиданно для самого себя. На сборы поехали вместе с гандболистками, там и закрутился роман с крепкой, энергичной правой крайней. Через два месяца, когда бурная влюбленность поулеглась, обнаружил, что женат. Причем жена на два с половиной года старше и с опытом одного склочного развода.

Сложности начались почти сразу, а через год Валентина перешла на тренерскую работу, стало совсем невыносимо. Команды юным гандболисткам отдавала резкие, с ее точки зрения, безупречные, и вечером не делала для мужа никакого исключения, разговаривала с ним тем же тоном. Две недели подряд, проведенные дома, вызывали устойчивое желание развестись, но до сих пор такие периоды случались редко – оба супруга постоянно разъезжали. То сборы, то соревнования давали передышку, и развод, хоть и выглядел необходимым, не казался срочным.

Что ж, раньше развод был делом долгого времени, а сейчас это долгое время бурно закончилось. Традиционной дракой между мужем и раздетым любовником. Вооружение, конечно, использовалось нетрадиционное и неудобное, но это так – мелкие антуражные различия. В голове замелькали картинки, как он подает заявление в суд, как ищет какую-нибудь работу, как работает, делает что-то совсем дурацкое и, по возможности, ищет работу другую. А Валентина мелькает, достает и тоже ждет развода. Потом отправляется ко всем чертям, в смысле – в объятия к Бинину. Хотя что за наивные идеи? Для того Глеб в неурочное время по гостям ходит, чтобы жениться при первой возможности? Глупость. Сбежит, как только Валентина окажется женщиной свободной. А Воку какое дело? Да черт с ней, с Валентиной, пусть сама своими проблемами занимается, кстати, и бюрократией пусть тоже сама, по судам ходит, бумажки заполняет. А Вок может оставить все неприятное и поехать в гости к осьминогу, на какую-нибудь фантастическую планету. Размышления плавно переросли в сон, спасая Вока от бесед с женой.

Утром выбрался на кухню пораньше, в надежде убраться из дома на весь день. Не получилось – в дверях бетонной тумбой возникла Валентина. Ну что ж, не удалось увернуться – надо атаковать.

– Уезжаю в Южную Африку, буду там выступать, – брякнул первую пришедшую в голову глупость. – Когда вернусь, не знаю. – И, не удержавшись, добавил: – Радуйся.

– Посмотрите на этого блядуна, опять уезжает!

Валентина возмутилась так, будто не у нее вчера застукали Глеба Бинина. Причем восклицание прозвучало тоже по-одесски, но не симпатично, как у инопланетянина, а зло, будто с карикатуры из националистической газетенки. Зато Воку удалось представить щупальца вокруг головы своей, пока еще, супруги. Сказал бы – на горгону похоже, но та – женщина с чертами тонкими, то есть никакая не Валентина.

Поездив по городу, собрав и разорвав нераспечатанные письма «для Володи Консинова», Вок опять отправился в отель. Лежал на кровати, закинув руки за голову. Вспомнил отбытие из дома родного. Смех, да и только – приезжает муж из командировки, а там… И драка на зонтиках. Пожалуй… нет, он туда точно не вернется. Просто незачем возвращаться: ни любви, ни ревности, ни чувства долга. Долга… долго… И вообще слишком долго эта их случайная связь, брачная, тянулась, пора и прочь, например в космос, как предложил кожаный осьминог.

Вок поворочался, потрогал разбитую бровь и почувствовал себя свободным человеком. Валентина. Да иначе, наверное, и быть не могло. Тренировки, режим, спортивная дисциплина. Все расписано, запланировано. Времени лишнего нет, все варятся в своем кругу. Не она, так какая-нибудь другая знакомая по сборам, из другого вида спорта. Пожалуй, ничего бы не поменялось – те же отношения, та же закваска.

Точка. Жена – прошлое. Это решено и, что называется, обжалованию не подлежит. А хочется обжаловать? Нет, точно нет. Наоборот – сделал дело, давно висевшее над душой. Пусть не дело сделал, а решение принял, но все равно – до сих пор над душой висело, а теперь на ней, на душе, легко.

Зря тянул, не держало ничего вместе. Не из-за Глеба же Бинина отношения поменялись. Глеб, может, и сработал как команда «Альт!», все завершающая, но роль этой команды мелкая – что сложилось, сложилось задолго до нее. Тогда почему тянул? Спортивная дисциплина? Привык к режиму, к правилам, привык делать так, как надо, а не так, как хочется? Сказал в ЗАГСе «да» – обязан дальше жить согласно сказанному?

И еще задумался – почему? Почему мы женимся не на тех, о ком мечтаем? Ведь всегда нравились длинные, стройные. Узкие ладони, тонкие черты лица. Валентина – крепкая, спортивная, не легкая ни в прямом, ни в переносном смысле. Правая крайняя на гандбольной площадке. Может быть, Вок тоже не относился к ее типу? Раньше в голову не приходил этот вопрос. Но, судя по Бинину, вопрос вполне правомерный. Отчего же не разбежались сразу, еще до ЗАГСа? Думали жить вместе всегда. Наверное, время пришло, вот и результат – брак, не нужный ни тому, ни другому. Да, точно, даже фраза вспомнилась из какой-то книжки: «Женятся не потому, что любят, женятся потому, что время пришло».

В квартирку на Ленинском проспекте Вок заявился с утра пораньше, почти уже согласившись на авантюру. Другие вон от дурной семейной жизни в петлю лезут, а тут турпоездка, да к тому же первым советским космонавтом сделать обещают.

Осьминог, как и позавчера, сидел в своем огромном кресле. На этот раз он приветливо помахал Воку и затараторил так, будто согласие давно получено, а они вообще старые друзья:

– Вы багаж таки не забыли? Таки заносите внутрь, ни к чему на лестнице оставлять.

– Стоп! – рявкнул Вок. – Мне нужно знать, зачем вам весь этот шпионаж. Планеты завоевываете?

– Почему сразу завоевываете? Ваши планеты и Земля, и то место, где вы собираетесь работать, таки много других еще похожих, совсем не самые распрекрасные. И таки уже заняты – здесь вы живете, там они…

Вок перебил:

– Ну а как же терраформирование, вытеснение аборигенов? – Слово «уничтожение» он дипломатично заменил.

– Ой-вей, терраформирование! А кому оно надо? Столько мороки с каждым божьим местом. И для чего? Здесь галактика, там еще много галактик, внутри звезды, и что я вам говорю – вокруг звезд планеты. Выбирайте любую незанятую, и совершенно бесплатно.

Осьминог пустился в пространные рассуждения об отношениях между расами и об окне контакта. Про окно Вок, кажется, читал в детстве у Лема, но название книги из памяти испарилось. Философию свою спрут свел к тому, что даже и шпионить не надо, просто наблюдать, а что дальше делать – посольство прислать или подождать лет тысячу, это дома решат. На основании собранных данных. Наблюдатель – очень важная работа, которую они будут делать вместе. То есть осьминог будет сидеть в укрытии, а Вок разгуливать на виду, общаться и вообще.

– А язык? – спохватился перспективный шпион. – К языкам у меня способностей никаких.

– Это таки очень просто, нашими технологиями, скажу я вам. В полете. Вечером заснете, а утром заговорите, что ваш попугай.

«Попугай» Воку не понравился, но обижаться не получилось, вместо этого поймал себя на мысли, что уже согласился и что занимается выяснением деталей. Оставалось признаться, что о багаже не думал и спросить, что с собой паковать.

– Берите немало, примерно сколько-таки душа пожелает, лишь бы дотащить. Еда, одежда, транспорт – беспокоиться не стоит, и обеспечение соответствует, и все равно к местному всему привыкать.

С багажом – понятно, с ним так же, как на соревнования ехать – билеты, гостиницу, питание команда организует. Брать только планшет да бумажную книжку на случай, если в самолете электронику выключить заставят. Форма? В смысле одежда? Да о ней и спрашивать незачем, конечно, выдадут ту, которая местным реалиям соответствует. Не появляться же на другой планете в мастерке с гербом города Воронежа на спине. Получалось, брать надо что-то, чего там нет, – информацию, и побольше, поскольку осьминог уже намекнул на неопределенную длительность задания. Вок озвучил:

– Понятно, брать надо информацию – книг накачать, справочников.

– Накачать? – Спрут пошевелил щупальцами. – А вы таки уверены, что электричество там уже открыли? Но если таки да, то совпадут ли розетки?

Вот как опростоволосился, дураку понятно, что не совпадут. Ведь действительно – всегда думал, почему в сети напряжение 220 вольт? Не 200, не 250, а именно 220? Случайно, наверное. У инопланетян, гарантию можно дать, и напряжение другое, и частота, и розетки, конечно, другие.

– Значит, книги, справочники. Кстати, что там за справочники понадобиться могут? Какие темы?

– Ой-вей! А я ведь считал вас умным человеком, – объявил осьминог. – Вы ведь специалист, эксперт, можно сказать, по холодному оружию. И к тому же дзюдо умеете, я таки выяснял. Это очень полезно, на другой планете такое время, когда стрельбу еще не придумали, но про оружие книги таки не надо, про него вы все знаете. Про ритуалы, этикет не стоит и задумываться – в каждом местечке они свои, только голову драгоценную заморочите. А вот если придумаете что-то полезное, в виде знаний, конечно, то я бы взять-таки очень посоветовал…

Наговорив с три короба, осьминог не сообщил ничего конкретного. Да еще и с оружием наврал. Или для него, многорукого, все, что режет и колет, на одно лицо? Понятно, рапира-шпага-сабля знакомы, а вот тяжелые мечи, акинаки, копья – про них только в кино смотрел. Надо в книжный заглянуть, наверняка есть издания по приемам боя, да и спорта. Рыцарские турниры – тот же спорт, разогнались на лошадях и… кстати, о лошадях, их Вок видел, живых, много раз, но издали. Пожалуй, и с ними придется как-то разобраться.

Оставалось сказать «Буду завтра точно в десять» и, отметив, что осьминога время устроило, закрыть за собой дверь.

Все-таки пришлось возвращаться домой. Хотя бы для того, чтобы пошарить по книжным полкам. Что брать, оставалось загадкой, шарил больше не в поисках книг, а в поисках идей. Хоть осьминог и обозвал его умным человеком, на ум приходил только анекдот про «ты бери на необитаемый остров Толстого и Фолкнера, а я возьму определитель съедобных растений и медицинский справочник». Пожалуй, поиски пищи палкой-ковырялкой не планировались, а вот медицинский справочник пригодился бы. Из подходящего по теме в шкафу нашелся анатомический атлас «Военная медицина» – попался когда-то на лотке за копейки, и Вок купил его, соблазнившись кровавыми картинками. Хотел Женьке подарить, тот как раз подсел на просмотр ужастиков в жанре «кишки-мозги», но случай ни разу не представился.

Что еще? Спортивные справочники? Так они наизусть выучены. Больше ничего подходящего на полках не нашлось. Вок не поленился, сбегал в соседний книжный. Бесполезно сбегал – там табличка «Закрыто». Ладно, магазин рядом, попозже можно опять наведаться, кинул в сумку весь лейкопластырь, который нашел дома, рулон изоленты, не удержался и добавил спортивный костюм с гербом города Воронежа на спине. Грустно осмотрел висевшие на стене шпаги и сабли – не нужны. В Средневековье вряд ли найдется применение пластиковым клинкам с сенсорами и электрическими разъемами.

Открыл кухонную полку, там обычный набор – чай, сахар, макароны. Глаз зацепился за коньяк, хранившийся для гостей, сам-то и не интересовался, и спортивная дисциплина не позволяла. Подумал – интересно, пьют ли инопланетные осьминоги крепкие напитки? Решил – ради шпионажа спрут выпьет все, что предложат, но вот удовольствие вряд ли получит. Коньяк остался стоять на полке.

Пока паковал сумку да разглядывал то, что и разглядывать было не нужно, прошло часа три. Опять выскочил в книжный – закрыто, хотел уже сесть на автобус и доехать до какого другого магазина, но сообразил, что не знает, где еще подходящие объекты торговли имеются. Да и разглядел на той же табличке под четким «Закрыто» трудночитаемое «до завтра» – решил завтра и зайти.

Уже утром, по пути на Ленинский проспект, опять наведался в книжный – гадкая табличка так и висела на запертой двери. Отправляться в неизвестность с одним лишь военно-медицинским атласом показалось глупым, и Вок двинулся к газетному киоску, по случаю продававшему и издания потолще. Что там вещал осьминог? Средневековье?

– Есть что-нибудь серьезное про Средневековье?

Продавец определенно относился к тайному союзу, считавшему клиентов главными врагами. Пробурчал нечленораздельно «все на витрине» и уставился на троллейбусную остановку. В другой ситуации Вок двинулся бы восвояси, но время поджимало. Ткнул в обложки, где красовались герои в доспехах – эту, эту, эту. Скорее всего, приключения какие-нибудь, но лучше, чем ничего. Загрузил яркие томики в сумку да и полез в маршрутку.

Глава 3. Космос и удобное кресло

Ракета, или, наверное, космический корабль, не сильно отличалась от прогулочного катера, катавшего туристов к верховьям Воронежского водохранилища. Да и припрятали транспортное средство подобающим катеру образом – под берегом, выше по бывшему течению бывшей реки Воронеж. На судне обнаружилось два этажа, или палубы, верхний – рубка, салон, если так правильно называется большое продолговатое помещение с окнами со всех сторон, нижний этаж – маленькие коробочки-каюты. В своей-то Вок разместился, а вот как в такую удалось втиснуться толстому спруту, осталось загадкой. Хотя однажды по телику показывали осьминога, впритык заполнившего собой трехлитровую банку. Воображение подсунуло хозяина корабля, упакованного в квадратную каютку, из-под двери даже торчало непоместившееся щупальце. Картинку Вок одобрил, хорошая картинка, справедливая.

Вытащил из сумки зубную щетку и книжку, взвесил их на руках – с чего начать? Пожалуй, со сложного – с поиска санузла, читать всегда успеется, а освоиться на корабле надо. Вышел в коридор и насчитал одиннадцать совершенно одинаковых дверей по сторонам. Ручек не имелось, и Вок надавил на ближайшую дверь – заперто, надавил на свою – открыто. Пожал плечами и поднялся по самой обычной лестнице в салон. В кресле, на вид том же, которое стояло в квартирке на Ленинском проспекте, развалился спрут. Перед ним имелся внушительный пульт, а окна по кругу оказались экранами. Вок мог поклясться, что, когда тащил через салон свою сумку, помещение было идеально пустым. Ладно, кресло позже доставили, но пульт? Впрочем, стоило ли заморачиваться инопланетными технологиями?

Покрутил головой – не торчать же, стоя посреди комнаты. Тут же заметил офисный стул на колесиках, подкатил его и уселся радом с работодателем. Спрут не делал абсолютно ничего, сидел перед пультом, не нажимая кнопок и даже не обращая внимания на экраны. Медитировал, что ли? А может, пищу переваривал, как удав? Наконец он обернулся к Воку:

– Вы здесь спросить или чтобы поговорить?

Задача поиска санузла вылетела из головы, вместо этого возник самый скучный пассажирский вопрос:

– Сколько будем лететь?

– О! На это ответить-таки не просто, – оживился спрут. – У нас пройдет, наверное, пятнадцать дней, или тридцать шесть, или не знаю. Пятнадцать корабельных дней, и мы там, на орбите. Я имею в виду корабельные дни будут, как земные дни, соблюдая, так сказать, правило – считать по месту вылета. А на вашей планете и куда мы направляемся – другое время. Таки трудно вам это объяснить.

– Релятивистский эффект? – вспомнил научпоп Вок. – При больших скоростях время замедляется?

– Ой-вей, таки вы в курсе! – всплеснул сразу тремя щупальцами осьминог. – Или вы догадались?

– Тоже мне шпионы, – скривился Вок. – Что же вы радио не слушали, телик не смотрели? Эйнштейн свою теорию лет сто назад придумал.

– Ну откуда же можно знать? – Спрут сложил щупальце кренделем, видимо выражая огорчение. – Последние книги были из вашего тысяча девятьсот первого года.

Вок захотел съехидничать про задержки в почтовой торговле у такой продвинутой цивилизации, но спохватился – только что ведь релятивизм обсуждали. Пока книги туда везли да пока спрут обратно на Землю добирался, больше века прошло.

Не получивший порции ехидства осьминог продолжил объяснения: