Наследие Драконов: Летописи Иллара. Сказания миров Дыхания Зеркала

Драконы были разгромлены. Остатки войск Тьмы разлетелись по полуострову, чтобы остаться в живых. Оказавшись без страшного предводителя, они осознали, что сделали и просили прощения у небес, но Аонир не дал им своего благословения. Творец проклял, разочаровавшую его, расу навсегда…

Наследие Драконов

«Странник спросил пророка:

– Что самое страшное в нашем мире?

Пророк тихо ответил:

– Незнание того что случится…

– Но ты же пророк?

– Да, но страх непознаваем.

Манускрипт «Истина богов». Отчаянье вот Тьме. Том Второй. Библиотека Казандорфа.

Когда великое сообщество драконов Белогорья было разрушено, а их остатки разлетелись по всему материку, союзу четырёх рас открылись тайны Спящей горы, которая несколько веков служила пристанищем для летающих ящеров.

Святой Казандорф, достраиваясь, постепенно растягивался к морскому побережью и к горе, до тех пор, пока вместо одного центра в нём не стало два. Он был уникальным поселением – мало того, что в городе худо-бедно уживались все расы, так он ещё имел и две центральных площади: одну у самых доков, другую возле входов в лабиринты пещер. Сразу же после отстройки города, заселившиеся в него орки, люди, эльфы и гномы принялись, под руководством правительства, состоящего из короля людей и короля эльфов, устраивать экономическую систему. Короли гномов и орков, двух непримиримых рас, после отстройки Казандорфа ушли искать свою землю обетованную. Лишь некоторые из них остались в новострое, решив начать новую жизнь. Когда Святой город утвердился и разросся, жизнь потекла размеренно.

Но не всем было по вкусу спокойное существование и безопасное мирное ремесло. Большая часть из жителей была воинами, и многим из них хотелось риска и проверки своих сил. Так появились первые сталкеры лабиринтов Спящей Горы, которая таила в себе множество тайн и загадок и была пресыщена опасными магическими ловушками. Таких искателей приключений называли скитальцами. Наследие Драконов оказалось одновременно бесценным и опасным.

Первая группа скитальцев в одной из пещер обнаружила несколько мерцающих порталов. Они все вели к одному и тому же месту. Пройдя через один из них, экспедиция оказалась в пустых помещениях, явно предназначенных для боёв. Овальные арены, окружённые местами для зрителей, кучи скелетов, ржавые клинки и многослойная паутина говорили сами за себя. Место было насквозь пронизано ядрёной смесью тёмной магии злости и светлой магии спокойствия. Это смешение давало поразительный результат: уже, через несколько минут всем членам группы жутко захотелось избить друг друга, что они с удовольствием и сделали. После всеобщей драки на кулаках, на всех снизошло умиротворение. Место явно предназначалось для выпуска отрицательной энергии, и имело огромную ценность для Казандорфа из-за начавшихся в нём беспорядков. Как уже было сказано, подавляющая часть жителей имела воинское образование и не полюбила размеренную жизнь. То и дело в городе возникали драки, иногда со смертельным исходом. Люди хотели битв: честных дуэлей и драк без правил, стенка на стенку и месива, где каждый сам за себя. Скитальцы вернулись в город и, представ перед правительством, рассказали о находке. Группа получила огромное вознаграждение, порталы поместили на главных площадях и поставили строгий запрет на драки вне залов поединков.

Вскоре профессию скитальца узаконили и ввели специальную лицензию, без которой стража, стоящая у входа в пещеры не пускала исследователей в лабиринты. Получить документ было не просто – мало того, что необходимо было заплатить немалую сумму казне, так ещё нужно было пройти испытания на знание законов пещер, ловушек и на наличие навыков выживания. Таким образом, в лабиринты не могли попасть те, кто погиб бы там сразу же и не принёс бы никакой пользы Казандорфу.

Несколько месяцев группы скитальцев находили древние руны, свитки, драгоценности и необычное оружие. Эти находки интересовали общество, но не производили всеобщего фурора, такого, какой принесло открытие залов поединков.

Взрыв интереса вызвала находка трёх исследователей. Обходя пещеры, они наткнулись на сильнейшую, как магическую, так и мехническую защиту, отделяющую их от одного из гротов. С величайшим трудом двое из них преодолели защиту и оказались в совершенно пустой пещере с телом товарища на руках. Они положили труп в угол пещеры и разбили лагерь в другой стороне. На следующий день выжившим предстояло возвращение в город и захоронение погибшего друга. Спустя несколько часов, их разбудил мёртвый товарищ. Он стоял перед испуганными скитальцами, сжимающими оружие в руках, и улыбался, как будто и не умирал вовсе. Поняв, что опасность им не угрожает, исследователи порадовались воскрешению друга и, поставив портал в исцеляющей пещере, выбрались из лабиринтов. Короли не желали даже слушать ничего об оживающих мертвецах, и лишь, когда придворные лекари с удивлением и ужасом констатировали, что сердце скитальца не бьётся, а сам он живёт, как ни в чём не бывало, нарушая все законы природы, правителям пришлось согласиться с версией исследователей и снарядить делегацию в загадочный грот. Место было пропитано доселе неизвестной магией древних, которая оживляла трупы, давая им жизнь иного характера, не природную, а основанную на магической поддержке жизнедеятельности. Получая вторую жизнь, разумное существо приобретало невиданную предрасположенность к магии и могло изучить науку волшебства уровня колдунов с многолетним стажем за пару месяцев.

Тройка скитальцев получила невероятно огромное денежное поощрение, что ещё больше возвысило престиж профессии.

С того времени и до сих пор, столь шокирующих находок больше не было. Постепенно, профессия скитальца стала призванием одного человека, а группы исследователей пораспадались. Лабиринты Наследия Драконов и по сей день хранят в себе ещё множество ценных и редких вещей, охотников за которыми, с каждым годом становится всё больше и больше. Тем более, что лицензия стала намного дешевле…

История расы Илфиринов

«Жизнь – это оковы, что привязывают к земле и приказывают существовать.

Смерть – это цепи, что тянут в неизвестность и повелевают уйти в Пустоту.

Так кто же мы? Оковы без цепей, цепи без оков. Мы между ними, мы между слов…

Манускрипт «Истина Богов». Между жизнью и смертью. Великая Библиотека Казандорфа.

Лучи лунного света, словно копья, пронзали кроны мертвенно-бледных деревьев. Наконечники пропарывали густой воздух, вонзались в застеленную хвоей и лишайником землю, сверкая и переливаясь белым цветом. Лучи атаковали лес: то тут, то там очередное копье впивалось в темноту покровов, освещая небольшой участок почвы…

Две пары ног тревожили томную тишину леса, призрачные фигуры осторожно пробирались между ветвями, смотря себе под ноги, чтобы не угодить под корень. Лунные копья не были им помехой – лучи колыхались, словно пытаясь расступиться перед странниками.

Человек и эльф, с оружием наголо – человек сжимал длинный солдатский меч, а эльф – два широких, в локоть длины кинжала – озирались вокруг, всматриваясь в темноту, цепко ловя каждое движение и шорох, будь то шелест листвы или вздрагивания лесной птицы. Медленно, словно ища добычу, они шли по узкой тропинке, заросшей бурьяном.

– Как ты думаешь? – спросил человек. – Мы достаточно оторвались? В такой чащобе глаз выколи, ничего не видно… Не полезут же они сюда?

– Тихо… – отрезал эльф, поднимая руку прямо перед лицом идущего следом человека. – Не забывай, где мы находимся. Среди нас эти леса известны своей дурной славой. Видишь те горы?

Эльф кивнул ввысь: среди сцепленных друг с другом кривых ветвей можно было увидеть пики белоснежных громадин.

– Ты, человече, совсем забыл, как они зовутся?

– Нет… Барга Гор (уд. на первое А), горы Барга, горы Пламенной Смерти и так далее, – шепотом ответил человек. – Вы, эльфы, суеверны до безумия. Сколько поколений прошло, а вы все верите, что именно отсюда распространяется все зло по Фиаре, и…

Он замолк, судорожно сжав эфес: где-то рядом крикнула птица, и этот отзвук эхам пронесся по чащобе. Эльф усмехнулся:

– Верим, не верим, но вам, человеческой расе, стоило бы вспомнить, какая напасть отсюда полезла, и какими усилиями пришлось эту напасть усмирять…

Оба остановились, и яркая луна осветила их. Высокий, стройный эльф, с глазами цвета изумруда и белоснежными волосами, одетый в серо-зеленый кафтан с продольными коричневыми полосами на рукавах. За спиной пристроился походный эльфийский рюкзак и колчан длинных, с зелеными опереньями стрел. По обоим бокам находились длинные ножны, клинки от которых эльф держал в руках.

Человек же был одет попроще – куртка из черной кожи плотно облегала фигуру, такого же покроя штаны, высокие военные сапоги со стальными вставками. Вьющиеся черные волосы опускались до плеч, но не были чем-либо застегнуты, как волосы эльфа. Карие немного потускневшие глаза и морщинистая не по годам кожа лица указывали на то, что он был не из последних в ратном деле. Пальцы рук нервно теребили кожаную рукоять меча…

Эльф прищурился и посмотрел на луну:

– Надо устраиваться на ночлег, а уж я запах как-нибудь перебью.

Человек кивнул, и они пошли искать укрытие на ночь…

…Место оказалось удачным – они нашли огромный валун и в восточной стороне решили расположиться…

– Так ты говоришь, что они могут найти нас только по запаху? – спросил человек, скидывая с плеч увесистую котомку, которую он с радостью швырнул к каменному углу. Эльф прошелся вдоль стены, потрагивая камень рукой, и довольно кивнув голову, ответил:

– Да, как ты видел, у них глаз то и почти нет, слышать они нас точно не могут, а вот выйти по запаху – вполне. Но не беспокойся, на этот счет я кое-что припас…

Он вытащил из бокового кармана рюкзака сверток, в котором лежали сушеные хвосты. Человек удивленно поднял брови:

– Хвосты? Как мы сможем защититься от падали какими-то рыбьими хвостами?

Эльф лишь молча достал остальные хвосты и ответил:

– Это не какие-то хвосты, а хвосты тимеры (уд. на Е), редкой морской рыбы. Она часто используется охотниками и алхимиками, чтобы устранять ненужный запах. Разведи костер и ты увидишь.

Человек лишь молча пожал плечами и пошел искать хвороста…

…Маленький огонь жадно поглощал сухие ветки. Эльф, недолго думая, кинул хвост в огонь. Раздался хлопок, повалил серый дым, запахло паленым… Человек сморщил нос и отвернулся:

– И этим ты решил перебить запах? Еще большей вонью?

– Спокойно, через несколько минут пройдет…

Отодвинувшись от костра, эльф взял походный котелок и отправился искать воду…

…Похлебка уже закипала. Человек к тому времени вовсю чистил и острил меч. Эльф сидел, сложа ноги, чуть поодаль, листая небольшую книжку в темно-зеленом переплете. Человек, не переставая острить клинок, метнул взгляд в сторону читающего и спросил:

– Этель (уд. на Е), а зачем ты каждый день что-то записываешь в свою книжку? К чему?

Эльф, названный Этелем, не подняв голову, ответил:

– Надо же что-то оставить для истории и потомков. Вы то совсем забыли, что такое настоящая рукопись. Все баллады поете, оды поднимаете! А вот мы, Первые дети Фиары, описываем реальность, как она есть. На то и этот дневник.

Этель достал перо и походную чернильницу, и, забыв обо всем на свете, начал выводить эльфийскими буквами слова, позже переходившие в фразы и предложения.

Человек лишь легонько улыбнулся и сказал:

– Тоже мне скажешь, баллады… Мы умеем и стихи красивые писать. Вот… Рассказать тебе поэму, которую сложил мой отец дома, у реки Ар-Корт?

Человек отложил меч и поправил волосы. Эльф ненадолго прервался, но все же коротко ответил:

– Давай попозже, Салрон (уд. на А)? Извини, но я не привык прерывать свое ведение дневника, даже слушая стихи.

Салрон что-то промычал в ответ, ярко и красочно описывая, чтобы он сделал с родственниками эльфа, рассказывал о любовных его похождениях и интимных подробностях, вплоть до его побратимства с навозным жуком.

Дописав последнюю строчку, Этель отложил рукопись и, встав, подошел к костру, снял котелок. Салрон даже не шелохнулся, лишь кончиками пальцев правой руки потрепал серебряную серьгу в мочке уха. Серьга изображала морду кошки, оскалившейся и готовой к битве.

– Опять пошел вархилы готовить?

Этель кивнул. Взяв ножны со вставленными в них клинками, он положил их в котелок и двинулся к ручью.

Вернувшись, он поставил воду на землю, и, выхватив зеленоватой стали лезвия, аккуратно уложил в жидкость. Лезвия вошли лишь на половину.

Салрон явно привык, видя это изо дня в день, с того самого момента, как они покинули Алькариен. Все же, видимо от нечего делать, спросил:

– Вот объясни ты мне, глупому человеку, зачем же вы, равелы, совершаете сие странное священнодействие?

Сказано это было с доброй толикой иронии, но эльф не стал молчать:

– Это слишком для вас, рода человеческого, но все постараюсь объяснить. Понимаешь, эти клинки, вархилы, святы для нас. Они – Морские Охотники. Их стихия, как и наша, – вода. Они берут от нее силу, мощь, впитываю их в самую глубь. Ты, наверно знаешь, что мы верим в то, что каждое оружие – это пристанище своего собственного Духа, Души, Сущность. И к ней следует относиться с уважением, ибо они могут как погубить, так и спасти. Поэтому каждый день мы должны благодарить вархилы за их верную службу и дать им связаться со стихией. Хоть вам это не понять, для вас оружие – просто инструмент войны…

На последних словах Салрон встрепенулся и сухо сказал:

– Не говори так, равел… Этот клинок, – и он похлопал лежащий на коленях меч, – Достался мне от отца, отцу – от его отца. Дед сражался с ним в битве при Керхене, что у Сур-Инета, когда варварское племя Черного Кабана напала на городок, где он обитал со своей многочисленной семьей. И, как ты наверно знаешь, мы победили. И меч достался вскоре мне, и он никогда до селе не подводил меня. Буде у него душа, и буде он разумен, то я благодарен ему всем сердцем.

Равел опустил голову, прикрыл глаза:

– Извини, я не знал.

Человек спешно взял в руку точильный камень и продолжил вострить дедовское оружие:

– Так уж и быть, – прошептал Салрон, – Извиняю. Вы хоть и раса Перворожденных, великих и всесильных, но вы должны перестать думать, что другие расы недостойны жить под этим солнцем и спать под этой луной.

И он кивком указал на светило, что огромным диском стояло на небосводе.

Этель промолчал. Салрон, еще немного посидев у затухающего костра, нахмурив лицо, встал и тихо промолвил:

– Нужно спать. Надеюсь, они до нас не доберутся. Ты поставишь охранительные знаки?

Равел кивнул.

– Хорошо, я на боковую.

Человек развернул спальный мешок, лег и, поерзавши, мирно уснул. Сном солдата, готоворого в любую минуту вскочить, если опасность будет рядом.

Эльф долго всматривался в горячие угольки костра, раздумывая о сегодняшнем дне, но сон не ждал – веки слипались. Холод пронзал насквозь.

Этель скрипнул зубами, встал и обошел лагерь, расставляя знаки, оградительные магические заслоны. Как всегда – от нечисти, зверя лютого и со злом пришедшего.

С чувством выполненного долга равел также вытащил мешок, развернул и, уложившись, провалился в сладостное беспамятство…

…Мелькание быстрых грез, всплески и разводы, будто от воды, картинки, темные, словно нарисованные в сумерках да еще темными тонами. Они проходили, как князья и бароны человеческие на светской церемонии, неспешно и величаво… Вот виднеется холм, из вершины которого бьет фонтан синего, темно-синего цвета… Омут, пузыри то и дело всплывали наверх, к поверхности, все увеличиваясь в размерах, и… взрывались черным пламенем… Гигантские облака, залитые смертоносно-желтым цветом, а вокруг них носятся стаями невероятные создания, столь непонятные и неизведанные, что описывать их просто не имеет смысла… Берега железа, бастионы из ослепительных кристаллов, фантасмагории цвета и линий, фигур, изломов… Чуждые разуму эльфа, чуждые нашему миру пейзажи. Они неслись все быстрее и быстрее, пока…

Равел вспрыгнул, будто его обкатили ледяной водой. Охранные знаки вопили в его голове, вереща об опасности, да не простой опасности. Смертельной.

Ни сказав ни слова, Этель прыгнул, прогнувшись, как рысь, и оказался в шаге от безмятежно спящего человека. Недолго думая, эльф отвесил увесистый пинок Салрону, отчего тот вскочил, пружиня ногами, в боевую стойку. Однако увидев, что эльф в ужасе, тот лишь сказал:

– Что случилось?

– Мы окружены, нам нужно срочно уходить! Собирай скарб, и двигаемся!

Поняв, что тот не шутит, человек молнией принялся рыскать по лагерю, засовывая все, оказывалось под рукой в котомку… Эльф же, не мудрувствуя лукаво, в первую очередь прихватил дневник и инструменты, всунул вархилы в ножны.

– Быстрее, – почти кричал равел, – Падаль нас почти вынюхала?

– Как? – кинул Салрон, – Ты же говорил..?

– Говорил, но…

Договорить он не успел – из-за одной из вершин спасительных некогда валуна показалась обезображенная голова, пасть усыпана клинками в пол-ладони. Вскинув лапу-руку, оно когтями зацепилось за край и одним рывком вспрыгнуло на камень. В нем было нечто человеческое, в этом существе, но ужасно изменившееся: некогда бывшие одеждой лохмотья полосами рассыпаны по грязно-черному телу, местами видна плоть, темно-красная и гниющая… Существо запрокинуло морду и заревело, утробный звук разлился по воздуху, вырываясь из противной глотки. В следующий миг существо, согнувшись, прыгнуло на эльфа.

Краем зрения, увидев распростершуюся в полете тень, равел вскинул руки, в которых уже блестели вархилы, и прыгнул навстречу. Два тела встретились, раздался вой, а затем крик. Салрон подскочил, чтобы помочь, но все было кончено: равел оттирал бурую кровь с вархилов об рукав. Он было хотел сказать, но эльф мигом опередил его, крича во всю грудь:

– Бежим! Они везде… Вон, на север, быстро!!

И тень в серо-зеленом побежала в указанном направлении, Салрон поспешил за ним, отставая от легконогого Этеля лишь на шаг. Откуда у него такая прыть, у этой морской крысы, думал человек.

Ветви то и дело хлестали по курткам, порой по лицу, цепляли за волосы. Они не оборачивались – сзади за ними спешила смерть. Безумная погоня, казалось, длилась вечно. Существа ревели, выли и клацали челюстями – они гнали свою добычу, ждя, пока те не ослабнут. Они настигнут их и в волю попируют, напьются свежей горячей кровью из перегрызенных жил. А до этого момента будет гон, свирепый и беспощадный, пока не сдадутся кто-либо из двух сторон…

Видимость была хорошая – луна стояла высоко, свет заливал все вокруг. Везде лес, лес, лес…

Ветка в очередной раз хлестнула по лицу, Салрон глухо выругался. Впереди выглянула тропа, звериная тропа. Эльф незамедлительно свернул на нее и понесся еще быстрее, да так, что человек еле успевал.

– Быстрее!

Салрон бежал, что есть сил. В голове мутнело. Казалось, что существа уже близко, дышат в затылок горячим спертым воздухом. Нет сил бежать и сопротивляться. Человек мотнул головой, отодвигая подальше томную тяжелую пелену. Меч с каждым метром бился о спину все сильнее, хорошо, что за пояс не прикрепил…

Когда казалось, что ты вот-вот грохнешься наземь или с разбега угодишь в ствол, когда тебя настигнут и превратят в груду мертвой плоти, именно тогда вой, давящий на уши вой стал удаляться. И в нем уже не было предвкушения трапезы, клика победителя. Это был вой отчаяния или даже страха.

Эльф перестал бежать, упал на колени, рядом с ним припал Салрон, положив руку на плечо Этеля:

– Мы… оторвались? – переводил дух человек.

– И нет, и да… Они, – сглотнул равел, – Они отступили, не сдавшись, но… Почему?

– Я, кажется, знаю ответ.

В голосе Салрона прозвучал металл. Этель услышал лязг выдвигаемого меча.

Он обернулся…

Из глухой темноты ночного леса выдвигались силуэты, окружая их. Через несколько секунд вокруг них стояло порядком два десятка воителей и воительниц, облаченные в тускло мерцающие темные доспехи, шлема с забралами-масками скрывали лица, но отчетливо было видно, как горели синим хладным пламенем глаза окруживших их.

Равел встал, в очередной раз освобождая вархилы от пут ножен. Салрон обреченно оглядел незнакомцев, сжимая эфес двумя руками.

Из шеренги бойцов поддалась вперед фигура, элегантной походкой пройдя к ним. Девушка, подумал равел.

На расстоянии семи шагов воительница вскинула руку с коротким мечом и спокойным голосом промолвила?

– Си айхукех авор кеорсен?

Незнакомый язык. Эльф никогда не слышал ни о чем подобном.

Равел пожал плечами и покачал головой. Воительница недоуменно повернула лицо в маске к своим. Те что-то тихо обсуждали. Девушка еще раз промолвила:

– Си айхукех авор кеорсен??

Если они разговаривают, значит с ними можно договориться. Хоть и язык неизвестен:

– Мы не понимаем вас, уважаемая…

Воительница отошла от них на несколько шагов. Шеренга громко загалдела.

Прошло двадцать минут. Эльф и человек не шелохнулись. Девушка вернулась к ним, до этого отойдя к своим, чтобы что-то обговорить.

Снова не дойдя семь шагов – это что, их этикет? – она сняла шлем: из-под него упали черные, как смоль, волосы. Глаза цвета синего неба, правильные черты лица, можно даже назвать её красивой, но… Лицо было столь бледным, что казалось, будто вся кровь ушла от него.

На общепонятном илларском языке, правда с сильным акцентом, воительница проговорила, сухо и жестко, лишенным эмоций голосом:

– Здравствуйте путники. Мы, жители Призрачного Края, народ илфирины (уд. на второе И), приветствуем вас в наших исконных землях. Будем надеяться, что вы окажите любезность и примите предложение стать гостями нашей страны. Меня зовут Сух-Кхем, командир «Черных Теней», и я также приветствую Живых у нас. Будьте гостями!

Она положила правую руку на грудь и склонила голову. Тоже самое проделали и остальные Тени.

Этель и Салрон посмотрели друг на друга так, будто пред ними появилась сама Сумеречная Леди собственной персоной (так называют фантом, обличенный женским телом. Одетая в серый сарафан, она часто наводила страх на жителей Белогорья темными ночами. Пострадавшие уверяют, что у нее лицо столь ужасно, что лучше сразу упасть в обморок, чем смотреть дальше). Живые? О чем она? И что за илфирины?

Эльф, прокашляв, сначала медленно, но потом все увереннее и смелее проговорил

– Мы, морской эльф-равел Этель и человек, гражданин града Казандорф и славной страны Белогорья, скитальцы Первой и Второй Ступень приветствуем уважаемую Сух-Кхем, командира «Черных Теней», и самих воителей.

Оба также склонили голову.

Воительница стояла еще некоторое время, не шевелясь. Казалось, что она слушала чьи-то указания.

– Скитальцы? – спросила она.

– Да, уважаемая, – ответил Салрон

– Тогда не желаете ли проследовать за нами? Великий Магистр (уд. на О) ждет вас…

Поняв, что опасность им более не угрожает, скитальцы убрали оружие, пошли вслед за удаляющимися воинами, которые нырнули в ночную зелень лесов.

Неведомо, какими путями шли Салрон и Этель, но все сильнее и сильнее кружилась голова у скитальцев, а это могло означать лишь одно – в дело пошла магия, да какие-то магические фокусы молодых подмастерьев магов Казандорфа ей не чета. Периодически Этель смотрел вверх, ища в небесах единственный на тот момент путеводитель – луну, но порой не находил её – она меняла свое положение также часто, как возвращались откуда-то спереди, из темноты разведчики Черных Теней. Су-Кхем молча следовала за путешественниками, порой обмениваясь фразами на их языке с воинами.

Когда, в очередной раз взглянув наверх и заметив, как луна исчезла с одного места и появилась на другом краю небосклона, еле заметном в сводах веток и листьев, Этель осмелел, сбавил шаг и спросил командира-девушку:

– Уважаемая Су-Кхем, можно спросить, почему ночное светило так странно ведет себя? Никогда в своей жизни я не видел такого.

Су-Кхем мягко улыбнулась, хотя улыбка смотрелась мягко сказать странно – мрачно, на бледном лице илфиринки, освещаемое синим факелом, который она держала в левой руке:

– А ты и не мог этого видеть. Мы идем по Тропе, единственному пути, что ведет в наш мир. Давным-давном наши магики сплели его, чтобы враги, да и просто проходимцы не смогли отыскать Зачарованную Дверь.

– Зачарованную Дверь? Что это такое?

Девушка лишь протянула руку и отодвинула в сторону густую ветку ели. Увиденное поразило эльфа и человека, который всю дорогу, склонив голову и шептав про себя, быстро шел за Тенями. Упав на колени, они мотали свои головы из стороны в сторону, будто пытаясь проснуться.