Мое ледяное проклятье

Я нырнула во все это великолепие и потерялась там. Смеющаяся Женевьев с Китти отошли к огромной горке, с которой катались дети, а я принялась играть в сороку.

– Валенси! – окрикнули меня, и я, развернувшись, заметила Вара.

– Привет, – осторожно поздоровалась я, помня последний разговор с ледяным. Очень не хотелось провоцировать мой личный кошмар.

– Я так рад тебя видеть! Давай составлю тебе компанию? – жизнерадостно предложил парень.

– Нет, спасибо! – отозвалась я. – Я тут с сестрой и племянницей. Прости, но надо бежать.

– Валенси, что произошло? – спросил он и ухватил меня за локоть. – Я чем-то обидел тебя? Почему ты убегаешь?

– Нет. Ничем не обидел. Просто мне нужно идти.

Покачав головой, попыталась освободить руку, но Вар хотел поговорить. Я же планировала убраться от него подальше. В конце концов, он был просто милым. Не велико преступление. Я не хотела, чтобы парень из-за этого пострадал. Да и сама страдать не собиралась. В моей жизни и так слишком много мужчин. Я бы убавила их количество на три. А если считать Дэвида, то и на четыре.

– Ну же, давай, сегодня праздник! – настаивал Вар, подавляя своей настойчивостью. – Просто поговори со мной. Неужели я тебе ни капельки не нравлюсь?

Веселый озорной напор слегка самоуверенного парня сбивал с толку. Признаться, я просто растерялась. Пользуясь этим, он попытался увлечь меня к ближайшему входу в очередную кофейню. Запах свежей выпечки будоражил обоняние даже здесь, на улице. Вырывать локоть было как-то неловко, и пока я соображала, что делать в этой ситуации, стало поздно. Ледяной следил за мной и начал действовать сам. По моему рукаву поползла ледяная корка. Вар остановился и испуганно отдернул руку, когда иней переполз на его ладонь и стал подниматься по запястью.

– Что за… – Парень сглотнул, испуганно уставившись на свою стремительно замерзающую руку.

А я лихорадочно закрутилась на месте, пытаясь найти в толпе ледяного. Но он скрывался поземкой на земле, шевелил ветром волосы и снежинками впивался в щеки, оставаясь незаметным для меня и окружающих людей. Однако то, что он делал с Варом, переходило все разумные границы, поэтому я вышла из себя.

– Где ты?! – со злостью спросила я в снежную пустоту, прекрасно понимая, что виновник всех моих бед скрывается где-то неподалеку.

– Кто? – не понял Вар, безуспешно пытаясь отогреть руку.

– Появись! Кому я сказала! И отпусти его! Он ничего не сделал!

На нас начали оборачиваться люди, Вар выглядел потерянным и стремительно бледнел, а ледяная корка покрыла коснувшуюся меня руку почти до локтя. Я не обращала внимания на любопытных, меня сейчас волновало не это.

– Быстро перестань! – заорала я что есть мочи, и порыв ветра со снегом стряхнул с ближайшего прилавка каменные украшения, засыпал снежинками румяные пирожки уличного торговца и, скрутившись передо мной в тугой вихрь, уплотнился, превращаясь в очень недовольного Раниона.

От нас шарахнулись. Вар в числе первых, прижимая к себе руку. В городе хорошо знали про Раниона, но чаще всего он никому не показывался на глаза, и сейчас явление снежно-прекрасного ледяного в одной только легкой рубашке и штанах напугало народ.

Резко похолодало.

– Отпусти его!

– Ты слишком часто просишь меня, Валенси, – холодно отозвался он. – Не выполняешь условия и снова обращаешься ко мне с просьбой. Я же говорил тебе…

– Отпусти! – взмолилась я. – Ты же отморозишь ему руку!

– Тогда, может быть, он поймет, что не стоит ею трогать тебя.

Ранион даже не смотрел на толпу, а она проявляла удивительное любопытство. Я поежилась под настороженными взглядами. Это заставило ледяного сначала оглядеться по сторонам, а потом шепнуть одно короткое слово. И нас скрыло от любопытных глаз метелью, которая пронеслась по площади, оставляя тихим и спокойным лишь место, где мы разговаривали.

– Ненавижу тебя! – тихо и уверенно произнесла я. – Ненавижу так сильно, что начинаю считать, что то проклятье… оно было справедливым. Ты тот, кем и должен быть! – словно выплюнула я, развернулась и помчалась сквозь метель к выходу с площади. Мне было все равно, что ветер почти сбивает с ног, а снежинки больно жалят лицо. Пусть злится, мне все надоело!

Температура воздуха упала градусов на десять, а позади меня в воздух взмыл ледяной дракон, забирая с собой буран.

Только когда пространство очистилось, я увидела, что натворила на площади снежная буря. Поломанные палатки, раскиданный товар, испуганные люди, припорошенные снегом артисты и жуткий холод, который с каждой минутой становился все сильнее. А еще жители города смотрели на меня.

Всхлипнув, я позорно сбежала. Когда оказалась на почтительном расстоянии, выдохнула. Толпа осталась вдалеке и потеряла ко мне интерес. В этот момент спину царапнул чей-то взгляд. Я обернулась. Дилан. Но, к моему великому счастью, бывший только прищурился, смотря на меня. Преследовать не стал. Наверное, нужно было отыскать Женевьев и Китти, проверить, как они, но я больше не могла оставаться здесь ни на минуту.

За мной никто не последовал. Ни ошеломленные жители, ни ледяной, ни Дилан, ни Женевьев. Я примчалась домой, активировала охранное заклинание и прорыдала до вечера. А в районе ужина все же заглянула Женевьев, которая принесла в сохраняющем тепло глиняном горшочке картошку с мясом и грибами.

– Сочувствую тебе, Вал… – вздохнула сестра, протягивая бумажный пакет с едой. Я взяла машинально, потому что была не голодна, а Женевьев разулась и прошла на кухню, которая как нельзя лучше подходила для душевных бесед. С сестрой мы почему-то общались именно там.

Я не хотела никого видеть, общаться и обсуждать поведение ледяного. Но выгонять человека, который не дает мне умереть от голода, потому что постоянно приносит что-то вкусненькое, тоже не могла. Стало стыдно, так как даже к чаю у меня ничего не нашлось. Из еды дома оказалась лишь морковь и корм для Пэрсика. Последний раз мой холодильник забивала Жен. Я все съела и хотела зайти в магазин после ярмарки, но стало не до этого.

– Ты знаешь, – начала сестра, достав из ящика вилку и вложив ее в мою руку, – если раньше я иногда злилась на тебя, желала разного, к примеру, оказаться в моей ситуации, то сейчас… – она запнулась. – Вал, как бы ни был ужасен поступок, который ты совершила в детстве, ты не заслуживаешь того, что происходит с тобой сейчас. Нельзя за одно прегрешение мучить всю оставшуюся жизнь.

– Но он будет.

– Ранион не плохой. – Женевьев печально вздохнула. – Еще бы он об этом вспомнил.

– Я наговорила ему гадостей, – печально призналась я. – Думаю, это не добавило ему позитива и доброты. Со мной он не хочет быть хорошим. И, думаю, не будет.

– Свою порцию гадостей он заслужил.

– А город? Неужели город заслужил очередную волну его гнева? – хмыкнула я. – Смотри, что творится?

На улице не было ветра, метели или бури, стояла лишь неподвижная морозная тишина. Несмотря на тепловую магию и растопленный камин, теплее не становилось. А люди передвигались исключительно бегом. Мороз оседал туманной дымкой на крышах и дорогах, из-за колючей снежной взвеси тяжело было дышать.

– Город… город переживет. Восемь лет назад такое случалось постоянно, это потом Ран немного успокоился. Зато в его обидах есть и небольшой плюс.

– Какой?

Женевьев пожала плечами.

– Когда Ранион обижается, он тебя игнорирует. Так было раньше. После того, как ты его прокляла, ничего не изменилось. Так что наслаждайся свободой. Только вот, увы, из дома не выйдешь.

– А я и не стремлюсь. Все мои попытки выйти из дома заканчиваются плачевно.

Я лукавила. Все же планировала выйти завтра, выбраться на улицу из своего уютного убежища. Но почему-то не захотела говорить об этом Женевьев. Наверное, потому, что чувствовала: сестра будет меня отговаривать. Скажет, что сто раз делала это, пробовала, искала материалы, но все равно не смогла найти ответ. Но то она, а это я. Нужно наведаться в городской архив и покопаться в местных легендах. Вдруг получится найти если не ответ, то хотя бы намек на то, как снять проклятье. Пусть у других ничего из этих попыток и не вышло.

Женевьев убежала, только убедившись, что я съела всю приготовленную еду. А я осталась одна. Лишь мурчащий Пэрсик скрашивал одиночество. Я никогда не стремилась в толпу. Мне хорошо было в компании с самой собой. Но сегодня стало страшно. Ведь именно такую жизнь мне приготовил ледяной. Это сейчас, когда мне едва исполнилось двадцать, тихие вечера в одиночестве кажутся чем-то экзотичным, поэтому радуют. Но если провести так пять, десять, пятнадцать лет? Когда неизменен каждый день и в жизни меняются только коты. Это страшно. Без возможности встретить свою любовь, завести детей. Без возможности нормально работать, так как работа – это встречи с людьми, с другими мужчинами, а каждый неверный шаг может повлечь его гнев. Как быстро Ран наиграется мной? И что сделает потом? Отпустит или убьет? Женевьев он позволил завести семью, но даже сестру не выпустил из города, хотя она и не виновата в его беде. Что же ждет меня?

Не уверена, что хочу знать ответ на этот вопрос.

Глава 11

Правда, на следующий день я так и не смогла выбраться на улицу. Просто не рискнула. За ночь температура упала до критических отметок, стало так холодно, что окна покрылись белым снежным налетом. Отопление не справлялось, вода не текла из крана, так как водопровод замерз, и город погрузился в снежное пугающее безмолвие.

Единственное, что я смогла сделать, – это одеться потеплее и спуститься в булочную, что находилась на первом этаже дома. Ужин, который накануне принесла Женевьев, уже переварился, а морковь все еще не вызывала слюноотделения. Пришлось выйти за булками. От подъезда до входа в лавку было всего несколько метров, но я думала, что меня убьет мороз.

– Берите больше, – посоветовала девушка, которая куталась в необъятную шубу.

– Да мне хватит, – растерянно отозвалась я. В корзинке для покупок лежали несколько пирогов, рогалики и парочка сдобных булочек.

– Вы, наверное, у нас недавно. На улице такой холод! Неизвестно, когда отогреют водопровод, непонятно, какая погода будет завтра. Такие морозы могут парализовать жизнь даже на неделю, тогда не будет свежей сдобы. Да мы и не откроемся. Я еле добежала, так мне тут и идти всего ничего.

Об этом я и правда не подумала. Поэтому послушалась продавщицу и взяла почти недельный запас выпечки. Конечно, жить на булках я не любила, но не представляла, как можно выбраться в такую погоду хоть куда-то. И ароматно пахнущие булки – однозначно лучше, чем морковь.

Через три дня погода не улучшилась, хотя люди начали постепенно адаптироваться к новым условиям. Через сутки мощнейшими заклятиями отогрели трубы, и в домах снова появилась горячая вода. Через два дня я сходила на другую сторону улицы, потому что закончился корм для Пэрсика, заодно заглянула на обед к Женевьев и пообщалась с Китти, а через три дня поняла: от булок меня мутит, нужно идти за нормальной едой. А заодно в архив. От четырех стен я медленно начала сходить с ума.

По улице, так же, как и я, перебежками, сновали люди. Они жили. Ходили на работу, за покупками. Пытались не замерзнуть в этом проклятом месте. То тут, то там я слышала ругань. Не в сторону ледяного, а в сторону того, что его разозлило.

Люди в Сноухельме до сих пор были до ужаса суеверны. Они не проклинали высшие силы и стихию, они искали способ ее задобрить. И в их рассуждениях имелась доля правды. А мне они были неприятны лишь потому, что я знала, кто является причиной гнева ледяного. Немного пугало то, что наша стычка на площади не осталась незамеченной. Люди знали, что ледяного дракона разозлила строптивая девица. К счастью, все девицы, и строптивые, и не очень, в шубах выглядят примерно одинаково. Поэтому на улице я оставалась неузнанной.

В архиве я просидела весь день. Тут было тепло и тихо. Замечательная альтернатива дому, который порядком утомил. Только вот никаких новых сведений я так и не откопала. Оригинал легенды не сильно отличался от любимой мною сказки. Ведьма прокляла прекрасного юношу за то, что тот разбил сердце ее дочери. Юноша был обречен на существование в образе ледяного дракона, повелевающего морозом, до тех пор, пока его сердце не растопит настоящая любовь. В легенде дракон эту любовь нашел, а вот в жизни… В жизни он злился и морозил город, заставляя людей звереть все сильнее.

Через неделю аномальных морозов мэр собрал городской совет. Я снова была в архиве и не думала ни о чем плохом, но на выходе меня уже ждали. Стражники, сам мэр, нехорошо улыбающийся Дилан и несколько горожан, которых я никогда не видела.

– Мисс Валенси Стоун? – спросил один из стражников. Вопрос он задавал осторожно, даже с ноткой почтения, которая, однако, не смогла меня обмануть.

– Да… – неуверенно кивнула я. – В чем дело? Что-то случилось?

На секунду грудь сжал страх. Вдруг что-то произошло с Женевьев или Китти?

– Вам нужно отправиться вместе с нами, – последовал короткий равнодушный ответ.

Я растерялась.

– Но… Зачем? Я же ничего не сделала.

– Просто проследуйте за нами, мы все объясним.

Меня взяли под конвой, как самую жестокую преступницу современности. Два стражника за спиной, двое по бокам и двое впереди. Только Дилан умудрился пролезть поближе и шепнуть на ухо, прежде чем его оттеснили, как и остальных любопытствующих:

– Я же говорил, что со мной лучше не связываться. Я очень злопамятен. Зря ты сбежала от меня, Валенси!

Значит, мой арест – его рук дело? Тогда ничего хорошего меня не ждет. Но что вообще происходит? Такой информацией делиться никто не спешил. Меня сопроводили в серое мрачное здание, где располагалось управление, провели длинными коридорами и оставили одну в камере.

– Подобрали для вас лучшую, мисс, – словно смущаясь, отозвался один из стражников.

– Не понимаю, что вообще происходит. Кто-нибудь объяснит, что тут творится и в чем меня обвиняют?

– Да что вы! – отмахнулся стражник и смутился так явно, что стало не по себе. – Ни в чем вас не обвиняют. Вы посмотрите на камеру! Она чистенькая, даже цветочки на окне есть! И постельное белье. Тех, кого мы обвиняем, в таких не содержим. А эта, можно сказать, для дорогих гостей.

– Дорогих гостей не держат в камерах с решетками на окнах и дверях, – тихо ответила я, пытаясь не разреветься.

– Разное в жизни происходит, разное, – вздохнул стражник и вышел, закрыв дверь на замок.

А я осталась одна. Испуганная и растерянная. Да что вообще творится в этом городе!

* * *

Я пробыла в камере до вечера. Наблюдала за тем, как медленно темнеет за зарешеченным окошком небо, и пыталась найти объяснение происходящему. Сначала хотела кричать и лупить в дверь, но это было глупо и нелогично. К тому же, я подозревала, не даст никакого результата. Вряд ли стражников удивишь истериками заключенных. Тут, наверное, каждый второй орал и требовал выпустить. Поэтому я сидела и ждала. Неужели никто не обеспокоится моим отсутствием? Не попытается выяснить, что со мной произошло?

«Нет», – шепнул внутренний голос.

Единственный человек, которому не все равно, это Женевьев. Но и она не следит за мной круглосуточно. Мы виделись вчера. Быть может, сестра решит заглянуть завтра. Не раньше. А ледяной обижается. Наверное, он никогда не придет мне на помощь. Да и спасать меня не от чего. Сижу себе в камере, делаю вид, что верю, будто я дорогая гостья, а сама боюсь до состояния нервного мандража. И самое главное, в голове ни одной мысли по поводу того, что меня ждет. Зачем меня сюда посадили? Почему не предъявили никаких обвинений, если считают, что я в чем-то виновата?

Когда за окном стало совсем темно, захотелось есть. Я сегодня только завтракала, пусть весьма плотно. И сейчас проголодалась. Даже желудок свело.

Когда терпение было уже на пределе, за мной пришли. Снова стражник. На сей раз – другой. Но такой же потерянный. Будто их заставляли делать какую-то совершенно непривычную для них работу.

– Пойдемте, – сухо скомандовал он и открыл дверь.

– Куда? – осторожно поинтересовалась я, не спеша двигаться на выход. Только просидев неподвижно несколько часов, я поняла – мышцы буквально одеревенели. Ноги не желали слушаться. Впрочем, возможно, в этом был виноват страх.

– Вас покормят. Ужин с мэром. Не все удостаиваются такой чести.

– Зачем мэр хочет меня видеть?

– Вам все объяснят.

И снова это «Вам все объяснят!». Как же меня достало! Когда же я и правда услышу те самые объяснения? Ужин, как я поняла, должен был проходить не в управлении. Мне принесли верхнюю одежду и снова под конвоем вывели из здания. Усадили в экипаж и куда-то повезли. Так же в окружении нескольких охранников. Непонятно, то ли меня охраняли от кого-то, то ли город от меня, то ли боялись, что я сбегу.

Сначала мы заехали в модный торговый дом, который всегда славился лучшими свадебными нарядами.

– Не понимаю, зачем это? – встревожилась я, когда меня провели в зал и расторопные продавщицы начали приносить платье за платьем. – Я не собираюсь ни за кого выходить замуж!

Некстати вспомнился Дилан. Но чтобы принудить меня выйти за него замуж, не нужно подключать стражников. Без стражников я бы, конечно, не согласилась. Но и они не стали бы помогать. По крайней мере, я не могла представить ситуацию, в которой меня под конвоем ведут к венцу с Диланом. Даже в своем южном городе он не обладал такой властью. А в Сноухельме вообще был никем.

– Не переживайте, мисс, – отозвался охранник. – Вас ждет не свадьба.

– А тогда что меня ждет? – Не могу сказать, что объяснение успокоило. Скорее, еще больше все запутало. – Объясните же нормально.

– Сейчас вас ждет примерка, потом макияж и прическа, а потом – ужин с мэром.

– В свадебном платье?

– Согласитесь, они бесподобны, – с восторгом вздохнула продавщица, которая прикатила на специальном манекене невероятной красоты свадебное платье. Не воздушное и легкое, как это принято на юге, но не менее прекрасное. Тяжелый белоснежный материал, по которому, словно морозные узоры, вилось серебряное шитье. Мельчайшие камушки поблескивали на узком корсете, словно ледяные кристаллики. Длинные рукава, подол с тяжелыми складками и магия, призванная удерживать тепло. Платье было великолепно. Наверное, если бы я захотела выйти замуж в Сноухельме, непременно выбрала бы такое. Проблема заключалась в том, что замуж я не собиралась ни тут, ни еще где бы то ни было. Ввиду отсутствия кандидата.

Меня запихнули в платье, затянули потуже корсет и принесли невесомую белоснежную шубку и тонкие перчатки.

– Идеально, – восхищенно пробормотала продавщица, отступив на шаг и окинув меня восторженным взглядом.

– А мое мнение никто не хочет узнать? – огрызнулась я, с каждым мигом ощущая себя все более напуганной и растерянной.

– Зеркало скажет само за себя. Но чуть позже, когда будут готовы макияж и прическа.

– Зачем все это? – еще раз спросила я, чувствуя, что сейчас меня накроет самая настоящая истерика. – Объясните!

– Немного терпения, мисс. Осталось совсем чуть-чуть.

И снова, не сказав ни слова, меня проводили в другой зал. Опять люди, суета. Одна девушка занялась моей прической, другая – макияжем, а потом меня подвели к зеркалу, и я обомлела. Сейчас я походила на ледяного. Такая же красивая, недоступная и словно созданная самой снежной стихией. Только волосы были рыжими. Но их побрызгали чем-то напоминающим осевший на локоны иней. Белоснежная кожа, бледные губы, серебристый блеск на щеках и невероятно красивое, сидящее как влитое платье. Я словно олицетворяла собой женское воплощение ледяной стихии.

– А вот теперь можно и на ужин к мэру, – хрипло пробормотал охранник, предлагая мне локоть. Видимо, мой образ произвел впечатление и на него.

Интуиция вопила о том, что меня ничего хорошего не ждет. Надо бежать. Но куда бежать в насквозь промороженном маленьком городке, где все знают друг друга? Мою одежду забрали, а эта, несмотря на магию, была намного холоднее. Шубка короткая, без капюшона… Я окоченела, пока дошла от ворот торгового дома до кареты. Не стоит даже мечтать о том, чтобы улизнуть и добраться до дома или до Женевьев. Если меня не схватят по дороге, то я окоченею в ближайшем сугробе.

– Вы готовы, Валенси? Мэр уже ждет вас, – поинтересовался охранник.

– Знать бы еще – к чему, – поежившись, мрачно заметила я. От холода и страха начала бить дрожь.

– Пока – к ужину.

– А потом?

– А потом вам все расскажут.

– Я уже слышала это. И не раз.

– Понимаю ваше любопытство. Поверьте, скоро оно будет удовлетворено.

Ресторан «Кристальный дворец» на самом деле напоминал дворец и был кристальным. Его стены украшали отражающие пластины, сейчас покрытые инеем, поэтому здание казалось ледяным.

Самое пафосное и дорогое здание города. Понятно, что мэр мог пригласить меня только сюда. Открытым оставался лишь вопрос «Зачем?». К чему весь этот маскарад? Мне не нравилась охрана и торжественность. Ничего хорошего меня не ждало.

Под конвоем меня сопроводили по широкой мраморной лестнице и помогли снять шубу на входе в просторный и совершенно пустой обеденный зал.

Мэр ждал за единственным накрытым столиком, к которому меня пригласил официант. Стражники двинулись следом. Двое остались у дверей, еще двое подошли к ближайшему окну (боялись, что я туда сигану?), а оставшиеся подвинули мне стул и остались стоять за спиной.

– Меня зовут мистер Вайс Пэрриот, – представился мэр. – Рад с тобой познакомиться.

Я очень хотела быть вежливой девочкой, такой, как меня учили родители, но не смогла. Потому что сильно боялась.

– Не могу сказать то же самое, – сдержанно отозвалась я вместо ответной любезности. – Потому что представления не имею, зачем я здесь. И, признаться, меня снедает любопытство.

– Попробуйте утку с яблоками. Она тут удивительно нежная, – как ни в чем не бывало отозвался мэр и сделал знак официанту, чтобы тот разлил вино по бокалам.

– Я не пью.

– Ну я же вам не самогон предлагаю, – отечески усмехнулся мэр, и усы встопорщились, сделав его похожим на моржа. – Хотя помню, мой покойный тесть делал отменнейший напиток. Крепкий. По венам тепло расходилось лучше, чем от любой согревающей магии. Незаменимая в наших краях вещь. Оценили наши морозы?

– Я родилась и до двенадцати лет жила здесь.

– Ну, до ваших двенадцати лет тут не было таких морозов. Как раз тогда, мне думается, в наших горах и поселился ледяной дракон. Говорят, раньше он был обычным магом-стихийником. А вот жизнь как к нему повернулась… – Мэр сокрушенно покачал головой. – Врагу не пожелаешь. И парня жалко, и город.

– Да, жалко, – послушно повторила я и все же сделала глоток вина. Мне совершенно не нравилось, в какую сторону поворачивает разговор.

– А вы, Валенси, слышали легенду о ледяном драконе? Это ведь не первое появление такого существа в наших краях, – поинтересовался мэр, с удовольствием поглощая утку, к которой я пока даже не притронулась. Аппетит пропал.

– Да, конечно, – осторожно отозвалась я.

– Да вы кушайте, кушайте, Валенси. А то я чувствую себя неловко. Но после рабочего дня аппетит невероятный.

Я отрезала себе нежнейшее мясо и захлебнулась слюной. Оно действительно было невероятно вкусным, голод напомнил о себе. Какое-то время мы ели молча, а когда моя тарелка опустела, мэр посмотрел на меня долгим и внимательным взглядом и сказал:

– Вы ведь помните, что раньше дракону всегда приносили жертву – невинную девушку?

– Это было давно, и, согласно легенде, дракону не требовались жертвы, – отозвалась я, стараясь не показывать страх.

– Но именно одна из жертв растопила его ледяное сердце, и погода в долине нормализовалась. А вас с ледяным явно что-то связывает.

– Что вы задумали? – потрясенно пробормотала я, понимая, что даже удивиться как следует не могу. Подсознательно ждала чего-то подобного.

– Мне кажется, справедливо, если вы достанетесь ему.

– Вы хотите принести меня в жертву? – поперхнулась я. – Как в какие-то древние времена?

– Ну, тогда же это сработало? – пожал плечами мэр, промокнул губы салфеткой и поднялся.

Я попыталась что-то сказать, подняться следом за ним, но вместо этого почувствовала, что сползаю по стулу. Да чем, демоны их задери, меня опоили?

* * *

Вечер перестал быть томным, когда Женевьев собралась дойти до Валенси. Она подозревала, что младшая сестра снова голодает. То ли ее организм не требовал пищи, то ли готовить мелкая была не обучена… Женевьев же готовила с удовольствием, и ей было совершенно несложно поставить в духовку дополнительный горшочек с мясом.

– Думаю, идти туда не имеет смысла, – осторожно сообщил Дэвид, прислонившись плечом к косяку.

– И с чего бы это?

Дальнейший рассказ заставил шевелиться волосы на голове и дрожать – руки. Женевьев просто не могла поверить, что эта информация – не дурацкий розыгрыш. Ей казалось, она попала в какую-то дикую средневековую историю. Как та, которую в детстве любила перечитывать Валенси.