Мемуары фрейлины императрицы. Царская семья, Сталин, Берия, Черчилль и другие в семейных дневниках трех поколений

Принцесса Евгения всегда мечтала, чтобы ее сын интересовался и любил «народ». Отсюда и возникли либеральные взгляды Петра, в дальнейшем трансформировавшиеся в социалистические. Он очень переживал из-за экономического неравенства в обществе.

Петр и император Николай Второй были примерно одного возраста. Петр часто говорил об императоре, что «если бы он был частным лицом, то был бы самым большим либералом из всех либералов».

Взгляды Петра Александровича были хорошо известны Николаю Второму. Когда порка была отменена (порка использовалась как наказание для крестьян вместо штрафа), император поздравил Петра Александровича, словно это была его личная победа.

В его доме на Сергеевской улице жизнь была веселой. Главным развлечением были любительские спектакли в домашнем театре.

Брат Ольги Александровны великий князь Михаил Александрович, впоследствии провозглашенный наследником престола, часто выходил на сцену с фрейлиной сестры мадемуазель Косиковской. Естественно, роман между ними не заставил себя ждать. Но в связи с положением Михаила Александровича роману не позволили развиться во что-то более серьезное[30].

Возвращаюсь к моей жизни с Ольденбургскими-старшими. После свадьбы их сына с Ольгой Александровной, в начале 1901 года, я с принцессой отправилась в Тифлис, где выходила замуж ее племянница.

Принц Ольденбургский в это время поехал в Гагры, где вовсю шла работа по организации зимнего курорта. Очень скоро мы получили телеграмму о том, что он серьезно болен. К счастью, у меня был очень хороший хирург, который немедленно отправился в Гагры.

А после свадьбы туда же поехали и мы с принцессой. Мы действительно застали принца серьезно больным. И так как в Гаграх не было возможности найти для него комфортную квартиру, было принято решение перевезти его в Рамонь. К сожалению, море было очень неспокойно, и оказалось чрезвычайно сложным подняться на борт парохода с нашей маленькой лодки.

В конце концов в шесть утра мы были в Рамони, и на следующее утро там уже состоялся консилиум из восьми докторов, среди которых был Вельяминов, очень известный хирург. Они решили, что необходима срочная операция, которая и была вскоре успешно проведена.

В связи с этой болезнью я должна упомянуть отца Иоанна Кронштадтского. Ему сообщили о критическом состоянии принца Ольденбургского, и все надеялись, что священник сможет приехать в Рамонь. Увы, никакого ответа не последовало.

Каково же было наше всеобщее удивление, когда однажды мы обнаружили отца Иоанна сидящим в шесть утра на скамейке в парке.

О чудодейственных способностях отца Иоанна ходит много историй. Я лично знаю две. Одна из них связана с неожиданным исцелением парализованной дочери княгини Анны Барятинской (много лет спустя она вместе со своей другой дочерью будет расстреляна большевиками).

Девушка была доставлена в абсолютно беспомощном состоянии в воронежское имение матери. Отца Иоанна попросили приехать и помочь. Он прибыл. Через покои девушки прошел в соседнюю комнату и начал молиться. Когда он закончил молиться и выходил из комнаты, юная княжна сама шла ему навстречу.

Второй случай связан с княгиней Юсуповой. У нее были очень тяжелые роды сына (впоследствии приобретшего славу убийцы Распутина), которые она, по мнению врачей, не должна была перенести.

Отец Иоанн явился в дом Юсуповых[31] и, пока он находился в соседней комнате и молился, княгине неожиданно стало лучше, и вскоре она окончательно поправилась.

Через год после болезни принца Ольденбургского мы все отправились в Гагры, чтобы посмотреть, как там продвигаются дела. На этот раз мы смогли разместиться в прекрасно оборудованном отеле, где заняли номер с ванной и балконом[32].

Я была поражена тем, как была организована работа и как много удалось сделать. Мне было любопытно заметить, что все работы по металлу велись выпускниками Петербургской ремесленной школы принца Ольденбургского. Каждый вечер принц устраивал совет, на котором любой рабочий мог встретиться с ним и высказать свою критику и предложения.

Грустное событие омрачило наш приезд в Гагры. Один из рабочих заболел и умер. Его похороны были назначены на шесть утра. Принц Ольденбургский при полном параде и в орденах шел за простым деревянным гробом до самого кладбища. Это была очень трогательная сцена, которая характеризует искреннюю симпатию принца к людям, которые с ним работали.

Глава 11

В предыдущей главе я упомянула, что благодаря фрейлине принцессы Ольденбургской мадемуазель Шиповой познакомилась с движением Редстока в России.

В 1894 году (перед тем, как я начала жить с Ольденбургскими) мадемуазель Шипова сказала мне, что некая леди, последовательница Редстока, придет повидаться со мной.

Зная о чрезвычайно евангелистском направлении его учения, я ожидала, что его последователи – это простые в люди в таких же простых и скромных одеяниях. Каково же было мое изумление, когда с визитом ко мне явилась княгиня Ливен, одетая, как настоящая «гранд-дама» – воплощение моды и элегантности.

Сам лорд Редсток был представлен принцессе Ольденбургской ее бывшей фрейлиной мадемуазель Нелидовой (которая умерла не так давно), и они встретились в ее дворце. Принц Ольденбургский иногда подшучивал над своей женой, напоминая ей о роли в представлении лорда Редстока петербургскому обществу, учитывая то, что она сама никогда не колебалась в своей приверженности православию.

Когда я поселилась у Ольденбургских, лорд Редсток уже был достаточно известен, и мадемуазель Шипова взяла меня с собой на собрание его последователей, которое проходило в доме княгини Ливен. Эти собрания были запрещены, но тем не менее все же имели место.

Упомянутый уже мною генерал Оржевский (начальник Тайной полиции) однажды лично явился в дом княгини и передал пожелание императора Александра Третьего, чтобы такие встречи прекратились. На что княгиня Ливен ответила, что, выбирая между службой Богу и императору, она выбирает Бога.

Больше никаких шагов для запрета подобных собраний не предпринималось. Возможно, из-за того, что княгиня была в возрасте, и посчитали более мудрым просто оставить ее в покое.

В ночь с 8-го на 9 февраля (или 21 января по старому стилю) 1904 года стало известно о военных действиях со стороны Японии.

20 января в Эрмитаже состоялся вечер оперы, а наутро принцесса Ольденбургская сказала мне, что в этот день в Зимнем дворце император сделает официальное заявлении о начале войны. Первый раз в русской истории война объявлялась из Петербурга, а не из древней русской столицы – Москвы.

Так получилось, что эту новость я получила в постели, где находилась из-за болезни. Но я встала и последовала за принцессой в Зимний дворец.

Назначение военного министра Куропаткина на должность главнокомандующего армией стало сюрпризом для всех, кто его знал. Рассказывали, что, когда император вызывал Куропаткина как военного министра, чтобы обсудить с ним имя будущего главнокомандующего, Куропаткин явился со списком генералов, которые, с его точки зрения, могли занять этот пост. Его собственное имя было написано в верхней строчке. И императору не оставалось ничего иного, как назначить главнокомандующим именно его.

Куропаткин был начальником штаба у знаменитого генерала Скобелева во время кампании в Центральной Азии, и только совсем немногим было известны резкие слова Скобелева о том, что способностей Куропаткина явно недостаточно, чтобы занять главенствующее место в какой бы то ни было кампании.

В глазах же широкой публики Куропаткин выглядел знающим свое дело генералом, и вся нация с одобрением восприняла его назначение на пост главнокомандующего.

На Пасху я находилась в Тифлисе. Там я узнала горькую новость об ужасной судьбе военного броненосца «Петропавловск», который был затоплен и на котором погиб адмирал Макаров[33].

После моего возвращения тем летом в Петергоф очень важное событие произошло в «Александрии». На свет появился долгожданный наследник российского престола.

Нам об этом объявила принцесса Ольденбургская, хотя мы все думали, что она отдыхает в своей комнате после ланча. Радостная новость была сообщена армии, и каждый солдат стал считаться крестным отцом наследника.

Пока продолжалась война, императрица участвовала во многих благотворительных обществах, целью которых была помощь больным и раненым. Граф Гендриков, шеф церемоний двора, рассказывал мне, с какими сочувствием и добротой императрица относилась к страждущим. Но иногда ее усилия, которые должны были приносить пользу, сводились на нет непорядочностью ее окружения.

Например, говорили, что собранные во время Снежного бала в Зимнем дворце средства и подарки для детей бедняков на самом деле достались слугам во дворце.

Принцесса Ольденбургская конечно же тоже принимала активное участие во множестве благотворительных акций, связанных с войной. Каждый четверг мы с ней приезжали в Петербург из Петергофа, чтобы проверить, что было сделано на различных складах.

По четвергам из Петербурга в Петергоф, чтобы встретиться с императором, ездил министр внутренних дел Плеве[34]. Часто мы оказывались с ним попутчиками.

В один из четвергов, 10 августа 1904 года, начальник вокзала сказал принцу и принцессе Ольденбургским, что Плеве был убит бомбой возле Балтийского вокзала в Петербурге. Когда мы приехали на место, тело несчастного все еще лежало на тротуаре, покрытое полицейской шинелью.

Когда мы приблизились, шинель убрали, и мы смогли увидеть бедную жертву. Портфель с бумагами, которые он должен был передать императору, лежал рядом с телом.

Потом говорили, будто среди этих бумаг находился и неблагосклонный рапорт о деятельности премьер-министра Витте. И что Витте смог предотвратить попадание этого документа к императору при помощи Дурново, которого потом назначил на место Плеве.

В 1904 году принцесса Ольденбургская, принимавшая самое непосредственное участие в деятельности Красного Креста, отправилась на юг в Одессу, чтобы присутствовать при отправке на фронт корабля-госпиталя «Царица».

5 сентября 1905 года стало последним днем войны.

Так получилось, что как раз в тот момент освободился пост генерал-губернатора Кавказа, и ходили слухи, что он будет предложен генералу Куропаткину.

Услышав об этом, княгиня Мухранская, близкая подруга сына последнего наместника, телеграфировала в Петербург: «Voulons pas perdix, voulons aigle» («Не хотим куропатку, хотим орла». – Прим. перев.), обыграв фамилию Куропаткина.

Пост наместника был упразднен, и вместо него введена должность генерал-губернатора.

Весьма существенный факт, имевший отношение к русскому флоту, проявился на фоне последней войны. Оказалось, что великий князь Александр Михайлович (муж сестры императора великой княгини Ксении Александровны) посылал императору рапорт о чудовищном состоянии кораблей, предупреждая, что они станут легкой добычей при атаке вражеской силы.

В то время его дядя, великий князь Алексей, был главой Адмиралтейства. Он и старшие члены императорской семьи предали смеху критику молодого члена их семьи и убедили императора не придавать значения рапорту.

Все это привело к катастрофе при Цусиме, которая могла бы быть предотвращена, если бы предостережения Александра Михайловича были вовремя услышаны[35].

Глава 12

Катастрофа японской войны привела к большим социальным потрясениям в Российской империи.

9 января (22-го по старому стилю) 1905 года толпа рабочих под предводительством попа Гапона отправилась с лозунгами в Зимний дворец, чтобы лично передать свои жалобы императору. К сожалению, императору посоветовали не появляться перед толпой.

А та, несмотря на предупреждения не приближаться ко дворцу, продолжала идти, что привело к ужасному результату – войска открыли по рабочим огонь, было очень много жертв.

Всего за несколько мгновений до этого мы видели из окна дворца Ольденбургских марширующих рабочих, еще не подозревающих о том, что их ждет. Этот зловещий день вошел в историю, как Кровавое воскресенье.

Осенью того же года я оказалась в Граце, в австрийском Тироле. Узнав из газет о растущем числе забастовок и нехватке продуктов в России, которые вызывали большое беспокойство властей, я решила, что, возможно, мой долг – вернуться в Петербург и находиться рядом с принцами Ольденбургскими.

Я отправила им об этом телеграмму, на которую получила ответ: «Пережди до конца забастовки». Тогда же я получила письмо от принцессы Анхальт, которой тоже писала о своем желании вернуться в Россию.

«Pauvre Babo! – писала она. – Ты не сможешь сейчас отправиться в Россию ни по земле, ни по морю». Упоминание моря тут же дало мне идею, несмотря на замечание принцессы, вернуться в Россию на корабле.

Я немедленно отправилась в Баден, чтобы увидеть мать принцессы Анхальт, которая была сестрой принцессы Ольденбургской. Хотела спросить ее совета, должна ли я на самом деле постараться вернуться в Петербург.

Принцесса Баденская сказала мне, что ее сестра не собирается покидать Россию и если я хочу, то могу отправиться домой морем в сопровождении эскорта, вместе с русским министром в Карлсруэ, который совсем скоро отправлялся в путь. Это решило все, и я поехала вместе с ним.

Мы прибыли в Кронштадт в тот момент, когда он обстреливался революционерами. Я, правда, этого не заметила, так как спокойно спала.

Вместо того чтобы попробовать высадить пассажиров в Кронштадте, наш капитан направил судно в Петербург. Там я надеялась, что меня, как обычно, встретит карета и лакей в ливрее.

Карета была на месте. Но, к моему изумлению, вместо ливреи лакей был облачен в простое пальто и шапку. Как мне потом сказали, это было сделано как мера предосторожности от революционеров.

Я находила все происходящее в стране довольно мрачным. А ежевечерние рапорты, которые доставлялись во дворец Ольденбургских, ясно указывали, что оставаться в России было опасно.

В итоге через две недели после моего прибытия я снова была на корабле, правда, на сей раз в компании принца, принцессы и их секретаря.

Из-за шторма наше плавание затянулось, и запасы еды на борту подходили к концу. Принц тем не менее, казалось, получал удовольствие от качки. И вел себя словно школьник-проказник, в шутку спрашивая у жены, не хочет ли она получить от него в подарок яхту.

Мне удавалось оставаться более-менее в форме благодаря белому вину и сигаретам, которые я никогда до этого не употребляла.

Когда мы прибыли в Сеттин, то обнаружили там принцессу Баденскую, которая очень волновалась за нас. Оказалось, что в газетах написали, будто наш ко-рабль пошел ко дну.

30 октября императорским манифестом было объявлено о созыве Первой Думы. Это событие широко обсуждалось.

11 мая 1906 года, когда мы только собирались выехать из Граца в Россию, меня посетило дурное предчувствие. И точно, прибыв 13 мая в Петербург, из газет я узнала о смерти моей племянницы, которая была женой моего нынешнего мужа.

Я прямиком направилась на похороны, где конечно же меня никто не ждал, так как о моем прибытии в Петербург было неизвестно.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Святая Нина принесла христианство в Грузию в IV веке. – Прим. авт.

2

Святой Георгий – духовный покровитель Грузии. – Прим. авт.

3

Третий сын Келиш-бея и мой дедушка. – Прим. авт.

4

Михаил Семенович Воронцов – генерал-фельдмаршал, в 1844–1854 годах – наместник царя на Кавказе. Во время военной кампании 1812 года сражался под началом Багратиона. Во время губернаторства в Одессе и в Крыму совершил множество дел во славу Отечества, за что был пожалован титулами графа и светлейшего князя. Во время губернаторства в Кишиневе становился героем эпиграмм Пушкина, находившегося в тех краях в ссылке и имевшего роман с женой Воронцова. Среди солдат пользовался большой популярностью. После его смерти в 1856 году родилась поговорка: «До Бога высоко, до царя далеко, а Воронцов умер». – Здесь и далее, кроме особо отмеченных случаев, прим. перев.

5

Великий князь Михаил Николаевич, четвертый сын императора Николая Первого, родной брат императора Александра Второго. Назначен наместником на Кавказе 6 декабря 1862 года. Оставил должность наместника 23 июля 1881 года.

6

Сын Константина и француженки, князь Александр Шарвашидзе – соответственно, кузен Бабо – стал известным художником, главным декоратором Петроградских театров. После большевистского переворота эмигрировал за границу, где работал вместе с Сергеем Дягилевым. Одна из самых известных работ Шарвашидзе – роспись занавеса к балету «Голубой поезд», которой восхищались Пабло Пикассо и Коко Шанель. Прожил 101 год и умер в 1968 году в Монако.

О судьбе Александра Шарвашидзе – в приложении № 1.

7

Князь Дмитрий Святополк-Мирский – генерал, участник Крымской и Кавказской кампаний, принимал участие в боях против Шамиля и Хаджи-Мурата, с 1875 года назначен помощником великого князя Михаила Николаевича, был женат на княжне Орбелиани. Умер 18 января 1899 года в Ницце.

8

Георгий Шарвашидзе описал обстоятельства ссылки в Оренбург, которая была связана с восстанием абхазов 1866 года, провозгласивших сына бывшего владетеля страны своим предводителем, в статье «Так пишется история», опубликованной в газете «Закавказье» в 1910 году.

Недовольство абхазов было вызвано проведением реформы Александра Второго по отмене крепостного права, которого Абхазия никогда на самом деле не знала.

«В абхазах совершенно отсутствует чувство подобострастности, и они ненавидят всякого, кто к ним относится надменно и свысока, – писал светлейший князь. – Участковый начальник, некто Измайло (убитый во время бунта), требовал на сходе, чтобы ему отвечали, снимая шапку. Один из присутствовавших, по фамилии Микамба, ответил, что «мы шапки снимаем только в церкви, а святого Измайло мы еще не знаем».

За дерзкий ответ он был арестован и сидел в Сухумской крепости несколько месяцев. Подобные столкновения вызывали в народе глухой ропот и недовольство… В такую пору был объявлен манифест об освобождении крестьян от крепостной зависимости…

Тут совершилось нечто окончательно невообразимое. Чиновники и ближайшее начальство, которым было поручено введение реформы, не потрудились даже изучить условия сословных отношений страны. Дело в том, что в Абхазии не существовало де-факто крепостной зависимости. Безземельные крестьяне арендовали землю у помещиков на податных условиях. Условия заключались словесные, при двух свидетелях, бессрочно. Срок не мог быть определен потому, что это зависело от арендатора, который в любое время мог покинуть эту местность и перейти к другому помещику…

Народ не мог понять, от кого и от чего его освобождают. Почему помещикам платят по 25 руб. за них. Явились выборные к начальнику, к тому самому Измайло, о котором выше сказано, и спрашивают, как и что.

– Освобождают вас, бараны, от тех, кому вы принадлежите, которые могли завтра вас связать и продать, – говорит начальник.

– Вам сказали неправду, господин начальник, нас продать никто не может, и мы никому не принадлежим, кроме Бога и царя; но зачем царь нас покупает, когда и без того мы его народ. Прежде у нас был хозяином наш владетель, а теперь хозяин наш царь, больше мы никого не знаем, и никто продавать нас не смеет. Спросите сами у наших князей, они сами вам скажут, что мы не рабы ихние, а друзья и мы не хотим от них отлучаться; так у нас испокон ведется.

Такая речь была высказана в очень приподнятом тоне, и, пока переводчик переводил начальнику, не дождавшись конца, толпа разбрелась в раздраженном настроении…»

В итоге и вспыхнул бунт, в результате которого был убит полковник Коньяр. Газета «Закавказье» (№ 125 за 1910 год) подробно писала об этом.

9

Князь Георгий Дмитриевич Шарвашидзе был генерал-губернатором Тифлиса. После смерти императора Александра Третьего стал главой канцелярии вдовствующей императрицы Марии Федоровны и, по некоторым сведениям, ее морганатическим супругом. О судьбе князя – в приложении № 2.

10

Адмирал Богдан Александрович фон Глазенап родился в 1811 году. Флигель-адъютант императора, в 1860–1869 годах – главный командир Черноморского флота. С 1871 – член Адмиралтейств-совета. Умер 22 ноября 1892 года в Висбадене.

11

Речь идет о Закавказском институте благородных девиц.

12

Речь идет о князе Коки Дадиани – отце Бабо Дадиани и, соответственно, дедушке Татули Гвиниашвили.

13

В то время Бертран была самой популярной модисткой Петербурга. – Прим. авт.

14

Глава семейства Эраст Андреевский был лечащим врачом высших сановников Российской империи, среди его пациентов были светлейший князь Воронцов. Андреевский был довольно состоятельным человеком, владел поместьями на Урале, в Грузии и в Бессарабии.

Среди прочего Андреевский известен и тем, что стал одним из первых, кто написал статью на смерть Михаила Лермонтова.

Был женат на княжне Тумановой, через которую состоял в родстве с князьями Орбелиани. Умер в 1872 году.

15

Александр Барятинский родился в 1815 году. Учился в Школе гвардейских подпрапорщиков и кавалерийских юнкеров вместе с Михаилом Лермонтовым. Одним из его друзей был Дантес, отношений с которым будущий фельдмаршал не разорвал даже после дуэли друга с Пушкиным.

26 августа 1856 года Барятинский назначен на должность наместника на Кавказе. В 1859 году им был взят в плен Шамиль. Умер 25 февраля 1879 года в Женеве.

16

Бешмет – одежда, которую носили под черкеской. – Прим. авт.

17

Князь Александр Дондуков-Корсаков – генерал, адъютант светлейшего князя Воронцова. Участник Кавказской и Крымской кампаний. Генерал-губернатор Юго-Западного края, в 1881 году – губернатор в Одессе, в 1882–1890-е годы – главнокомандующий на Кавказе. Умер в 1893 году в с. Полоное Псковской губернии.

18

Имеется в виду Михаил Шарвашидзе, родной брат Бабо и Георгия.

19

Убийство Нино Андреевской имело большой резонанс и вошло в историю как «Тифлисское дело».

Газеты подробно расписывали обстоятельства трагедии: 29 июня 1876 года Нино вместе с матерью приехали из Одессы в Тифлис, чтобы принять участие в разделе семейного имущества.

Вскоре, 22 июля 1876 года, было установлено исчезновение молодой девушки. На другой день рыбаки обнаружили тело неизвестной, в которой была опознана Нино Андреевская.

Защитой Давида Чхотуа, обвиненного в убийстве девушки, занимался знаменитый адвокат Владимир Спасович. В свое время Спасович вел громкое дело, связанное с французским подданным Станиславом Кроненбергом. Последний обвинялся в том, что издевался над своей семилетней дочерью. Именно в связи с тем делом родился великий афоризм Федора Достоевского о том, что «ничто на свете не стоит слезинки ребенка».

Речь Спасовича во время «Тифлисского дела» занимала 60 страниц и вызвала всеобщее восхищение. Однако на решение суда она не повлияла, и приговор Чхотуа остался в силе.

20

«Пусть поет».

21

В 1937 году по приказу Председателя Президиума Верховного Совета СССР Михаила Калинина, приехавшего на отдых в имение Марьино, останки фельдмаршала и его родни были извлечены из семейного склепа и сожжены на колхозном дворе, а сам склеп превращен в котельную.

22

Генерал Петр Васильевич Оржевский родился 11 августа 1839 года в семье тайного советника, директора Департамента полиции. Жена – княжна Наталья Ивановна Шаховская, фрейлина императрицы Марии Александровны.

В 1873 году назначен начальником Жандармского округа Варшавы, а три года спустя – флигель-адъютантом Александра Третьего. С 1882 года – товарищ (заместитель) министра внутренних дел, командир отдельного корпуса жандармов. Сенатор Правительствующего сената. Умер 31 марта 1897 года.