Черный волк

Света шла в нескольких метрах от сына с холщовой сумкой на плече и выбирала фрукты. Что и говорить, она, конечно, была очень красива, особенно здесь, на юге, в легком летнем платье и элегантной шляпе. Из-под платья виднелся большой живот. Я даже ахнул. Света была беременна! Рядом с ней шел какой-то мужчина, они разговаривали, Света смеялась, мужчина помогал ей нести тяжелые сумки с продуктами. Он нежно коснулся ее плеча, улыбнулся, она улыбнулась в ответ, что-то сказала.

Это был далеко не Миронов. Это был новый ухажер женщины, может, даже муж.

Я понял, что увидел все, что мне было нужно, и через два дня уехал домой с тяжелым сердцем.

6

Между тем, если вы еще живы и когда-нибудь прочитаете эти строки, знайте, Виктор Демьянович, жизнь моя протекает ровно. Больше особо и прибавить нечего. Да, пожалуй, «ровно» – лучшее слово для описания моего настоящего внутреннего и внешнего состояния. Можно еще сказать, что мне немного тоскливо, но это сезонная хандра.

Я по-прежнему одинок. У вас хотя бы была Светлана в последние месяцы вашей жизни. Я не знаю, сколько отмерено мне, но пока мой путь протекает в одиночестве. И даже не знаю, отчего так? Пожалуй, проблема все-таки во мне. Проклятый характер, его же никуда не спрячешь. Все хотят властвовать над тобой, но лично я этого не терплю. Мне нужна свобода. Я свободу люблю. Когда нужно быть мягким, я излишне жесткий. Когда от меня ждут жесткости, я веду себя крайне мягко. Какой-то порочный круг. Порой всеми этими размышлениями я сам невольно загоняю себя в угол, но как же иначе находить ответы? Только если задавать много вопросов и постоянно думать. Думать, думать и еще раз думать! Думать – это мое хобби. Долгое время меня пытались убедить, что это моя слабость, но так говорили те, кому мешал умник на их пути. Теперь я знаю, что мои размышления и умозаключения – это моя сила. Хочется, чтобы меня любили таким, какой я есть. Тьфу! Почитать мой дневник – какая-то приторная ваниль. Но даже здесь я стараюсь быть честным перед собой и записываю даже те мысли, за которые потом мне, возможно, будет стыдно.

Нет, не будет! Я даю слово самому себе впредь не бояться своих слабостей. В общем, я соткан из противоречий и обилия мыслей на самые разные темы. Они переполняют меня, поэтому дневник – отличный способ разгрузить голову и не дать себе свихнуться.

О чем это я? Ах да, я один. Вот литературщина пошла! Надо писать проще, понятнее, легче, не стараться быть на бумаге тем, кем не являюсь. Наверное, если бы я был известным писателем, то эту истину передавал бы ученикам. Быть, а не казаться.

Итак, я один. Так было не все эти пять лет. Конечно, были романы, были интрижки. Но все это продолжалось не больше полугода. И каждый раз приносило много боли. В какой-то момент я потерял всякое желание продолжать эти бессмысленные поиски и долгое время прекрасно чувствовал себя в одиночестве. Но потом вдруг что-то перемкнуло внутри, и я понял, что хочу любить и быть любимым. Как у вас со Светой, Виктор Демьянович! Так же.

Я всегда считал себя человеком трезвого рассудка и разума, но вот теперь мое сердце открылось для нового чувства. Оно было мне необходимо, я нуждался в ком-то. Возможно, это было также связано с тем, что мне нужна была поддержка, как и любому живому человеку.

Пишу дневник, а такое ощущение, что общаюсь со своим мертвым наставником и товарищем. Шизофрения какая-то. Но так действительно проще, легче! Никто же, кроме меня, не сможет это прочитать. А если и прочитает, то, скорее всего, будет так же, как и с вашим письмом – прочтут уже после смерти.

В голове много размышлений о случившемся, и с каждым днем за эти пять лет их становилось все больше и больше. У меня появилось стремление к любви. Казалось бы, это светлое стремление, но любовь всегда идет рука об руку с болью. Значит, я, сам того не осознавая, стремлюсь к боли. Весь мой опыт работы патологоанатомом и судебно-медицинским экспертом лишь подтверждает это предположение. Люди стремятся к страданию, к боли. Или это чисто русская черта характера? Через страдание к очищению. Но подобное поведение и стремление можно назвать девиантным, ведь это не должно быть нормой. Человек должен стремиться к счастью, радости, благополучию, к так называемой атараксии. Но этого не происходит…

И тогда у меня возникает другой вопрос: чем же тогда нормальные люди отличаются от маньяков, чье поведение также классифицируется как девиантное, то есть отклоняющееся от нормы? Понятно, что нормальные люди не убивают друг друга, нормальные не испытывают от этого удовольствие. Видимо, в этом и заключается разница. Маньяки стремятся к удовлетворению себя. Они берут и получают то, что хотят. Это не отменяет преступность их помыслов и абсолютное неприятие с моей стороны и со стороны общества подобного поведения. Но почему мы все отклоняемся? Отчего никого не смущает, что мы несчастны? Девиантное поведение с течением времени стало нормой.

Думаю, это же и погубило Виктора Демьяновича. Он, в отличие от многих, стремился к взаимопомощи, он отдавал себя своему делу и в итоге отдал без остатка. Был ли он несчастен? Не знаю. Наверное, да. В его случае нельзя быть счастливым до тех пор, пока в мире полно других несчастных. Стыдно быть счастливым! Боль – это кульминация всего.

Я не ставлю дат в своем дневнике. Просто каждый день сажусь и что-нибудь пишу. Когда-нибудь потом я прочитаю все свои записи от начала до конца, и из этого получится летопись моей жизни.

7

Вчера мне исполнилось тридцать лет. Странный возраст. Все вокруг твердят, что это экватор, дальше старость. Кто-то к этому возрасту еще страдает инфантилизмом, а многие мои друзья и одноклассники уже разбрелись по семьям, воспитывают детей, строят карьеру. Теперь мне тридцать, но телом я похож на двадцатипятилетнего, умом на глубокого старика, а страхами и чувствами – на ребенка. Вот такой парадокс. Но для меня, кажется, наступает новый интересный этап. Я двигаюсь дальше и, кажется, начинаю понимать, что мне нужно.

Я никому не рассказывал об этом – делал все втайне. С сегодняшнего дня я являюсь владельцем детективного агентства «МиРо». Название – это аббревиатура из первых букв моей фамилии и фамилии Виктора Демьяновича. Дань памяти и уважения моему товарищу. Таким образом я решил продолжать его дело. Я по-прежнему продолжаю оставаться практикующим патологоанатомом и судебномедицинским экспертом, а агентство – это, скорее, хобби, небольшой бизнес, который немного приближает меня к тому, что всегда меня манило, – к разгадкам тайн и секретов.

Содержать собственное детективное агентство оказалось не так просто. Пока не было ни одного по-настоящему интересного дела, такого, что могло бы хотя бы слегка заинтересовать Миронова, и уж тем более такого, которому он мог бы позавидовать. Для того чтобы выйти в ноль, приходится заниматься всякой ерундой – искать пропавших кошечек, собачек, сбежавших из дома к друзьям школьников, проверять супругов на измены и так далее.

Однако потихоньку дело начинает приносить небольшой стабильный доход, и меня это радует. Думаю прикупить себе машину. Всегда мечтал о своем автомобиле, и, наверное, через пару месяцев моя мечта станет реальностью. Мне кажется, я это заслужил. Теперь, когда я не свожу концы с концами, можно задуматься о семье.

Перечитываю записи последних лет и вижу, что черствею с каждым годом. Мне это даже нравится. То, что раньше меня сильно впечатляло, теперь лишь немного удивляет. Защитные механизмы организма и мозга работают безотказно.

А мысли о семье… Пожалуй, рано или поздно они посещают каждого. Я человек, скорее, прагматичный, хотя и романтик, поэтому к этому делу буду подходить крайне серьезно и обстоятельно. Любовь и взаимопонимание – это не страсть, они приходят не сразу и проверяются временем.

Крушение

1

ВЕЧЕРНИЕ НОВОСТИ

ОТ 22 ИЮНЯ 2*** Г.

…Сегодня утром на лестничной клетке пятиэтажного дома на улице Ленина был обнаружен труп молодого мужчины. Смерть наступила ночью от потери крови. Ему было нанесено ножевое ранение в живот. Следствие предполагает, что мужчина направлялся в квартиру, которую снимал на третьем этаже. По тем немногим данным, которые были найдены в квартире покойного, следствием было установлено, что мужчина имел прямое отношение к деятельности организации TrickOrTreat. Есть все основания полагать, что мужчина и есть тот неуловимый хакер – основатель вышеупомянутой группировки…

Моисей организовал работу организации таким образом, что она могла существовать автономно, без его участия, поэтому убийство фактически никак не повлияло на работу TrickOrTreat. Ребята сделали небольшую паузу, чтобы шумиха вокруг их деятельности немного утихла, а у тех, кто за ними охотился, сложилось ложное впечатление победы над врагом. Через несколько месяцев их работа продолжилась в усиленном режиме, они продолжали публиковать расследования и секретные документы правительства. За ними продолжали следить, но с каждым днем TrickOrTreat приобретала все большую популярность и поддержку. Организация росла во всех смыслах, оставаясь при этом тайной и крайне засекреченной.

2

В день, когда Романов получил свидетельство о смерти Виктора Демьяновича, он был совсем разбит. Это был последний рубеж его войны. Последняя битва проиграна. Эта бумажка в сумке Сени провела черту и разделила жизнь судмедэксперта на «до» и «после». Казалось бы, просто листок казенной бумаги, но он как бы говорил, что все кончено, больше надежд нет. Пора прекращать нелепые поиски, которые не приносят никаких результатов, одни разочарования.

Арсений прислонился спиной к забору, вздохнул и достал из бумажника потемневшее и потертое письмо Миронова. Видимо, его действительно больше нет. Похоже, что время Виктора Демьяновича закончилось раньше, чем Сеня успел сказать своему коллеге и другу последние слова. «Я даже не успел попрощаться…» – подумал Романов, и слезы потекли из его глаз. Столько времени прошло с тех пор, как МВД исчез – и столько же времени молодой судмедэксперт жил надеждой, что вот-вот раздастся заветный звонок телефона или кто-то постучится в дверь, Арсений откроет, а за порогом стоит он, исчезнувший, но не забытый! Долгое время Романов верил, что шанс отыскать следователя еще есть, что не все потеряно. Но теперь ресурс питаемых надежд был исчерпан. Сегодня вера Арсения была сломлена, он осознал окончательно и бесповоротно, что Виктор Демьянович умер, а его тело так и не будет по-человечески похоронено.

Сеня решил, что должен похоронить Миронова. Да, тела нет, но нужно было как-то организовать проводы близкого друга и наставника по-человечески. Романов не стал пока что задумываться о месте на кладбище, ему казалась нелепой одна лишь мысль покупать место, сооружать могилу, опускать туда пустой гроб, ставить памятник. Ведь тела нет! От Миронова осталось всего несколько вещей из старой квартиры, но эти вещи Арсений не хотел опускать в могилу, они были дороги ему, и он хранил их дома в секретере как память. Надо было начать с чего-то простого.

Романов накрыл стол и позвал оперативников Александра и Сергея, а также еще нескольких коллег Миронова. Друзей у покойного не было, точнее, единственный друг, скорее всего, составлял МВД компанию на небесах, хотя в это Сеня, как человек рациональный, не особо-то и верил. Коллеги хорошо посидели. Вместе вспоминали Виктора Демьяновича, и даже притом, что он всегда был скрытным человеком и строгим начальником, память этих людей сохранила о нем только хорошие воспоминания.

– Помните, как он ходил по коридорам, когда злился или был занят каким-нибудь важным делом? – Александр состроил гримасу на лице, и все засмеялись, потому что это было очень похоже на Виктора Демьяновича. Он всегда ходил по коридорам уголовного розыска так, словно сваи вбивал в землю, а на лице застывало хмурое выражение: брови сведены, губы поджаты…

– Но женщины его, конечно, любили. Все дело в улыбке и чувстве юмора, хотя он этим, конечно, редко злоупотреблял, больше для дела. Говорят, что, если хочешь понравиться женщине, улыбайся, а потом рассмеши ее до слез, – сказал кто-то из гостей.

– За нашего друга и коллегу Виктора Миронова, царствие ему небесное, за МВД! – И они выпили.

– Интересно, а он знал, что мы его за глаза так называем?

– Да стопудово знал, – произнес Сергей.

– Интересно, обижался?

– Ну, он был неглупый мужик. На что тут обижаться? Сам небось над нами посмеивался за глаза или называл по-своему, – усмехнулся Александр.

– И главное, следак был отменный. Работал не покладая рук и не жалея себя. Таких сейчас очень мало. Помянем! – сказал Сергей, и они, не чокаясь, выпили еще по рюмке.

3

Месяц спустя

Это был выходной день. Романов собирался хорошенько выспаться, отдохнуть, сделать генеральную уборку в квартире, возможно, вечером выбраться куда-нибудь с теми немногими друзьями, которые еще остались. В общем, необходимо было провести день с пользой, но без мыслей о работе или поисках. Сейчас Сеня все больше старался уделять внимание себе и своему делу, не отвлекаясь на тяжелые мысли и раздумья. Пора было начинать жить свою, а не какую-то чужую жизнь отшельника, одержимого идеей.

Но все пошло не так с самого начала. Всю ночь Арсению снились кошмары, он часто просыпался, ходил на кухню утолить жажду, потом снова засыпал и снова просыпался. Окончательное пробуждение наступило рано утром. Сеня открыл глаза в восемь утра с таким чувством, будто бы и не спал вовсе. Выспаться не удалось даже в выходной. Единственным спасением мог стать завтрак. И он был действительно вкусный. Романов приготовил себе овсяную кашу с сахаром, нарезал туда банан дольками, заварил крепкий черный чай, включил видео со стендапом какого-то еще никому не известного юмориста и принялся завтракать под отчаянные попытки комедианта рассмешить недружелюбный зал, наполненный хмурыми москвичами. В этот момент раздался звонок телефона. Обычно перед сном Сеня выключал звук, но в этот раз почему-то забыл об этом.

– Алло, Арсений, привет! Нам нужна твоя помощь, мы не справляемся.

– А что случилось? – удивленно спросил молодой человек.

– Ты еще не слышал? – воскликнул голос в трубке. – На перегоне между станциями Бахтино и Угловая в Промышленном районе упал самолет. Нужна помощь судмедэксперта.

– Самолет? – Романов был напуган такой новостью. Сам он редко летал и боялся перелетов до жути. – Но я никогда ничего подобного не делал.

– Наплевать. Просто нужна помощь. Из Москвы уже вылетели специалисты, но пока мы еле справляемся.

– Хорошо, я приеду минут через сорок.

– Только, Сеня, – вкрадчиво, понизив голос, добавил собеседник, – об этом деле не болтать. И будь готов – погибших много.

– Хорошо, – твердо сказал Арсений. – Я выезжаю.

На дворе стоял сентябрь. В этом году он начался с сильных холодов, температура опустилась до девяти градусов выше нуля. Такого на памяти Сени не было уже очень давно. Обычно сентябрь радовал теплой погодой. Бабье лето продолжалось около двух недель, а затем постепенно над городом сгущались тучи и тепло уходило. Но в этот раз судмедэксперту пришлось достать свое осеннее пальто раньше времени. Хорошо хоть, сезон дождей не начался. Было ясное, но холодное осеннее утро.

Романов не торопился, по дороге готовясь к тому, что ему предстоит увидеть. Он один раз в своей жизни был на месте крушения поезда, когда произошел теракт, но тогда жертв было не очень много – заряд поздно и неверно сработал, поэтому опрокинулся только последний вагон. А здесь целый самолет! Много жертв… Наверное, еще придется пробиваться через журналистов. Арсений глубоко вздохнул и повернул на улицу Комсомола – она как раз располагалась вдоль того перегона между станциями, где соединялось множество железнодорожных путей. Здесь и произошла трагедия.

Участок железнодорожных путей и часть улицы были перекрыты. Вдоль дороги, на обочине, у путей стояли автомобили служб: пожарные, скорые, полиция, следственный комитет. Местные жители окружили место происшествия со всех сторон, пялились, расспрашивали сотрудников полиции, стоявших по периметру у ограждения, о том, что случилось. Здесь же толпились местные телеканалы. Журналисты сновали вокруг в поисках очевидцев, операторы искали удачные кадры и устанавливали штативы.

Романова встретил коллега и провел к месту аварии. Но то, что он увидел, не было похоже на то, к чему он готовился. Место крушения было сильно локализовано, и хотя обломки разбросало в радиусе нескольких сотен метров, но сам масштаб разрушения был сильно преувеличен воображением судмедэксперта.

Самолет упал прямо вдоль путей и развалился на несколько частей. Одно крыло было сломано и лежало в ста метрах от фюзеляжа, который от удара разбился на три целые части. От хвоста между путей проглядывала большая траншея. Видимо, пилот пытался посадить машину, но посадка оказалась слишком жесткой для пассажиров. Хвост и середину фюзеляжа пробило шпалами и рельсами, так что казалось, будто на путях лежит разбитая скорлупа от нескольких куриных яиц, разложенная на земле в инсталляции спятившего абстракциониста. Самолет практически не горел, на фюзеляже только в паре мест можно было разглядеть следы очагов возгорания, но они были быстро потушены подоспевшими пожарными. Местами вокруг самолета были разбросаны детали, провода, обшивка, несколько кресел, обезображенные трупы людей. В самом начале траншеи, в том месте, где самолет коснулся земли, лежала почти целая турбина двигателя. Возникало ощущение, что кто-то просто кинул самолет с крана, а не он сам приземлился таким образом.

Коллега вел Арсения вдоль обломков и рассказывал поставленную задачу, но судмедэксперт плохо его слушал, он смотрел в оба и наблюдал. У него возникало очень много вопросов к тому, что он видел. Романов достал резиновые перчатки, присел возле одного тела и стал его аккуратно осматривать. Со стороны это могло показаться несколько пугающим. Арсений приблизился к мертвецу максимально близко, расстегнул рубашку, осмотрел торс, повреждения, проверил пульс, поднял веки и осмотрел белки глаз, проверил ногти, повреждения рук. Сеня поднял края рубашки и заглянул под ремень безопасности, ожидая увидеть след от него на бедрах, но, к великому удивлению судмедэксперта, его не было.

– Давно произошла авария? – задумчиво произнес Арсений.

– Сегодня утром, – промолвил коллега. – А что?

– Слушай, но судя по тому, что я вижу, этот человек умер минимум сутки назад, если не больше.

– Чего? – удивленно произнес коллега.

– Сам посмотри! След от ремня отсутствует, там должен быть синяк, но его нет. Значит, кровь не курсировала по телу. Но это ладно… Цвет кожи, состояние тела – трудно поверить, что еще утром этот мужчина был жив. И самый главный вопрос… Сколько погибших?

– Все, кроме одного… На удивление, кабина пострадала меньше всего. Это редкость в авиакатастрофах, обычно выживают пассажиры хвостовой части. Второй пилот в коме, – глухо отозвался собеседник. – Девяносто три человека, включая экипаж, погибли. Правда, мы пока не нашли тело первого пилота…

– Так вот. Девяносто три человека погибших. А где кровь? – обводя жестом место аварии, произнес Арсений. – Ее нет!

– Что ты хочешь сказать? – тихо промолвил коллега, подойдя вплотную к Романову.

– Чертовщина какая-то, – так же тихо ответил Сеня и добавил: – Не это я ожидал увидеть.

– Наплевать, что ты ожидал. Скоро приедут из Москвы, и мы передадим все это барахло им. На самолете летели очень важные шишки, так что не лезь со своей конспирологией. Пусть сами разбираются. Наша задача – сохранить улики и, если найдем выживших, помочь… Ты понял? – Коллега говорил двусмысленно, но Романов понял намек.

– Хорошо. Не высовываюсь, мне проблемы не нужны.

– То-то же, – улыбнулся собеседник.

– Я осмотрюсь немного. Можно? – спросил Арсений.

– Конечно, но аккуратно.

Романов обошел место катастрофы. Вокруг бегали спасатели, рабочие, криминалисты и судмедэксперты, как он сам. С десяток железнодорожных путей переплетались друг с другом, в стороне стояли неповрежденные старые составы на тупиковых путях, вдали виднелся большой ангар депо. Сеня шел вдоль путей и увидел сбоку холм. Он решил подняться на него, чтобы посмотреть на место аварии сверху.

И вот Арсений не без труда поднимался на возвышение по скользкой от утренней росы траве. За холмом начиналась небольшая поляна с высоким некошеным сорняком, которая с противоположной стороны упиралась в старые гаражи и заброшенные постройки. Отсюда можно было рассмотреть место аварии целиком. «Ох, зачем я согласился на эту ерунду? – подумал Романов. – Многовато вопросов за первые десять минут нахождения здесь. Что же случилось с этим самолетом? Почему он упал? Почему все погибли? И что это за тело такое подозрительное? Крови нет, пожара нет, часть фюзеляжа целая, но погибли все. И где второй пилот?»

В этот момент позади в траве послышался шорох. Арсений обернулся, но звук прекратился. Романов уже собирался спускаться вниз, но шуршание травы повторилось. Это показалось судмедэксперту подозрительным. Он решил проверить и пошел в сторону шороха, который доносился прямо из центра поляны. Когда Сеня подошел поближе, он заметил, что к гаражам ведет небольшая тропинка из примятой травы. Он вошел в заросли и двинулся вперед. Чуть подальше виднелось какое-то темное пятно на земле. «Боже, да это же человек!» – воскликнул про себя Романов и ускорил шаг. Темные брюки, белая рубашка, темные пятнышки погон на плечах. С каждым шагом становилось яснее, что это тело первого пилота, командира воздушного судна, который лежал на животе с вытянутыми вперед руками – так, словно он полз или его кто-то тащил за руки.

Арсений аккуратно проверил пульс у мужчины. Сердце билось отчетливо, с неистовой силой перегоняя кровь по организму. «Он жив!» – радостно подумал Романов и аккуратно перевернул пилота на спину.

Сеня с секунду приглядывался к пострадавшему, затем лицо судмедэксперта исказила гримаса ужаса и удивления, глаза широко раскрылись. Казалось, из них сейчас брызнут слезы.

Перед Арсением в полном обмундировании пилота гражданской авиации лежал Миронов Виктор Демьянович.

4

9:34

– Здравствуйте!

В эфире экстренный выпуск региональных новостей. Сегодня в 7:33 утра по местному времени произошла катастрофа самолета «Боинг-737», который упал на перегоне между станциями Бахтино и Угловая в Промышленном районе города. К этому часу мы не располагаем точной информацией. Известно лишь, что на борту находились девяносто пять человек, включая экипаж воздушного судна. ИТАР-ТАСС, ссылаясь на источник в летной комиссии, говорит как минимум о девяноста погибших. Сейчас мы постараемся связаться с нашим корреспондентом на месте события. Роман, вы меня слышите? Роман, что сейчас происходит на железнодорожных путях?

– Да, Татьяна. К месту аварии пробиться никому из журналистов пока не удалось. Территория оцеплена. Сейчас ведутся спасательные работы, но мне удалось выяснить, что возгорания при падении не произошло, поэтому есть еще надежда, что в этой ужасной катастрофе будут выжившие. К этому часу список погибших составляет примерно восемьдесят человек, информация будет обновляться. Известно также, что движение поездов по этому участку будет остановлено до окончания спасательных работ, которые продолжатся как минимум до сегодняшнего вечера. Родственники и близкие погибших могут звонить по созданной специально для них горячей линии, телефон которой скоро появится внизу экрана. Татьяна?

– Спасибо, Роман. Это все новости к этому часу, оставайтесь с нами.

5

Романов завис на полминуты, не сразу придя в себя, затем он вскочил и, размахивая руками, побежал к склону холма с криками:

– Здесь человек! Он живой! Срочно, врачей сюда! Здесь первый пилот! Быстрее!

Миронова доставили в ближайшую больницу. Арсений поехал на скорой вместе с ним, вопреки удивлению коллеги, который надеялся на помощь Романова на месте катастрофы. Сеня быстро придумал объяснение: «Я его нашел, я должен проверить, все ли с ним будет в порядке».

У Миронова обнаружили документы на имя Юматова Ивана Никитича.

«Это точно он! Я не могу так ошибаться! Или это нормальное психологическое состояние человека, потерявшего своего друга? Но не после пяти лет. Может, пилот просто очень похож на Миронова? Да, у него борода, короткая стрижка, но я не мог забыть Виктора Демьяновича настолько, чтобы спутать с другим человеком. Или они просто похожи? Ведь говорят же, что в мире существует по меньшей мере шесть человек, которые могут быть похожими на тебя как две капли воды. И что это за документы? Почему Иван Никитич?» – Мысли Арсения сильно путались в голове, он был в шоке и не знал, что предпринять. Ведь если это и правда Миронов, то нельзя вызывать подозрений, нужно сохранять спокойствие.

МВД забрали врачи и определили в реанимацию. Ни родственников, ни близких туда не пускали, нечего и говорить про какого-то местного судмедэксперта, хотя Сеню в больнице знали очень хорошо – он часто их консультировал и одно время даже подрабатывал в больничном морге.