Три дня из жизни Леонардо

Светлана Панина

Три дня из жизни Леонардо

Фантасмагория в 3-х действиях

Действие первое. День первый

Сцена первая

Ромина и Леонардо да Винчи

Май 1495 года.

Италия, пригород Милана.

Очень позднее утро.

Спальня Леонардо да Винчи. Леонардо лежит в кровати, укрывшись с головой одеялом. Повсюду разбросаны листы бумаги с какими-то чертежами, обломки досок, куски ткани, инструменты. Видно, что мастер допоздна пытался что-то смастерить, но тщетно.

Входит служанка Ромина. Вздыхая и бормоча что-то себе под нос, начинает уборку.

Ромина: Вот ведь, неймется ему… Опять крылья мастерил всю ночь… Лучше бы делом занялся. Как стукнулся головой позапрошлым месяцем, так и началось… О, Пресвятая Дева…

Леонардо: (из-под одеяла, сонно) Сгинь, женщина…

Ромина: (бросает все собранное на пол) Синьор, уж обед скоро! Под окнами от девок не протолкнуться – третий день толпятся. Салаино под вашей дверью с рассвета сидит.

Из-под одеяла выныривает бородатая голова в чепце.

Леонардо: Какие еще девки?!?

Ромина срывает с него одеяло. Леонардо мгновенно прячет голые ноги под широкой ночной рубашкой с оборками и пытается прикрыться подушкой.

Ромина: (пытаясь отнять подушку) Вставайте, синьор! Девок вы сами велели позвать. Сказали это… как его… кастинг будет. (Вырывает подушку) Где вы слов таких-то понабрались?

Леонардо: (Обративши взор к небесам) О Боже! Где ты?! (Прислушивается, но ничего не происходит. Встает с кровати и начинает одеваться с помощью Ромины.) Что на завтрак?

Ромина: Макароны.

Леонардо: Опять?? Сколько можно!? Котлет хочу! (мечтательно) Или бифштекс какой… Ну хотя бы равиоли…

Ромина: Денег нет. Синьор вместо работы глупости рисует.

Леонардо: (вырывает сюртук из рук служанки и обиженно натягивает на себя сам, путаясь в рукавах) Куда тебе, женщина, понять всю глубину моей изощренной технической мысли! Мои изобретения могли бы изменить мир! (В сторону, задумчиво) Если бы я мог воплотить их в жизнь. (Громко) Пройдут века, и лучшие умы человечества будут поражаться моему удивительному гению!

Ромина: (печально вздыхая) Некоторые уже и сейчас поражаются. Вон как раз (показывает пальцем в окно) их карета поехала, с белым крестом на боку и решетками на окнах.

Леонардо: Тьфу ты! (Выходит, хлопнув дверью)

Ромина, обреченно вздохнув, снова принимается за уборку.

Сцена вторая

Леонардо, Салаино, девушка

Мастерская Леонардо.

На подиуме на стуле неподвижно сидит девица в темном платье. Видно, что сидит она уже не первый час – ее пошатывает от усталости, глаза пусты, губы нервно подрагивают, руки безвольно висят. Напротив стоит мольберт с какими-то набросками.

Входят Леонардо и Салаино, его личный помощник. У Салаино в руках толстый ежедневник и перо, на поясе болтается чернильница, какие-то инструменты (молоток, долото, напильник…), свитки бумаги.

Леонардо останавливается напротив девушки. Присматривается, то отойдя от нее подальше, то придвинувшись ближе.

Леонардо: (обращается к Салаино, не отрывая взгляда от девушки) Что у нас на сегодня? (Сложив пальцы прямоугольником, производит кадрирование.)

Салаино: На утро был назначен кастинг, выбираем модель для портрета графини Сфорцы. В два – встреча с представителями монастыря Санта Мария делле Грация по поводу рекламного плаката их ресторанчика. В семь званый вечер у графа Сфорцы.

Леонардо: (морщась) Опять рисовать застольные сцены и гостей. Я художник, а не корреспондент! (Подходит к девушке, разворачивает ее вполоборота и складывает ее безвольные руки на коленях, поправляет ей волосы).

Салаино: Девок звать?

Леонардо: (бросает последний взгляд на девушку и отходит к мольберту; думая о своем.) Зови. (Девушке) Улыбнись!

Салаино выходит.

Леонардо, поглядывая на девушку, начинает рисовать. Замирает, смотрит на модель.

Леонардо: Ну, улыбнись, Лизонька, Богом прошу.

Девушка криво улыбается, вытаращив глаза.

Леонардо: (испуганно) О, Господи! (умоляюще) Не так, загадочно…

Губы девушки искривляются еще больше.

Леонардо присматривается к своему рисунку и начинает что-то лихорадочно дорисовывать.

Входит Салаино. Смотрит на работающего Леонардо. Тот вскоре заканчивает рисунок и, отойдя на два шага от мольберта, подперев рукой голову, вглядывается в него.

Салаино: Синьор, девки готовы!

Леонардо: (задумчиво) Ну вот, опять вертолет нарисовал…

Разворачивает мольберт к Салаино. На нем красочно изображена "Черная акула".

Девушка падает в обморок.

Сцена третья

Леонардо, Салаино, вереница девушек

Леонардо и Салаино сидят на подиуме и, свесив ноги, вполголоса переговариваются между собой. Перед ними проходит нескончаемый строй девушек в купальниках. Дойдя до мастера, каждая девица останавливается, демонстрирует себя со всех сторон, и продолжает движение.

Салаино: А как Вам эта? Ноги ничего! О, о, о, прошагала…

Леонардо: Рядом с графиней Сфорца любая будет ничего.

Салаино: (Взмахивая рукой) И не говорите, синьор! И не говорите!.. Вот эта тоже ничего!

Леонардо: Мне нужно фотоаппарат изобрести. Или еще лучше, видеокамеру. Цифровую. (Задумывается и начинает чертить что-то пальцем в воздухе.)

Салаино: (толкает его в бок) На эту, на эту посмотрите! Ооо, ну просто королева…

Леонардо: (Не обращая на него внимания) Эх, говорила мне мама, учи, сынок, физику, дуалистическую теорию света… А я… Помню, с мальчишками стащим из лаборатории микроскоп и пытаемся жучкам вживлять антигравы, которые от солнечной энергии работают, чтобы они тоже летать могли…

Салаино: (С отвисшей челюстью) Какая физика? Какой микроскоп?? Какие антигравы??? Синьор, вы это о чем?

Леонардо: А? Что? Какой микроскоп? Что это такое? О чем я говорил? (Вздыхает и снова погружается в свои мысли, задумчиво водя пальцем в воздухе)

Салаино: (Встает и трижды хлопает в ладоши, после чего громко обращается к девушкам) Всем спасибо, все свободны. В финал выходят участницы под номерами шесть, одиннадцать, двадцать два, двадцать восемь, тридцать четыре и шестьдесят три. Ждем вас завтра утром.

Девушки начинают галдеть. Одна из победивших начинает радостно вопить и подпрыгивать. На нее тут же набрасываются две других, не прошедших в финал, и отбирают бирку с номерком. Первая начинает реветь. Две другие – драться между собой, деля номер. Остальные громко шумят, кто-то подзадоривает дерущихся словами: "Давай, давай! Так ее, так! Наподдай! За волосы ее, за волосы!" Салаино вскакивает и начинает выталкивать всех вон.

Леонардо: (Задумчиво) Свет – это волна… Нет, частица… Или все-таки… Как же там было?

Сцена четвертая

Леонардо, Салаино, два ученика Леонардо, граф и графиня Сфорца, гости

Бал у графа Сфорца.

В самом центре роскошного стола, сплошь уставленного яствами и винами, сидят хозяева бала. Граф молод, модно, но элегантно одет. У него короткие черные усики, из-под шляпы спадают на плечи волнистые волосы. Он так хорош, что все синьорины и синьориты бросают на него томные взгляды и украдкой улыбаются. Но, во-первых, граф не отводит глаз от Леонардо да Винчи, своего штатного художника, а, во-вторых, рядом с ним сидит его супруга.

Графиня Сфорца являет собой полную противоположность мужу. Она не так стара, как могла бы быть, но страшна лицом: карикатурно большой нос крючком, тонкие губы густо и ярко напомажены, маленькие, заплывшие жирком, глазки подведены сурьмой. На ней одновременно и самый модный и самый безвкусный наряд, какой только можно себе представить. Графиня лукаво и старательно подмигивает всем мужчинам, не исключая слуг, но те только в ужасе шарахаются от нее.

Подвыпившие гости танцуют полонез. Небольшая группа молодежи, подпевая себе, пытается танцевать летку-еньку.

Леонардо, в парадном камзоле пурпурного бархата, стоит в углу залы. Неподалеку от него расположились двое лучших его учеников с мольбертами – они рисуют мгновенные цветные портреты всех желающих. Под ногами художника валяется куча листов бумаги, изрисованных какими-то схемами и чертежами. Не глядя на гостей, Леонардо сосредоточено рисует что-то в блокноте.

Крадучись, за спиной художника появляется Салаино, стараясь выглядеть как можно менее заметным.

Салаино: Синьор, синьор…

Леонардо: (Улыбаясь гостям и едва шевеля губами) А, чертенок, наконец-то ты появился! У графа самая высокая в округе башня – то-то полетаем сегодня! (Леонардо воодушевлен, как трехлетний ребенок при виде игрушечного паровозика) Я уверен, нам не хватало высоты – отсюда все наши неудачи.

Салаино: (С надеждой – прыгать с башни на неработающих крыльях ему не хочется) Вам рисовать нужно! Граф-то ладно, а вот графиня первым делом у Вас рисунки стребует!

Леонардо: (Смеется) Не вопрос! (Достает из кармана второй блокнот и дает его Салаино – страницы изрисованы танцующими или кушающими людьми без лиц). А физиономии я им за пять минут дорисую!

Салаино: (Начиная нервничать, пытается перевести разговор на другую тему) А что это Вы тут рисуете?

Леонардо: (Восторженно) Представь! Я изобрел напряжометр!

Салаино: (Недоумевая) Что??

Леонардо: Напряжометр!

Салаино: Чего метр, простите? Это линейка какая-то мудреная, что ли?

Леонардо: (Раздраженно) НАПРЯЖОметр! Это не линейка, это прибор для измерения напряжения в сети. Вот смотри, на эти клеммы подается напряжение электрического тока, оно идет сюда, вот здесь реле…

Салаино: Синьор! Синьор!! Какое напряжение? Какой еще электрический ток? Что это вообще такое? Опомнитесь! Нет у нас этого вашего тока!

Леонардо: (Озабоченно) Да. Верно. До сих пор. Это потому, что никто не додумался до такого простого устройства – напряжометра! Зато теперь я пойду и найду электрический ток!

Салаино: (Обрадованно) Синьор! Вы – гений! Нам нужно, не откладывая, пойти и найти это ваше электричество! Заодно вы мне поподробнее расскажете, как работает этот ваш…

Леонардо: Ха! Размечтался! Чтобы собрать этот приборчик, мне не хватает доброй две трети деталей! Сначала их нужно изобрести. (Озабоченно) Придется ждать следующего озарения… (Чуть более радостно) Поэтому не спеши, сегодня мы будем испытывать новую модель крыльев – всю ночь мастерил, в лесу от Ромины спрятал, всякий хлам по комнате разбросал, а то эта старая курица опять бы их забрала и припрятала, или, еще хуже, в хозяйстве бы пристроила.

Салаино: (С наигранным волнением) Кстати, а где они? Синьор! Вы забыли их дома!

Леонардо: (Хлопает его по плечу) Не переживай, они уже на крыше! Идем, Салаино, нас ждут великие дела!

Салаино: (Нервно) Знаете что, синьор, что-то не в форме я сегодня. Да и поужинал плотно. Опять перевес будет, как прошлый раз. (Поглаживает рукой зад).

Леонардо: Не волнуйся, я с запасом сделал.

Салаино: Может все-таки не стоит рисковать? А? Сами понимаете, башня графа совсем не то, что крыша вашего дома. Будет очень печально, если вы так глупо лишитесь самого верного, самого лучшего и самого талантливого вашего помощника…

Леонардо: (Поворачивается к Салаино, возмущенно) Не хочешь летать – так и скажи! Трус!

Салаино: (Возмущенно.) Я не трус, но я… (Передумывает что-то доказывать. Решительно и безапелляционно.) Синьор, вы можете звать меня, как хотите – мне все равно. (Горячо) Я молод! Я жить хочу!!

Леонардо: (Обиженно) Хорошо. (Открывает блокнот с заготовленными рисунками и наспех дорисовывает лица, нервно перелистывая бумагу и бормоча себе под нос.) Хорошо. Он молод. Хорошо. Жить хочет. Хорошо. Ладно. Отлично! Все приходится делать самому! Замечательно!

Салаино переминается с ноги на ногу. Графиня Сфорца замечает его и начинает активно строить ему глазки, подмигивать и всячески подавать знаки, но Салаино никак не хочет обратить на нее внимание. Леонардо заканчивает рисовать, приседает на корточки и охапками собирает валяющиеся вокруг него чертежи, как попало распихивая их по карманам камзола. Встает и придвигается вплотную к Салаино.

Леонардо: Великолепно! Я все сделаю сам! Ты мне не нужен!

Решительной походкой направляется к выходу, по дороге всучивает графу Сфорца блокнот с рисунками и прихватывает со стола большой кусок жареного мяса.

Салаино: Скатертью дорога! Замечательно! Опять сам. Один раз уже полетал. С крыши. Пейзаж ему вздумалось нарисовать. С тех пор крылья да напряжометры и мастерит, тьфу ты! Вот пусть еще разок навернется, может в его голове все на свои места станет. (Задумчиво) Но все-таки 50 метров… Нет, нет и нет! Я не буду прыгать! Со своей жизнью он может делать что хочет, а своей я буду распоряжаться сам! Да, точно так! (Замечает, что к нему, плотоядно улыбаясь, пробирается графиня Сфорца. Испуганно) Синьор! (То и дело оглядываясь, бежит за Леонардо) Мастер Леонардо! Подождите, я с вами! Я передумал!

Сцена пятая

Леонардо, Салаино

Самая высокая башня замка графа Сфорца. Ближе к краю стоят громадные крылья. Материал, из которого они сделаны, дрожит на сильном ветру. Кажется, что вот-вот крылья сорвутся с места и полетят сами. Но толстые веревки не позволят им подняться в воздух раньше положенного времени.

Леонардо отвязывает крылья, все еще ругаясь себе под нос. Порывы ветра выхватывают из его карманов листки с чертежами и они, кружась, летят по воздуху и исчезают в темноте.

Вбегает Салаино и пораженно замирает, едва увидев конструкцию.

Салаино: Синьор, что это???!!!!

Леонардо: Ты, поди, ослеп от красоты графини? Это крылья, болван!

Салаино: Синьор! Кажется, вы где-то ошиблись в расчетах! Или слишком буквально восприняли народную мудрость! Семь раз отмерь – значит не увеличить размер в семь раз, а просто тщательно…

Леонардо: (Раздраженно перебивает) Да ты – умник, как я погляжу. (Поучительно) Во-первых, все размеры больше не в семь, а в девять раз! Во-вторых…

Салаино: Но зачем??

Леонардо: (Закатывает глаза) Как же трудно с невеждами! (Устало) Я изучил опыт предков, и пришел к выводу, что они были правы. Взять, к примеру, египетские пирамиды. Ты думаешь, что они такого большого размера из-за комплекса неполноценности фараонов? Да ничего подобного! Я кое-что посчитал и выяснил, что пирамиды сохранились до сих пор только потому, что были сделаны в девять (потрясает вытянутым указательным пальцем) раз больше чем все подобные постройки. Простые строения древних давно канули в лету. А пирамиды стояли, стоят, черт их подери, и простоят еще тысячу лет, а то и больше! А вот еще мне давеча знакомый изобретатель с острова Те-Пито-о-Те-Хенуа письмо прислал. Их правитель постоянно терял свои шахматные фигурки. Так они сделали из камня больших болванчиков – проблема отпала сама собой! (Увлекшись объяснениями, подходит к слуге и обнимает его за плечи. Доверительно.) Нет, Салаино, все дело в размере. Поверь, за этой технологией будущее! И я навсегда войду в анналы истории, как ее изобретатель. Я назову ее нанотехнология – красиво звучит? Это от латинского "nona", по нашему как раз девять.

Салаино: Совсем вы спятили, синьор! Не знаю, в какие анналы вы собрались, но как туда войдете, так и выйдете!

Леонардо: (Обиженно) Тьфу ты!

Возвращается к крыльям и продолжает развязывать веревки. Салаино скептически наблюдает.

Снизу доносится голос графини Сфорцы: "Молодой человек! Где вы? Ау, мой мальчик!" Салаино чертыхается и бросается к Леонардо, начинает пристраиваться к крыльям, громадиной нависающим над ним. Изобретатель начинает его отгонять. Завязывается спор.

Леонардо: (Отталкивает своего слугу) Ты отказался, предатель! Я все сделаю сам!

Салаино: (В свою очередь, отталкивает Леонардо) Синьор, вы не полетите!

Леонардо: Полечу!

Салаино: Нет, не полетите!

Леонардо: А я говорю, полечу!

Салаино: А я говорю, не полетите, значит, не полетите!

Леонардо: И полечу! Полечу, упрямое животное. Вот только мясо доем.

Салаино: И не полетите! Не полетите! (Вырывается из рук Леонардо, цепляется за какую-то свисающую кишку и привязывает себя к крыльям. Леонардо пытается отогнать его, но Салаино извивается, как уж.) Вы – выдающийся ум современности, без вас человечество останется без неразгаданных загадок, сопьется со скуки и деградирует.

Леонардо: Ничего, Нострик за двоих управится.

Салаино: Синьора Нострадамуса, глядишь, всего веку к двадцатому разгадают. Вот вы – другое дело.

Леонардо: (Неожиданно покладисто) Ладно, прыгай. (В сторону) Охота была ноги ломать.

Салаино: И прыгну. (Поспешно добавляет) Но с условием.

Леонардо: (Удивленно – до сих пор Салаино всегда был покладистым) С каким еще условием? (Ехидно) Смотри, чтобы перевес не случился, крылья ведь на тебя одного рассчитаны. С условием он прыгать собрался…

Салаино: (Продолжая крепить себя к крыльям) Если я прыгну и выживу – вы бросите свое изобретательство и займетесь делом. Дорисуете, наконец, свою Джоконду – у девчонки скоро крыша поедет! Встретитесь с монахами "Санта Марии делле Грация" – сил уже нет за вас брехать! Ну, что вам стоит, нарисуйте вы им какого-нибудь Христа с апостолами за столом…

Леонардо: (Возмущенный таким предательством) Ты – Иуда!

Салаино: Согласен! Буду изображать вам Иуду – только рисуйте!

Леонардо: (Заинтересованно) А если разобьешься?

Салаино: (Обреченно) А делайте тогда, что хотите. Мне уже будет все равно. Идет?

Леонардо: (Задумчиво) 50 метров… 80 кг… Ветер встречный… Шелк тонкий… (Машет рукой) А, черт с тобой! Лети!

Салаино взбирается на ограждение башни. Ветер раздувает крылья и норовит снести его оттуда.

Салаино: (Пафосно) О, Леонардо, идущий на смерть приветствует тебя!

Леонардо: (Нетерпеливо) Тьфу ты! Прыгай уже скорее!

Салаино: Земля, прощай!

Леонардо: В добрый путь!

Толкает Салаино. Тот, подхваченный порывом ветра, пролетает над Леонардо крыльями вперед, потом резко уходит вниз. Изобретатель бросается к противоположной стороне башни и наклоняется, чтобы лучше наблюдать падение.

Салаино: А-а-а-а…

Леонардо: (Кричит) Работай, Салаино, работай!

Салаино: …А-а-а-а…

Леонардо: Крыльями маши! Крыльями! Давай-давай-давай!

Салаино: …А-а-а-а…

Леонардо: (Стаскивает с головы шапку) Все, пропал бедняга. (Всхлипывая) Какой был слуга, какой был слуга! Очень любил казу марцу… При звуках лютни…

Салаино: (Восторжено) Я лечу! Я лечу! Да, я могу летать!

Леонардо снова бросается к краю башни и пытается разглядеть, что происходит с Салаино, но ничего не видит. Через миг раздается всплеск, а за ним – перепуганный женский визг.

Леонардо: (Саркастически) О да, это прорыв… (Бросается к выходу, сбивая с ног запыхавшуюся графиню Сфорца.)

Салаино угодил аккурат в небольшой, неглубокий бассейн, в котором юные синьориты пускали бумажные кораблики. Одно крыло полностью накрыло водоем, из-под него выбираются обрызганные синьориты. Следом за ними выползает и Салаино. На нем нет сухой нитки, на голове промокший кораблик, жалкие обломки второго крыла шлейфом свисают за спиной. Завидя приближающегося Леонардо, Салаино начинает радостно вопить.

Салаино: Синьор! Синьор!! Я летел! Вам удалось! Вы были совершенно правы! Эта ваша нанотехнология работает! Богом клянусь, однажды она спасет мир! А еще я изобрел резистор для вашего напряжометра!..

Действие второе. День второй

Сцена первая

Леонардо, Салаино, Ромина

Утро.

Спальня Леонардо.

Леонардо аккуратно заправляет постель, ежеминутно посматривая на дверь. Из-за двери то и дело раздается гневный голос Ромины.

Ромина: (Откуда-то из коридора) Нет, ну это уму непостижимо! Пресвятая Дева! Да где ж это видано! С башни! Подумать только! И хватило же ума, изобретатель, гений будущего!

Раздается приглушенный чих и в спальню проскальзывает перепуганный Салаино. На его голове бинтовая повязка, одна рука в гипсе.

Ромина: Где ты, негодник!? Где чихал? А ну выходи! А тот бесстыдник, небось, дрыхнет еще! Ну, я ему покажу, пусть только проснется! Без обеда сегодня!!

Салаино: (Громким шепотом) Уфф, еле прорвался к вам, синьор. С рассвета бушует, как соседка рассказала, – чих! – так и началось.

Леонардо: Что с тобой?

Салаино: (Самодовольно) От Ромины маскируюсь, чтобы на кухне не запрягла.

Подходит к Леонардо, оправляет на нем впопыхах надетую одежду, пытается повязать ему шейный платок, но одной рукой это сделать не удается. Леонардо тихо рычит, вырывает платок и под руководством Салаино кое-как повязывает его сам.

Ромина: (Грохоча посудой) Вот еще увижу у него молоток в руках! Этим молотком да по темечку! А то набедокурит, намусорит, деревяшки свои разбросает – и дрыхнуть до обеда!

Леонардо: (Ворчливо) Да уж, поспишь тут, как же…

Салаино: Вот, синьор, сыр, помидор и яичко вареное, на кухне стащил, пока не видела, перекусите. Чих! А то ведь не даст.

Ромина: Салаино, негодник! О, Пресвятая Дева, за что мне это все?! Уж хоть бы мальчишку с пути истинного не сбивал, так нет, и тот туда же, про какие-то резисторы с транзисторами заговорил. Как человека, попросила сделать его новый половник, так он мне ведро какое-то смастерил! Да разве я собиралась воду из колодца черпать! Салаино, поди сюда, кому говорят!

Леонардо выхватывает еду из рук Салаино и спешно запихивает себе в рот.

Леонардо: (С набитым ртом) Фо ефать уфим?

Салаино: А?

Леонардо: (Тыча куда-то оставшимся куском сыра) Ф афефкую уфо! Фо ефать уфим?

Салаино: А? Синьор – чих! – синьор придумал секретный язык? Фе муфо фафе?

Леонардо: (Крутя сыром у виска) Фафой яфык? Фо ф Фовивой фефать?

Неожиданно распахивается дверь. Леонардо и Салаино подпрыгивают на месте и поворачиваются лицом к двери. В дверном проеме стоит Ромина со скалкой в руках. Леонардо поспешно прячет руки с едой за спину. Салаино громко чихает.

Ромина: Тааак… Так я и знала. Что тут происходит?

Леонардо: (Громко сглотнув) Ничего. (Соображая на ходу, чтобы соврать поубедительнее) Обсуждаем… эээ… новый… эээ… заказ.

Салаино: (Радостно подхватывает) Да, точно! Мы о работе! Для монастыря Санта Мария делле Грация! (Леонардо) Так, как вчера и обсуждали, – чих! – Иисус с апостолами?

Леонардо: Верно, Иисус с апостолами…

Ромина: (Подозрительно) Какой еще заказ?