Горизонт Времени, или Узоры на панцире Черепахи. Серия «Кривая Будды»

– Понятно, – пробормотал друг и тихо вздохнул.

В классе, где учился Таир, все были старше него, и он надолго стал слегка выпавшим из пространства разговоров своих одноклассников о другой, почти уже взрослой для его лет жизни. Старше него почти на год была и Ленка. И в то время как парни из класса уже начинали потихоньку исследовать прелести своих одноклассниц, Таир оставался в глубоком неведении о происходящем вокруг. По сути, он был ребёнок, сознание которого спало сладким сном и не собиралось взрослеть ни за какие коврижки. Он не был, как говорят сегодня, «ботаником» – при пацанах он неплохо ругался матом, умел, но не любил, курить сигареты, мог, если требовалось, подраться и, в принципе, был своим по всем параметрам стайки одноклассников. Но в то же время его интересовали вещи, которые на ту пору были абсолютно всем без надобности. Он часами зависал в школьной библиотеке, изучая в крохотной читальной комнате энциклопедию Эрмитажа с работами Леонардо да Винчи и Микеланджело, или вдруг увлекался астрономией и подолгу разбирался в различиях между «белым карликом» и «красным гигантом», а однажды целый месяц был полностью погружён в исследование библиотечного фонда по теме Тунгусского метеорита. Надо ли говорить о том, что библиотекарша его просто обожала, и к концу восьмого класса в школьной библиотеке не было, пожалуй, ни одной книги, которую он не прочитал бы или как минимум не ознакомился с её содержанием. Память у него была феноменальная, да к тому же не только зрительная, но и память моторики, когда он, не помня страницы в книге, просто воспроизводил нужное количество движений и книга всегда открывалась там, где нужно. Возможно, благодаря всем этим прочитанным книгам он возводил абсолютно всех женщин в идеал. Идеал такой необыкновенной высоты, что любые думы о чём-то телесно-земном в его понимании женщины были абсолютно неприемлемы. Даже идей на эту тему не возникало. Ну, то есть, он, конечно, замечал и видел безостановочно нарастающую красоту учившихся с ним девчонок, но его отделяло от них всего лишь одно слово – любовь. Без её наличия в его идеальных грёзах и фантазиях иного контакта с женщинами возникнуть и быть не могло никак. Вероятно, поэтому он не замечал томные взгляды других девчонок, кроме той, в которую сам был по уши влюблён.

Ленка ходила в цирковую студию при городском Дворце культуры. После школы она часами пропадала там, и это было не просто увлечение – она всерьёз готовилась к поступлению в цирковое училище, собираясь по окончании учёбы поехать в Ленинград для сдачи экзаменов и, поступив, учиться там своему искусству. Она была пластическим акробатом. Однажды перед весенними каникулами весь класс ходил на представление цирковой студии, где Ленка под знаменитую в то время музыку из фильма «Крёстный отец» исполняла свой сольный номер. После представления, придя домой, Таир никак не мог отделаться от мысли, что когда он смотрел на Ленкино выступление, его всецело захватила не её почти идеальная пластика, а мелодия, под которую Ленка выступала, и это его ужасно раздражало. Было совершенно непонятно, почему какая-то музыка полностью вытеснила из сознания образ той, которую он почти боготворил.

Десятый класс Таир окончил с хорошими оценками, но на семейном совете было принято странное решение, круто повлиявшее на всю его следующую жизнь. Планов, куда идти учиться или работать, у Таира никаких не было. Родители у него были заводские, хотя мать сама родом из каких-то интеллигентов, поэтому либо на завод, либо поступать учиться, но куда? Из вариантов перебрали всё, что возможно было перебрать: военные училища, строительный институт, химический техникум и прочее, и прочее, благо справочник учебных заведений был толст и понятен. И тут старенькая бабушка Сима подошла с объявлением о наборе в художественно-реставрационное училище по мозаике. Училище было ленинградское, и решение семейный совет принял моментально: Таир едет в Ленинград, поступает в училище, а параллельно учится на курсах для последующего поступления в Ленинградский строительный институт на факультет «Строительство мостов и тоннелей». Решение приняли, и через пару недель Таир был уже в Ленинграде, имел беседу при поступлении, принят был без экзаменов и остался там учиться. Училище было никаким не художественно-реставрационным, а обычным ПТУ строительного профиля, и там Таир стал облицовщиком-плиточником-мозаичником четвёртого разряда.

Через полгода учёбы он узнал из Серёгиного письма, что Ленка поступила в своё цирковое училище и тоже учится в Ленинграде. В письме Серёга сообщил Таиру Ленкин телефон, и он ей позвонил. От волнения с трудом произнося слова, Таиру удалось договориться о встрече со своей мечтой – Ленка назначила ему место возле входа в цирковое общежитие в шесть вечера следующего после звонка дня. В тот вечер Таир прождал Ленку до часа ночи, но она так и не появилась. Он подобрал на земле кусочек известняка и, написав на стене около входной двери огромными буквами: «Я был. Я ушёл», – отправился к себе. Ночи были белые, и к утру, пройдя половину города пешком, он добрался до своего общежития.

Однажды через много лет ему позвонил друг Серёга и сказал, что в ближайшую субботу будет встреча одноклассников и, между прочим, там будет Ленка, с которой он не виделся со школьной поры. Ощутив в груди слабый толчок волнения, Таир сказал, что придёт, но чтобы не напиваться со всеми, решил поехать на своём автомобиле. В какой-то довольно приличной столовке собралось человек около тридцати – бывшие одноклассники из двух параллельных классов. Когда он вошёл, намеренно опоздав минут на двадцать-тридцать, все были навеселе. Его дружно приветствовали и посадили за стол напротив Ленки. Она почти не изменилась: та же фигурка, тот же живой взгляд, только отпечаток иной жизни мгновениями угадывался за весёлой и уже в подпитии маской. Собравшиеся одноклассники, через пять минут потеряв к Таиру всякий интерес, сначала спели песню «Как здорово, что все мы…", а потом начали вспоминать школьный выпускной, хохоча над тем, как они после бокала шампанского тискались в тёмных уголках школьных коридоров. Затем кто-то произнёс очередной тост, и все стали совсем пьяны. Таир вышел покурить в полуосвещённое фойе, а через минуту туда пришла Ленка. Перекинулись парой фраз, и вдруг Ленка разговорилась: про Ленинград, про мужа, который не пустил её учиться в Германию, и про то, как она прочла его надпись на стене и всё хотела ему позвонить, но вот была чудовищно занята на гастролях. Затем она неожиданно приблизилась к нему, дыша перегаром, расстегнула молнию у себя на джинсах и, схватив его руку, запустила её к себе в трусы. Таир выдернул руку и, велев ей обождать его, вышел на улицу. На крыльце стоял и курил Серёга. Таир встал рядом, и вдруг его стало трясти. Трясло и колотило сильной дрожью, дрожало всё тело. Он был в полном сознании и не понимал, что с ним происходит, не испытывал никакого волнения, никакого переживания и вообще никакой тревоги или беспокойства, но трясучка реально была и била его с ног до головы. Через минуту она вдруг прекратилась, и ноги неожиданно стали подкашиваться.

– Что с тобой? – Серёга подхватил его под руку. Ты чуть не упал.

– Да голова что-то закружилась. От воспоминаний, наверное. Ладно, Серёг, поеду, пока не стемнело совсем, созвонимся. Ленке привет передай.

– Ну бывай, не пропадай, – ответил Сергей, и Таир, заведя машину, укатил к себе домой.

Позже, много позже один весёлый и авторитетный йог при встрече сказал Таиру про ту трясучку, что так его покинул Дух Прошлого. Потом каким-то своим, особенным образом прищуренным глазом осмотрел Таира со всех сторон и тихо сказал:

– А у тебя, брат, теперь совсем нет Прошлого. Дух с собой забрал. Слышал я про такое, но вот чтобы самому видеть – первый раз. Выходит, радоваться тебе надо.

И авторитетный йог заржал как конь.

Узор №8

Ленинград

Осенью произошло событие, сильно изменившее восприятие Таира. Он жил в это время в общежитии училища. Комната на четверых располагалась на четвёртом этаже, и в ней жили якут Санька, немец Тиссен, кореец Лёха и он – русак Таир. Выходным днём, ближе к полудню, в канун большого осеннего праздника они с соседом по общежитию – якутом Санькой, строили планы на воскресенье. Вдруг в комнату вломился здоровенный пьяный парень лет тридцати, с третьего этажа, работавший монтажником на стройке и живший под ними.

– А ну, пацаны, быстро связали мне простыни. Я ключ потерял от комнаты. Сейчас через окно полезу, а вы простыни держите.

– Так высоко же. Может, к коменданту сходить?

– Высотники высоты… не дрейфят, – выговорил он пьяной речью. – А комендант с меня деньги вычтет или из общаги выселит. Я и так задолжал ей ползарплаты.

– Вдруг простыни непрочные?

– Харош базарить, вяжите, пока по шеям не навалял.

Таир с Санькой послушно сгребли со всех кроватей простыни и быстро связали их в длинный, около десяти метров, канат. Монтажник проверил на прочность каждый узел и, открыв окно, выбросил в него один конец. Второй он велел держать Таиру с Санькой, а сам, встав на подоконник и держась за этот канат, стал спускаться. Когда он прополз по простыням всего полметра, они оборвались. В руках парней остался лишь рваный конец каната. Таир подошёл к окну и выглянул. На асфальте лежало тело монтажника. Секунд пять оно билось в конвульсиях, затем затихло, и из-под него стала вытекать струйка крови.

Через полчаса парней забрали в милицию для допроса. Там почти до полуночи их вместе и по отдельности допрашивали на предмет того, не выбросили ли они монтажника в окно сами, по сговору или в процессе драки. Но парням нечего было придумывать, их показания сходились, и их отпустили. Правда, потом в течение недели вызывали ещё пару раз, но дело закрыли. В общежитии это событие волну не вызвало, разговоров никаких не было, только соседи того парня по комнате дней через десять вызвали Таира с Санькой к себе и напоили их водкой «на помин души», а потом сказали, что замирили с ними и что в общаге их никто не тронет. Таир тогда блевал всю ночь от огромного количества выпитого.

После того как всё улеглось, на Таира накатила тоска. Он почуял одиночество, у него возникло ощущение дикого зверя, которого изловили и посадили куда-то в вольер, за перегородку, из-за которой, будучи в неволе, он наблюдал чью-то чужую жизнь. Он вдруг обнаружил, как ему безразличны этот монтажник и его соседи по комнате, менты со своими допросами, комендант общежития, учёба, работа и само общежитие. Нет, он не невзлюбил их, а вдруг стал к ним равнодушен. И ещё страшно сильно захотелось домой. Чтобы унять тоску, целый месяц он ходил в любое свободное время в Эрмитаж, а потом вдруг полюбил Театр музыкальной комедии. На «Труффальдино» он бывал подряд четыре раза и знал наизусть имена всех актёров. Потихоньку хорошее настроение вернулось к нему, но ходить в одиночку по музеям и театрам Ленинграда он не бросил.

Осенью всю группу, где учился Таир, перевели в Колпино, на отделку новых корпусов Ижорского завода. Там же, в Колпино и прописали в общежитии.

А весной, в апреле следующего года, его призвали в армию.

Узор №9

Армия

В армию Таир призывался из Ленинграда. В канун призыва он постригся наголо, и голова стала круглой, как глобус. Смотря на себя в зеркало, он сильно удивлялся своему новому образу. Санька-якут, такой же обритый, как и остальные призывники, собрал всех четверых, и они укатили к его друзьям в институт Герцена в Ленинград. Там девчонки-студентки, Санькины землячки, угощали их вкусным ароматным чаем и тортом «Муравейник». Таир раньше никогда не пробовал такого торта, но очень стеснялся и ел мало. Вечером уехали обратно в Колпино, а с утра уже были на призывном пункте, откуда их и ещё два десятка парней перевезли в сборный пункт в Ленинград.

Сборный пункт был настоящим табором. Призывников было много, и каждый располагался где и как придётся – кто на полу, кто на скамейке, кто на стуле. Но атмосфера царила дружески радостная и возбуждённая. Ленинградские, коренные, весело пили одеколон, не стесняясь сержантов, которые никого не трогали и лишь следили за общим порядком.

– А нам можно – мы присягу не приняли, – говорил всё время один из призывников, которому лет уже было около двадцати пяти, самый взрослый из всех. «Гуляй, пацаны, пока ружьё не дали». И все ржали над его словами, так что стены дрожали. И ещё все курили. Дым от папирос и сигарет стоял такой густой, что дышать было тяжело.

Наконец, всех вывели на улицу, построили, выпотрошили весь одеколон и, погрузив в автобусы, отвезли на вокзал, а через полтора-два часа весь призыв, распределённый по вагонам и полкам, уже ехал куда-то. Как оказалось потом, в Белоруссию, в город Молодечно. Ехали долго, с перестановками вагонов, с долгими стоянками и какими-то стыковками. По дороге пацаны играли в уцелевшие карты и допивали закуркованный одеколон. А на редких остановках, которые случались на вокзалах каких-то городков и полустанков, кричали в открытые окна: «Девушка в красном, дай нам несчастным…» и ржали потом всем вагоном.

В Молодечно прибыли поутру. Там всех отправили в баню, потом их осмотрел доктор, и получившие обмундирование и амуницию призывники были распределены в «отстойник» – казарму для новобранцев. В «отстойнике» пробыли чуть больше месяца. Там всех приучили к расписанию и распорядку, научили рано вставать, делать зарядку, шить, пришивать и подшивать, заправлять кровати и мыть полы, а также дневалить. Через пару недель на общем построении отобрали каких-то спортсменов в спортроту, каких-то музыкантов в музвзвод, каких-то электриков в хозвзвод, а остальных отправили на репетицию Парада Победы к девятому мая. На репетиции все по команде изображали какие-то боевые действия с криками «Ура!» и радостью победы. А после праздников приехали «покупатели» из каких-то секретных воинских частей и, набрав себе по команде новобранцев, разъехались. Таира забрали в Воронеж, а точнее, в Воронежскую «учебку» войск спецсвязи.

Вся служба пролетела для Таира как один вдох-выдох. Он словно повернул выключатель и поместил себя в отдельный сосуд жизни, похожий на аквариум. И там, поплавав отведённое время с местными рыбами, вернулся. Изо всех событий в армии Таир едва ли помнил пару эпизодов, да и те годились лишь для анекдотов на кухне под рюмку водки. Когда он, демобилизовавшись, приехал с сослуживцем Андрюхой в Ленинград, то они пошли к тому на квартиру и, переодевшись, сразу двинулись к пивному ларьку, о котором Андрей мечтал всю дорогу. Таир пива не пил вовсе, но с удовольствием решил составить компанию. Возле ларька стоял пьяненький парень и неторопливо отпивал из огромной кружки янтарную жидкость.

– А-а-а-а-а, Андрюха, здарова. Давно я тебя не видел, где пропадаешь? – закричал он пьяным голосом.

– Я, вообще-то, в армии служил два года, – ответил Андрей.

– То-то я смотрю, тебя нет и нет. Думал, в КПЗ, что ли, так долго сидишь?

– Вот идиот. Ничего не меняется, – проворчал в ответ Андрей.

От Андрея Таир поехал в Колпино, где снялся с учёта в военкомате и отправился домой, на родину. Когда он, приехав с вокзала, стоял у своей квартиры и звонил, дверь открыла мать. Увидев его, она спокойно, словно он сбегал только что в булочную, сказала:

– Проходи, чего встал.

Таир, зайдя в квартиру, разулся и прошёл в свою комнату, где, не раздеваясь, лёг на кровать и уснул. На этом вся его армия и весь его Ленинград закончились.

Узор №10

Книга суккуба

Он никогда не придавал значения снам, в которых ему являлись женщины и занимались с ним сексом, а относил их к обычным, хоть и очень ярким. То, что это были суккубы, он узнал позже и долго был уверен, что какие-то существа, соблазняющие его во сне. Как и бо́льшая половина человечества, впрочем. Однажды, уже после армии, он беседовал со своим знакомым и очень авторитетным йогом на тему того, как и где набраться энергии, хотя в ту пору в энергиях он мало чего понимал. И авторитетный йог авторитетно заявил, что если и возможно энергетическое пополнение тела, то есть одна верная, но маловероятная возможность:

– Друг мой, следует осознать себя во сне и выследить там какую-либо сущность, а затем схватить её и удерживать, пока она не отдаст все свои энергии тебе. Говорят и пишут, что способ верный, но я что-то не встречал людей, осуществивших подобное практически.

После его слов Таир долго размышлял, как отследить сущность, и что это за сущность, и как её удерживать. И сколько этих сущностей надо поймать. И где вообще гарантии верности метода? В общем, он тему эту забыл, пока к нему во сне не явился достаточно мощный суккуб в виде шикарной и соблазнительной женщины. Чего только она не вытворяла с ним. Секс, который суккуб устроил ему, был до того яркий и насыщенный, что воспоминания долгим шлейфом тянулись весь день до самого вечера, а следующей ночью всё повторилось с новой силой и с этим же суккубом. Утром Таир валялся в кровати, слегка обессиленный и в то же время как-то гармонично уравновешенный. Вяло текли мысли, и одна из них привела его к разговору с авторитетным йогом. В тот же миг его осенило:

– Так вот же они, сущности. И искать никого не надо, – вслух подумал он. – И как я раньше не допёр? Суккубы сами придут, а я стану их ловить. И чем больше я буду их ловить, тем больше энергий я приобрету, а чем больше я их приобрету, тем жирнее суккубы будут приходить. Блин, да это бесконечный источник. Так думал он, не имея ни малейшего понятия о том, какой темы коснулся и в чьи владения вторгается.

Своего первого суккуба, не очень мощного и похожего на вокзальную проститутку – разукрашенную и полуголую, он поймал легко. Просто прижал к себе и удерживал. Проститутка сначала дёрнулась пару раз в недоумении, а потом так шарахнулась вместе с Таиром об стену, что он даже во сне ощутил удар головой о кирпич. Но сам уже осознавал, что он делает, и не отпускал её, всё время думая о том, чтобы не проснуться раньше срока. Суккуб ещё пару раз вместе с ним метнулся по комнате, а потом затих, стал трястись мелкой дрожью и вдруг превратился в клочок серого тумана. Таир от удивления чуть не выпустил его. Туман недолго клубился, а затем очень быстро потёк в ладони Таира и улёгся где-то внутри его тела. Когда он проснулся, ощущения описать было невозможно. Тело распирало от избытка огромной мощи, глаза блестели, а тело… хоть вместо лампочки светись, и в голове была необыкновенная ясность без лишних слов и диалогов. Почти тишина. Он сел на край кровати и минут тридцать просто наслаждался эффектом, потом позвонил авторитетному йогу.

– Слушай, я нашёл способ, как управиться с сущностями, – сказал он и дальше вкратце описал метод.

– Никто не знает, чья это территория там, с суккубами. По крайней мере мне неизвестно. Но то, что ты там Первый из тех, кого я знаю как живых, – это факт. Держи меня в курсе и, если что – срочно звони, ты знаешь, о чём я. Береги себя.

О чём говорил авторитетный йог, Таир знал:

– Ой, плачет по мне одёжка с длинными рукавами, – проговорил в шутку, положив трубку телефона. – Ой, плачет.

В течение следующей недели он поймал ещё трёх суккубов. Сначала одного, похожего на тамаду-ведущую с какой-то свадьбы, а через день сразу двоих, пришедших к нему парочкой в виде смазливых японских школьниц. Парочка бесстыдно и без прелюдий стала заниматься с ним оральным сексом, и он помнит до сих пор, что очень сильно удивлялся во сне, как это они умудряются делать одновременно одно и то же вдвоём, но с одним-единственным объектом. Этих двоих он связал за волосы, и они мотали его по комнате минут тридцать, пока не обернулись всё тем же туманом и не улеглись внутри него. После этого сна Таир долго размышлял о нереальности ощущения одновременности двух параллельных фактов, пока не уловил, что каждого из суккубов он наблюдал разными сознаниями. То есть получалось, что суккуб был один, но видел его он ещё каким-то третьим и тоже сновидческим сознанием. Поэтому эти две японочки и умудрялись трахать его «одновременно отдельно».

«Ну и дела! Получается, что сознаний не два, – подумал он, а возможно, даже и не три. Надо посоветоваться с авторитетом».

Теория стала подтверждаться. Таир рос энергетически в своих ощущениях как на дрожжах. Его просто распирала необыкновенная мощь. Женщины на улице стали оборачиваться в его сторону. А ещё через неделю к нему во сне пришёл Змей. Чёрный и какой-то бесконечно огромный. Но он точно знал, что это тоже суккуб. И совсем-совсем не простой.

Уснул он, как обычно, немного устав на работе после ночной смены, днём. Во сне он обнаружил себя в комнате сидящим за столом и рассматривающим иллюстрации в какой-то книге. Неожиданно в дверь комнаты кто-то постучал. Стук был сухой и настойчивый, как удары барабанных палочек, но не громкий. Таир подошёл к двери, открыл её и тут же отскочил в испуге – в открытую дверь вползал огромный змей. Он был блестящий и чёрный. Таир замер посреди комнаты. Змей вполз, свил вокруг него пару колец и остановился напротив лица, глядя ему в глаза. Затем он разинул свою пасть, и из неё полился тихий убаюкивающий свист. Змей пытался что-то сказать Таиру. На того немедленно стала накатывать волна необыкновенного блаженства и ощущения какой-то очень неземной любви. Неожиданно змей захлопнул пасть и пропал, а Таир вылетел из сна и проснулся. Посмотрел на часы и удивился – спал он около четырёх часов. Подушка была влажная от пота, а трусы были все мокрые от… Отмывшись в ванной, он немедленно позвонил авторитетному йогу.

* * *

– Ну, что тебе могу сказать? – очень важно начал разговор авторитетный йог. – Ничего! Понятия не имею, с кем ты повстречался. Единственное, что приходит на ум, так это то, что во всех мифологиях Змей – это Правитель или Царь. Вероятно, ты побеспокоил или зацепил какое-то пространство высоких энергий, и какая-то шишка из этого пространства навестила тебя.

– А о чём эта шишка могла свистеть?

– Тут, друг ты мой, надо следовать тому, что происходящее необходимо принять за чистую монету.

– Как это?

– А вот как. Ты делаешь предположение или допуск, что к тебе явился Царь Суккубов. Он тебя высмотрел и увидел, что твоих энергий недостаточно для его аппетита и для набора более высокого уровня, разрешил тебе охоту на своих подданных, имея в виду, что когда-нибудь трахнет тебя сам и вернёт все энергии, только обогащённые твоим сознанием.

– Так он что, получается, кабанчика решил вырастить?

– Что-то типа того, если только наше предположение верно или хотя бы близко к истине.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

«Сказки Вселенной ОМ».