Ад. История идеи и ее земные воплощения

Души других знаменитых умерших явились; со мноюГрустно они говорили о том, что тревожило сердцеКаждому; только душа Теламонова сына АяксаМолча стояла вдали, одинокая, все на победуЗлобясь мою, мне отдавшую в стане аргивян доспехиСына Пелеева. Лучшему между вождей повелелаДать их Фетида; судили трояне; их суд им АфинаТайно внушила… Зачем, о! зачем одержал я победу,Мужа такого низведшую в недра земные? Погиб он,Бодрый Аякс, и лица красотою, и подвигов славойПосле великого сына Пелеева всех превзошедший.Голос возвысив, ему я сказал миротворное слово…Так я сказал: не ответствовал он; за другими тенямиМрачно пошел; напоследок сокрылся в глубоком Эреве.Может быть, стал бы и гневный со мной говорить он илья с ним,Если б меня не стремило желание милого сердцаДуши других знаменитых умерших увидеть. И скороВ Аде узрел я Зевесова мудрого сына Миноса;Скипетр в деснице держа золотой, там умерших судил он,Сидя; они же его приговора, кто сидя, кто стоя,Ждали в пространном с вратами широкими доме Аида.После Миноса явилась гигантская тень Ориона;Гнал по широкому Асфодилонскому лугу зверей он –Их же своею железной ничем не крушимой дубинойНекогда сам он убил на горах неприступно-пустынных.Тития также увидел я, сына прославленной Геи;Девять заняв десятин под огромное тело, недвижимТам он лежал; по бокам же сидели два коршуна, рвалиПечень его и терзали когтями утробу. И рукиТщетно на них подымал он. Латону, супругу Зевеса,Шедшую к Пифию, он осрамил на лугу Панопейском.Видел потом я Тантала, казнимого страшною казнью:В озере светлом стоял он по горло в воде и, томимыйЖаркою жаждой, напрасно воды захлебнуть порывался.Только что голову к ней он склонял, уповая напиться,С шумом она убегала; внизу ж под ногами являлосьЧерное дно, и его осушал во мгновение демон.Много росло плодоносных дерев над его головою,Яблонь, и груш, и гранат, золотыми плодами обильных,Также и сладких смоковниц, и маслин, роскошно цветущих.Голодом мучась, лишь только к плодам он протягивал руку,Разом все ветви дерев к облакам подымалися темным.Видел я также Сизифа, казнимого страшною казнью;Тяжкий камень снизу обеими влек он рукамиВ гору; напрягши мышцы, ногами в землю упершись,Камень двигал он вверх; но, едва достигал до вершиныС тяжкой ношей, назад устремленный невидимой силой,Вниз по горе на равнину катился обманчивый камень.Снова силился вздвинуть тяжесть он, мышцы напрягши,Тело в поту, голова, вся покрытая черною пылью.Видел я там, наконец, и Ираклову силу, один лишьПризрак воздушный; а сам он с богами на светлом ОлимпеСладость блаженства вкушал близ супруги Гебеи, цветущейДочери Зевса от златообутой владычицы Иры.Мертвые шумно летали над ним, как летают в испугеХищные птицы; и, темной подобяся ночи, держал онЛук напряженный с стрелой на тугой тетиве, и ужасноВкруг озирался, как будто готовяся выстрелить; страшныйПеревязь блеск издавала, ему поперек перерезавГрудь златолитным ремнем, на котором с чудесным искусствомЛьвы грозноокие, дикие вепри, лесные медведи,Битвы, убийства, людей истребленье изваяны были;Тот, кто свершил бы подобное чудо искусства, не мог бы,Сам превзошедши себя, ничего уж создать совершенней.Взор на меня устремив, угадал он немедленно, кто я;Жалобно, тяжко вздохнул и крылатое бросил мне слово:«О Лаэртид, многохитростный муж, Одиссей благородный,Иль и тобой, злополучный, судьба непреклонно играетТак же, как мной под лучами всезрящего солнца играла?Сын я Крониона Зевса: но тем от безмерных страданийНе был спасен; покориться под власть недостойного мужаМне повелела судьба. И труды на меня возлагал онТяжкие. Так и отсюда был пса троеглавого долженЯ увести: уповал он, что будет мне труд не по силам.Я же его совершил, и похищен был пес у Аида;Помощь мне подали Эрмий и дочь громовержца Афина».Так мне сказав, удалился в обитель Аидову призрак.Я ж неподвижно остался на месте и ждал, чтоб явилсяКто из могучих героев, давно знаменитых и мертвых.Видеть хотел я великих мужей, в отдаленные векиСлавных, богами рожденных, Тезея царя, Пиритоя,Многих других; но, толпою бесчисленной души слетевшись,Подняли крик несказанный; был схвачен я ужасом бледным,В мыслях, что хочет чудовище, голову страшной Горгоны,Выслать из мрака Аидова против меня Персефона.Я побежал на корабль и велел, чтоб, не медля нимало,Люди мои на него собрались и канат отвязали.Все на корабль собралися и сели на лавках у весел.Судно спокойно пошло по течению вод Океана,Прежде на веслах, потом с благовеющим ветром попутным.

Сократ рассуждает о наказании души[6]

Посмертное наказание для героев, которые бросили вызов богам, стало общим местом в древнегреческой мифологии и поэзии, но удел обычных смертных – это тема, достойная философских раздумий. В последний день жизни философ Сократ (ок. 470–399 до н. э.) в окружении друзей рассуждал о наказании души. Задача философии, утверждал он, взращивать добродетель, которая подготовит людей к отделению души от тела, ибо именно это происходит в момент смерти. Сократ верил, что тех, «кого по тяжести преступлений сочтут неисправимыми», низвергнут в Тартар без надежды на освобождение. Те же, кто совершил меньшие преступления, понесут меньшее наказание. Проведя год в Тартаре, они будут освобождены, если склонятся на их мольбы те, кому они нанесли ущерб при жизни. Те же, кто очистился добродетелью благодаря философии, вообще не попадут в земные недра – они «живут совершенно бестелесно и прибывают в страну высшей чистоты, находящуюся над той Землею». Последнее напутствие Сократа его ученикам было простым: занятия философией – верный способ избежать наказания после смерти.

Когда умершие являются в то место, куда уводит каждого его гений, первым делом надо всеми чинится суд – и над теми, кто прожил жизнь прекрасно и благочестиво, и над теми, кто жил иначе. О ком решат, что они держались середины, те отправляются к Ахерону – всходят на ладьи, которые их ждут, и на них приплывают на озеро. Там они обитают и, очищаясь от провинностей, какие кто совершал при жизни, несут наказания и получают освобождение от вины, а за добрые дела получают воздаяния – каждый по заслугам.

Тех, кого по тяжести преступлений сочтут неисправимыми (это либо святотатцы, часто и помногу грабившие в храмах, либо убийцы, многих погубившие вопреки справедливости и закону, либо иные схожие с ними злодеи), – тех подобающая им судьба низвергает в Тартар, откуда им уже никогда не выйти.

А если о ком решат, что они совершили преступления тяжкие, но все же искупимые – например, в гневе подняли руку на отца или на мать, а потом раскаивались всю жизнь, либо стали убийцами при сходных обстоятельствах, – те хотя и должны быть ввергнуты в Тартар, однако по прошествии года волны выносят человекоубийц в Кокит, а отцеубийц и матереубийц – в Пирифлегетонт. И когда они оказываются близ берегов озера Ахерусиады, они кричат и зовут, одни – тех, кого убили, другие – тех, кому нанесли обиду, и молят, заклинают, чтобы они позволили им выйти к озеру и приняли их. И если те склонятся на их мольбы, они выходят, и бедствиям их настает конец, а если нет – их снова уносит в Тартар, а оттуда – в реки, и так они страдают до тех пор, пока не вымолят прощения у своих жертв: в этом состоит их кара, назначенная судьями. И наконец, те, о ком решат, что они прожили жизнь особенно свято: их освобождают и избавляют от заключения в земных недрах, и они приходят в страну вышней чистоты, находящуюся над той Землею, и там поселяются. Те из их числа, кто благодаря философии очистился полностью, впредь живут совершенно бестелесно и прибывают в обиталища еще более прекрасные, о которых, однако же, поведать нелегко, да и времени у нас в обрез.

И вот ради всего, о чем мы сейчас говорили, Симмий, мы должны употребить все усилия, чтобы приобщиться, пока мы живы, к добродетели и разуму, ибо прекрасна награда и надежда велика!

В царстве теней[7]

Не было античного автора, который повлиял на описания посмертных мук больше, чем римский поэт Вергилий (70–19 до н. э.) Наследуя Гомеру, Вергилий сочинил эпическую поэму «Энеида» о том, как Эней, бежав с Троянской войны, стал основателем Рима. Написанная на заказ для римского императора Августа (63 до н. э. – 14 н. э.) «Энеида» Вергилия стала бестселлером на многие века. Римляне считали эту поэму не только поэтическим основанием своей национальной идентичности, но и примером латинского красноречия. Трудно переоценить влияние «Энеиды» на западную традицию. Поэма была основой римской системы образования. Даже после падения Римской империи и окончания античного язычества «Энеиду» заучивали наизусть христианские монахи, имитируя ее стиль в стихах и интерпретируя мифологическое содержание произведения как христианскую аллегорию.

В подражание Одиссею, который у самых Врат смерти советовался с тенью Тиресия, герой Вергилия Эней отправился в царство теней, чтобы поговорить с отцом. В подарок владычице Аида Персефоне Сивилла, жрица Аполлона, дала ему золотую ветвь с дерева, что росло в лесу возле ее пещеры. Вместе с Сивиллой Эней спустился в подземное царство, где встретил мрачного Харона, перевозчика душ усопших через реку Стикс, трехголового Цербера – ужасного пса, охраняющего Дит, и скорбную тень бывшей возлюбленной, царицы Дидоны Карфагенской, которая совершила самоубийство, когда Эней оставил ее, чтобы исполнить судьбу и стать основателем Рима. Душераздирающие описания мук, уготованных мошенникам, убийцам, прелюбодеям и изменникам, вдохновили многих средневековых авторов, самым известным из которых стал Данте Алигьери (1265–1321) – в «Божественной комедии» он сделал тень Вергилия своим проводником по Аду и Чистилищу.

Все совершив, он спешит наставленья Сивиллы исполнить.Вход в пещеру меж скал зиял глубоким провалом,Озеро путь преграждало к нему и темная роща.Птица над ним ни одна не могла пролететь безопасно,Мчась на проворных крылах, – ибо черной бездны дыханье,Все отравляя вокруг, поднималось до сводов небесных.Жрица сюда привела четырех тельцов черноспинных,После, над их головой сотворив вином возлиянье,Вырвала между рогов у них волоски и первиныЭти сожгла на священном огне, призывая Гекату,Мощную между богов, и в Эребе и в небе владыку.Спутники, снизу ножи вонзив им в горло, собралиВ чаши теплую кровь. Овцу чернорунную в жертвуМатери дев Эвменид и сестре ее величавойСам Эней заклал и телицу – Дита супруге.Стикса владыке затем алтари воздвиг он ночные,Целые туши быков на огонь возложил и обильноЖирным елеем полил горевшие в пламени жертвы.Вдруг, едва небосвод озарился лучами восхода,Вздрогнув, на склонах леса закачались, земля загудела,Псов завыванье из тьмы донеслось, приближенье богиниИм возвещая. И тут воскликнула жрица: «Ступайте,Чуждые таинствам, прочь! Немедля рощу покиньте!В путь отправляйся, Эней, и выхвати меч свой из ножен:Вот теперь-то нужна и отвага, и твердое сердце!»Вымолвив, тотчас она устремилась бурно в пещеру,Следом – бесстрашный Эней, ни на шаг не отстав от вожатой.Боги, властители душ, и вы, молчаливые тени,Хаос, и ты, Флегетон, и равнины безмолвья и мрака,Дайте мне право сказать обо всем, что я слышал; дозвольтеВсе мне открыть, что во мгле глубоко под землею таится.Шли вслепую они под сенью ночи безлюдной,В царстве бесплотных теней, в пустынной обители Дита, –Так по лесам при луне, при неверном свете зловещем,Путник бредет, когда небеса застилает ЮпитерТемной тенью и цвет у предметов ночь отнимает.Там, где начало пути, в преддверье сумрачном ОркаСкорбь ютится и с ней грызущие сердце Заботы,Бледные здесь Болезни живут и унылая Старость,Страх, Нищета, и Позор, и Голод, злобный советчик,Муки и тягостный Труд – ужасные видом обличья;Смерть и брат ее Сон на другом обитают пороге,

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Сноски

1

Перевод Ирины Гуровой.

2

Перевод В. В. Вересаева.

3

Теогония // Эллинские поэты / Пер. В. В. Вересаева. Вересаев, В. В. Полное собрание сочинений. – М.: Недра, 1929. – Т. 10.

4

Луций Анней Сенека. Трагедии / Пер. С. А. Ошерова. – М.: Искусство, 1991.

5

Гомер. Одиссея. Песнь одиннадцатая / Пер. В. А. Жуковского. – М.: Издательство Юрайт, 2019.

6

Платон. Федон. Собр. соч. в 4 т. Т. 2 / Пер. С. П. Маркиша // Философское наследие. Т. 116. РАН, Институт философии. – М.: Мысль, 1993.

7

Вергилий. Буколики. Георгики. Энеида / Пер. С. А. Ошерова под ред. Ф. А. Петровского. – М.: Художественная литература, 1979.