Шоу будет продолжаться

Затем я попросил сфотографироваться на память с Путиным, но мне фото так и не прислали, мы фотографировались на камеру съёмочной группы Путина»

«Как вы думаете кто виновен в трагедии?»

«На мой взгляд, виновны те, кто допустил нарушения в конструкции, кто халатно отнёсся к противопожарной безопасности, кто разрешил сдавать в эксплуатацию это здание с явными нарушениями. И вообще это ведь бывшая кондитерская фабрика стала вдруг торговым центром. Все что случилось – это по вине халатного отношения людей. Здание большое, и оно само по себе представляет опасность, так как в нем не было окон… система безопасности должна была быть максимально хорошо налажена и работать в полной мере».

«Чувствуете ли вы теперь себя в безопасности в торговых центрах и других местах общего скопления людей в нашей стране? Как можно доверять нашему государству?…Смотрю на интервью родителей погибших людей и плачу… вот отвели детей в кинотеатр на смерть….»

«Мне искренне жаль родителей и родственников погибших. Это просто в голове не укладывается, что дети пошли в торговый центр и не вернулись обратно! На дворе 21 век, и я не удивлён, что сейчас любую проблему можно решить. То есть не решить, а закрыть на нее глаза. Все зависит на сколько эта серьёзна проблема, и сколько ты готов денег отдать, чтобы все решить. В любом ТРЦ я себя не чувствую в безопасности…»

Время – бить в набат о преступной халатности властей, по причине которой происходят и будут происходить подобные трагедии. Достаточно посмотреть на обстоятельства несчастья. Неработающая система оповещения о пожаре, отсутствие системы пожаротушения, использование при строительстве легковоспламеняемых материалов, закрытые пожарные выходы, абсолютная неготовность пожарных служб к трагедиям таких масштабов, отсутствие элементарных средств по спасению людей – люди падают из окон прямо на асфальт. В игровой комнате не было даже огнетушителя… сколько еще мы будем прощать власти и хоронить близких…сколько еще…

О коронавирусе. Коротко об одном случае.

Эпидемия – это когда туберкулёзная палочка передаётся как эстафетная.

 Ашот Наданян

17 ноября исполнился ровно год как впервые коронавирусом заболел 55-летний китаец. Потом вирус разлетелся по миру. Быстро и беспощадно. Оставил врачей без сил, людей без надежды, а нашу весну без привычных праздников. В России на данный момент цифры по пандемии составляют примерно такую картину – заболел 1 971 013 человек, умер 33 391 человек, выздоровел 1 475 904 человека. Заболевшие есть в 191 странах, и всего заразившихся по всей планете – 54 992 574 человека, а умерших 1 326 768.

«Мы были постоянно дома с марта и устали все, конечно. Сидишь дома в страхе, да еще и новости по телеку с ума сводят своими цифрами. Я знаю людей, которые заказывали продукты на дом и дезинфицировали каждый принесенный из супермаркета пакет. По-моему, это уже паранойя. Мне было страшно только то, что, если я вдруг заболею, то на меня ИВЛ не хватит. Но «по-русски» все же надеешься, что тебя-то точно обойдет…», – рассказывает мне в интервью Светлана – жительница Краснодара, которая буквально неделю назад вернулась с того света – у нее была пневмония с 85 процентным поражением легких – последствия ковид-19.

«Как вы заболели? Ведь вы не работаете сейчас, из дома только в маске и перчатках. Дача да дом. Получается, этот вирус везде?»

«Я поехала на поминки к человеку, который умер от коронавируса. 40 день. Помогала родственникам накрыть стол. На поминках был знакомый, который к тому времени уже переболел бессимптомно. Он вышел из отпуска, проработал неделю, чувствовал себя отлично, а потом начались все характерные признаки. Пошел на больничный. Следом за ним заболела его жена и мать. Полный лазарет. Но поминки случились уже через месяц как их всех выписали. Никто, кроме меня больше не заразился».

«Как вы поняли, что это коронавирус?»

«Никак. Только в больнице потом… А, так я дома неделю болела. Было все похоже на обычную простуду. Только без соплей и кашля. Я не думала, что могла заболеть. Я ходила в маске, там практически ни с кем не разговаривала, ехала в своей машине. Началась дикая головная боль, слабость, ломота в теле. На четвертый день пропали из жизни все запахи. Кушаешь все, словно резину безвкусную, аромата собственных духов не чуешь. Когда поднялась температура до 39 и не спадала два дня, то я поехала и сделала КТ. Там уже врачи увидели симптом «матового стекла». Это один из нескольких признаков коронавируса».

«Что за симптом? Как такие легкие отличаются от здоровых на снимке?»

«Могу только о своем симптоме рассказать. Симптом «матового стекла» – это нефункциональные участки легких, в которых альвеолы заполнены жидкостью или соединительной тканью. В норме такого быть быть не должно, а альвеолы на сканах КТ при ковиде темные – то есть заполненные воздухом. Этим и отличаются».

«Там в больнице было ли вам страшно? Ведь об этом вирусе говорят так много и столько смертельных случаев!»

«Конечно мне было страшно. Я чудом осталась жива. Но я видела, как от ковид умирают. А какое жуткое зрелище врачи в скафандрах, которые над тобой склоняются! Похоже на сцену из фильма ужасов. Это дико пугает. Я понимаю, что могла дома умереть. Ведь, когда я приехала уже 50 процентов легких было поражено, а потом сразу 85. Сейчас у меня восстановительная терапия – пью иммуномодуляторы».

«Получается уберечься от вируса невозможно?»

«Эпидемия началась у нас в марте. Я заболела в ноябре. Вот сколько времени прошло. Выходит, можно уберечься на какое-то время. Сейчас прививки апробируют, скоро будут делать. И будем мы уже с ним жить, как с другими вирусами живем. Привыкнем. И статистика станет просто цифрами. Страх уйдет», – Светлана тяжело вздыхает.

11 августа наша страна первой в мире зарегистрировала вакцину от коронавируса, которая получила название «Спутник V». Препарат был разработан Национальным исследовательским центром эпидемиологии и микробиологии имени Гамалеи.

Вакцинация от коронавируса граждан, не входящих в профессиональные группы риска, начнется до конца ноября. Всего в ноябре планируется направить для вакцинации более 650 тысяч доз препарата, еще 2,2 млн доз – в декабре.

К моменту выхода моей книги я думаю мы все научимся жить и принимать этот вирус. А пока берегите себя.

О тирании

Насилие питается покорностью, как огонь соломой. Владимир Короленко.

Насилие бывает разным, но именно с насилием в семье женщины встречаются чаще всего – по неофициальной статистике, до 70 процентов женщин когда-либо сталкивались с этой проблемой.

  Последний год в Сети набирает обороты флешмоб в поддержку закона о домашнем насилии, запущенный активисткой Аленой Поповой и блогером Александрой Митрошиной. Соавторами выступили еще 12 человек, в том числе блогеры с аудиторией до 2 млн человек. Они выложили в Инстаграм фотографии с макияжем, имитирующим синяки, ссадины и кровь, под фото «я не хотела умирать». Флешмоб поддержали многие, было выложено более 6000 фотографий с личными историями девушек и призывом поддержать законопроект. Активисты собрали уже около 100 000 подписей под петицией. Эти девушки требуют принятия закона, который есть уже в 146 странах мира. В качестве аргументов – суровая статистика. В России сейчас 16 миллионов жертв домашнего насилия (по данным Росстата), 80% женщин, обвиненных в убийстве, сидят за самооборону при домашнем насилии. Из них – 2488 дел по статье 105 УК РФ «Убийство». За новый закон активисты бьются уже более пяти лет. Его пока так и не приняли. Поэтому насильники продолжают бить своих жертв, потом спокойно платят штраф из семейного бюджета, ждут год, чтобы не было повторных побоев, и бьют снова. Если бы завтра начал действовать этот закон и государство защищало не насильников, а жертв, не было бы всех этих ужасных историй… Маргарита Грачева осталась бы с обеими руками. Наверно, вы слышали эту нашумевшую историю о женщине, которой муж отрубил руки. Сейчас у нее бионический протез. Недавно она выпустила книгу, повествующую о том чудовищном вечере, когда ее муж вывез в лес и там издевался. Потом сам ее отвез в скорую. Сейчас он отбывает срок в тюрьме. Маргарите, можно сказать, повезло… Яне Савчук, Алене Вербе, Оксане Садыковой – меньше. Они мертвы, погибли от домашнего насилия.

Итак, что же представляет собой предлагаемый закон? Он состоит из трех пунктов: первый – определение домашнего насилия и его видов. Второй – введение охранных ордеров – предписаний, которые выдает суд или полиция. Это запрет на насилие, угрозы, преследования. Третий – перевод всех дел о насилии в сферу частично-публичного и публичного обвинения. То есть жертву защищает государство. Ведь несправедливо, если жертве надо самой собрать доказательства, идти в суд, нанять адвоката, а насильнику за наши с вами налоги адвоката бесплатно выдает государство.

Сами понимаете, что найти жертву бытового насилия не составило труда. Я просто пришла в Кризисный Центр для женщин. Адрес учреждения не указывается на официальном сайте и социальных сетях центра по причине сохранения безопасности женщин. Конкретно этот центр в городе существует около 10-ти лет. Работает круглосуточно. Он бесплатно оказывает социальные услуги женщинам, подвергшимся физическому или психическому насилию в семье, матерям, потерявшим жилье или работу, оказавшимся в экстремальных психологических и социально-бытовых условиях. Здесь женщин консультируют психологи, терапевты, юристы. Тут проводятся коррекционные занятия с учителями-логопедами, занятия в тренажерном зале, в творческой и швейной мастерских. В центре два отделения. Первое – стационарное: для женщин, в том числе с детьми. Отделение оборудовано уютными комнатами на 20 койко-мест. Второе – консультативно-профилактическое: социальные услуги женщинам здесь предоставляются в режиме полустационарного посещения. Также в учреждении открыта служба экстренной психологической помощи.

В центре тихо и чисто. Напоминает санаторий. Там за чашечкой чая мне готовы были рассказать самые разные истории… К моему удивлению, среди этих девушек я увидела тех, кто оправдывает домашнее насилие. Они говорили что-то типа: «это мне надо было думать, за кого выходить замуж», «я от него зависела материально, мне некуда было идти», «я ему изменяла, я сама виновата…» И все эти истории начинаются одинаково: «красиво ухаживал, одаривал цветами, водил в кино, читал стихи»… Со мной побеседовать согласилась девушка, которая представилась Анжелой.

«Все девочки, которые здесь – счастливицы. В том плане, что они не на кладбище. Не инвалиды. Они пришли сюда, значит, они решили уйти от агрессора. А это уже верный путь. Моя история закончилась много лет назад… Я после школы – молодая дурочка, влюбилась в своего соседа по подъезду. Он был старше меня на восемь лет. Мы начали встречаться, он был приятным, обходительным, никакой агрессии по отношению ко мне не проявлял. Говорил всегда ласково. Везде за меня платил. Это так подкупало. Он мне даже сумки не разрешал носить: «Я мужчина, я несу!» – говорил он».

Первый конфликт, переросший в драку, случился у Анжелы с ее парнем только через несколько месяцев.

 «Он выпил, стал склонять меня к анальному сексу (извините за такие подробности), на что я не была согласна. После отказа оттаскал меня за волосы, дал ногами по животу. Я вырвалась, убежала. Надо было сразу прекратить всё. Не верьте, что если один раз ударил, то больше не будет. Будет. Это как ком. Который катится с горы, его уже не остановить. Утром он позвонил, слёзно молил о прощении. Попросил прийти к нему, я так и сделала. Плакал, упрашивал простить, предложил переехать к нему. Я согласилась – мне он ещё продолжал сильно нравиться. Думала, ну выпил человек – наверно, спьяну не думал, что делает. Ну, я тоже язык за зубами не держала – перечила, раздражала его».

Через неделю Анжела переехала к своему абьюзеру жить.

«Моя проблема была в том, что я его оправдала. И оправдывала постоянно. Я подумала, что все будет хорошо, что то, что было – случайность… и перевезла вещи, стали жить вместе. Это было второй роковой ошибкой… Мои родители были против наших отношений, и по настоянию отца я поехала учиться в Санкт-Петербург. Там я только училась, ни с кем не знакомилась. Мы поддерживали связь с Ромой, постоянно созванивались. Я очень скучала. Я отучилась первый курс, и моя «ненормальная любовь» позвала меня обратно. Мы решили вопрос с родителями, он меня якобы ждал год – как потом я узнала, он всё это время изменял с разными девушками. Я вернулась обратно в Краснодар, перевелась на второй курс из Санкт-Петербурга, начала снимать квартиру. Он переехал жить ко мне. Поначалу всё было замечательно. Я даже думала, что я правильное решение приняла остаться с ним. Да что там – волк в овечьей шкуре. Но потом началось… Он мне не разрешал ни с кем близко общаться, кроме его друзей, максимум – общение в институте, «привет, пока». Мне нельзя было выходить куда-то без его разрешения. Мобильный он мой постоянно проверял – звонки, смс. Иногда пощёчины давал, когда ругались».

Анжела рассказывает, что в 20 лет она стала хмурой, медлительной и вечно недовольной. Она всего боялась, стало застенчивой, мало улыбалась, не ходила в театры, клубы, как ее ровесницы.

«Ты озираешься вокруг и тебе кажется, что все всё знают, что тебя жалеют. «Это я, девочки, о шкаф ударилась, это я в темноте стол не увидела…», потом отмазки заканчиваются и ты просто молча мажешь тоналкой синяки и носишь водолазки по самое горло, когда на улице 30 градусов тепла».

Анжела рассказывает мне эту историю в коридоре центра. Некоторые девушки останавливаются около нас, садятся рядом на кушетку. Кто-то понимающе кивает, кто-то смотрит в свой гаджет, но при этом слушает.

 «Я превратилась в женщину-домохозяйку. Только обслуживала Рому. Ничего не видела, кроме плиты, пылесоса и телевизора. Единственное развлечение – просмотр фильмов. Он работал, но на меня  не тратил ни копейки. Часто приходил домой пьяный. Свои деньги он откладывал на покупку квартиры. Жили за счёт моих родителей – они достаточно обеспеченные люди. Они платили за квартиру, еду. Они давали деньги мне, но он постоянно их у меня просил. Все каким-то образом тратилось только на Рому – посиделки с друзьями, сигареты, ремонт его машины – то одно, то другое… пиво, которое он каждый день пил. То, что оставалось мне… я тратила на продукты. В такой обстановке единственная доступная радость – это «мороженко» или шоколад…. Но все это время между нами сохранялась близость. И она была потрясающей. Несмотря на ссоры, в постели он меня понимал во всем. Но деньги… Что-либо купить мне из одежды или обуви можно было только на рынке и не чаще одного раза в два месяца. Летом я, он и моя сестра поехали в отпуск в Калининград, жили у моих родственников. Снова за их счёт. В первый раз моя младшая сестра увидела, как он меня бьёт, когда мы не захотели включить по телику его любимую передачу. Я сидела на кровати, он кулаком ударил мне в лоб, я очень сильно ударилась затылком о стену. Моя сестра была в шоке. Естественно, все переругались. Но делать нечего, выгнать его некуда, билеты куплены. До возвращения домой снова помирились».

Терпение у Анжелы лопнуло только зимой.

«Мы гуляли с Ромой, случайно встретились с моим одноклассником, я спросила у него разрешения пригласить в гости друга. Была удивлена, но мне разрешили. Мы пришли к нам домой, посидели, выпили, одноклассник предложил нам всем пойти погулять по городу. Рома отказался, а я… То ли выпитые несколько бокалов вина ударили в голову, то ли наличие друга придало мне смелости, но я уверенно заявила, что пойду. Одноклассник сказал, что подождёт на улице – жаль, что не дождался, не вернулся к нам в квартиру. Рома стал кричать, что я шлюха, потом бить так, как никогда раньше. Я вырвалась, выбежала в подъезд, начала кричать: «Помогите!». Никто из соседей так и не вышел. Мне кажется, люди просто боятся сами – вот и сидят по своим квартирам. Рома затащил меня обратно в квартиру, поднёс бритву к горлу, сказал, что убьёт, если буду орать. Я вырвалась, выбежала на балкон. Ночь, на улице ни души. Одноклассника моего уже не было. Я стояла на балконе, смотрела вниз и ревела. Было желание прыгнуть вниз, не смогла, слишком люблю жизнь… Я час стояла где-то, ждала, когда Рома успокоится. Я так замерзла. Та зима выдалась особенно холодной. Рома сам постучал, спокойно попросил вернуться в комнату. Вышла и все началось, как по сценарию… он упал в ноги, целовал колени, плакал, просил прощения, сказал, что больше такого не повторится. Я смотрела в его лицо и понимала, что ненавижу его. Но всё… меня отпустило, ничего слышать и знать о нём не хотела. Я поняла, что только что могла умереть. И этот страх перед смертью пересилил все. Я ему сказала, чтобы уходил, или уйду я. Спокойно. Но все равно было страшно. Сказала, что мне надо побыть одной и подумать обо всем. Но я знала, что уже никогда к нему не вернусь. Он отдал мне мой телефон. Ушел. Без вещей. Я тут же позвонила отцу, сказала, что мы расстались с Ромой, что хочу прямо сейчас к родителям. Папа забрал меня утром. Не стала рассказывать, что Рома меня бил. Хотя это и так было видно по мне – синяки были на лице, руках. Родители корректно молчали первое время, но потом мы поговорили… и стало легче».

На этих словах девушка, что сидела рядом, не выдерживает и начинает плакать.

«Сколько раз я пыталась уйти, сколько раз говорила себе: «Все». Но потом всегда находилась причина остаться!» – говорит она нам и всхлипывает.

«Быть жертвой – очень выгодная позиция… из этого ада сложно выбраться психологически…» – вставляет свою ремарку другая девушка.

Их троих объединяет одно – очень грустные глаза. В них как будто погасла жизнь. Надеюсь, временно. Анжела продолжает свою историю:

«Мама хотела, чтобы я пошла в полицию. Но я не захотела обострять ситуацию. Мазала синяки левомиколем и ревела при каждом воспоминании. Особенно тяжело было прощаться с ним, как с любовником. Почему-то такие мужчины оказываются просто невероятно хороши в постели. Это не одна я так говорю. Он ещё пытался звонить, но родители запретили ему это делать, припугнули полицией. Вскоре и звонки прекратились. Собственно, на этом наша история и закончилась. Я не видела его уже много лет. Честно, было очень тяжело первое время. Настолько в замкнутом пространстве я жила. Мне казалось, что я сама виновата. Потом я долго не могла завести отношений. Всё боялась, что снова всё повторится. От каждого звонка в дверь я вздрагивала. А ночью снились его злые глаза и кулак, которым он замахивается… Многое вытесняется из памяти. Всё прошло, да и хорошо, что так кончилось, иначе не встретила бы своего мужа, с которым сейчас по-настоящему счастлива. Теперь я сюда иногда прихожу, помогаю девчонкам. Объясняю им, что не они виноваты в том, что с ними случилось… что оправдания насилию нет. Нет, и всё».

Та девушка, что все это время отстраненно смотрела в телефон, присоединилась к нашей беседе, засучила рукава кофты, придвинулась к нам и почему-то стала шептать:

«Если тебя бьет муж, как было в моем случае, то полиция неохотно в это лезет. То есть, если сожитель или любовник – то это чужой человек и в этом, мол, может скрываться угроза. А, если, муж – одна семья, одна сатана. Такая логика у них. Милые бранятся – только тешатся. Добрый мир лучше худой ссоры… Тут можно миллион привести поговорок. Девочка тут рассказывала, как ей полицейский вообще процитировал «Домострой», где написано, что женщину надо иногда бить, воспитывать. Так вот, однажды на мой вызов ехали целый час… когда они приехали, наконец, муж уже успел замести все следы нашего скандала – убрал все вещи, что раскидал, вытер кровь с кухонного пола. Это была моя разбитая губа. В общем, вышел, встретил их, прямо примерный семьянин. Сказал, что никто не ругался, что я впечатлительная, преувеличила все. А я сидела тихонько в детской около спящего сына, боялась выйти – муж меня запугал, когда услышал, что я вызвала полицию. Я с полицейскими через приоткрытую дверь разговаривала. Они составили протокол. Все это было названо административным нарушением. Потом муж заплатил штраф 500 рублей и все повторилось. На четвертый раз я от него ушла с диагнозом – сотрясение мозга. Почему не раньше? Потому что думала, что этого не будет больше. Оправдывала, что у мужа тяжелое время. Его как раз тогда с работы уволили. Они все – отличные манипуляторы и хорошие притворщики. Мы когда здесь друг другу о бывших рассказываем, складывается такое ощущение, что это все один и тот же человек….»