Владыки Омнистера. Путь в сердце тьмы

– У меня созрел план, но для начала нужно дождаться одобрения его Святейшества.

Так называли священника, перед которым преклонились все церкви, как перед божьим ставленником.

Война передернуло. Его Святейшество он лично терпеть не мог – в его присутствии командиру всегда становилось не по себе. Хотя, Маркусу надо отдать должное собственному отцу, промотавшему все, что можно. С таким титулом, видеть главного священника ему приходилось не часто. Однако, так было лишь на официальных собраниях. Максимус уже давно вел свою игру, которая начиналась с закатом, когда засыпал Эспиран. И там его Святейшество иногда появлялся. Увы, в этой небольшой часовенке сглаживались саны и титулы. Оставалась только ненависть к врагу и жажда мести, которой многие прикрывали желание нажиться. Как, например, сам Маркус. Вот там-то его Святейшество мелькало чаще, чем того хотел командир.

– Когда?

– Завтра, незадолго до рассвета, приходи в мою церковь, – настоятель вздохнул, – Соберемся и решим, как нам действовать дальше. У меня, кстати, будет возможность познакомить тебя кое с кем. Помнишь, как мы с тобой строили план? Так вот, я нашел недостающий элемент.

– Мне с самого начала не нравился твой план. В нем слишком много белых пятен.

– Хочешь сказать, у нас есть выбор? – елейным голосом пропел Максимус, и глаза его хищно сверкнули.

– Отлично, взглянем на твою находку.

Он пришел, как и полагалось. Церковь была полна народу, причем из безликой толпы часто выныривали знакомые лица и тут же исчезали обратно. Маркус обосновался у выхода, чтобы узнать все, что ему нужно и тут же уйти. Сначала разговор пошел оживленно, и он действительно сконцентрировал свое внимание на информации, но затем понял, что большинство собравшихся здесь людей пытается лишь высказать своим знакомым, как сильно оно обеспокоено ситуацией. Командир сплюнул и уставился на солнце, которое медленно восходило в зенит. Он думал о землях, о поместье, о своей жене и детях, которым хотелось бы оставить чуть больше, чем оставили ему его родители. И так глубоко увяз в своих мыслях, что даже не заметил, как к нему подошел настоятель.

– Он одобрил! – Максимус сиял, как начищенная монета, – Его Святейшество одобрил наш план! То, над чем мы так долго работали – свершится! Наконец-то у нас выпадет возможность все осуществить! – он ликовал, как ребенок.

Максимус схватил воина под локоть и сильно сжал, поддаваясь порыву чувств, – Возможно, ты пополнишь свою коллекцию, Маркус.

Максимус кратко рассказал ему о том, что в той пограничной деревне, куда ранее отправили командира, скорее всего находится небольшой гарнизон врага. Командир почувствовал, как по венам привычно бежит адреналин, а внутри просыпался настоящий охотничий азарт. Настоятель в двух словах напомнил ему свой план и начал рассказывать про девушку, которую можно было под видом мирной сельчанки отправить впереди отряда посмотреть, есть ли там враг, и если есть, то в каком количестве. Воин слушал его краем уха, иногда невпопад кивал. Ему было все равно, кто там пойдет впереди – он готовился к битве. Максимус продолжал говорить про тот самый недостающий элемент своего плана.

– Давай о девушке.

– Она подходит идеально. Ничего примечательного – серая мышь, хотя мордашка вроде симпатичная. Даже жалко.

– В нашем деле нельзя никого жалеть, – отрезал Маркус, – Ну и где твоя разведчица?

– Она должна была прийти сегодня сюда. Я найду ее, а ты стой тут.

– Уверен, что она вообще пришла? – Маркус был настроен скептически, но Максимус и глазом не повел.

Настоятель исчез, чтобы через несколько минут вернуться с незнакомкой. Внешне она действительно смогла бы сойти за простую сельчанку. Светловолосая, голубоглазая, бледная, лицо круглое, никаких примечательных черт. Совершенно типичная внешность для такого климата. Таких сотни. Лучшей кандидатуры не найти.

– Маркус, это – Агата. Агата – это тот, кто введет тебя в курс дела. Не переживай, все продумано.

– Оставь нас, – бросил он настоятелю, и тот мигом испарился, – Завтра в ночь, за несколько часов до рассвета, я поведу небольшой отряд в деревню, которая находится на границе. Это поручение короля – собрать там дань. Но ты отправишься туда раньше меня под видом мирной сельчанки, чтобы узнать, находятся ли там подразделения врага, и если да, то в каких количествах. Твоя задача любыми средствами добраться до деревни до захода солнца и вернуться через три часа. Ты поняла меня? Сможешь?

– Да… – ее голос мгновенно охрип.

– Мы надеемся на тебя, а теперь ступай, отдохни. У тебя завтра трудный день.

Как сложится судьба этой девчонки – его совершенно не волновало. Одно лишь желание охватило его – скорее рвануться в бой. Когда незнакомка поспешила покинуть церковь, он испытал глубочайшее облегчение. Ему не хотелось тратить на нее свое драгоценное время. Что для него, что для настоятеля она – всего-навсего разменная монета. За его спиной неожиданно нарисовался Максимус.

– Ну? – тихо спросил он.

– Посмотрим.

– А что тут смотреть? – искренне удивился Максимус, – Вернется в условленный срок живой, значит, чиста деревня. Погибнет – жаль, но не она в этой войне первая, не она – последняя. Будешь готов.

– Святоша, – презрительно выдохнул воин и отправился прочь. Ему предстоял тяжелый день.

Глава 3

Этому миру не хватало спокойствия – отцов, спешащих домой после рабочих дней, матерей, занятых домашним хозяйством, и изредка поглядывающих из окна на толпу играющих детей. Нет, в этом мире мужчины хватались за мечи, город наполнили вдовы, закутанные в черные плащи и со скорбным, постаревшим выражением лица, а дети, вместо того, чтобы играть друг с другом, мечтали только об одном – как бы отомстить за отцов, для которых гробами стали собственные латы. Стоило только остановить на улице любого ребенка и спросить, где его отец, как взгляд несмышленыша становился серьезным, а детская рука указывала в направлении печально известного холма, на котором находилось кладбище, где отчизна хоронила своих героев. Конечно, с границы трупы никто не тащил, просто жест за несколько столетий, в которые войны разрывали континент на части, прочно вошел в обиход горожан, и они показывали на известное кладбище всегда, когда речь заходила о смерти, где бы ни был похоронен их близкий человек. И почему эти несчастные люди не могут жить в мире и согласии? Зачем одни горячие головы хватаются за мечи, а вторые ставят на себе крест в память о первых? Аргус не понимал. В его храме всегда было уютно и спокойно – свет косыми лучами проникал в молитвенный зал, сквозь высокие, мозаичные окна. Ему не нужно было покидать родных стен, чтобы увидеть несчастные, серые тени – еще живые призраки уже давно мертвых людей, жизни которых поглотило общее горе. Моральные, духовные мертвецы не могли найти себя, вот и ходили по храмам, отчаянно уповая на то, что служение Коэлуму заглушит их боль. Но несмотря на собственный горький опыт потери родных, они не хотели поставить жирную точку на смерти, ведь почти каждый из них горел жаждой мщения, что повлекло бы на гибель последующие поколения. Дань войне, словно Коэлум не один, а позади него, красивая, стальная, холодная Богиня – Война, жертв которой становилось все больше и больше.

Все свое детство Аргус провел в приюте, куда попал сразу после смерти родителей. О них он толком ничего не знал, знал только, что оба они были благородного происхождения, оставили немалую часть земли, высокий титул и приличное наследство в денежном эквиваленте. Однако, они оба ушли из жизни, когда он еще не успел достигнуть сознательного возраста. Почти сразу он попал в приют при центральной церкви, которая, по совместительству, являлась обителью его Святейшества. Этот приют отличался от других церковных приютов тем, что его воспитанников развивали во многих направлениях, в том числе и не совсем церковных – обучали боевым искусствам, работали с их магическим потенциалом, если таковой имелся, ну и, разумеется, давали хорошее светское воспитание. К пятнадцати годам, меч словно стал продолжением его руки, латы воспринимались, как вторая кожа, и даже самые сложные заклинания не требовали большого количества энергетических затрат – все было отточено до мельчайших деталей. Наставники призывали учеников гордиться собой, потому что многие не выдерживали тяжелых условий обучения и бросали. Ему же все давалось легко, словно судьба сама взяла его под свое крыло и провела сквозь все трудности, и только тяжелые тренировки оставили на его теле множество шрамов.

В шестнадцать лет, Аргус, как и подобает остальным воспитанникам, покинул приют. Шестнадцать – тот возраст, когда большинство молодых людей уходило в армию. Его же оставили в той же церкви для продолжения обучения в качестве члена ордена рыцарей, смыслом жизни которых было служение свету. Годы шли, его сила росла по мере того, как он уничтожал нечисть, терроризирующую Эспиран и его окрестности. Слава о нем распространялась все дальше. Вскоре его прозвали защитником города.

Аргус гордился той средой, в которой ему довелось вырасти. Именно в церковных приютах из неокрепших умов мальчишек умели делать настоящих мужчин. И дело было даже не в преподавании им военного ремесла. Просто их воспитывали так, чтобы из них выросли настоящие патриоты. Аргус обожал Инлисус, искренне хотел, чтобы люди, населяющие его, были счастливы. Он ненавидел войну так же сильно, как ненавидел и тех, кто несет смерть. Он считал своим долгом сражаться с нечистью во имя спокойствия Эспирана, а нечистью считалось все, что имеет отношение к Тенебрис. Он понимал, что никогда в жизни не смог бы лишить жизни мирного жителя, потому что осознавал ценность каждой жизни, как никто другой.

Ему нравилось бродить по узким городским улочками и утопать в собственных, мрачных мыслях. Он чувствовал, какую боль таит в себе этот город, где люди живут не так, как должны жить. Он много читал древних свитков, в которых описывались войны, трагедии, сожженные города. И был уверен в том, что так не должно было быть. Сначала эти рассуждения переполняли его голову, кружась там ураганом, а потом, с годами, выстроились в нечто более собранное, постепенно превращаясь в систему. Этот мир стал казаться ему огромным механизмом, в котором все детали взаимосвязаны, и он, этот механизм, работал неправильно, потому что отсутствовало что-то очень важное. Некая шестеренка. Ее недоставало, либо она стояла не на своем месте. И из-за нее, из-за этой крохотной, маленькой детальки люди ходили мрачные, как тучи. Вдовы, дети, желающие мстить за родителей, да мертвые холмики, вместо отцов и мужей. Из-за такой мелочи. Вот бы взять ее и поставить на место, заставить систему, механизм работать правильно. Только нужно сначала понять, что же это за деталь? Его мысли часто не давали ему спокойно уснуть, он все старался определить ее.

Однажды, преисполненный таких мыслей, он мерил шагами улочки города, и набрел на одну небольшую, но уютную и весьма ухоженную часовенку на окраине. Почему бы и не зайти, подумал он. Внутри было мрачно, косые, солнечные лучи, падали на пол, просачиваясь сквозь мутные стекла. Легкие забил затхлый воздух. У алтаря стоял мужчина. Видимо, настоятель, совсем молодой парень, лет двадцати пяти. Тогда они были примерно одного возраста. У него были ясные, зеленые глаза и светлые волосы. Располагающая внешность. Одним своим видом он внушал доверие.

– Приветствую. Что привело вас сюда в этот день? – начал он, заглядывая в свиток, который сжимал своими руками.

– Приветствую, – привычно отвечал паладин, он наизусть знал церковную манеру выражаться, – Да все никак не могу найти душевного покоя.

– Отчего же? Согрешили? – его голос зазвучал с пониманием.

– А кто из нас не грешен? – несколько саркастически заметил Аргус, – Если бы дело было в грехе, я бы знал, за что расплачиваюсь бессонными ночами.

– Даже так? Стало быть, не камень на душе вас беспокоит? – настоятель заинтересовано взглянул на него, его взгляд прояснился, он словно узнал родную душу, но ничего не сказала сначала.

– У вас не возникало такого чувства, что все как-то неправильно?

– Послушайте, а вы… Священник? – настоятель все-таки задал мучивший его вопрос.

– Не то, что бы. Но я сирота, так что все мое детство прошло в приюте при главной церкви, – Аргус никогда ничего не скрывал от настоятелей, считал их правой рукой господа.

– Так вы, считайте, свой, – настоятель прочистил горло и резко перешел на ты, – И что же беспокоит тебя, собрат? Что неправильного нашли вы в этом мире?

– Мне всегда казалось, что наш мир – большая система, которая отчего-то работает неправильно. Как будто мелкая деталь отсутствует или находится не на своем месте. Эти люди, спешащие куда-то… Остался ли в нашем городе хоть один человек, за плечами которого нет трагедии? Нет боли? Счастливый человек?

– Боюсь, что нет, – ответил настоятель и кивком велел продолжить.

– Это все неправильно. Мне бы очень хотелось помочь людям. Их боль выжигает меня изнутри, но что я могу. Ночами не сплю – пытаюсь уловить, что же за деталь мешает этому миру работать нормально, и не могу найти. Мои поиски тщетны.

– Хочешь понять, что в этом мире работает против света? Так я тебе покажу, – он развернулся и отправился в церковный подвал, жестом повелевая Аргусу отправиться за ним, тот поспешил, не желая отстать от него и заблудиться в лабиринте подвалов.

Но, в отличие от центральной церкви, здесь подвал не расходился тысячей ходов, а, наоборот, предстал перед ним красиво оформленной комнатушкой, на одной из стен которой висела карта, исписанная разными стрелками, значками и символами. Под ней, на тумбочке, лежал крупный кусок охры, очевидно именно ей настоятель черкал свои письмена на материке и мелких островах рядом. Больше всего значков красовалось на северной части континента. Алым кругом была обведена цитадель, а по границам печально известной вражеской территории, мелкими точками исчерканы места, где пропадали отряды.

– Вы хотите знать, что за деталь мешает нашему миру работать правильно? Так вот же она. Смотрите! – он ткнул пальцем прямо в Тенебрис, – Вчера я успокаивал безутешную женщину, у которой погиб сын. До этого молодая женщина лет тридцати, уже седая и с лицом, покрытым морщинами, рыдала на моем плече. Они все хотели знать, за что им такое горе. Люди гибнут здесь, – он обвел пальцем границу, – Не добираясь до центра. Из-за него мы не знаем, что такое счастье. Так что, брат, деталь твою знает каждый.

Аргус об этом думал, но никак не мог понять, что же тянет людей туда, на верную погибель.

– Вы хотите помочь этим людям? – спросил настоятель.

– Хочу, – ответил Аргус.

– У вас есть все возможности.

– Но я не знаю, что заставило их родных сложить головы на границе.

– Они гибнут на границе, чтобы не пустить сюда врага. Поговорите с его Святейшеством. Я знаю, он уважает ваш орден. Так неужели он откажет одному из самых известных его представителей? Ведь это именно вы можете сразить то зло, что укоренилось на севере. Подумайте сами, у простых солдат нет той силы, которой наделил вас свет.

Его Святейшество все понял правильно.

– Сын мой, мы уже давно планируем поход. Скоро будет общее собрание, я дам тебе знать, – бросил он и добавил, – Я всегда знал, что члены вашего ордена не останутся безразличными к нашей общей беде!

О собрании священник Аргуса действительно известил, хотя и сделал это в своей излюбленной манере. А именно, за пол часа до начала, просто нашел паладина и поманил за собой. Но у самого входа в тронный зал вдруг остановился и свернул в темный, узкий коридор.

– Сын мой. Я знаю, что ты уже достаточно сделал для этого государства. Но сам свет призывает нас вступить в борьбу со злом, укоренившемся на севере. С каждым днем наш враг крепнет и растет. Если мы не сделаем это сейчас, возможно, судьба не даст нам другого шанса. И орды нечисти захлестнут наше государство. Многие уже сложили головы, отбивая атаки врага на границе. И твой долг – вступить с нами в этот бой.

– Я принимаю его! – от волнения у Аргуса перехватило дыхание.

– Хорошо. А теперь, пойдем к королю.

Глава 4

Небо темнело. Лазурный оттенок заливал антрацитовые тона, и только у самого горизонта болталось алое пятно – все, что осталось от раскаленного, солнечного диска. Вдаль уходил тракт. Его по обе стороны стеной обступал непроходимый лес. Вскоре чернота вытеснила последние лучи закатного солнца, выпустив из мглистых облаков лунный шар, заливающий округу своим холодным, металлическим светом. Рядом с луной рассыпались звезды. Их было немного, но ночь еще не вступила в свои права, так что тусклые искринки в скором времени ожидали подкрепление.

Агата медленно шла вдоль тракта. Деревья в лунном свете казались ей чудовищами, отбрасывали жуткие тени и тянули свои уродливые, когтистые лапы к ее хрупкой фигуре. Она со страхом в глазах озиралась по сторонам, но упорно шла дальше. Ей было холодно и страшно. Она обхватила озябшие плечи руками, с тоской посмотрела на последние, исчезающие лучи заката и осознала, что не успела добраться в точку назначения до наступления темноты. От досады закусив губы, Агата ускорила шаг, не переставая испуганно и затравленно озираться по сторонам. Ее беспокоила нерушимая тишина, совсем несвойственная дикому лесу, где обычно хрустят ветви, трещат сучья, ветер колышет листву, поют ночные птицы. Ее обрадовал бы даже волчий вой, но, видимо, хищники тоже боялись этого проклятого места не меньше людей. Вокруг царит мертвая тишина. Значит, она уже близко.

От этой мысли стало еще страшнее – ноги подкашивались, а к горлу подступал ком. Но выхода не было, ведь девушка сама подписала себе приговор. До последнего ее сдерживало чувство долга, но сейчас захотелось бросить все и позорно сбежать. Только в этом случае под угрозой будут находиться жизни небольшого отряда людей. Она и так не до конца справилась со своей миссией – не успела до заката.

В ближайших зарослях сидел разведчик. У него были грубые черты лица – высокий лоб, впалые глаза цвета серого неба, небольшой рот с потрескавшимися губами, а на затылке черные с проседью волосы стянуты в тугой хвост. С тракта заметить его было невозможно, и он уже довольно долго сидел здесь и следил за Агатой. Чем дальше она заходила, тем сильнее мрачнело его лицо. Как только девушка прошла вдоль по тракту, оставив куст позади себя, разведчик выкинул руку вперед, ощутив на кончиках пальцев до боли знакомое приятное покалывание, и сжал ее в кулак. Вдруг, ноги Агаты оторвались от земли. Она взмыла вверх, увлекаемая неизвестной силой, которая сдавила ее горло, словно гигантская рука вцепилась ей в горло, не позволяя сделать и вздоха. Она поднялась метра на полтора и на секунду зависла в воздухе. Разведчик, резко встряхнув, уронил руку. Неизвестная сила с размаху бросила Агату вниз.

Земля резко бросилась ей в глаза, а затылок словно обожгло адское пламя. «Нет, нельзя терять сознание! Только не сейчас! Это же конец!» – мысль одна страшнее другой ураганом кружились в голове, но было уже слишком поздно. Задыхаясь от собственной беспомощности, она ногтями царапнула землю, пальцами сжимая пучки травы. Перед глазами появились светлячки. А за ними пришла поглощающая сознание темнота. «Все пропало», – только и успела подумать она перед тем, как окончательно провалиться в небытие.

Ее тело распласталось по траве, на которой уже выступила первая роса. Разведчик вышел из кустов, а из соседних зарослей выступил его сослуживец. Они смерили девушку удивленными взглядами и переглянулись.

– Сильно ты её Хэдес – тихо выдохнул второй, – Дышит?

– Да.

– Забирай, потом разберемся.

Он взвалил её себе на плечо и отправился вдаль, вперёд по тракту, его сослуживец поплёлся за ним, они оба растворились в закатных красках.

На собрании не прозвучало ничего нового. Только то, что маг уже знал – грядет поход, на сей раз дело обстоит как нельзя серьезнее. Он медленно вошел вслед за священником. Перед его глазами раскинулся большой, наполненный светом зал. Солнце пускало свои косые лучи сквозь многочисленные окна, заливая солнечными бликами мраморный пол. Король сидел во главе стола и терпеливо ждал, когда же усядутся присутствующие. По воздуху разносились звуки возни и шуршания свитков. Аргус остановился в нерешительности. Креон обвел вошедших равнодушным взглядом и чуть кивнул священнику, разрешая войти. Паладина он будто бы и не заметил.

– Садись и жди, когда его величество обратится к тебе, – велел его Святейшество и прошел на свое место. Аргусу оставалось только повиноваться.

– Итак, начнем наше собрание, – Креон поудобнее расположился на троне и настроился на нужный лад. Сейчас ему предстоит выслушать то, что скажут князья, и речь их воспринимать и соотносить с реальностью всегда было трудно. Цифры, которыми они сыпали направо и налево, имели мало общего с настоящими людьми, территориями и оружием, зато наглядно демонстрировали расклад предстоящего похода, – Что мы имеем?

– Войско, – начал один из князей, имя которого король знал, но постоянно забывал, – Имеем мы войско, которое составляет одну десятую от мужского населения страны. Туда набирались мужчины с восемнадцати лет от роду и до сорока, разумеется, покрепче. Отсюда у нас хорошо укомплектованная армия, в состав которой входят три рода войск – кавалерия, стрелки и пехота, а так же отдельно сформированная ударная группа, состоящая, в основном из магов.

– В основном? А из кого еще? – не понял Креон.

– Аргус и несколько рыцарей, подчиняющихся его ордену, – уточнил князь, – Шансы на победу достаточно велики, но нельзя недооценивать врага, потому что, несмотря на то, что мы знаем лишь дорогу до цитадели, да то, как выглядит она снаружи, остальное остается тайной, окутанной мраком, в том числе, внутреннее её строение. Шпион не смог попасть внутрь, и если бы он даже попытался, – он нервно оглядел своих коллег и снова уткнулся в свиток, почти закрывая им свое лицо, словно таким образом собирался скрыться с нескольких пар любопытных глаз, – У нас не было бы и такой информации. В случае победы, нам достанется одна четверть континента.

– Однако если территория и станет нашей, неизвестно, сколько еще будут происходить конфликты между нами и местными жителями, – осмелился сказать один из князей, совсем молодой, сын одного из наиболее влиятельных людей, когда-либо входивших в королевский совет, но увы, его отец не так давно погиб, обрушив на сына титул и положение, однако, он не планировал так скоро покидать этот мир, и отпрыска на свое место должным образом не подготовил, так что тот пока пытался справляться, и искренне хотел показаться поосведомленнее, но как себя вести – пока не знал.

– Скажите мне, почему должны происходить конфликты между нами и местными? – возмутился король, – Кто мы?!

– Освободители, – дрожащим голосом вклинился тот, что постарше, нервными пальцами перебирая свитки, он хотел как можно скорее сгладить обострившуюся ситуацию, – Мы освободители, ваше Высочество.

– Освободители, – подтвердил Креон, кивком головы показывая, что ответ его устроил, – А как часто на освободителей набрасываются с факелами и вилами?

– Он просто не до конца понимает, – заступился старший, – Молодой, должность упала на него неожиданно. Простите ему его глупость, – он возмущенно сверкнул глазами в сторону ещё молодого, но уже князя.

– Виноват, – тот прикусил язык и смущенно уставился в свои свитки.

– Виноват, – задумчиво повторил Креон и кивнул главному, чтобы тот продолжал, – Давай дальше.

– Дальше. Мы не знаем точного состава вражеской армии, но кое-какие крупицы информации все-таки имеются. Итак, нам известно, что в ее составе имеются люди, оборотни, вампиры и еще ряд существ, описанных здесь, – он достал из-за пояса еще один свиток и демонстративно вытянул его вперед, – Если вы позволите…

– Ну, ну, давай уже его сюда, – Креон снял кольцо и покрутил его вокруг пальца в нетерпеливом жесте, затем дождался, пока престарелый князь сделает ряд широких шагов, упадёт на одно колено и вытянет руки вперед, склонив голову так низко, как только сможет. Король с трудом удержался от того, чтобы не пнуть того ногой. Ну почему они так и не научились разбирать, когда уместны все эти почести, а когда гораздо разумнее просто взять и донести информацию как можно быстрее. Наконец, свиток очутился у него в руках. Он наскоро пробежался по нему глазами.

– Вы уверены? – его голос слегка дрогнул, а на лбу выступила испарина, – Вы что, серьезно считаете, что десяти процентов хватит на то, чтобы справиться… С таким?! – его палец уткнулся в рунические письмена.

– Да хватит, даже немного останется, – попытался разрядить обстановку князь, но собравшиеся бросили на него возмущённый взгляд.

– Понятно, – Креон помрачнел, – Что еще мне скажете?

– Есть еще отчет по оружию и облачению, – еще два свитка легли ему на стол, – Все данные там. Мы попытались сэкономить так много, как только смогли. Не стали полностью обмундировывать латных воинов.