Маршруты счастья

Обида на Григорьева была настолько велика, что Ольга запретила себе даже думать о том, чтобы повидаться с ним. И Марину, которая все еще работала на ЛАО, попросила не сообщать Сергею про дочь. Марина сдержала данное подруге обещание. Однажды Марина случайно встретилась с Григорьевым в проходной ЛАО, он между делом поинтересовался, как дела у Ольги и куда она пропала. Марина дипломатично ответила, что у Ольги все в порядке, просто она теперь живет с родителями. Меньше чем через год Ольга и сама нечаянно встретила Сергея. Она поднималась по эскалатору на станции метро "Гостиный Двор", а он спускался на эскалаторе вниз. Они посмотрели друг на друга, но даже не поздоровались. Ольга удержалась, чтобы не обернуться ему вслед. Не исключено, что он задумался о чем-то и не узнал Ольгу. Не удивительно – после родов кормящая мама заметно располнела и выглядела неважно: носила мешковатую одежду и перестала пользоваться косметикой.

Встреча с бывшим возлюбленным не прошла без следа. Ольге стало стыдно за то, как она выглядит. Было принято волевое решение: с сегодняшнего дня все будет иначе. Если ей еще когда-нибудь доведется случайно встретиться с Сергеем, она поразит его своей красотой. Женщина села на строжайшую диету, начала ходить в спортзал, записалась к косметологу. Родители Ольги во всем помогали дочери – и морально, и материально. Когда Насте исполнился год, Ольга устроилась на работу в еженедельную газету, в отдел промышленности. Ее взяли туда без журналистского образования потому, что, во-первых, она хорошо писала, во-вторых, за ее комсомольское прошлое, а, в-третьих, она разбиралась в судостроении и технических терминах и могла производственные темы излагать понятно и интересно.

Глава 16

Десять лет спустя

12 июля 1993 года Ольга отмечала свое тридцатипятилетие. Она жила в двухкомнатной кооперативной квартире на улице Королева с мужем и одиннадцатилетней дочкой Анастасией. Муж перед самым днем рождения Ольги уехал в командировку на Дальний Восток, поэтому она решила устроить девичник. Женщина давно не организовывала домашних праздников, и в свой очередной день рождения ей очень захотелось повидаться с одноклассницами. Ольга работала в газете "Деловое обозрение", журналистское чутье и смекалка позволили ей разыскать телефонные номера своих подруг.

Первой в гости приехала Алла. Загорелая, в пестром шелковом платье. Ее густые русые волосы, как и в школьные годы, были уложены в толстую косу. Алла подарила Ольге флакон французских духов. И еще привезла огромную, неподъемную сумку с продуктами-деликатесами.

– Как ты? Сто лет тебя не видела и не слышала, – обняла подругу Ольга. – Очень обрадовалась, узнав, что ты вернулась из Москвы и снова живешь в Ленинграде. Выглядишь обалденно! Красавица. Стройняшечка!

– Ты знаешь, я все время сижу на каких-то диетах. И все время безумно хочу есть. Только о еде и думаю. Ты тоже прекрасно выглядишь. Не растолстела, слава богу! И молодчина, что меня нашла!

Алла пошла в ванную комнату мыть руки.

– У меня же был телефон твоей тети Зины, она дала мне телефон твоего общежития, – перекрикивая шум льющейся воды, объяснила Ольга.

Бывшие одноклассницы пошли на кухню разбирать Аллину сумку.

– Ну, мне даже неудобно как-то, Алка! Ты столько всего притащила. Я могла бы вообще ничего не готовить, если бы знала!

– Да ладно! Давай я банку с маслинами открою. Это очень крупные маслины, фаршированные анчоусами. Очень вкусно. Мы приехали всего два месяца назад. Я даже еще на работу не устроилась. Я замуж вышла в Москве, – стала рассказывать о себе Алла. – Муж мой физик-ядерщик. Зовут его Юра. Я вас обязательно познакомлю. Его сюда пригласили на работу в институт Иоффе. Нам квартиру скоро дадут от института. По крайней мере обещали. Только из-за этого мы и решили перебраться из столицы, там с жилплощадью совсем туго. Съемные квартиры у меня уже в печенке сидят. И Алекс за последнее время несколько школ поменял. У него сейчас очень сложный возраст – 15 лет. Пока и здесь мы все живем в общежитии. Правда, здесь хоть общежитие гостиничного типа. Намыкалась я по чужим углам.

– Слушай, Алка, а ты получила родительские деньги со сберкнижек?

– Не-а! Несколько лет пыталась, а потом махнула рукой – вклады-то обесценились. Сами справимся. Квартиру нам обещают дать через полгода, дом достраивается. Мы даже ездили его смотреть. Место хорошее. В Веселом Поселке.

– Жилье – это очень важно! С работой, я уверена, у тебя проблем не будет. Я могу с нашим редактором поговорить, у нас вполне приличные зарплаты и работа интересная. Если хочешь. Да бог с ней, с работой. Ты лучше расскажи, как твой сын? Как у Александра складываются отношения с твоим новым мужем? Не ревнуют они тебя друг к другу?

– Ну, муж-то у меня не очень новый, мы вместе уже почти пять лет, – улыбнулась Алла. – Я у него первая жена. Как он говорит, единственная и любимая. Отношения Юры и Алекса я не могу назвать безоблачными. Это, на самом деле, самая частая причина наших конфликтов и ссор. Юра считает, что я очень балую Алекса. А это не так. Жизнь у моего сына была непростая. Я очень мало уделяла ему времени и внимания. Иногда страшно ругаю себя за это. Но ты-то понимаешь, у меня не было другого выхода. Надо было на что-то жить и где-то жить. Неизвестно, что было бы, если бы мой сын жил со своим родным отцом. Они вообще, может быть, давно друг друга бы поубивали. Юра хотя бы сдерживается. Алекс – очень непростой мальчик. И слишком самостоятельный. Теперь, когда мы вернулись в Ленинград, он все рвется в гости к Агаджановым. Я не препятствую. Просто обидно немного. Ладно, еще Генриетта, она ни в чем не виновата. Бабушка она хорошая. Пусть облизывает своего внука, сколько ей хочется. Но с Артуром куда-то все не туда пошло. Алекс к нему тянется, а тот постоянно переносит их встречи. Потом, если им все же удается встретиться, Алекс приезжает и рассказывает мне, как много Артур для него делает и в дальнейшем хочет сделать. Пустая болтовня!

– Ты сама-то с Артуром общалась за эти годы?

– Практически нет. Только когда приезжала на развод. Так, вполне спокойно поговорили. В кафе посидели вместе, выпили кофе с коньяком. Расстались, если и не друзьями, то по крайней мере без лютой ненависти. Перегорело. Генриетта, свекровь, нас с Алексом часто навещала в Москве. Она мне, конечно, в жизни очень помогла. И она очень переживает, что у Артура не складывается личная жизнь.

– А она у него не складывается? – поинтересовалась Ольга.

– Да как сказать… Все относительно. После того как мы расстались, он уже трижды был женат. Сейчас вроде бы опять в разводе, но живет с какой-то очередной поклонницей своего непревзойденного таланта. Генриетта переживает, что все его жены прописаны в квартире на Рубинштейна и не дай бог когда-нибудь объявятся и заявят свои права на жилплощадь. Валентина, эта та, которая у него поселилась сразу после моего отъезда, даже ребенка от первого брака туда ухитрилась прописать. Там сейчас какое-то безумное количество жен прописано, и на всех начисляют квартплату. Да пусть сами разбираются. Это все в таком далеком прошлом, что как будто и не со мной было. Столько пришлось пережить за эти годы…

– Я тут, кстати, часто вижу имя Артура на афишах. И все время тебя вспоминаю. Он сейчас опять танцует в Малом театре. И о нем театральные критики очень хорошо отзываются.

– Бог с ним, правда. Твой-то муж кто? Где ты его нашла?

– Я теперь Григорьева. Мой муж – Сергей Николаевич Григорьев, биологический отец моей дочери Насти.

– Да ты, что! – удивилась Алла. – Рассказывай. Ты же была матерью-одиночкой?

– Да была. И довольно долго. Однажды, когда Насте исполнилось уже семь лет, мы собирали ее в школу и поехали в Дом книги на Невском. Там на лестнице лицом к лицу встретили Сергея. Он увидел Настасью и спросил: "Привет! Твоя дочка?". Я возьми, да и выпали: "Привет! Да. И твоя, между прочим, тоже!". Он чуть в обморок не упал. Мы с Настей, такие все из себя, как ни в чем не бывало пошли дальше. Настасья, правда, не удержалась и спросила меня через несколько минут: "Мам, так это чего, мой папа?" – "Да, – говорю, – твой папа. Но мы без него жили и дальше жить будем, ладно?" – "Ладно, – отвечает Настя. – А кто он?" – "Да так, работали вместе. Его зовут Сергей Николаевич Григорьев". На этом обсуждение папы мы закончили. Выбрали книги, пошли с дочкой к кассе, чтобы оплатить, и тут к нам и подошел Сергей: "Может быть, поговорим?" – "Извини, я сейчас занята, мы готовимся к школе. Давай потом поговорим!" – "Когда? Мы можем где-нибудь встретиться?" – "Да, – согласилась я, – вот мой домашний телефон, позвони, договоримся о встрече!" Внутри у меня уже, конечно, все колотилось и клокотало. Еле справилась с волнением. Научилась я в ответственные моменты сдерживать эмоции.

Рассказ Ольги прервался на самом интересном месте. Раздались переливчатые трели звонка. Хозяйка пошла открывать дверь. Приехала Марина. Вошла в дверь. Она была похожа на голливудскую звезду из фильмов, которые показывали в видеосалонах. Ослепительная белоснежная улыбка на почти шоколадном от загара ухоженном лице. Темные волосы, уложенные в элегантную прическу-ватрушку, обтягивающее трикотажное платье бирюзового цвета, стройные ноги в белых туфлях на высокой шпильке. В руках Марина держала большую бутылку мартини и огромный букет белых роз.

– Маришка, тебе так сюда подходят эти розы, что даже не хочется у тебя их забирать. Сиди с ними пока, а в конце вечера я у тебя их приму в подарок, – пошутила Ольга.

– Нет, это сразу тебе. И еще мартини. И еще вот эту красивую нитку жемчуга, – Марина открыла элегантную белую сумочку и достала бархатную коробочку. – У каждой леди обязательно должна быть нитка жемчуга.

– Маринка, ты с ума сошла, – смутилась Ольга, – это же безумно дорого!

При этом Ольга с радостью взяла подарок. И подумала, что посоветует Сергею, когда тот вернется из командировки, подарить ей на день рождения сережки из жемчуга.

– А где твой муж? – поинтересовалась Марина, поправляя прическу перед зеркалом, которое висело в прихожей.

– Муж уехал в командировку. У нас сегодня будет девичник, я тебя предупреждала. Обидно, конечно, что ты так шикарно выглядишь, а никакие мужчины тебя не видят.

– Насколько хорошо выглядит женщина, могут понять только другие женщины. Мужчины в этом ничего не понимают, – отшутилась Марина. – Танюшка приедет? С Сашей? Он у нас приравнивается к одноклассникам, а не к мужьям, и был бы уместен на нашем девичнике.

– Да, Таня обещала приехать. Но без Саши. Все же без мужей.

– Правильно, мы хоть обсудим наши бабские новости. Сто лет не виделись! – заметила Алла.

Раздался звонок. Все пошли встречать Татьяну. Татьяна сделала модную стрижку, на ней была широкая пестрая юбка и блузка явно турецкого происхождения. Ее милая полнота и румянец дополняли образ "гарной украинской дивчины". Все выдавало в ней радостную провинциалку. Даже несмотря на то, что и она теперь переехала жить в Ленинград.

– Ой, девчонки, какие вы все красивые! И все такие худые, – запричитала Татьяна.

Одноклассницы поохали и расселись за столом. Выпили шампанского. Стали рассказывать, что случилось у них за последние десять лет. Ведь именно столько они не виделись. Ольга еще раз повторила для подруг, пришедших позже Аллы, историю своей встречи с Григорьевым и продолжила:

– В тот же вечер Сергей явился к нам с Настасьей домой. Мы уже жили здесь на Королева. Это мои родители помогли мне купить кооперативную квартиру. Он пришел с цветами и с шампанским, с каким-то дурацким печеньем. Со слезами на глазах просил у меня прощения. За то, что не поверил, что у нас будет ребенок. Рассказывал, как не хватало ему меня. Пока я вертелась у него перед носом, работая на ЛАО, он чувствовал себя очень комфортно. А как исчезла из его жизни, меня, видите ли, стало очень не хватать. Он все эти годы постоянно ссорился с женой. И все время мечтал о детях. Они с женой даже решили усыновить ребенка из детдома. Настька, оказывается, подслушивала наш разговор, хотя мы и сидели на кухне с закрытой дверью. А ведь она должна была уже лежать в кровати в своей комнате и спать. В пижаме моя дочка ворвалась на кухню, бросилась мне на шею и стала просить: "Мамочка, ну давай возьмем его к себе! Он же наш папа! У него же нет других детей!" Я прижала ее к себе покрепче и говорю: "А он только прощение у нас просит, но сам к нам пока не просится". Сергей возразил: "Нет, я к вам как раз прошусь очень-очень. Возьмите меня к себе жить". Ну, мы его с Настькой простили, да и взяли. Мне кажется, что он пришел к нам без обдуманного решения остаться, все получилось экспромтом. Как получилось, так и получилось. Теперь у моей девочки есть родной отец…

– О-бал-деть! – воскликнула Марина. – Вот ты, Ольга, молодец, что родила ребенка. И судьба после череды испытаний послала тебе мужа и отца твоей дочери. Было бы уже чудом, если бы ты нашла себе обычного мужа, а чудо вдвойне, что он оказался еще и Настиным отцом. В жизни чего только не бывает! А я совершила страшный грех…

– Не переживай ты так, Маринка, – попыталась успокоить ее Татьяна, – вон ты какая красавица. Тебе бог красоту неземную дал, ты уже от этого должна быть счастлива. И любящий муж у тебя есть, это не так уж мало. И живешь ты ни где-нибудь, а в Ленинграде. И все у тебя есть: и квартира, и машина, и прочие атрибуты благосостояния.

– А пойдемте уже покурим, – предложила Марина.

Выяснилось, что никто, кроме нее, не курит, но все за компанию отправились на кухню, чтобы не прерывать интересный разговор.

– Нет, девочки… Мужа у меня больше нет, – после небольшой паузы призналась Марина, выдыхая облачко сигаретного дыма.

– Вы что развелись? Ты от него ушла? Он тебя бросил? – удивилась Ольга.

– Что-то вроде того… Он умер. Я теперь вдова. Относительно молодая, бездетная вдова!

– Да ты что! Что с ним случилось? Мужик-то еще вполне крепкий был. И вроде на здоровье не жаловался, – удивилась Ольга.

– Я была в Крыму, в санатории, когда все это случилась. В сто первый раз лечилась от бесплодия. А он времени даром не терял. Катался по городу на машине со своей любовницей. Из осторожности не повел ее в нашу квартиру, вдруг соседи увидят. Они остались в машине, в гараже. А было уже холодно, они и уснули в объятиях друг друга с включенным двигателем. И не проснулись. Задохнулись.

– Да уж. Не знаешь, что и сказать на это. То ли сочувствовать, то ли еще что, – вздохнула Алла.

– Вот именно. То ли еще что. Машину я почти сразу продала. Тем более я и водить ее не умею. Осталась одна. И с работы пришлось уволиться, все за спиной шушукались: вот это та самая красавица, у которой муж с любовницей в машине угорел. Секретаршей больше быть не хочу, а ничего больше не умею. Образования-то никакого не получила. И специальности нет.

– А ты в модели иди. Сейчас все туда идут, ты же красавица, и фигура у тебя безупречная, – предложила Татьяна.

– Какие могут быть модели в тридцать пять лет! Я для них старуха уже.

– Да, девочки, и в балерины нас уже не возьмут, – с грустью в голосе сказала Ольга. – И в космонавты тоже не возьмут. А замуж еще вполне могут взять. Тем более Марину. А кстати, помнишь, в тебя в Корабелке Руслан был влюблен? Про него что-нибудь знаешь?

– Да он все время вокруг меня вертится. У него свой ресторанный бизнес. Я была как-то в его ресторане, все очень респектабельно. Да не люблю я его и никогда не полюблю. Мы совершенно разные люди. Он это понимает и ни на что не надеется.

– Марина, ты обязательно выйдешь замуж. Давайте за это выпьем! Ищи вдовца с детьми, и все у тебя будет замечательно, – подбодрила подругу Татьяна.

– Не в этой жизни, – усмехнулась Марина. – Ладно. Хватит обо мне. Давайте послушаем Танюшку. Как она ухитрилась перебраться в Ленинград?

– Это долгая история! Мы все время хотели с Сашей куда-нибудь свалить из городка, но как-то все не получалось, – Татьяна медленно отхлебывала неразведенный мартини. – Мечтали денег скопить, чтобы куда-нибудь уехать. А денег становилось, наоборот, все меньше и меньше. Завод, где Саша работал, развалился. Никакой другой работы долго не было. Он, как и многие мужчины в тяжелые времена, вместо того чтобы мобилизовать все свои силы и волю, начал пить. Пил по-черному. Запойно. Я чуть ли не разводиться с ним собралась. Я ведь беременная была вторым ребенком, так от расстройства и постоянных скандалов выкидыш случился. Да еще, знаете, в нашем гарнизонном госпитале тоже полный развал: ни врачей толковых, ни оборудования. В Ленинграде бы жила, может быть, ребенка и выносила. А там… Даже вспоминать ужасно. Элементарно есть было нечего. Про одежду я вообще не говорю. Хорошо, что в Нальчике зимы теплые. Я в сапогах ходила, которые мне родители еще в десятом классе подарили. Бутылки сдавала, чтобы Катюшке хоть какой-нибудь еды купить. А тут еще с Чечней начались проблемы, беженцы в Нальчик повалили. Ложись и помирай, одним словом. Сашка на рынок торговать пошел. Все тогда торговали. Покупал в Военторге дефицитные кофе и чай, и продавал их на рынке. На то и жили, на то он и пил. Потом в руки себя взял. Поехал на заработки в Краснодар. Там договорился с чайной фабрикой на оптовые поставки. Стал их продукцию предлагать по магазинам и рынкам. Получал комиссионные. Партии все увеличивались, и мы все немного воспряли духом. Он, слава богу, бросил пить. И с торговлей шло все лучше и лучше. Смогли купить квартиру в Ленинграде, переехали сюда. Он и сюда поставки организовал. В общем, спасибо Краснодарскому заводу. Сейчас этот завод почти уже банкрот, но Сашка успел и с другими поставщиками завязаться. В прошлом году здесь на очень выгодных условиях арендовал заброшенный цех на механическом заводе, купил туда упаковочную линию, не только поставкой готовой продукции занимается, но и расфасовкой. На больших партиях это особенно выгодно.

– Молодцы! – похвалила Алла. – А сама-то ты чем занимаешься? Или только мужняя жена?

– Саше, как могу, помогаю. Курсы бухгалтеров окончила. Очень сложно вместе с мужем работать – часто из-за производственных разногласий ссоримся.

– Девочки, а у меня есть идея, – заговорщицким голосом начала Алла. – Я и раньше об этом думала, а сейчас вижу, что мы с вами можем объединиться и сделать что-нибудь вместе. Можем, например, создать свою газету. Мы с Ольгой журналисты, Татьяна у нас финансовым директором будет. Марине рекламу собирать поручим. Деньги серьезные начнем зарабатывать. Сейчас газетный бизнес стремительно развивается.

– Нет, Алла, – возразила Ольга. – Может быть, в Москве это и выгодно, но у нас в Ленинграде без инвестиций извне газете не выжить. Я же вижу, как наше "Деловое обозрение" мудохается. Если бы наш генеральный из своего автотранспортного предприятия деньги в газету не подкачивал, мы бы давно закрылись. На одной рекламе не проживешь. И продажа газеты – дело практически убыточное. Бумага и производство, знаешь, сколько стоят. А распространение? Тут не то что не разбогатеешь, свои деньги вкладывать придется. А своих денег, насколько я поняла, у нас-то с вами особо и нет. А если и есть, то не для того, чтобы отдавать их на газету.

– Ну, не газету, – не сдавалась Алла, – можно создать информационное агентство. Без производства и бумаги. Арендуем офис, можно уже с мебелью, купим печатные машинки, компьютер. Будем рыскать по городу и собирать новости. Писать серьезные аналитические статьи. А потом продавать эти новости во все газеты. В том числе и в московские. Ничем не рискуем, и вложения минимальные. У меня дома печатная машинка есть, могу принести ее на работу.

– Офис еще надо арендовать, – напомнила Татьяна, – это тоже деньги.

– Аренду офиса можно отрабатывать рекламой, – предложила Марина. – Размещать рекламу фирмы, которая предоставит нам офис, в тех газетах, с которыми мы будем сотрудничать.

– Можно для подстраховки взять в учредители нашего информационного агентства какую-нибудь московскую газету, – продолжила Алла. – У меня очень хорошие отношения с "Медицинской газетой" и с газетой "Труд".

– Мне "Труд" больше нравится. А чем рассчитываться с учредителем будем? – спросила Ольга.

– Новостями. Им не надо будет содержать свой корпункт в Ленинграде, – объяснила Алла. – Я еще могу свою университетскую подругу к нам позвать, Свету Захарову. Мы тут встречались с ней недавно. Она до сих пор на заводском радио работает. Их каждый день сократить грозятся, а она журналист очень хороший.

– А я могу пару человек из "Делового обозрения" с собой увести. У нас дизайнер очень талантливый.

– Можно же, если фирму организовать, не только новостями торговать, но и промтоварами, – предложила Татьяна. – Была бы фирма, а чем торговать, какая разница. У меня знакомая есть в Ломоносове, они там духи сами производят и по красивым флаконам разливают. Можно брать у них на реализацию.

– А у меня есть друг в Ивангороде. У него свой трикотажный цех. Можно от них поставки организовать, – поддержала идею Марина.

– Ладно! Решили – организуем агентство – подытожила Алла. – А у нас, между прочим, Ольгин день рождения. Давайте ее теперь поздравлять будем. А то мы все о мужиках, да о работе. Помните, девчонки, как мы в Ленинград в 75-м году приехали? Ольгин день рождения в баре "Застолье" отмечали. Таксисты к нам еще приклеились. Молодые мы были. Такие наивные…

– И жизнь представлялась нам радостной и удивительной, – вздохнула Ольга. – И, казалось, будут в ней сплошные радости. И только победы.

– Да! А все оказалось совсем наоборот…– горько усмехнулась Марина. – Нет, были, конечно, маленькие радости. Чего уж там говорить. Да и счастье, пожалуй, было. Даже у меня было! Поэтому давайте нашей имениннице пожелаем простого женского счастья. И выпьем за это!

Все выпили.

– А знаете, что для меня счастье? Абсолютное счастье? – спросила Ольга.

И тут же сама ответила на свой вопрос:

– На самом деле все очень просто. Во-первых, чтобы дочка Настя была умницей, не болела, ходила в школу и прилично училась. Потом бы поступила в какой-нибудь институт, получила образование. Во-вторых, чтобы Сергей жил с нами всегда. Приходил с работы, мы садились ужинать, рассказывали друг другу новости за день. А потом все ложились спать…

– Одна моя приятельница сформулировала это гораздо короче, – встряла Марина. – Счастье – это когда все дома и все спят!

– Может, и так, – согласилась Ольга.

– А для меня счастье, – призналась Марина, – это, если бы я жила в какой-нибудь теплой солнечной стране. Рядом был бы мужчина, который бы меня обожал. Мы были бы очень богаты и ездили отдыхать на море. И у нас бы были дети. Пусть бы это были дети моего мужа. Или приемные. Теперь уже не важно.

– А я бы тоже хотела, чтобы через несколько лет вся моя семья была большой, – добавила Алла. – Мы бы с Юрой родили себе еще дочку Лизу. Мы все бы жили в большом доме с верандой. Летом на веранде пили бы чай из большого пузатого самовара. Сначала с детьми. Потом с детьми, с их супругами и с внуками. И все было бы спокойно и предсказуемо.

– А я уже и сейчас очень счастливая, – призналась Татьяна. – И я готова, пусть все так и останется, как есть. И ничего не меняется. Ну разве что еще одного ребенка я хотела бы все-таки родить. Мы уже с Сашей и имена придумали. Если девочка, то Анна, а если мальчик, то Игорешка. Саша, конечно, очень сына хочет. У кого чего не хватает, тот о том больше всего и мечтает. Помните, у Окуджавы даже песня такая есть, называется "Молитва":

Пока Земля еще вертится,

Пока еще ярок свет…

Господи, дай же ты каждому, чего у него нет.

Глупому дай, ты, голову, пешему дай коня.

Дай же ты всем понемногу, и не забудь про меня.

– Я вам точно скажу, – сказала Алла. – Чтобы чего-то достичь, надо обязательно это для себя четко сформулировать и нацелить на это всю свою жизнь. Обязательно получится!

– Девчонки, а давайте споем! – предложила Ольга. – Мы сто лет вместе не пели!

Она взяла в руки гитару, и все хором запели:

Течет шампанское рекою,

И взгляд туманится слегка.

И все, как будто, под рукою.

И все, как будто, на века.

Крест деревянный или чугунный

Назначен нам в грядущей мгле.

Не обещайте деве юной

Любови вечной не земле!

Глава 17

Из Лондона с любовью

Летом 1995 года Мадина Битокова с красным дипломом окончила СПбГУ. Ее родители жили небогато, с трудом выделяли из скудного семейного бюджета деньги, чтобы дать хорошее образование единственной дочери. Теперь, после окончания университета, брать деньги у родителей не позволяли совесть и гордость. Прошло уже несколько месяцев, а девушка все не могла устроиться на работу в Петербурге. Мадина решила, что здесь она никому не нужна. Ей придется возвращаться на родину и довольствоваться должностью учителя русского языка и литературы в каком-нибудь горном ауле. Бедность, в которой прошло ее детство, грозила стать ее ближайшей спутницей на долгие годы. В подавленном состоянии девушка шла от метро к железнодорожным кассам на канале Грибоедова, чтобы купить билет на родину. "Прощай, Казанский собор! Прощай, канал Грибоедова! Прощай, Невский проспект! И все хорошее, что было в жизни в этом замечательном городе…" Взгляд Мадины упал на вывеску парфюмерного магазина на углу Невского проспекта и набережной канала Грибоедова. Денег было – только на билет. Но отказать себе в удовольствии напоследок насладиться любимыми запахами, Мадина не могла и зашла в магазин.