Бесконечный [вечный] импульс перемен

– И что вы предлагаете?

– Один человек из каждой области, максимум два.

– Что?! – раздалось со всех сторон. Тут же посыпались обвинения в хищении средств, бюрократии, жадности. А как же имидж, лицо организации.

Вечно бухгалтеры на всём сэкономить хотят.

Николай постучал по столу, призывая к тишине.

– Выделите средства из моего фонда, – окружающих это вполне устроило.

– Николай Петрович, тут сообщение от Алексея Евгеньевича. Эм, и оно, мягко говоря, пришло с опозданием, точнее оно пришло вчера, но мы его только сегодня нашли. В общем, он говорит, что вчера вечером в том городе, где погиб Сергей, был уничтожен безумец. Местные подростки убили его. Один из них погиб, другие в тяжёлом состоянии.

Новость застала всех врасплох.

– Как это мы пропустили безумца?

– Бедные дети, – сказал кто-то шёпотом.

– Алексей Евгеньевич ждёт технику, чтобы разобрать завалы. Ещё он предлагает пригласить этих подростков на встречу, двое как раз могут приехать.

Николай сразу взвесил все риски для себя. Единственным безумцем в том городе мог быть сам Сергей. Артур остался там, чтобы тихо ликвидировать его. Он уверил Николая, что безумец покинул город, и ситуация под контролем. Запоздалое сообщение вывело из себя Николая, но он заставил себя думать без эмоций.

– Позвоните Артуру, он как раз в городе, пусть технику найдёт. Насчёт детей тоже поспособствуйте, – отдал распоряжения Николай.

Сергей, если это ты, надо чтобы мои люди нашли твоё тело первыми.

***

Солнечные лучи слепили глаза. Рома сидел на железных пружинах пустующей койки, рядом, на тумбочке, лежал пакет с фруктами и соками. На ногу ему завалилась пара таких же пакетов.

– Без изменений? – слабым голосом спросила Маша.

– Без изменений, – ответил ей Рома.

Девушка больше напоминала огромную фарфоровую куклу с белым лицом, чем живого человека. Она смотрела прямо перед собой, перебирая болтающиеся на запястье фенечки. На шее у неё был завязан всё тот же лёгкий синтетический шарф.

– Мальчишку вернуть сможет только чудо, – сказал им вчера врач. Маша с мамой спокойно, без истерик приняли этот вердикт. Перед тем как уйти, женщина обняла дочь и что-то шепнула, та согласно кивнула. Когда мама вышла из палаты, Рома, словно радар, почувствовал, как обстоятельства сжались вокруг её души безжалостным ежом. Как брызнули её слёзы.

Но это было вчера.

– Он всегда был другим. Не таким, как все. Знаешь? – сказала Маша, словно разговаривая сама с собой. – Он младше меня на каких-то пару лет, но ещё с детства понимал, видел и говорил слова, которые просто не могли посетить ум ребенка. Я, старшая сестра, всегда чувствовала себя младшей рядом с ним.

Рома осторожно положил ногу на ногу, скрипнув пружинами старой кровати.

– Ты уже видел нашу мать. Но когда-то у нас был отец. Он был добрым, заботливым. Правда, в редкие моменты трезвости. Однажды, когда пьяный папаша замахнулся на маму, Никита разбил маленькое зеркало на два крупных осколка. Он был ребёнком, ему было лет семь, не больше. Я помню, как один из осколков взмыл в воздух и вонзился в кулак отца.

Маша улыбнулась, а потом закусила губу.

– Всегда такой уверенный, всегда такой грозный. Я увидела в его глазах страх. Животный страх. Взрослый мужик испугался ребенка. Не знаю, что пришло в его пьяную голову, но он начал кричать про демонов и бесов, которые вселились во всех нас. А потом, как это обычно бывает, страх сменился яростью. Он начал избивать Никиту.

Рома опустил взгляд, ощутив мерзкую смесь жалости и какого-то низменного любопытства, которое почти кричало, требовало продолжения рассказа.

– Если бы не мама. Если бы не мы. Я уверенна, отец бы избил его до смерти. Мы с трудом оттащили его. Ему было семь лет. Всего лишь семь лет – сотрясение мозга, вывих плеча и переломы ребер. К счастью, он не помнит этого. Но тогда он тоже был на волоске, Рома.

Маша, наконец, посмотрела на него своими тёмными грустными глазами.

– Ты спасла его тогда? – задал вопрос Рома, и она кивнула. – Ты умеешь исцелять?

– Это не то исцеление, которое мы все представляем. Это и лечением трудно назвать. Я плохо это контролирую.

– Но ты сейчас не в лучшей форме, – Рома осёкся, наткнувшись на твёрдый взгляд девушки. Взгляд человека, который уже всё решил.

– Нужно всего лишь маленькое чудо. Крошечное. Помоги мне, Рома. И тогда моё желание сбудется.

– Какое желание?

– Я хочу, чтобы всё было хорошо, чтобы всё было, как раньше.

Может отговорить?

«А нужно ли отговаривать человека, который уже всё решил?», – ответил ему Бесконечный.

– Передай их ему. Как хочешь, но передай. Мне всё равно, как ты попадёшь в реанимацию, –она развязала по одной и дала ему пять разноцветных фенечек, которые носила на своей руке. – Ты мне должен. Сделай это, Рома. Помоги мне создать чудо.

Последние слова она произнесла совсем тихо, словно засыпая. Рома положил фенечки в карман джинсов. Сила, текущая в них, приятно уколола кончики пальцев.

– Я….

– Смерть стоит того, чтобы жить, – сказала она на прощанье слова из одной песни. – Иди.

Рома вышел в коридор, сразу ощутив запах больницы. Совсем рядом была палата Кирилла.

Отец и мать Кирилла как раз навещали его. Своей суетливой заботой они напоминали Роме его собственных родителей, которые тут же вернулись в город, узнав о случившемся. Они сразу стали кому-то названивать, срывались друг на друга и на Рому, но вскоре успокоились. Мама через своих коллег-врачей из другой больницы делала всё, чтобы помочь Кириллу, Никите и Маше.

Рома и Кирилл родились в хороших семьях. О такой семье, наверное, всегда мечтали Никита и Маша.

Мама Кирилла долго не могла расстаться с сыном, всё давала какие-то советы, несмотря на то, что супруг опаздывал на работу и торопил её. Рома тихо стоял в стороне.

– Пока, Мам, пока, Пап.

– Выздоравливай, сын.

– Я зайду вечером, Кирюша.

Папа Кирилла приветливо улыбнулся Роме, а мама передала привет его родителям.

– Привет, бро! Рад, что жив пока, – попытался пошутить Рома, чтобы хоть как-то разбавить мрачное настроение.

– Живее всех живых! – Кирилл лежал на кровати, подложив большую подушку под голову.

Рома поставил пакет с фруктами и соком на тумбочку.

– У Никиты был или у Маши? – догадался Кир.

– У Маши. Сейчас к Никите попытаюсь. Надеюсь, там не будет Юры.

– А если будет, скажи, что я сплю, не надо его сюда звать.

– Он тебя тоже достал?

– Ромыч, он мне ничего плохого не сделал, но я его не перевариваю, – Кирилл скорчил лицо, как будто его сейчас вырвет. – Он такой правильный, что рядом с ним я чувствую себя пожилой куртизанкой, попавшей на исповедь.

Рома через силу улыбнулся, и Кирилл сразу эту заметил.

– Свету забрали?

– Да, вчера вечером её мать приехала за телом.

– Понятно, – протянул Кир.

– На похороны мы не попадаем?

Рома помотал головой.

– Надо быть сильным, бро.

Легче не стало. Света и его мама были тёзками.

Рома уловил вопрос, который вертелся у Кира на языке.

– Нет. Новостей про Анну нет. Знаю только, что её в Киев увезли.

Тот печально вздохнул.

Кирилл ещё что-то рассказывал. Рома рассеянно слушал, сжимая в кармане конверт, рядом с которым клубком свернулись фенечки Маши. Обе эти вещи не давали ему покоя.

– Ладно, я к Никите, а потом опять к тебе.

– Она всё ещё обижается? – спросил Кир, имея в виду Машу.

– Обижается? Я у неё не конфету украл. Из-за меня погибли люди…

– Рома! – друг схватил его чуть выше запястья на этот раз намного сильнее. – Нет тут твоей вины, понял?!

Он попытался выдернуть руку, но не получилось.

– Хорошо. Нет вины, – огрызнулся Рома.

В этот момент по телику начался выпуск новостей, показывали то самое место, где всё произошло, Рома прибавил громкости.

– … были окончательно разобраны завалы обрушившегося перехода. Специалисты говорят, что работы продлились дольше обычного из-за отсутствия необходимой техники. Ходили слухи, что под завалами могут находиться тела людей, но спасатели их не обнаружили….

Дальше Рома не слушал. Его словно облили холодной водой.

– Как не обнаружили тела? Этого только не хватало.

– Ты думаешь, старик мог выжить?

Рома опять сжал конверт у себя в кармане.

– Я к Никите, выздоравливай.

Рома шёл в реанимацию с чёткой целью попасть внутрь любой ценой, словно агент внешней разведки на задании. Посторонних туда не пускали, поэтому он придумал несколько идей, как туда попасть, включая самые отчаянные. Но применить их было ему не суждено.

Медсестра устало смерила взглядом его и его полиэтиленовую ношу. О чём она подумала в этот момент, Рома так и не узнал.

– Пакет с препаратами здесь оставь.

– Можно мне самому занести? – спросил он самым вежливым на свете тоном.

На усталом лице отразилось колебание, инструкции предписывали никого не пускать. Но обаятельная улыбка Ромы склонила чашу весов на его сторону.

– Пять минут, – строго сказала она и отошла в сторону, забирая из рук пакет с лекарствами.

Так просто?

Кивнув, куда идти, женщина проводила его пристальным взглядом. Рома впервые был в реанимации, – святая святых, – и сразу заметил, что тут пахнет иначе. Это был свой потусторонний мир, закрытый и спрятанный от простых смертных, – абсолютно стерильный. Мир, который был намного ближе к смерти, мир, из которого врачи с таким трудом вытаскивали пациентов обратно в объятия жизни.

Никита выглядел ужасно. Он лежал на кровати, – бледный, подключенный к разным аппаратам, с многочисленными розетками и кнопками у своего изголовья. Здесь находились и другие больные. Полненькая медсестра бросила настороженный взгляд на «чужака». Рома тихо поздоровался и показал, что он к Никите. Сестра кивнула и вернулась к работе.

Пока никто не смотрел, Рома спешно начал завязывать фенечки на запястье Никиты. Он волновался, и от этого пальцы путались в узлах. Казалось, что он делает нечто ужасное и, если его застукают, мало ему не покажется. Вдруг он почувствовал на себе взгляд медсестры.

– Некрещёный? – равнодушно спросила она, наблюдая за обычным для неё ритуалом. Какие только глупости суеверные друзья и родственники не тащат сюда в надежде помочь близкому. Проконтролировав, чтобы Рома ничего не задел, и дождавшись, когда он закончит, кивнула на дверь. – Всё. Иди.

«Задание выполнено», – сказал Бесконечный хранитель.

На ходу срывая с себя бахилы и халат, Рома выбежал на улицу. Он как будто вырвался из клетки.

– Тоже не любишь больницы? – раздался голос Юры. Он сидел на скамейке неподалеку.

Рома тут же надел маску, фальшиво улыбнулся и даже мысленно сказал, как рад его видеть, чтобы не испортить свою игру:

– Привет, Юр. Из-за эмпатии.

– А что ты чувствуешь, когда находишься в больнице?

– Болезнь, боль, смерть.

– Я поэтому их тоже не люблю. Не понимаю, как там можно выздороветь. А ты слышал новости, Рома?

– Тело безумца не нашли.

– Возможно, он всё ещё жив, – мрачно сказал Юра. – Будь осторожен. Кстати, мы поедем?

Рома достал из кармана тот самый конверт, который не давал ему покоя. Алексей Евгеньевич дал его Роме вчера, Юра получил такой же. Там были билеты на поезд в оба конца и приглашение. Влиятельная и загадочная корпорация «Никс», руководство которой состояло не из людей, организовывала встречу. Это было так кстати. Посмотрев на конверт, он опять задумался. Куда делся тот безопасный мир, который у них был? Жизнь стала хрупкой, а силы только притягивают неприятности. Импульс. Его чуть не убили несколько дней назад. Не убьют ли его завтра или через месяц?

– Поедем, – вздохнул он. – Вместе мы сильнее.

– Хорошо.

– Ах да, зайди к Кириллу, он как раз не спит, будет рад тебя видеть, – Рома улыбнулся самой тёплой своей улыбкой.

– Правда? С удовольствием.

Рома подмигнул ему и ушёл, сняв маску хорошего настроения. Рядом был лесопарк. Как можно дальше от больницы, как можно дальше от негатива, от чувства вины, от смерти, которая неожиданно оказалась так близко, что чуть не сжала его в своих объятиях. Шурша листьями, он вспомнил подробности боя, который слишком правдиво показал ему, насколько он ещё слаб.

«Никита управляет стёклами, способность необычная, большего сказать о ней не могу», – сказал Вечность.

«Света использовала печати, – добавил Бесконечность. – Ещё я видел, как Анна собирала эленну, она у неё твердая, как у меня».

«Самый сильный из них Юра. Способности его непонятны. Он излучал свет, но происхождение его неизвестно, возможно, это свойство эленны, но я с таким не сталкивался».

«И я, – согласился другой хранитель. – Опасайся его».

– А бесконечность может поглотить свет?

«Бесконечность – это не чёрная дыра, хоть и похожа не неё, так что, – нет».

– Но самый опасный был старик, – у Ромы пробежали мурашки от одной мысли о нём. – Казалось, что моё тело наполнилось силой, но это его эленна проникла в меня. Столько воли, решимости, как будто клин вбили в камень. Он подчинил мою эленну и развеял её.

«Воля имеет большое значение, парень».

Рома ушёл достаточно глубоко в лес.

– Я должен уметь себя защитить. Неважно чем, – вечностью или бесконечностью. В крайнем случае, пусть узнают, что я импульс. Но умирать мне не хочется. А если учесть, что тело не нашли. Вдруг он ещё жив?

Рома выкинул раскрытую ладонь вперёд. Моментально в ней сосредоточилось необходимое количество эленны. Сила. Воля. Вечность!

Воздух стал тяжёлым. Перед ним появилась еле заметная золотистая преграда вечного барьера.

«Уже лучше, теперь он прозрачный. Чем он менее заметный, тем он прочнее. Главное верь, что никакая сила не сможет преодолеть его. Верь, и это будет так», – посоветовал Вечный хранитель.

«Парень, техникам нужно давать имена, мы тебе уже говорили».

– И что мне нужно будет их кричать, как любят делать в аниме?

«Эленна запоминает. Короткое имя будет звучать как команда. Помни об этом, импульс».

– Вечный барьер, – прошептал Рома, и перед ним возникла ещё одна золотистая преграда. – Ну а теперь очередь бесконечности. Как ты там говорил?

«Закрой один глаз, чтобы всё перед тобой превратилось в плоскость. Почувствуй холодную пустоту за материей, это всего лишь завеса перед бесконечным пространством. Разрежь её».

– Разрез бесконечности, – мысленно повторил Рома.

На барьере появилась тонкая тёмная полоска, стоило сделать небольшой шаг влево или вправо, она пропадала из виду. Энергия вечности стягивала края разреза, который в свою очередь поглощал эленну барьера. Две противоположные техники пытались погасить друг друга, словно огонь и вода. В этом была суть тренировки – уравновесить и удержать.

«Чтобы бесконечность слушалась тебя, нужно подпитывать её своей эленной. Без контроля она будет жить своей жизнью, пожирая, что ей вздумается. Замерев или расширяясь, в зависимости от своего собственного желания», – сказал ему Бесконечный хранитель.

– Первый уровень бесконечности – разрез, самый начальный и простой. Второй уровень – дыра, когда вырывается целый кусок материи, – повторил Рома слова хранителя. – Бесконечность, ты мог так мастерски создавать дыру, что из-за засасывающей силы материя вновь соединялась и образовывалась обратная силовая волна, верно?

Лесть достигла цели.

«Да, это так».

– А что насчёт третьего и четвёртого уровня?

«Я ими не владею, – сказал он без энтузиазма. – Третий это воронка. Она постоянно увеличивается и засасывает всё в себя, с трудом, но её можно закрыть. Четвёртый, самый опасный – это разлом. Материя не просто разрывается, она трескается и ломается, говорят, что навсегда».

Рома был сосредоточен, он уже контролировал одновременно два барьера и разрез. День ото дня у него получалось всё лучше и лучше. Обстоятельства сложились так, что придётся использовать только техники вечности. Если Юра так легко их распознал, то кто-то также сможет легко распознать бесконечность, и всем тогда будет ясно, что Рома импульс. Потому что нельзя владеть этими силами одновременно. Но бесконечность в чём-то сильнее вечности, и эту козырную карту нужно научиться использовать.

Рома сконцентрировался, в воздухе появилась тонкая золотистая нить. Такими «нитями» была пронизана вся материя, но правильнее было бы называть это потоком. Как будто в руках невидимой швеи эта нить вошла в материю и стянула края разреза. Затем Рома развеял барьеры, – ему в голову пришла идея. Остатки эленны парили в воздухе, они были невидимыми, лишь лёгкое колебание воздуха выдавало их, но Рома чувствовал свою силу, эта эленна всё ещё подчинялась ему.

Он собрал её в точку, а затем создал маленький абсолютно ровный куб полый внутри.

«Это же клетка, – сказал хранитель. – Эй, Вечность, в такую ты меня поймал?».

«Неплохо, импульс».

– Это не всё, – сказал Рома и поменял форму клетки на шар, потом на овал, опять в куб и так далее.

«Шар – самая прочная фигура, но её сделать очень трудно, чаще получаются овалы, но они хрупкие. Я мог сделать только куб и только потому, что в каждом углу собирал эленну, создавая контур. Весьма неплохо».

Шарик из эленны медленно сжигал себя сам и вскоре исчез.

– Как здесь тихо и хорошо, нет посторонних эмоций. Сколько у нас ещё времени осталось?

«Уже всё», – сказал Вечность, и в следующий миг барьер, который окружил этот участок леса, развеялся.

– Час и десять минут, чуть больше, чем вчера.

Рома был изобретательным. Тихо тренироваться с эленной ему не хотелось, нужно отрабатывать контроль над техниками, а с такими тренировками барьер, который скрывал его самого, не справится. Узнав у хранителей его принцип, Рома уходил в лес и окружал этим барьером небольшой участок и спокойно экспериментировал с техниками. На этот барьер уходило много эленны, и это замедляло процесс восстановления сил Ромы. Но кто сказал, что будет легко?

Стоило барьеру развеяться, и это место вновь наполнялось эмоциями города.

– Я стал чувствовать больше.

«Это из-за того, что ты встретился с другими, – такими, как ты».

«Да, парень. Вместе вы становитесь сильнее, ваши силы начинают резонировать и пробуждаться, это сейчас происходит по всему миру».

Рома обещал ещё раз зайти к Кириллу. Сейчас подходя к больнице, он всё сильнее чувствовал исходящий негатив.

Внезапно он совершенно чётко ощутил, как свет очередной жизни погас. Он почувствовал смерть. И… он знал, что так будет. Она сделала свой выбор.

– Смерть действительно стоит того, чтобы жить, Маша.

Рома поднялся в палату Кирилла, там уже был Юра.

– Две новости, Ром, – хорошая и плохая, – произнёс тот. – Никита очнулся… А вот, Маша… её больше нет.

Глава 7. Бой хранителей №17.

Каждая пара хранителей и импульс, который появляется после их дуэли, запускают череду событий. Импульсы подобны существам с огромными ветвистыми рогами, которые цепляются и тянут нити обстоятельств. Любое их действие будет иметь последствия. Именно поэтому звезды считали каждого импульса, оценивали и прикидывали, сколько всего их явится в этот мир.

Первый луч солнца осветил верхушки рощи, стоявшей на дальнем берегу небольшой реки. Многие жители города ещё досматривали сны. Внезапно утреннюю тишину разрушил треск. Нечто, подобно пушечному ядру, вылетело из-за деревьев и упало в воду, подняв столб брызг.

– Мне не очень нужна эта победа, – сказал один из хранителей, молодость которого давно прошла, уступив своё место опыту.

Рядом с ним что-то пронеслось, круша на своем пути деревья в щепки.

– Ты даже не слушаешь меня!

Одна бессмысленная атака за другой.

– И даже не пытаешься выиграть!

Образ этого старика был нечётким. Он призрачно мелькал, сливаясь с утренним туманом. Но постепенно, клетка за клеткой, он растворялся в нашем мире, становясь его частью.

– Больше стараний. Ну, сдамся я, а потом как выживешь?! – кричал он.

В этот момент прямо перед ним появился второй хранитель. Это было неожиданно. Старик сжал кулак и исчез, он еле успел уклониться от атаки, которая пробила насквозь ствол старого дуба, а через мгновение уже появился в нескольких метрах сбоку.

– Искривляешь пространство?

– Я владею вечностью, – самоуверенно бросил другой хранитель. Он был моложе первого и больше походил на зелёного юнца.

– Ох, не смеши меня, – скучающим голосом сказал первый.

Воздух вокруг юноши задрожал, сейчас он стоял в нескольких метрах от своего противника, а через мгновение оказался прямо перед ним. Он замахнулся ножом, но старик, увернувшись, нахально залепил ладонью пощечину. Юноша, явно ошарашенный подобным ударом, отскочил назад, потирая покрасневшую щёку.

– И это всё? – фыркнул старик. – Но как ты оказался передо мной?

– Это не я появился перед тобой, а ты прилетел ко мне.

Старик обернулся и увидел то место, где он стоял несколько мгновений назад.

– Это похоже на техники вечности, признаю. Но даже в подмётки им не годится.

Молодой хранитель растерянно сощурил глаза:

– Вечность и бесконечность? А они существовали?

– Они лежали в основе всех наших сил. Два божественных и утерянных наследия прошлого. Незаконченные, недоведённые до совершенства, однако более всех приближенные к чему-то высшему, – с грустью ответил старший хранитель. – Хоть мы и освоили различные техники, всё это лишь жалкие попытки приблизиться к той силе. Приблизиться к вечности и бесконечности.

– Бренная реальность этого мира такова, что все возвышенные цели изначально обречены на звонкое падение перед самой вершиной, – произнёс юноша и сразу нырнул в кусты, сопровождая свои манёвры разнообразными атаками, впрочем, его противник легко от них увернулся.

– Всё. Довольно.

Старший хранитель сжал руки в замок и начал собирать энергию, одновременно прикидывая, в каком направлении меньше всего будет разрушений. Среди деревьев на другом берегу он увидел четырёхэтажный заброшенный дом.

Вот туда и полетим.

Вдруг стало совсем тихо. Звуки не просто стали приглушённее, они исчезли, словно их и не было вовсе. На смену им пришла давящая звуковая пустота. Даже цвета утратили свои краски.

Старик закрыл глаза, сосредоточился. Хоть он и не видел своего противника, он чувствовал его. Когда он залепил ему пощечину, он поставил метку и теперь точно знал его расположение.

Юноша, опять применив свою технику, оказался перед ним.

– А хрен тебе! – старик предугадал его действия, и стоило тому появиться, схватил его за горло и швырнул в нужном направлении. Противник упал между ним и тем заброшенным зданием на другом берегу реки.

Хранитель выставил правую руку вперёд и раскрыл ладонь. Последнее, что почувствовал юноша – как тишина стала ещё невыносимее. Весь воздух сжался, а потом с сокрушительной силой устремился вперёд.

Чудовищная взрывная волна с корнем вырвала большинство деревьев, смела в пыль набережную реки, снесла заброшенное здание на другом берегу и ещё несколько домов за ним. И всё это без единого звука. Едва последний обломок бывшего сооружения упал на землю, – всё пришло в норму. Снова зажурчала вода, снова раздались порывы ветра.

Первый хранитель победил.

– Доживу ли я до финала в этот раз? – тихо сказал старик. Его тело медленно начало исчезать, словно растворяясь в воздухе, и, став почти прозрачным, разлетелось на тысячи белых осколков, которые в мгновение ока исчезли.

Глава 8. История вечности.

Никита очнулся, его перевели в обычную палату, но пустили к нему только на следующий день. Рома с самого начала решил, что Юра должен пойти с ним. Тот по своей занудной правильности начнёт говорить первым, что позволит избежать неудобных ситуаций и вспышек гнева. Юра, не видя никакого подвоха, согласился.

– Про Машу ни слова, – предупредил Юра, когда они шли к Никите.

– Я думаю, он и так всё поймёт.

– И всё же, лучше не говорить,.. – неожиданный звук разбившегося стекла прервал Юру.

Окно в палате Никиты разлетелось вдребезги, а на тумбочке рядом с кроватью лежала пара стеклянных шариков, которые по всем законам подлости должны были скатиться и упасть на пол, но они не двигались, словно были приклеены. Им явно не хватало третьего для комплекта.

– Где Маша?

Рома выжидательно посмотрел на Юру, отдавая инициативу тому: «Я говорил, ты меня не слушал, теперь сам выкручивайся» и, встав позади, облокотился о стену.

– Где моя сестра?!

– Никита, тебе нельзя сейчас нервничать, понимаешь… – начал разговор Юра.

– Она умерла, да?

Рома не удивился.

– Пять, – сказал Никита и затряс правой рукой. Юра не понял в чём дело, в отличие от Ромы, который сам неумело завязал их на его руке. – Пять фенечек.

– Успокойся, ты устал.