Полная версия
Корпоратив на природе. повесть
Но дело не только во внешности, глаза ее подернулись пеленой столь испепеляющего презрения, что Андрей поежился. Не приведи, Господи, оказаться под таким взором, словно под холодным дождем. Не то, чтобы ему нравилась подобная мимика, просто ее лицо выглядело донельзя живым, эмоциональным, изменчивым, словно погода в марте. В нем не было ни капли противной кукольности, присущей некоторым девчачьим рожицам, и в то же время имелась чрезвычайная правильность и утонченность черт.
– Думаешь, я мечтаю затащить тебя в ЗАГС? – гневно осведомилась незнакомка.
– А разве нет? – гадко усмехнулся пижон. – Год вместе, а я никак не ведусь. Облом! Не потому ли ты, малыш, такая злая! Или не с той ноги сегодня встала?
– Пошел к черту!
Девушка резко развернулась и пошла прочь.
– Ксюха, ты чего?
Её подружка, всклокоченная «перьями», словно шальной воробей, подалась следом, но блондин удержал:
– Брось, Софка, пусть идет, задолбала своими капризами!
Другой юноша, спортивный мускулистый брюнет, схватил подружку за руку:
– Не вмешивайся, зайка, сами разберутся!
Волохов, бросив друзьям: «Ребят, потом созвонимся! Пока!», поспешил за незнакомкой. Пришлось включить скорость: злобно стуча каблуками, девица передвигалась быстро, почти бегом. Догнав ее, Андрей подойти не решился, а продолжал топать след в след. Сколь ни была удручена тогда Ксюха, но быстро засекла преследователя и остановилась.
Тысяча зарниц полыхнуло с ее лица, когда она повернулась: свет аквамариновых очей на мгновение ослепил парня.
– И чего ты за мной тащишься?
– Я… ничего, – замямлил дальнобойщик, абсолютно дезорганизованный.
– Раз ничего, то отвали, ферштейн?
– Я… это… того…
– Ясно. Может, скорую вызвать? – усмехнулась девушка.
Поскольку ее вопрос прозвучал более или менее по-человечески, Волохов несколько овладел даром речи, но ляпнул такое, что сам обалдел:
– Девушка, выходите за меня замуж!
– Что-о-о? Замуж? Совсем куку? – Оксана постучала пальцем по виску и вдруг зашлась смехом, хохотала до слез, до колик, согнулась пополам и едва не свалилась с каблуков.
Андрей неловко поддержал ее, на мгновение прижал к своему телу, стало жарко, страшно и хорошо. Так он впервые в жизни серьезно влюбился.
Не то чтобы раньше ему совсем никто не нравился, но такого никогда не было. Друзья предостерегали: «На интеллигенцию потянуло, братишка? Смотри, с этими образованными ухо востро надо держать!» Но их подколки только подстегивали.
Вдруг Волохов ощутил непобедимое стремление хоть как-то ей соответствовать. Не заключается же вся жизнь в пиве и футболе! Он пересмотрел коллекцию советских классических фильмов, записал множество крылатых фраз, накупил книг со стихами и прозой – великих и не очень. Дурацкие спектакли и выставки, куда таскала его Оксанка, начинали нравиться. Ведь он неглупый парень, недаром с первого по третий класс хорошистом был!
Плотно позавтракав двумя сосисками в тесте и томатным соком, Андрей привычно взлетел в кабину и вырулил на трассу.
Тренируя память, принялся громко читать:
Вся радость в прошлом, таком далеком и безвозратном,А в настоящем – благополучье и безнадежность.Устало сердце и смутно жаждет, в огне закатном,Любви и страсти; – его пленяет неосторожность.Устало сердце от узких рамок благополучья,Оно в унынье, оно в оковах, оно в томленье,Отчаясь грезить, отчаясь верить, в немом безлучье,Оно трепещет такою скорбью, всё в гипсе лени…1Трасса убегала вперед серой лентой, петляла среди российских красот, разделенная двойной полосой разметки… Андрей определил время следующего останова: два часа дня, тогда и позвонит Оксанке. Не раньше! Мужик он или нет?!
7. 9 июня, 7.50. Фирма «Соло»
Красный блестящий «Икарус» стоял возле крыльца здания-исполина, где фирма «Соло» занимает две секции пятого этажа.
Сотрудники собрались с завидной пунктуальностью – слишком действенным оказался стимул. Ждали только самого Кавярзина. Но он – особая статья.
Из кодекса клерка:
Пункт четвертый: «Шеф не опаздывает, шеф задерживается – важные дела».
– Ну как, подружка, легко проснулась? – спросила Таня Зарова Лену Зимину.
– Не очень-то! – та сладко зевнула. – Все одно вставать в семь! Предки, как на дачу едут, всегда раным-рано вскакивают. Что, блин, за жизнь подлая, никогда в субботу не выспаться толком. Да еще с мамашей побрехала, попрекнула, мол, помощи от меня никакой. Я возьми и ляпни: «Зато, когда денежки даю, есть польза?» Ну, она и накуксилась: «Это твой долг – родителям помогать!» «Тогда не мешайте исполнять этот почетный долг – не я пятилетие фирмы придумала!» – говорю, и дверью хлоп! Тяжело с родаками, одни претензии. Тебе легче, квартира своя, сама себе хозяйка. Кстати, как Витек, приходил?
– Был. Пожрал, перепихнулись и смылся. Говорит, мама прихворнула, сердце, якобы волновать нельзя, бедняжку, – Таня в сердцах махнула рукой.
– Врет, сволочь! Ничего, Зара, сейчас на природе-матушке стресс винищем зальем, и все будет хоккей! – Ленка оптимистично потерла руки.
– Ну что, девчонки, как настрой? – к ним подошел Ванюша Ленин.
– Боевой! Вот еще один страдалец! – Ленка хлопнула парня по плечу. – Как там, женишок тебя на тряпки не порвал?
– А! Не напоминайте! Всех чертей собрал на мою бедную голову!
– Друг называется!
– Простил потом, но уж очень сокрушался! – Ванюша покачал головой. – Ничего не поделаешь!
– Ванька, – к ним подскочила вездесущая Ирка Соловьева. – Надо помочь экспедиторше!
– О`кей!
Мужчины принялись грузить в транспортный отсек сумки с продуктами, ящики со спиртным, упаковки с водой и соками, складные столы и сборные лавки. Туда же последовали бадминтон, мячи, надувные матрацы и несколько сборных стоек с тентами.
Погрузочные работы почти завершились, когда нарисовался Кавярзин, но не один, а с неким невзрачным господином лет тридцати пяти от роду. Невзирая на жару, тот напялил серый летний пиджак поверх кремовой рубашки-поло и белоснежные брюки со стрелками. На шарообразной голове его гордо красовалась белая бейсболка с эмблемой NIKE.
– Это еще кто? – шепнула Лена на ухо Заровой, та пожала плечами.
– Так, все в сборе? – крикнула Ирка Соловьева. – Проверяю по спискам! Аверьянов!
– Я!
– Бледный!
– Я!
– Выслуживается, сучка такая! – прошипела Ленка вполголоса.
– А ты как хочешь, почетное звание сарафанного радио во плоти еще заслужить надо! – процедил Ленин, отирая тыльной стороной ладони пот со лба.
– Если ни на что другое не годна, то, конечно! – ядовито отозвалась Зимина.
Таня примирительно улыбнулась:
– Ладно тебе, Ленк, надо же кому-то взять на себя организационные вопросы…
– … и доносы! – перебил ее Ванюша.
– Зарова!
– Здесь! – Таня вскинула руку.
– Зимина!
– Есть, товарищ командир! – покривлялась Ленка, Соловьева скорчила рожицу.
Перекличка продолжалась несколько томительных минут.
…
– Щурова!
– Я!
– Яморов!
– Туточки!
Наконец, все погрузились в автобус. Лена и Таня оказались в самом хвосте ровно по центру. Впереди них в одном ряду сидели супруги Середины, в другом, за креслами Кавярзина и неизвестного Ванюша и программист – высокий крепкий парняга Витя Яморов.
Дальше сотрудники располагались попарно. На креслах, расположенных сразу за кабиной разместились Лилия Петровна с экспедиторшей, напротив них две женщины-повара, нанятые специально для готовки и сервировки.
Лев Егорович закрыл дверь «Икаруса».
– А давайте нашу, корпоративную! – крикнула Ирка.
– Запевай! – махнул рукой Кавярзин.
Одинокая ветка сирениУ тебя на столе стояла.Помню день твоего рожденияМы с тобою вдвоем встречали.Плыл по городу запах сирени,До чего ж ты была красива,Я твои целовал колениИ судьбе говорил «спасибо»!Одинокая ветка сирениСколько лет пронеслось, но все жеВспоминаю я день весенний,Тот, который мне всех дороже.Плыл по городу запах сирени,До чего ж ты была красива,Я твои целовал колениИ судьбе говорил «спасибо»!То была любимая песня шефа.
Из кодекса клерка:
Пункт пятый: " Шеф не любит подхалимов – Шеф жалует лояльных работников.»
8. 9июня, 8.30. Андрей Волохов
Андрей Волохов пару раз останавливался – жара замучила. В такие, не очень далекие рейсы начгар отправлял поодиночке. На дальняк обычно ездили вдвоем. С напарником потрендишь – все отвлечёшься. А так, только в себе кваситься и остаётся. Воспоминания крутились вокруг капризной возлюбленной…
Оксанка – девушка утончённая, как его не послала тогда подальше, одному Богу известно. Разрешила проводить. Видно, этот пижон достал совсем. У своего подъезда проговорила:
– Ну, пока…
– А завтра? – глупо спросил Волохов.
– У меня универ. А ты, как хочешь!
– Давай вечером встретимся. В кино сходим.
– Думаешь, есть смысл?
– Конечно. Моё предложение в силе.
– Ладно, – улыбнулась с иронией. – Встретишь меня после занятий?
– Во сколько?
– В семь, после третьей пары во вторую смену… Не сможешь, не парься. Жду ровно пять минут, ни секундой больше!
– Приду обязательно!
Опоздать немыслимо – считай, всё закончится, не успев начаться.
Ровно в семь Андрей неловко топтался у входа в университет с букетом белых роз.
Она вышла вместе с Софкой и обоими парнями. Девушки простились, церемонно приложившись щёчкой к щёчке. Блондин последовал за Оксаной, схватил за руку почти перед носом Волохова.
– Ну что, детка, может, в кафешку рванём? Угощаю! – с видом ходячего великодушия осведомился несносный пижон.
– Вообще-то, меня ждут! – Она улыбнулась Андрею. – Привет!
– Привет! – проговорил парень, сознавая ответственность момента.
От того, как он сейчас себя покажет, зависят их дальнейшие отношения.
– Фи, Ксюха, тебе изменил эстетический вкус, – скривил физиономию блондин. – Это что?
– Вообще-то, белые розы! – ответствовал Волохов, протягивая букет.
Девушка засмеялась, запрокинув голову – она оценила находчивость кавалера.
– Я про тебя, чмо!
– Верно, я – Человек Могучего Обаяния! – он согнул руку бубликом. – Идемте, мисс, машина подана!
Не иначе, лукавый дернул его приехать на свидание на своей мощной «Скании». А вообще-то, он едва успел и прикатил прямо с рейса, благо, короткого – мотался в соседний областной центр за крупной партией молочных продуктов для сети супермаркетов.
Оксанка, кивнув изящной головкой, ухватила его под руку.
– Идем! Пока, рыбак!
Увидев фуру, она рассмеялась:
– Вот так ласточка! Очаровательно! Как я сюда влезу? – она опустила глаза вниз, на свою короткую юбочку.
– Я помогу!
Подняв Оксанку за талию, он легко поставил ее на ступень и продолжал поддерживать до тех пор, пока она не оказалась в кабине.
Со своего места Андрей увидел блондина и отметил выражение его лица – студент смотрел с выражением оскорбленного достоинства. Насколько он знал таких людей, хлюст с серьгой обижен, словно ребенок, у которого отобрали игрушку. Надолго затаит злобу, но Волохов не боялся: уж такого-то он зашибёт одной левой.
– Почему ты назвала его рыбаком?
– Фамилия такая.
– А как звать касатика?
– Денис. Тебе зачем?
– Надо же знать имя бывшего своей девушки!
– О как! – она покачала головой и промолвила: – Пожалуй, этот раунд ты выиграл… – А я и не играл! Всё очень серьёзно…
Они вгляделись друг в друга. Изучает, понял Андрей. Внешне он не отличался особой красотой, но была в его лице так называемая Божья искра. К тому же, его небольшие, но выразительные глаза умели сексуально щуриться – девчонкам нравилось. В тот момент, глядя в ее потрясающие голубые очи, Волохов не растерялся, вложив во взор максимум свежего, ничем не замутненного чувства. Но пробить Оксанкину оборону не так-то просто, она помотала головой, будто стараясь отогнать наваждение. Интеллигентная девушка и дальнобойщик – нонсенс! Однако Волохов не собирался сдаваться.
Всю неделю, пока ездил в ближние рейсы, он встречал Оксану с букетами, мягкими игрушками и книгами. Что она читала, он не знал, но действовал по наитию. Лирика Цветаевой, Ахматовой, сборник японских хокку, рубаи Хайяма – консультации милой улыбчивой продавщицы из книжного магазина сослужили добрую службу.
Потуги Андрея наблюдал Денис Рыбак, и вскоре его скептические ухмылки сменились гримасами раздражения, которые дальнобойщик воспринимал, как признаки явного триумфа. Следующие события показали, насколько легкомысленно недооценивать соперника…
…жара какая – очуметь можно. Андрей вытер лицо платком, продолжая рулить. Тяжелогруженая Скания легко преодолевала пространство, объезжая тихоходов: трактора, старые ЗИЛы, проржавленные москвичонки и прочие низкоскоростные объекты. Своих собратьев, дальнобойщиков Волохов обгонял лишь в случае необходимости и осмотрительно. Он никогда не лихачил, считая это непростительным мальчишеством. Трасса шутников не любит.
А жизнь чарует и соблазняет, и переменой,Всего уклада семейных будней влечёт куда-то!В смущенье сердце: оно боится своей изменойБлагополучье своё нарушить в часы заката.Ему подвластны и верность другу, и материнство,Оно боится оставить близких, как жалких сирот…Но одиноко его биенье, и нет единства…А жизнь проходит, и склеп холодный, быть может, вырыт…29. 9 июня, 9.30. Пляж
Всё преимущество принудительного отдыха заключается в том, что его организация ложится на чужие плечи. Экспедиторша лишь попросила помощи при выгрузке вещей и расстановке столов, стульев и тентов. Но то забота не женская, а мужская. Мальчики фирмы «Соло» помогали с вящим энтузиазмом. Во-первых, девушка со стороны по определению вызывает интерес, а во-вторых, она симпампуля!
– Во, мальчики наши стараются! – проговорила Ленка Зимина. – Танюх, пойдем, покурим!
– Пошли!
В зарослях у речки так душевно посмолить двум одиноким красоткам! Таня с наслаждением затянулась:
– Ленка, что там я! Мне уже всё пофиг, вот тебя надо пристроить! Ты у нас девушка молодая, но с достаточным опытом – самое время!
– Таньк, да ладно тебе! Нет у меня никого за сто километров поблизости…
– Сколько лет тебе, подружка?
– Ну, 27, и что?
– А то! До тридцатника надо замуж выйти, или вкус потеряешь! Чем тебе Ванюшка не пара?
– С ума сошла! Он моложе!
– Намного? – Таня усмехнулась.
– На целых два года!
– Ха-ха-ха! – раздельно проговорила Зарова. – Всего-то!
– Знаешь, Танюх, твой пример перед глазами! Чтобы передо мной какой-то хрен с горы выделывался, мол, старуха, и всё прочее… Ой, подружка, извини!
– Да чего уж на правду обижаться! – Таня махнула рукой. – Только мой Витёк и Ванюша – разного поля ягода. Полагаю, Ленин к тебе неровно дышит!
– С чего ты взяла? – Ленкины брови подскочили на лоб.
– Чай, не вчера родилась, кое-что понимаю. Вон как на тебя смотрит! Неужели, не замечала?
– Даже если так! Зачем мне мальчишка? Надо искать мужика посолиднее – с положением, с деньгами, а у Ванюши папахен на ладан дышит, мамаша пенсионерка. Мало мне своих родаков, нервы мотать! Скажи, что пошутила, подружка!
– Ах, вон, в чем дело. Меркантильные интересы. Ладно, как знаешь!
Таня бросила бычок на землю и придавила ногой.
– Идем, да?
Поварихи, тоже молодые и шустрые, раскладывали по пластиковым тарелкам заранее приготовленную нарезку, расставляли приборы и раскладывали по вазам фрукты. Пряный аромат съестного дразнил сотрудников, в большинстве своем не успевших позавтракать.
– Девки! – подскочила Ирка Соловьёва. – Прикиньте, Середины помирились!
– Серьёзно? – иронично спросила Таня.
– Ах, какая невидаль! Супруги помирились! – в тон ей молвила Лена.
– Да вы не то – не понимаете? Вчера на грани развода были, а сегодня, вон в кустах тискаются! – Соловьёва показала направление. – Не верите, можете сами посмотреть!
– Ирка, ты маньяк! – Зарова покачала головой.
– Иди уже, отдыхай! – Зимина со смехом шлепнула офис-менеджера по плечу.
Маша Середина, со смехом вырвавшись из объятий любимого мужа, сбросила сарафанчик и стала осторожно спускаться к воде. После вчерашней потрясающей ночи, ей хотелось отдыхать, веселиться и не думать о том, что через день наступит понедельник, а вместе с ним вернутся и проблемы.
Есть народная мудрость: чем задача отличается от проблемы? Задача – это когда надо попасть в цель, а проблема – когда целятся в тебя.
То, что угнетало и лихорадило их семью в последнее время, никуда не делось, все осталось на том же уровне: родители Игоря ждут от него решительных действий, а он решил всё пустить на самотёк. Ей, Маше, ничего не остаётся, как смириться с любым его решением. Однако, если муж не станет ничего предпринимать, она долго так не выдержит. У неё нервы не железные.
Бог мой, только не сегодня! Я подумаю об этом завтра! Кажется, так говорила замечательная вертихвостка Скарлет О`Хара, которой так умиляются все домохозяйки страны. В смысле, героиня первой книги Маргарет Митчелл. Продолжение, писанное другим автором, казалось Маше высосанным из пальца и совершенно безосновательно сделавшим из взбалмошной девицы народную героиню.
Она вошла в воду, с наслаждением окунулась:
– Игорёк, иди сюда! Водичка – прелесть!
Середин скинул джинсы и футболку, быстро поплыл за женой, руки его работали мощно, как мельницы. Хотел поднырнуть под Машу, чтобы вытолкнуть ее наверх, и ушел под воду. Открыв глаза, парень увидел не речную слегка замутнённую прозрачность, но алую размытую пелену. Словно кровь, смешанную с потом один к одному. На губах возник металлический привкус – ниоткуда, просто так. Не успев ничего понять, Игорь пулей вылетел на поверхность. Тяжело и прерывисто дыша, повернул назад.
– Что такое? – крикнула встревоженная Машка.
– Ничего, просто купаться расхотелось.
Выплыв на берег, Игорь сел на песок. Никак не мог прийти в себя, настолько реальным было видение. К чему бы? Уж чем-чем, а неврастенией он никогда не страдал. Неужели это из-за матушкиных нотаций, молчаливой трагедии в глазах Машки и тирании Кавярзина? Да, слаб ты стал, парниша! Совсем крыша съезжает, тихо шифером шурша!
– Как думаешь, кого шеф притащил? – жена присела рядышком.
– Бог его знает! Мне всё равно! – Игорь глубоко вздохнул, все еще во власти своего наваждения. – Пусть хоть двоюродного тестя старшей сестры мужа третьей жены.
– Ты в порядке? – Машкины глаза наполнились тревогой.
– В полном! – Середин обнял жену, накрыл ее уста страстным поцелуем.
Стало легче. Надолго ли?
10. 9 июня, 9.40. Лев и Лилия Панины
Супруги Панины расстелили покрывало на песке небольшого уединенного пляжа. Лилия Петровна достала из корзинки нехитрую снедь: картошку в мундире, сочный зеленый лук, вареные яйца, куриные ножки, фаршированные грибами, бутылку минералки. Лев Егорович довольно потер руки: всё по-домашнему вкусно! С такой супругой нигде не пропадешь!
– Лилёк, нас ведь обещали покормить, можно было и не брать все это!
– Тю! Пока их шашлыка дождёшься, с голоду помрешь! Специально ведь не ели дома, чтобы на свежем воздухе позавтракать! И потом, не забывай, нам надо к источнику, пока туда-сюда ходим, аппетит нагуляем, как раз к корпоративному обеду!
– Ну вот скажи, для чего нам туда добрый час пёхать!
– А что целый день делать-то?
– Отдыхать, загорать, купаться!
– Всё успеем, Лёвушка! Святой водицы испить душа просит!
– Ты говоришь, как столетняя старуха!
– Ничего не понимаешь, дорогой! Покаяться никогда не поздно и, тем более, не рано!
– На тебе нет никаких грехов, дорогая моя! Кому надо, тот и не думает отпущения просить! – Лев Егорович неопределенно кивнул в сторону кустов, за которыми царило интенсивное движение.
– Пусть себе! Это их дело, а мне мой грех известен! – лицо женщины омрачилось, словно день, напуганный наступлением сумерек. – Лилёк, опять ты за своё! Сколько можно вбивать себе в голову несуществующую вину перед покойной тёщенькой!
– Мама мучилась, Лёва, сильно мучилась, а я считала – она преувеличивает свои болячки, чтобы привлечь к себе внимание! – женщина помотала головой, словно отрицая некий общеизвестный факт. – Я ей не верила, своей матери! Все твердила: «Неужели, нельзя потерпеть!» Она только качала головой: «Чужую беду руками разведу!»
– Я тогда денно и нощно вкалывал, а на тебе были дом, работа да двое маленьких детей – если помнишь, тогда мы сестриного сына в семью взяли, который сиротой остался! Кто же тогда знал, что этот поганец станет картежником, продаст за долги квартиру покойных родителей, а потом еще и у нас часть жилплощади по суду оттяпает! То бы мы сейчас сами ту пятикомнатную на две разменяли, да не надо было бы сыну в ипотеку вляпываться! – с досадой молвил Лев Егорович.
– Ладно, муж, к чему прошлое ворошить! Неужто бы мы племяша малолетнего тогда бросили! – воскликнула Лилия Петровна. – А маме я должна была верить! Должна, и всё тут!
– А я до сих пор считаю, тёща свои страдания преувеличивала! Вспомни, на что она жаловалась?
– На суставы, – глаза женщины наполнились слезами, напоминая омытые дождём вишни.
– Правильно! А умерла от чего?
– Оторвался тромб! Но это ни о чем не говорит! Лёва, не рви мне душу!
– Сама начинаешь, «грех, грех»! Давай оставим этот разговор, Лилия батьковна, пока аппетит окончательно не испортился!
– Ладно, перекусим, искупаемся, и двинем к источнику!
– Как скажешь, милая!
Лилия Петровна вздохнула. Если бы все так просто: запретил себе вспоминать, и на том успокоился! Совесть рано или поздно даст о себе знать, на то она и совесть!
11. 9 июня, 10.05. Фирма «Соло»
Столы сплошь покрылись легкими закусками: тарелками с овощами и фруктами, сырокопчёной колбасой и соленой красной рыбой. Вдоволь привезли целиковых помидоров, листьев салата и пряных трав. Но то для шашлыка, который подоспеет не так скоро – после того, как все накупаются и аппетит нагуляют на свежем воздухе.
А сейчас разминка перед основным застольем.
Все расселись по лавкам, как на деревенской свадьбе, и, будто ожидая разрешения выпить и закусить, призывно смотрели на шефа, умостившегося во главе стола на пластмассовом стуле.
– Коллеги, прошу тишины! – поднялась вездесущая Соловьева, спонтанно решившая «расчистить поляну» для дражайшего шефа. К слову сказать, она по совместительству временно выполняла работу секретарши, которая намедни ушла в декрет. Ирка ожидала, когда ее введут в должность по приказу, возмечтав скакнуть с данного трамплина в кадровики взамен Ираиды Арнольдовны, чей возраст вплотную приблизился к пенсионному.
Понятно, ей прямой резон учинить полноценный подхалимаж перед боссом.
– Не секрет, зачем мы собрались в этом прекрасном, благодатном месте: отметить очень важную дату – пятилетие нашей фирмы! Виктор Александрович, просим! – звонко выкрикнула девушка и забила в ладоши, словно благодарный зритель под занавес спектакля.
Её поддержали дружно, но нестройно.
Кавярзин не без труда поднялся с пластиковой рюмкой в пухлой руке, приосанился, словно петух при виде квочки:
– Коллеги! Хочу поблагодарить всех вас за труды праведные! Благодаря общим усилиям, «Соло» процветает и будет процветать…
– Аминь, – шепнул Ванюша на ухо Ленке Зиминой – та коротко хихикнула в кулачок.
– …пусть успехи наши приумножатся, а неудачи растают, как полночный дым! – Кавярзин жестом завзятого выпивохи опрокинул рюмашку в жадно отверстые уста.
Из кодекса клерка:
Пункт шестой: «Шеф не пьет – Шеф дегустирует».
Сотрудники снова похлопали и, повторив широкий жест своего босса, принялись интенсивно жевать. Какое-то время над столом висела тишина, не нарушаемая даже звяканьем посуды, выполненной из пластика. Вот уж право, достижение прогресса – беззвучная трапеза.
– Как банально! Уж не мог приличный тост из Сети скачать! – Ленин снова обратился к девушке, едва ощутимо пощекотав губами ее ухо.
– Уж лучше своими словами – нет ничего хуже, чем шеф, цитирующий тост по бумажке, – возразила Зимина.
– По мне, пускай бы сразу миновали официальную часть, – не унимался Ванюша.
– Между первой и второй промежуток небольшой! – словно завзятый тамада, выкрикнула Ирка. – Наполним рюмки, друзья! Кому есть, что сказать, не молчите!
Еле заметным кивком Кавярзин подбодрил брюнетку, сидевшую по правую руку – Ладу Вельчинову.
В этой высокой, смуглой, гибкой, как лоза, молодой женщине стервозность органично сочеталась с острым умом, тонким юмором и выдающимся профессионализмом. Коллеги её уважали за умение блестяще разбираться в самых сложных и запутанных ситуациях. Лада не искала виноватых – она их попросту видела. Запудрить ей мозги не представлялось возможным. Но и разруливать любой сложный конфликт красавица-брюнетка умела на раз. С Ладой советовались, её авторитет признавали непререкаемым, а меткие и остроумные фразы цитировали. С таким-то умом можно смело баллотироваться в депутаты, хотя не факт, что именно это качество является пропуском в ряды народных избранников. Тем не менее, девушка решила продолжить работу в столице…