Галактический протекторат

За рецептами по самостоятельному превращению «психологической травмы» в «неисчерпаемый ресурс» Даньке далеко ходить не пришлось. Когда после возвращения он пришел в свою старую секцию на тренировку, похожий на невыспавшегося медведя мастер Уэда после первого же данькиного спарринга, оставил группу на старшего ученика, отвел Даньку в сторону и коротко, но ёмко обрисовал своё видение ситуации. По словам японца, то, что происходит с Данькой, он видел не впервые.

– Тебе ведь там где ты пробыл эти годы, приходилось драться каждый день? – без обиняков спросил Уэда.

– Когда как… – пробормотал с неохотой Данька. И добавил: – Если бы я до этого не учился у вас…

Японец жестом отмел все благодарности.

– Хорошо, что ты остался в живых. Я очень рад, что каратэ помогло тебе выжить. Но теперь твой путь стал очень узким. Большая часть тех, кто ходит в эту секцию редко применят свои знания на практике. И их жизненный выбор часто может быть размытым: ни добро – ни зло, что-то среднее… как теплая вода, текущая из-под крана, температуру которой можно отрегулировать. Для тебя же такого выбора больше не будет. – Уэда движением подбородка указал на сошедшиеся в центре татами фигуры в кимоно. – В отличие от этих детей твои глаза теперь широко открыты и ты уже просто не можешь не видеть, к чему в любой ситуации ведет твое действие или бездействие. Тебе доводилось там убивать? Мне не надо смотреть тебе в глаза, чтобы увидеть ответ. Я видел, что ты дерешься как воин. Я видел, как ты сдерживаешь себя, постоянно напоминая себе о том, что спарринг в зале это не бой всерьез. Это хорошо. Тебе девятнадцать, пять с лишним лет ты провел в аду, убивал там людей, которые пытались убить тебя, но при этом ты сам не стал плохим человеком. Это очень хорошо. Но самым лучшим для тебя будет помнить о том, что от того чтобы стать таким как они… те, кого ты убивал, тебя всегда будет отделять тончайшая грань. Тоньше волоса. Почти незаметная. Осознай ради кого и ради чего ты живешь. Это будет сдерживать тебя от необдуманных поступков.

– Жить ради кого-то?..

– И ради чего-то. Ты веришь в бога?

– Наверно… нет.

– Это плохо. Ты не разделяешь веру своих родителей?

Данька покачал головой.

– Родители ничем таким не увлекаются. Дед в Перуна да Велеса верил, – рука Даньки безотчетно скользнула по груди, где когда-то висел подаренный дедом амулет, – …но деда давно нет.

Уэда едва заметно нахмурился.

– Чтобы не превратиться в убийцу, воин должен во что-то верить. Подумай об этом, Данила.

Данька покивал, но за два года прошедших после возвращения, особыми успехами его «поиски веры» не увенчались. Представители разнообразных религий напоминали ему кто шарлатанов, а кто чокнутых циркачей. В конце концов, Данька рассудил, что бесполезно искать то, о чем не имеешь представления. Да и без подобной чепухи забот хватало – после окончания школы пришла пора сдавать вступительные экзамены в военное училище. Данька опасался, что его могут отсеять еще на стадии медкомиссии, однако военные психологи записали абитуриенту пресловутый факт пятилетнего пребывания «в аду» в несомненный плюс. А потом начался первый курс с его отупляющей зубрежкой и выжимающими все соки марш-бросками.

Старался не пропускать Данька и тренировки у мастера Уэды. Но спарринговал после той беседы с сэнсеем особенно аккуратно, не поддаваясь на просьбы знакомых по секции показать «что-нибудь эдакое» из освоенного за время депортации. Исключение он делал только для Женьки. «Я же девочка, – с лисьей улыбкой говорила Женька, – мне надо уметь в случае чего любого силача в узел завязать». У Даньки вставали перед глазами его первые полгода в оранжевом бараке, когда он судорожно приспосабливал технику преподанного мастером Уэдой каратэ к ежедневным дракам без правил, любая из которых могла начаться когда угодно и закончиться смертью… Вспоминал – и не мог отказать. Иногда он думал, что именно Женька и стала его персонализированной личной верой, чернобровой мадонной из воспоминаний, не давшей ему наложить на себя руки от безысходности на тюремной планете и живым чудом, встретившим его по возвращении.

А Женька воспринимала их странную «дружбу-любовь» весело, с энтузиазмом осваивала преподаваемую ей Данькой «грязную технику» рукопашки, училась в МГУ на космопсихолога и смотрела на жизнь, по мнению Даньки, чересчур уж просто.

Да, всё началось в тот день, когда они, болтая, возвращались с тренировки и увидели на скамейке парка сгорбившуюся от рыданий фигурку в сарафане. Данька заозирался в поисках возможных обидчиков, но аллея была пуста.

– Это Алёна! Моя сокурсница… Постой-ка тут. – Негромко сказала Женька и решительным шагом двинулась к девушке.

За почти беззвучным обменом несколькими репликами последовал новый взрыв рыданий.

Обнимая неудержимо ревущую Алёну, Женька нетерпеливо махнула ему рукой и приложила ладонь к уху – ступай, мол, ступай, видишь какие дела, потом созвонимся.

Инфобраслет на руке Даньки зажужжал через час с лишним. Тон Женьки был самый деловой, но Данька почувствовал, что его подруга разозлена не на шутку.

– Надо срочно поговорить.

2

Разговоры о любовнике-шантажисте до Даньки доходили и раньше. Слухи поползли по сети с год назад. Сам Данька считал это специфическим девичьим подвидом городских легенд. Хотя схема «работы», которую, опять же по слухам, использовал шантажист, была совершенно незамысловата. Говорили, что он выслеживает дочерей богатых родителей или молоденьких жен состоятельных мужей. Легкий флирт, жертве в стакан с напитком подсыпается наркотик-афродизиак, а затем действие перемещается в гостиничный номер, заранее оборудованный скрытыми камерами. Очухавшись после любовных приключений, жертва получает по электронной почте качественно смонтированное кино о своих эротических похождениях. К ролику прилагается письмо с предложением перевести на счет определенную сумму, иначе это увлекательное зрелище будет продемонстрировано родителям или мужу.

По мнению Даньки, подобные мерзости могли совершаться достаточно долго и не привлекать внимания полиции, только если преступник каждый раз филигранно выбирал жертву. Девушка должна была либо неплохо зарабатывать, либо гарантированно иметь доступ к средствам родителей или мужа. Затем у жертвы должна была быть такая репутация, которую страшно запятнать.

Ну, а к незамужней жертве должны были прилагаться патологически недоверчивые родители, зацикленные на довольно редко встречающимся на современной Земле постулате, что до свадьбы личная жизнь приличной девушки должна исчерпываться как максимум, поцелуями в щечку. Скажем, отец Женьки, при всех своих фундаменталистских убеждениях, присутствие Даньки в жизни дочери молчаливо терпел. И правильно делал: Женька с её характером при первых же попытках управлять ею, могла развернуться и уйти жить в общежитие.

С другой стороны ревнивых денежных мешков привязывавших к себе золотой цепью юных красавиц хватало всегда. Но где гарантия, что после того как шантажист известит мужа о неверности жены, тот не задушит супругу, а отнесет заявление в полицию? Чтобы проворачивать такие поганые фокусы целый год и не попасться, на преступника должно было работать настоящее детективное агентство.

Словом, Данька считал эту байку слишком сложной для воплощения на практике… считал так ровно до тех пор, пока Женька не изложила ему ситуацию, в которую попала ее сокурсница.

Одним прекрасным воскресным днем Алёна отправилась с подругами потанцевать, но знакомый клуб, как назло оказался закрыт. Подруги решили пойти куда-то еще, а Алёне расхотелось танцевать, и она решила вернуться домой. А по дороге зашла в кофейню. Там к ней подсел симпатичный блондин… Дальнейшее она помнила весьма смутно: приятный разговор, прогулка, автомобиль, широкая постель… В себя она пришла, когда под вечер мелкими шажками брела по скверу рядом с домом. Её знобило и болела голова.

…В финале двухчасового порнофильма, присланного на следующей день исполнительнице главной женской роли на электронную почту, мускулистый голый мужик с предсказуемо замазанным лицом, демонстрировал в камеру испачканную кровью простынь и искаженным хихикающим голосом обращался к родителям Алёны по имени-отчеству, благодаря их за то, что они так строго воспитали свою дочь, что та сохранила свое девичье сокровище персонально для него.

Чтобы предотвратить попадание этого видео на почту родителям (шантажист указал в письме правильные домашние и рабочие адреса матери и отца Алёны) дочь была готова на многое. Положение непоправимо осложняло то, что к запрошенной шантажистом сумме денег у Алёны доступа не было. Еще совсем недавно достать такие деньги не составило бы большого труда, но сейчас… Пару недель назад у отца Алёны начались большие неприятности на работе, и крупный государственный чиновник в одночасье превратился в подозреваемого, находящегося под домашним арестом. Все счета семьи были заморожены, и теперь отец, мать и дочь могли рассчитывать только на скромные суммы, выделяемые социальной службой на самые необходимые расходы. Злосчастный поход в клуб Алёна планировала на свои личные накопленные деньги «чтобы развеяться», но по сравнению с требуемыми шантажистом деньгами, сумма эта была несоразмерно мала.

«Так бы на меня поорали и всё, а сейчас… папа дома как зверь в клетке бродит, весь на нервах, а у мамы сердце больное… она этого просто не переживет…», – всхлипывала Алёна, размазывая макияж по щекам. Идти в полицию она наотрез отказывалась: если какой-нибудь служитель закона по дружбе сольет информацию журналисту, то тот, конечно же, ухватится за жареную тему и тогда огласки и скандала точно не избежать.

Пока Женька пересказывала ему историю Алёны, Данька прочесал блогосферу Земли на тему легендарного любовника-шантажиста.

– Это не он, – сказал, наконец, Данька. И подняв глаза на Женьку, пояснил: – Точнее так… Или это он, но тогда он обленился и начал ошибаться, но скорее… это дурачок, который начитался интернета и решил сымитировать городскую легенду.

– Да ну? – удивилась Женька. – Ты видишь какую-то ошибку?

– Сразу две. Прокол первый – он ничего не знает об изменении финансового положения семьи Алёны. И это при том, что её отца посадили под арест не вчера, и даже не позавчера. А здесь – Данька широким жестом обвел плывущие в кубе стационарного объемника данные, – все истории подчеркивают, что шантажист знает о жертвах всё до мелочей. Про отца Алёны пресса молчала, но всеведущий шатнажист должен был знать.

– Хм… А второй прокол?

– Способ передачи денег. Раньше он использовал электронный перевод через сомнительные мелкие банки на планетах фронтирной зоны, ну из тех, которые предоставляют клиентам полную анонимность, лопаются, и потом никого не найдешь. А сейчас он хочет получить наличные.

Женька наморщила лоб и прикусила губу.

– А ведь верно… и ты хочешь сказать…

Данька зло кивнул.

– Да. Мы его поймаем.

3

Кое-что шантажист все-таки знал. В частности для него не было тайной участие Алёны в традиционной поездке студентов МГУ на весенних каникулах в Мореград, носившей неофициальное название «вынырнувшие после сессии».

Согласно инструкциям, содержавшимся в письме, Алёне надо было оставить пакет с деньгами в электронной камере хранения на вокзале. Вокзал Мореграда, с которого ходили рейсовые платформы на поверхность, был единственным путем, которым мог попасть в подводный город обычный турист.

– Скорее всего, он чтобы не выделяться приедет в Мореград заранее. Поездит на экскурсии, походит по клубам, и как только ваш курс прибудет в город, дождется, когда пакет с деньгами окажется в нужной ячейке, заберет его и уедет на поверхность. Возможно на обратном рейсе вашей же платформы.

– Ты предлагаешь брать его на вокзале?

Данька задумался и заглянул в чашку с недопитым чаем.

– Ну… это самое простое. Я приезжаю заранее, разговариваю с местной полицией, и его берут на вокзале с пакетом в руках.

Женька недовольно прищурилась.

– Ненадежно как-то… Всё в последний момент. А если он успеет выбросить пакет? А если его упустят? И тогда всё: раз – и видео с алёнкиными подвигами разлетается по всей сети.

– А какие еще варианты?

Не отвечая на вопрос, Женька спросила сама:

– Насколько заранее он может приехать в Мореград?

Данька принялся загибать пальцы.

– В письме Алёне он назвал конкретный номер ячейки камеры хранения. И комбинацию цифр электронного замка, на которую ее закроет. Ваш курс приезжает практически одновременно с началом «высокого сезона». Туристов поиграть в рулетку и пошататься в придонных водорослях понаедут тучи… Значит, чтобы занять на вокзале ячейку с указанным номером, ему нужно приехать в город как минимум за сутки. А чтобы не рисковать, что нужный номер будет занят – лучше за двое-трое суток.

– Это хорошо-о, – протянула Женька с деланно безразличным видом. – За два-три дня много чего может произойти. Если уж брать его – то на горячем. Чтобы полиции на руки сдать безоговорочно… и чтоб ни один адвокат не смог вытащить.

Данька нахмурился.

4

Теоретические основы работы психотехника в паре, с группой и как сопровождающего для транспортного средства, в военном училище начинали преподавать еще на первом курсе. Результаты многочасовых тестов хранились в тайне, однако о размере обнаруженных у него психотехнических способностей любой курсант мог догадаться по подобранному для него курсу дополнительных лекций и практических занятий. Поскольку строевая подготовка в индивидуальной программе Даньки была ужата до минимума, а освободившееся время было отдано занятиям с приходящим преподавателем психотехники из военной академии, дополнительно тренировавшим вместе с Данькой еще четверых студентов с их потока, Данька предполагал, что способности у него не самые плохие.

Однако, учебные упражнения это одно, а работать с партнером, для которого любая твоя ошибка может обернуться самым фатальным образом, было и пугающе ново, и неожиданно заманчиво.

Предложенный Женькой план подразумевал, что основную работу ей предстоит выполнить в одиночку. Даньке отводилась роль Удачника – психотехника, который отслеживает правильность проведения операции и непосредственно вмешивается только в самом крайнем случае.

По мнению Женьки, опаснее всего было то, что согласно плану, Даньке предстояло работать по схеме, которая на жаргоне психотехников называлась «танец на троих», когда помимо основной задачи «держать» операцию в рамках нужного развития событий, Удачник еще выполняет дополнительные задачи, в данном случае – страхует Исполнителя. Данька боялся за Женьку, а та ехидно рекомендовала лучше поразмыслить над тем, что в случае если самовольное применение боевых психотехнических способностей курсантом военного училища выплывет наружу, то курсантом он быть очень скоро перестанет. Данька пожимал плечами.

Для того чтобы в нужное время поехать в Мореград, им обоим пришлось поднапрячься и сдать сессию досрочно.

Женька родителям сказала, что устала от учебы и хочет побродить по подводному городу в одиночку, пару дней отдохнуть от сокурсников. Зная компанейский Женькин характер, родители слегка удивились, но возражать не стали – надо же ребенку после сессии отдыхать, да и сама себе дополнительные дни каникул заработала…

Данька в свою очередь спокойно объяснил маме, что хочет побродить на каникулах по музею подводной истории в Мореграде, а отцу, не упоминая прямо Женьку, мягко намекнул, что в поездке имеется у него и некий лирический интерес. Этого оказалось достаточно. А билеты курсанту военного училища по всей Земле бесплатные, катайся, будущий защитник Родины…

Перед отъездом, сидя дома у Даньки, они потратили полдня на инструктаж Алёны. Затем Женька погрузила сокурсницу в состояние гипноза, и они подчистую вытянули из нее всё, что она помнила о произошедшем. Потом отправили Алёну восвояси, несколько раз пересказали друг другу словесный портрет шантажиста, в сто первый раз рассмотрели получившийся фоторобот и решили что на сегодня достаточно. Данька проводил Женьку домой и, вернувшись к себе, долго не мог заснуть. На душе у него было неспокойно.

5

Им сразу повезло. Пассажирская платформа, на которую Данька и Женька взяли билеты, шла в Мореград за три дня до начала туристического сезона. Тремя днями позже туда хлынут отдыхающие и любители азартных игр, и тогда платформы между городом и поверхностью будут курсировать через день, но сейчас это был единственный транспорт на ближайшие несколько суток… Тем более, предыдущая платформа отвозила пассажиров в подводный город четырьмя днями раньше. Так что вероятность того, что шантажист окажется на одном корабле с ними была весьма велика.

Взвесив все за и против, взламывать корабельный компьютер или портовую сеть для того чтобы узнать список пассажиров, они сочли ненужным. Антитеррористические меры предосторожности на платформах связывавших поверхность и подводный город были достаточно серьезны, и непрофессионалов поймали бы наверняка. А вовлекать в дело опытного хакера, которого еще пришлось бы поискать, значило расширить круг посвященных в их дело. Они здраво рассудили, что на полупустой платформе будет не так много пассажиров и за те часы, пока платформа будет опускаться на дно, они имеют все шансы вычислить шантажиста.

Расчет оказался верен.

Среди нескольких десятков пассажиров, большую часть которых составляли едущие на смену работники научно-исследовательской станции и немногочисленные отдыхающие, решившие приехать в Мореград до начала туристического сезона, человек которого они искали, резко выделялся.

Посмотрев на него, Данька ухмыльнулся:

– Точно имитатор. И полный клоун. Шахтер с фронтира, сорвавший банк в казино… Ну какой шантажист сообразит в трезвом уме, забирая деньги, так вырядиться…

Женька довольно прищурилась. Единственная попытка шантажиста изменить внешность состояла в том, что он перекрасил пышную шевелюру из каштановой в яркий оттенок яичного желтка. В остальном и словесный портрет, и фоторобот, сделанный со слов Алёны, с реальным человеком вполне совпадали. Нарядом шантажист и впрямь смахивал на попугая. Накачаный торс был облачен в псевдоирканскую рубаху из ярко-алых перьев, их-под расклешенных белых брюк переливались зеленым и золотым узкие кожаные слигги. Дорогой инфобраслет на запястье бросал блики всех цветов радуги.

– Его глупость нам на руку, – промурлыкала Женька, кокетливо одергивая полупрозрачный миник. – Начинаем.

– Давай. Только по плану и… будь поаккуратнее.

Стараясь отстраниться от ситуации, Данька пытался смотреть на происходящее профессиональным взглядом. Насколько курсант военного училища разбирался в предмете, оперативных талантов Женьки хватило бы и на куда более сложные задачи, чем та, которую они себе поставили. Никаких виляний задом в процессе триумфального шествия по проходу, это было бы слишком примитивно. Женька просто материализовалась возле барной стойки, где переминаясь с ноги на ногу, попивала сок и скучающим тоном избалованной папиной дочки довольно громко болтала со стариком-барменом, обсуждая всю нелепость запрета на алкоголь на подводных пассажирских рейсах. Внимание всех сидящих в салоне мужчин было обеспечено. Данька едва не улыбнулся, наблюдая за тем, как глаза шантажиста делались всё шире. В них явственно читался вопрос о том, как он мог пропустить такую курочку…

Неудивительно, что когда платформа пришвартовалась к громаде Мореграда и пассажиры потянулись к шлюзу, блондин предсказуемо пошел рядом с Женькой, пытаясь завязать с ней разговор. Та хихикала и капризничала, словом всячески изображала юную дуру с претензией на роковую соблазнительницу. Затем Женька милостиво разрешила шантажисту угостить себя коктейлем в кафе возле аквапорта.

Данька наблюдал за ними с безопасного расстояния из бара напротив. На пешеходных улицах туристического сектора, занимавшего большую часть Мореграда, царил хорошо подсвеченный полумрак. Магазины и аттракционы, рестораны и бары – всё это освещалось теплым электрическим светом фонарей, гроздьями повисших на столбах, согласно очередному изыску авангардной моды, причудливо согнувшихся почти до мостовой. Неяркое освещение умело отвлекало внимание пешеходов от потолка-неба над головой, за которым была только непроглядная темень воды и почти непредставимо далеко – поверхность.

Как и предусматривал план, Женька отправилась вселяться в гостиничный номер, договорившись встретиться с блондином попозже для совместной прогулки. Все-таки некоторую предусмотрительность тот проявил: шантажист проследил за Женькой. Когда она ушла в номер, блондин снял себе практически такой же в другом крыле той же гостиницы. В номере шантажист провел около получаса, после чего с довольным видом отправился в другой отель, где и поселился в одном из номеров.

Связавшись с Женькой по инфобраслету, Данька изложил ситуацию.

– Он клюнул.

– А именно?

– Снял номер в твоем отеле и пробыл там довольно долго… Вполне достаточно для того, чтобы установить аппаратуру для записи. Думаю вечером вы «случайно» обнаружите, что остановились в одном отеле, и он позовет тебя в гости.

– Само собой, – сказала Женька. – И будет ему сюрприз. Сюрный приз, ага.

– Только будь осторожна, – попросил Данька.

– Само собой.

Режим максимального финансового благоприятствования делал Мореград почти идеальным источником дохода для глубоководной научной базы. Но источником дохода не самым приятным – далеко не всех приезжающих туристов манили прогулки в глубоководных скафандрах-антигравах и тесных батискафах в зарослях придонных водорослей, как и государственная программа «донной медицины». Зато в умеренно облагавшиеся налогом игорные дома и клубы Мореграда ехали со всей Земли и даже с ближайших планет. Рекламные проспекты обещали ни больше, ни меньше как «подводный Лас-Вегас». Надо ли говорить, что любое оружие было запрещено, и таможня буквально свирепствовала при досмотре. Так что Данька и Женька очень надеялись, что ничего опасного при себе у шантажиста не будет.

6

Когда Данька замолчал, глядя в стакан с остатками пива, за окном начали сгущаться зеленоватые ярранские сумерки.

Нарушил молчание Уршир.

– Вы ошиблись?

Данька, всё так же, не поднимая взгляда, кивнул.

– Да. Мы ошиблись.

7

При планировании операции силами малого подразделения с ограниченными техническими возможностями, следует уделять особое внимание подготовке к проявлению непредсказуемых факторов. Этот тезис военной науки Данька усвоил твердо, поэтому в числе прочих рассматривал и вариант, при котором шантажист внезапно оказывается вооружен на уровне бандита средней руки, например, легким офицерским бластером.

Впрочем, когда Женька и шантажист танцевали в невесомости диско-трубы одного из лучших клубов Мореграда, ничто не предвещало неожиданностей. Фигуры в вертикальном прозрачном цилиндре перемещались вверх и вниз, разноцветные миники дам задирались, демонстрируя белье. Шантажист сменил свой наряд на узкие джинсы и обтягивающую майку, под которыми не нашлось бы места даже для самой портативной модели бластера. Данька прикинул, что даже если этот тип вытащит из подошвы кожаного слигга какой-нибудь хитрый сверхплоский клинок, большой проблемы подобный ход событий не составит – накачанные в спортзале мышцы никого еще хорошим рукопашником не делали. Да и двигался шантажист достаточно неуклюже. Но сама по себе смена одежды настораживала. Обычно, приехав на отдых в чем-то «дорожном», одевают «шикарный» костюм, а тут… дешевые джинсы и майка никак не вязались с образом соблазнителя.

Когда пара переместилась в гостиницу, Данька занял позицию на табурете возле барной стойки в холле первого этажа. В зависимости от сигнала, поданного Женькой на инфобраслет, Данька должен был либо подняться в её в номер, либо вызвать полицию. Пока же он, сжимая в правой руке покрытый испариной стакан с яблочным соком, полуприкрыв глаза, «держал ситуацию». Над инфобраслетом на левой руке колыхалось едва заметное со стороны облако виртуальной клавиатуры.

В отличие от большинства психотехников, Данька не был визуалом, и никаких картинок перед его внутренним взглядом не возникало – ход операции он отслеживал на уровне кинестетики. Ткань событий показалась ему нарушенной почти сразу с того момента как он устроился с соком в руке возле стойки и ввел себя в состояние контролируемого транса. Неприятное ощущение, которое он сначала счел следствием волнения, быстро росло, пока не превратилась в волну прошедшей по спине дрожи. На практических занятиях ему приходилось чувствовать такое ощущение, но чтобы подобной мощи… Именно поэтому он не сразу понял что происходит.

Данька поставил стакан на стойку, ткнул пальцем в одну из заранее запрограммированных виртуальных клавиш инфобраслета, одним движением отправляя Женьке сообщение «Опасность!».

Неучтенный фактор.

Мерзкое ощущение говорило о том, что хотя в уравнение спланированной операции не было посторонних вмешательств, желаемого завершения плана при сочетании имеющихся факторов не произойдет. А значит, существует некий неучтенный или скрытый фактор, который сведет все усилия на нет. И судя по мощи ощущавшихся Данькой искажений хода операции, дело было не в оружии, провезенном каким-нибудь немыслимым способом через таможню… Скорее всего речь шла о том, что у шантажиста есть сообщник!