Ситкордис

– Серебро! – уже вслух сказала Никки. – Нужно проверить…

Она прошла в свою комнату и достала из комода небольшую шкатулку. Там была, в основном, бижутерия, не имеющие материальной ценности. Но имелись и серебряные, и золотые украшения, доставшиеся ей от матери.

Аккуратно, двумя пальцами, она подняла серебряное колечко и положила себе на ладонь. Ничего. Никакого эффекта. Никки хмыкнула и скривила рот в ухмылке. Затем потрясла головой, как бы отбрасывая бредовые мысли.

«Тем более, полнолунья нет. Да и когти с клыками не вылезали», – подумала она, а вслух произнесла:

– Значит, я не оборотень, – девушка посмеялась над собой.

Швырнув кольцо на место, он захлопнула крышку шкатулки и бросила её на комод. Но бросок не удался, и шкатулка упала на пол, рассыпав все «драгоценности». Никки опустилась на колени и начала всё складывать на место. Вдруг она почувствовала жжение на ладони. Посмотрев на левую руку, она обомлела от увиденного: в её ладонь плавно, как нож в топлёное масло, врезалась золотая цепочка. Девушка вскрикнула от боли и, резко вырвав из своей ладони цепочку, зашвырнула её в угол.

Никки не верила своим глазам: рана от украшения дымилась, как от серной кислоты, но она быстро заживала. Секунд через десять на руке даже шрама не осталось.

– Значит, золото, – пробормотала Никки. Она встала с пола и зашагала на кухню к ноутбуку. – Нужно выяснить, кем я стала.

Глава 9

Голод опять дал о себе знать. Как быть? Где брать сердца? Ярость наполняла её, разум говорил, что нужно держать себя в руках, ведь ты не можешь причинить кому-то ещё вред, а особенно своим тёте и дочери.

Значит, нужно попробовать сердца животных. Каких? Где? … Точно! Мэтт – «мясник». Нужно наведаться к нему на скотобойню. Кого, но её он будет рад видеть у себя нам работе.

Весь день Никки посвятила «изучению себя». Облазив весь интернет, она не выяснила почти ничего, кроме перевода двух слов, которые произнёс тот незнакомец. Оказалось, он говорил на латыни. Первое слово (которое она запомнила) означало – «разрешаю» (auctorizare). Потом он сказал «берегись мессоремов». Никки выяснила, что «мессорем» (messorem) на латыни значит «жнец». Опасаться жнецов? «Дар или проклятье…». Ну, тут теперь более или менее понятно. Дар, по-видимому, – это скорость и неуязвимость. После проведения некоторых экспериментов (она резала себе руки и ноги ножом), Никки поняла, что раны на её теле заживают за секунды, только не дымились, как от золота. Это было удивительно! А «проклятье»? Проклятье – это голод. Насколько он часто проявляется? Ей предстояло это выяснить.

Шёл десятый час вечера. Никки с нетерпением ждала, когда уснёт Эйприл, читая ей сказку про Золушку. Она слышала, как спокойно стучит сердце её дочери. Стараясь заглушить этот звук, Никки читала громче. Но это мало помогало. Ещё немного и она сорвётся. Нет! Этого нельзя допустить! Только не Эйприл! Взглянув на дочь, она поняла, сто та, наконец-то, уснула. Никки облегчённо вздохнула, выключила свет и спешно вышла из комнаты дочери.

Никки шла по мокрому асфальту, воровато озираясь по сторонам. То там, то здесь ходили люди, уставшие за трудовые будни; одни смеялись и что-то громко обсуждали, другие говорили почти шёпотом. Но, в основном, тема была одна: убийство Брэда Кармса. Никки, как обладательница хорошего слуха, старалась понять, как этому относятся горожане. Результаты подслушанного её поразил: практически все считают, что Кармс получил по заслугам, а некоторые были даже «благодарны за избавление от этого упыря». В общем, настроение у людей было отменное. Несмотря на рекомендации шерифа не выходить из дома по ночам (на всякий случай), мало кто захотел оставаться дома в субботний вечер. Тот факт, что местные не сожалеют о смерти Кармса, прибавил Никки уверенности и немного успокоил.

Подойдя к большим воротам скотобойни, Никки достала мобильный телефон и набрала номер Мэтта. Он долго не брал трубку и, когда она уже хотела нажать на кнопку «отбой», гудки прервал взволнованный голос Мэтта:

– Алло! Никки?

– Да, привет, Мэтти!

– Что-то случилось? Ты мне раньше никогда не звонила…

– Нет… То есть да! То есть… – девушка занервничала, как будто звала парня на свидание. Отбросив это сравнение, Никки уверенно заявила:

– Короче, я стою у ворот скотобойни. Не мог бы ты выйти? Мне надо кое-что с тобой обсудить.

– Конечно! Буду через минуту.

Как он и сказал, через минуту он был уже у ворот. На нём был длинный брезентовый передник, надетый поверх белого халата. Передник был испачкан тёмно-красными пятнами крови, из-за чего Мэтт был похож на маньяка из кино. «Действительно, „мясник“», – подумала Никки.

– Так что ты хотела со мной обсудить? – широко улыбаясь, спросил Мэтт.

– Слушай, вы же много здесь скота забиваете? Мясо идёт на продажу, а что вы делаете с внутренними органами? Ну, там, печень, почки, сердце…

– Ну, вообще-то, их тоже продают. В том здании, – он показал рукой на здание, находящееся в метрах двести от скотобойни, – делают упаковки, фасуют и отправляют по торговым точкам. А ты зачем интересуешься?

– Понимаешь, я была у врача – проходила обследование. И он поставил мне диагноз. Я его сейчас не выговорю… – тут Никки увидела, как у Мэтта насупились брови от переживания. – Нет-нет! Это не смертельно! И не заразно! – пыталась шутить она, разряжая обстановку. – В общем, мне необходимо соблюдать особую диету. Мне нужно есть сердца. А они есть только тут, и я подумала…

– О, тогда всё понятно! – перебил её Мэтт. – А почему ты не возьмёшь в магазине замороженные?

«Чёрт! И правда, почему? Почему я не догадалась об этом сразу? Нужно было попробовать. Вот я дура!» – подумала Никки, но вслух сказала:

– Просто, понимаешь, у меня сейчас небольшой напряг с деньгами. А в магазине всё так дорого! Я подумала, может ты продашь мне немного подешевле?

«Боже мой! Что я несу?!»

– Ну, конечно, Никки! Извини за расспросы. Я всё сделаю. Сейчас принесу, не переживай! – и Мэтт побежал обратно внутрь, где убивали несчастных животных.

Пока парень выполнял желание Никки, она мысленно обвиняла себя в тупости за то, что не догадалась купить замороженные сердца. Почему она решила, что нужны только свежие? Она сама не понимала. От мыслей её отвлёк запыхавшийся голос Мэтта:

– Вот, держи! – он вышел к ней за ворота и протянул небольшой жёлтый пакет. – Слушай, я пока шёл, вспомнил о Кармсе. Ты ведь в курсе, что с ним случилось? Бедолаге вырезали сердце. Случайно, не ты?

«Какого хрена? Как он узнал?»

Мэтт раскатисто рассмеялся, видя, как испуганно на него посмотрела Никки.

– Да шучу я! Эх, девчонки! Вы такие пугливые!

– Ну и шуточки у тебя, – стараясь казаться весёлой, покритиковала его Никки.

– Пока только семь, извини, больше нет, – Мэтт снова стал серьёзным, и Никки мысленно поблагодарила Бога, что тема Кармса закрыта.

– О, этого хватит на первое время! Спасибо, большое Мэтти! Сколько я тебе должна? – Никки полезла за кошельком во внутренний карман своей куртки.

– Что ты, Ник! Не надо! Это подарок от меня! Хочу, чтобы ты была здорова!

– Спасибо, Мэтт, – улыбнулась Никки. – Ты такой добрый! Тогда, я пойду, ладно? – ей не терпелось убежать куда-нибудь вглубь леса и утолить свой разрастающийся голод.

– Подожди, Ник! – задержал её Мэтт. – Может мы когда-нибудь…

– Да, конечно, Мэтти! – старалась поскорее отделаться от него Никки. – Мы обязательно встретимся. Может, на следующей неделе?

– Ага, давай! – Мэтт был безумно счастлив. – Ты бы не ходила одна, поздно уже. Мало ли что. Вдруг, это животное ещё в городе? – он уже входил в роль «бойфренда» Никки.

– Да я не одна! – уже уходя, оправдывалась девушка. – Меня по дороге подруга на машине встретит. Не беспокойся! Пока!

– Пока! – сказал парень, как всегда, смотря пару секунд вслед удаляющейся фигуры своей мечты.

«Знал бы ты, что „это животное“ только что было с тобой рядом, ты бы офигел», – думала Никки, зайдя через пару минут в лес.

Посмотрев по сторонам и убедившись, что её никто не видит, она открыла пакет и достала одно сердце.

– За твоё здоровье, Мэтт! – тихо сказала она и принялась есть.

Закончив с «ужином», Никки убедилась, что и сердца животных ничем не уступают человеческому. Разве, что вкус не такой сладковатый, но результаты были теми же: на смену голоду и раздражительности пришла радость жизни. Теперь ей нужно было решать, как распорядиться такой жизнью.

Глава 10

Две недели спустя шериф Вэтсби официально заявил о закрытии дела Кармса. Причина его смерти – нападение животного. Всех это устраивало, но мало кто верил, что Кармса убил какой-то зверь. Никки вздохнула с облегчением, когда узнала о решении шерифа. Теперь ей не придётся постоянно бояться, что полиция докопается до правды.

Самочувствие девушки было прекрасное. Остаток своего отпуска она проводила, в основном, с Эйприл. Но и тётушке она уделяла внимание, помогая ей по дому и в саду. Она поняла, что три сердца в сутки ей достаточно, чтобы не чувствовать усталости и голод. Тётя Элис же, в свою очередь, очень радовалась за Никки. Она по праву считала, что правильно сделала, уговорив племянницу взять отпуск и поправить здоровье. Теперь, смотря на порхающую Никки, Элис очень гордилась собой.

– Сегодня выхожу на работу в бар, – сказала Никки, жуя бутерброд.

– Уже?! Может тебе ещё отдохнуть? Съездить куда-нибудь? – спросила Элис, вытирая маленький подбородок Эйприл.

– Сколько можно отдыхать!? – рассмеялась Никки. – Во-первых, я абсолютно здорова. Во-вторых, чтобы больше отдыхать, нужно больше денег, следовательно – нужно заработать. В – третьих, я там надолго не задержусь, – девушка загадочно улыбнулась, и тётя Элис поняла, что та что-то задумала.

– Ты собираешься уволиться? Хочешь пойти на кассу в супермаркет или…

– Да нет же! – перебила её Никки. – Хочу уехать отсюда. Подзаработаю немного – и уеду.

– Куда?

– Ну, например, в Лос-Анджелес. Сперва, конечно, нужно съездить, так сказать, обследовать обстановку. Найти квартиру, работу. А потом и вас с Эйприл забрать.

– Ещё чего вздумала! Никуда я из этого дома не поеду, – обиженно заявила Элис.

– Ладно-ладно! Давай потом это обсудим, – успокаивая тётю, сказала Никки. – Я ещё никуда не уехала.

Выйдя из дома, Никки неторопливо зашагала по дороге. Она мечтательно улыбалась, смотря на заходящее солнце.

«Скорее бы уехать! Чем бы заняться? С такими возможностями можно быть кем угодно! Может на Голливуд замахнуться? Или в институт престижный поступить? Что-нибудь придумаю…»

Сзади послышался визг тормозов машины. Никки резко обернулась, но не успела ничего разглядеть: она почувствовала сильную боль в затылке. В глазах потемнело, и её обмякшее тело упало на твёрдый асфальт.

Глава 11

– Эй, привет, – сказал кто-то негромко.

Никки открыла глаза. Вспомнив, что кто-то, вероятно, ударил её по голове, она медленно подняла руку и ощупала место ушиба. Но ни ссадины, ни даже шишки на голове у неё не было – всё зажило мгновенно.

– Где это я? – обратилась она к «голосу», который её приветствовал. Никки понимала, что находится в здании, но было очень темно – даже лучик света не попадал.

– Ты что, ничего не видишь? – удивлённо спросил «голос». Он был явно мужским с каким-то мелодичным европейским акцентом.

– Я не … – тут в глазах Никки темнота начала рассеиваться и она – таки увидела обстановку, как будто надела прибор ночного видения – всё было с зеленоватым оттенком. – Я вижу.

«Почему я раньше не замечала, что могу прекрасно видеть в темноте?» – спрашивала саму себя девушка.

Она осмотрелась. Помещение было большой продолговатой комнатой с высоким потолком, под которым находились два небольших зарешечённых окна. Мебели почти не было, кроме длинного деревянного стола и кресла, похожего больше на трон короля Артура.

Никки повернула голову и посмотрела на своего собеседника. Черты лица были не ясные. Её больше заинтересовали его глаза. Они светились. В прямом смысле этого слова. Потом она обратила внимание, что он, подогнув ноги, сидит на полу в клетке! Никки осмотрелась и убедилась: она тоже в клетке.

– Какого хрена?! – вскрикнула она и попятилась назад.

– Стой! Не прислоняйся к решёткам! – предупредил её парень.

Но в этот момент Никки успела уже прислониться к решётке и отскочить от неё, ощутив жжение на спине.

– Что это? Где я, чёрт побери?! – у девушки началась паника.

– Успокойся, – парень говорил тихо, но уверенно. – Вижу ты в первый раз. Эти клетки из золота или позолоченные. Не важно, всё равно от этого нам вред. Если ты заметила, обувь с нас сняли, чтобы мы не могли вышибить дверцу клетки. Да и с обувью это затруднительно. Хрен знает, как, но они делают на удивление крепкие эти штуки. А пол – бетонный, чтобы не зажариться раньше времени, – усмехнулся он.

– Что здесь смешного? Нас хотят убить? Кто? За что? – Никки не понимала, что происходит.

– Не понял, ты новенькая что ли? Только обратилась?

– А ты кто такой? – ответила девушка вопросом на вопрос.

– Понятно всё с тобой. Ты сама не знаешь кто ты. Сердце уже ела, я так понимаю?

Никки ничего не ответила, только опустила глаза.

– Как зовут тебя?

– Никки… Никки Андерсон…

– Ну, привет, Никки. Можно я буду тебя звать просто по имени? А я Викто́р МакКупер.

– Викто́р… расскажи мне во что я превратилась. И ты…

– Ты – ситкордис. И я тоже, – с улыбкой ответил Викто́р. Никки показалось, что эта ситуация его веселит.

– Что это значит? Почему мы здесь? – её начало раздражать спокойствие Викто́ра.

– «Ситкордис» – в переводе с латинского от слов «sitis» и «cordis» – «жажда сердец». Ну, ты понимаешь, почему так назвали. А здесь мы – потому, что нас похитили мессоремы. «Мессорем» – значит жнец. Они убивают таких, как мы. И если, вдруг, ты считала себя неуязвимой, то это не так. «Мессы» знают, как нас убить. Это передаётся из поколения в поколение.

– Я уже слышала это слово. Тот человек, после которого всё началось, сказал, что нужно остерегаться мессоремов.

– Извини, хотел найти тебя раньше, но…

– Хотел найти раньше? Зачем?

– Чтобы предупредить. В нэте увидел новость про мужика с разорванной грудью. Решил проверить, найти того, кто это сделал. Было два варианта: либо это сорвавшийся с нашей диеты ситкордис, либо новенький. Оказалось – второе. Молодец, что хоть ублюдка грохнула, а не обычного прохожего. Вот так мессы и выслеживают нас. Поэтому никто старается не светиться. Особенно сейчас, в век интернета, когда новости расходятся за секунды по всему миру. Меня уже четвёртый раз поймали.

– Ты убил кого-то?

– Да нет же! Я же говорю: поехал в Джонсонвилль узнать, кто так распоясался. Я имею в виду тебя. Зная, что мессы тоже этим заинтересуются, старался быть осторожным. Но, видать, за столько лет уже потерял чувство опасности. Решил перекусить в парке. Сердца я купил, не беспокойся. Ну и… попался. Не знаю, как они тебя вычислили. Может, следили. Во всяком случае, сегодня они сорвали куш: не часто им попадаются два ситкордиса в одном городе.

– Ты сказал, что не в первый раз уже попадаешься. Значит, они тебя знают?

– Нет, не думаю. Может, знали их отцы или деды. Или прадеды… И групп у них по миру много…

– Стоп-стоп! – Никки казалось это чистейшим безумием. – Деды, прадеды? Ты ничего не путаешь? Самому-то сколько лет?

– О, мать… – присвистнул Викто́р, – ты ещё ничего не поняла? Мы, ситкордисы, бессмертны. Ну, или почти бессмертны, не считая способов мессов. Короче, мне где-то, – Викто́р прищурил один глаз, высчитывая что-то в уме, – почти двести лет.

– Чего?! – Никки не верила своим ушам. – Расскажи мне всё, что знаешь о ситкордисах, – ей стало всё более интересно. – И вообще, где эти мессы? Почему мы ещё живы?

– Не буду даваться в подробности, но перед тем, как замочить очередного «сита», они должны провести ритуал. Они больные, да. Так что, у нас есть ещё время на историю.

Глава 12

В 1593 году, когда в Европе вовсю бушевала инквизиция, учёный – химик, а вернее – алхимик, по имени Пабло Согнаторе со своими учениками всё ещё пытались найти «философский камень» и путь к бессмертию. Несколько десятков людей погибли в результате его экспериментов. Он хотел, чтобы получился уникальный человек, который бы обладал способностью одним прикосновением руки превращать любой предмет в чистое золото. А также, чтобы тот жил вечно. Вот такой он был мечтатель-идеалист. Но делалось всё это с выгодой только для него самого. А после этого Согнаторе хотел сам принять эликсир молодости (или что там у него было?!).

И вот, после последнего эксперимента, очередной подопытный (его звали Антонио), наконец-то, выжил. Но, понимая, что он не подчиняется, алхимик приказывает уничтожить его. Ученики Согнаторе безрезультатно пытались поймать Антонио. Неистовый голод овладел им, и половина прислужников алхимика уже через минуты лежали на полу с разорванными грудными клетками. Остальные с ужасом сбежали. Сам Согнаторе всё это время в страхе наблюдал за происходящим из-за двери своего кабинета. Как только Антонио пошёл за ним, учёный схватил первое, что попалось под руку и запустил в убийцу, чтоб хоть как-то защититься. А под руку ему попался золотой кубок. Кубок угодил прямо в лицо Антонио. Ощущая адское жжение, Антонио вскрикнул от боли и скрылся.

Видя это, Пабло Согнаторе понял, что всё получилось наоборот: он хотел создать безвольную «золотую жилу», но получил монстра, боящегося золота.

Через несколько дней учёному удалось созвать оставшихся сподвижников. В ходе дискуссий решили, во что бы то ни стало убить монстра. Но как? Он же создавался бессмертным? Вот тут-то Согнаторе и рассказал о золоте и о его эффекте. Конечно, все воодушевились, узнав о том, что ситкордиса (а «монстру» уже дали название) всё-таки можно убить. И поклялись в преданности своего дела. А, если они не смогут его уничтожить, то это сделают их потомки. Короче, оттуда и пошла родословная мессоремов.

Гениальный алхимик решил отложить изобретение эликсира молодости и полностью посвятить себя делу первого ситкордиса и созданию самого эффективного оружия против него.

Но вскоре жнецы доложили неприятные новости: появились ещё ситкордисы. По районам убийств и их расстоянию друг от друга можно было предположить, что их уже четверо или пятеро, помимо Антонио. Они не понимали, как он это сделал?!

Прошёл год, прежде чем они поймали первый раз ситкордиса. За это время Европа содрогнулась от серии убийств. Отличительным знаком было, как ты догадалась, отсутствие сердец у трупов. Власти всё списывали на ведьмовской шабаш. Инквизиторы сожгли десятки невинных женщин, но убийства не прекращались.

И вот, мессоремы, натренированные за год, взяли одного ситкордиса. После нескольких часов пыток он рассказал им то, что знал. На тот момент их было 7 человек. Всех обратил Антонио: он прикасался к ним и шептал какие-то слова. Никто их не помнит. Существует легенда, что, если сказать эти слова, можно вернуться к прежней жизни.

Мессоремы сразу поняли о каких словах идёт речь. Это заклинание, при помощи которого, собственно, и обратили Антонио, не считая сыворотки, рецепт которой знал только Согнаторе. Каким только образом первый ситкордис догадался с помощью этого заклинания «наплодить» ещё ему подобных, они не знали. Но это было уже не важно. Важно было то, что, так сказать, «первородный» даже без сыворотки способен создать целую армию монстров.

На следующий день Пабло Согнаторе пришло письмо, в котором говорилось:

«Желаю встретиться со своим создателем и обсудить детали перемирия. Я обещаю, что никто из моих людей не будет нападать на – ваших. Если вы согласны на перемирие, отправьте мне ответное письмо. А.»

Согнаторе, конечно же, ответил согласием. Ему, как учёному, было интересно узнать подробности жизни своего «создания».

Через пять дней Антонио со своей свитой, всего из двух человек, явился на виллу Согнаторе. Обстановка была напряжённой. Каждая из сторон ждала подвоха. Антонио начал диалог первым. Он рассказал, как, будучи человеком, ему было страшно находиться в заточении у сумасшедших учёных-колдунов. Как с ужасом ждал своей очереди для эксперимента, зная, что он никогда оттуда не вернётся живым, как и десятки его предшественников. Как сильно желал смерти всем, кто в этом замешан. И как тогда поклялся, что убьёт их, если только выживет. И он выжил. Более того – он ожил. Вскоре он понял, что неуязвим. Но была одна проблема – голод. Он подсчитал, что для нормальной жизнедеятельности своего организма нужно около трёх сердец в сутки, а это три человеческих жизни каждый день. Примерно, восемь месяцев назад он узнал, что и сердца животных тоже неплохи. И полностью перешёл на них. В основном, это были бычьи и свиные сердца. Ему удалось собрать всех ситкордисов, которых он обратил и стал уговаривать перейти на его «диету». Некоторые отказывались, но большинство согласились. И вот, узнав, что мессоремы стали сильнее и хитрее, Антонио решил, что игра не стоит свеч и нужно заключать перемирие. Условия были простые: «Мы не трогаем людей и живём обычной жизнью, вы – не трогаете нас».

Согнаторе внимательно выслушал Антонио. Никто не знает, о чём он думал в тот момент. Но, зная его алчность и злобу, можно было бы предположить, что он разозлился на Антонио. За его жизнь. За бессмертие. За то, что ОН всегда хотел. Короче, он просто завидовал.

Ни слова не говоря, Согнаторе щёлкнул пальцами, и в гостиную, где они сидели, вкатили какой-то предмет кубической формы, накрытый тёмной тканью. Со словами «вот тебе мой ответ», алхимик подошёл к предмету и сдёрнул с него ткань. Это оказалась позолоченная клетка. В ней сидел тот самый ситкордис, которого поймали несколько дней назад. Он был очень слаб, видимо из-за того, что его всё это время. Стоя на коленях в клетке, голова у него была опущена, а руки разведены по сторонам и прикованы цепями.

– Надеюсь, вы его отпустите? – спросил Антонио. В голосе его звучала надежда, но сам уже понимал, что происходит.

– Конечно, отпустим! – отозвался алхимик и улыбнулся. – Эй, дайте мне ключи!

Когда ключи были поданы, Согнаторе отпёр замок и вытащил ослабшего ситкордиса. Тот еле держался на ногах. Затем учёный резко толкнул пленника, а сам отскочил назад. В этот же момент откуда-то сверху упала сеть, похожая на рыболовную. Но она засверкала в лучах солнца, которые пробивались сквозь окна. Сеть была золотой. Пленный ситкордис истошно закричал от боли: всё его тело было перерезано на мелкие кусочки. Золотая сеть впивалась в плоть бедняги и проходила через него насквозь, как нож по маслу.

В следующую же секунду мессы накинулись на двух ситкордисов Антонио сзади и вырубили их, пока те, ошарашенные, наблюдали за казнью пленного.

Согнаторе уже бежал к своему убежищу, но Антонио, убив по пути двух мессов, догнал его и, вонзив свою руку ему в грудь, вырвал сердце создателя. Мессы говорили, что это случилось так быстро, что они не успели даже сообразить, как поступить. А от Антонио уже и след простыл. Потом они признались, что не подрасчитали сил для главного ситкордиса, но всё же доказали и себе, и ему, что ни такие ситкордисы и не уязвимые. Кстати, все записи и лаборатория учёного сгорели на следующую ночь. Считают, что это Антонио устроил пожар.

С тех пор и началась эта бесконечная охота, хотя мессы и знают, что мы, ситкордисы, уже давно соблюдаем меры предосторожности и людей не трогаем. И, если попадётся сит «с человеческой кровью на руках», то это новичок. Ну, или, в конец оборзевший сит. В основном – первое. А, значит, думают мессы, – Антонио ещё жив. Ведь только он знает заклинание передачи проклятья Согнаторе. А Антонио – их основная, главная цель вот уже почти пятьсот лет.

Глава 13

Викто́р закончил рассказ и с улыбкой наблюдал за Никки, которая под впечатлением от услышанного сидела с открытым ртом.

– Что ж, это интересно, – наконец пролепетала она. – А откуда ты знаешь эту историю?

– Когда попался к мессам в первый раз, – ответил собеседник Никки. – У них эта байка передаётся из поколения в поколение. А мне попался очень разговорчивый месс.

– А как ты сбежал?

– Каждый раз по-разному.

– Но как…

– Слушай, Ник. Я импровизирую. Никогда ничего не планирую. Особенно, когда это касается мессов.

Никки послушно кивнула. Она почувствовала, что голод уже на подходе. От нетерпения её дыхание участилось.

– Почему они не заходят? До сих пор проводят свой ритуал?

– Может быть. Они сами его придумали. Я даже не знаю, в чём он заключается. Но знаю точно, что им нужно тянуть время.

– Зачем?

– Чтобы пробудить голод. А не будет еды – не будет сил. Ждать они могут несколько дней.