Иудеи в Венецианской республике. Жизнь в условиях изоляции

К тому времени чрезвычайно обострился вопрос об облегчении самых насущных нужд беднейших слоев городского населения с помощью денег. Уже в 1298 году процентные ставки, назначаемые безнравственными ростовщиками-христианами, выросли до таких пределов, что для расследования их деятельности назначили специальную комиссию. Возможно, именно после того в город впервые пригласили еврейских ссудных банкиров. Венецианцы, однако, сохраняли некоторые сомнения. Ростовщики-нехристиане не допускались в сам город. Им приходилось вести дела из соседнего поселения Местре, ближайшей точки к материку. Местре в 1336 году выкупили у правителей Вероны. В Местре евреям разрешалось открывать свои лавки. Горожане обращались к ним за наличными деньгами, которые помогали им пережить трудные времена. Конечно, такой порядок сопровождался многочисленными неудобствами; и в конечном счете республике пришлось смириться перед обстоятельствами. 28 июня 1366 года с еврейскими ростовщиками из Местре заключили соглашение. Их пригласили вести дела в столицу. Тогда власти впервые разрешили официально создать еврейское поселение в Венеции.

Условия этого самого раннего договора-condotta не сохранились. Судя по всему, он был рассчитан на семь лет и продлевался в 1373, 1378 и 1385 годах – на пять, семь и десять лет соответственно. В последнем случае возникшую общину подчинили Торговому совету, который назывался Sopraconsoli. Совету необходимо было представить список с именами еврейских банкиров. За монополию в содержании трех ссудных контор в городе им приходилось платить значительные суммы, которые в 1385 году доходили до 4 тысяч дукатов в год[4]. Взамен их освобождали от всех остальных налогов, кроме налога на импортируемые и экспортируемые товары. Процентная ставка изначально составляла 4 процента. Однако ее сочли неэкономичной и впоследствии поднимали до 8 или 10 процентов под залог или до 12 процентов без залога. При условии предоставления адекватного залога банки не имели права отказывать городским беднякам в займах на сумму до 30 дукатов, так как предполагалось, что ссудные конторы созданы в их интересах. Однако им было запрещено принимать в качестве залога любой предмет, используемый в католических церковных обрядах. О личности первых поселенцев известно мало. Однако в 1389 году один из главных банков, обладавший гарантированным капиталом в 5 тысяч дукатов, принадлежал некоему еврею по имени Леви и его сестре – любопытная черта, которая отнюдь не является исключением. Еврейские женщины в Средние века были на удивление эмансипированными.

Первый договор, или condotta, от 1366 года неоднократно продлевался до конца столетия. В последнем случае, как уже было показано, его продлили на беспрецедентно долгий период в десять лет. Однако присутствие евреев в городе всегда раздражало набожных венецианцев. В 1394 году, когда до окончания действия договора оставалось совсем немного времени, сенат решил отказаться от услуг евреев. Судя по всему, такой шаг стал результатом неблагоприятного стечения обстоятельств. Один из венецианских банков возглавлял, совместно с венецианским подданным по имени Джакомо Паниши, некий Ансельмо, сын Самуэля, еврей из Нюрнберга, чьи братья Якоб и Авраам занимались такими же делами в Вероне и Виченце соответственно. После личной ссоры они добились – не получив должного подтверждения – ареста их компаньона-нееврея во время визита в Виченцу. Такой поступок сочли преступлением против государства, и против них предприняли соответственные действия. Ансельмо посадили в тюрьму и приговорили к штрафу. Его братья бежали и были осуждены за неподчинение суду. Очевидно, дело послужило для сената предлогом. Сенат постановил, что поведение евреев в срок действия последнего договора было «позорным». Они не соблюдали предписанные правила в проводимых ими операциях. Их деятельность распространилась настолько широко, что, если не применить крайнее средство, все движимое имущество в городе стремительно перейдет в их руки. Поэтому было решено не продлевать договор; в результате на следующий год, после окончания действия договора, еврейские банкиры покинули город.

Евреев прогнали без труда, однако заменить их оказалось не так просто. Бедняки остались без всякой помощи в нужде. Последовал небольшой экономический кризис. Властям пришлось спешно заключать новый договор с высланными банкирами. Дабы сохранить лицо, сенаторы запретили евреям возвращаться в сам город. Им надлежало вести свои дела, как раньше, в Местре, где заключались все сделки. В Венеции им разрешалось находиться не дольше пятнадцати дней подряд, чтобы посещать аукционы на Риальто, где продавались невыкупленные залоги. Тогда евреям впервые приказали носить унизительные желтые метки, которые должны были, в соответствии с предписаниями католической церкви, выделять их в толпе.

Попытка совершенно избавить город от евреев окончилась полным фиаско. Под предлогом посещения аукционов на Риальто они в больших количествах пересекали Венецианскую лагуну. После истечения разрешенного двухнедельного периода они послушно возвращались в Местре на один день, а затем снова приезжали на две недели. Конечно, в городе евреи занимались самыми разными делами; по свидетельствам очевидцев, их было особенно много в приходах Святого Аполлинария и Святого Сильвестра. Поэтому власти издали указ: между визитами должен пройти период в четыре месяца. Но даже такой меры оказалось недостаточно для полного изгнания. Судя по постоянному возобновлению старого закона относительно условий ношения отличительной метки и различных ограничений, связанных с профессиональной деятельностью, весь XV век евреи оставались в Венеции на продолжительные сроки. Чтобы покончить с таким положением раз и навсегда, в 1496 году власти издали указ, по которому евреям запрещалось оставаться в городе более чем на две недели в году. По истечении двух недель они должны были покинуть город на двенадцать месяцев. В то же время в указе оговаривалось, что ни один из банков Местре не может быть представлен на аукционе, где продаются невыкупленные залоги, более чем одним человеком. По свидетельствам очевидцев, узнав о новых правилах, евреи пришли в бешенство. Конечно, они вскоре нашли способ обойти запреты, как было и в других случаях.

В тот период по всей Италии нарастали антиеврейские настроения. В значительной мере такая враждебность объяснялась распространением религиозных предрассудков. Однако отчасти дело было в экономических причинах. Ревностным католикам невыносимо было наблюдать за тем, как ростовщики-евреи процветают из-за близорукости церкви. Вскоре отдельные проповедники начали требовать заменить евреев-ростовщиков государственными ломбардами, которые управлялись бы на благотворительной основе. Их называли Monti di Pieta, буквально «холмы милосердия». Словом monte изначально называли груду монет, которая лежала перед банкиром или менялой на столе. Позже так стали называть сами банки. Зачинщиками беспорядков становились различные монахи-францисканцы; особенно отличился Бернардино да Фельтре. Новшество понравилось не всем. Монахи-доминиканцы в принципе сомневались в законности и нравственности взимания любых процентов, пусть и скромных, даже государственными учреждениями. В некоторых местах процентные ставки оказывались настолько высокими, что увеличивали, а не уменьшали бремя выплат для простых людей. В других местах процентные ставки были, наоборот, столь низкими, что содержание ломбардов не окупалось. Евреи вовсе не были настроены против государственных ломбардов в принципе; более того, есть письменные свидетельства того, что иногда они ссужали деньги на поддержку новых учреждений. Однако естественным следствием происходящего, что подчеркивали многие основатели, особенно сам Бернардино да Фельтре, стало то, что евреи стали не нужны. Поэтому их все чаще требовали изгнать без всяких сожалений. Конечно, случалось так, что через несколько лет их призывали назад; возникала необходимость в их навыках, которые позволяли делать то, на что не способно простое воодушевление. Однако во многих местах создание государственных ломбардов означало разрыв отношений с евреями, которые в некоторых случаях поддерживались веками. Вместе с тем наметилась и обратная политика, примером которой служат папы римские. Они постоянно демонстрировали снисходительную терпимость по отношению к евреям, проживавшим в их владениях. В таких условиях невозможно было предсказать, какой политики будет придерживаться то или иное христианское государство. В 1463 году правительство Венеции обратилось к папскому легату, кардиналу Бессариону, за точными разъяснениями: допустимо ли терпеть евреев в его владениях? Ответ находится в полном соответствии с либеральными традициями католической церкви: для подобной терпимости нет никаких возражений, при условии лишь соблюдения надлежащих мер предосторожности. Поэтому Совет большинством голосов (9 за, 3 против, 4 воздержались) высказался за то, чтобы евреям и дальше позволили проживать на территориях, подвластных Венецианской республике. Впрочем, некоторые подчиненные Венеции города упорствовали, и сенат уступил их неоднократным просьбам. Что касается самой столицы республики, там по-прежнему господствовала терпимость как по отношению к приезжим торговцам, так и к «своим», проживавшим в самом городе, а также к ростовщикам, высланным в Местре.

Срочные договоры заключались только с еврейскими банкирами. К другим категориям их единоверцев относились куда либеральнее, и они не подвергались таким строгим ограничениям. Особенно это относилось к левантийским купцам. Они, как и прежде, приезжали в Венецию для торговли. В 1386 году, после продления очередного договора, власти впервые официально признали присутствие в городе купцов из Леванта, которым предоставили особые привилегии. В том же году остров Корфу, где евреи составляли уважаемую и значительную часть населения, вверил свою судьбу Венеции. Представитель еврейской общины входил в состав делегации из шести человек, которая приезжала в Венецию договориться об условиях передачи острова под власть республики. Среди льгот, гарантированных в то время тамошним евреям, можно назвать право свободной и беспрепятственной торговли во всех венецианских владениях. В 1321 году несколько евреев-купцов из венецианских владений фигурировали в требовании к Византийской империи выплатить компенсацию за понесенный ущерб. К середине столетия доходы республики включали 600 дукатов, получаемых ежегодно от еврейских заморских купцов. Правда, уже в 1476 году купцам-евреям из венецианских владений категорически запретили торговать в городе, как от своего имени, так и от имени компаньонов-неевреев. После возвышения Османской империи на развалинах Византии положение евреев в Леванте значительно улучшилось, и их роль в коммерции возросла; в то же время, зная о том, что за границей им предоставят дипломатическую защиту, они чаще пускались в рискованные предприятия. После заключения мира с Турцией в 1479 году евреи-торговцы часто приезжали в Венецию с караванами из Леванта. В 1504 году нескольких еврейских купцов, пришедших на галерах из Александрии, арестовали, но немедленно пришел приказ их освободить. Не следует, однако, считать, что коммерческие отношения Венеции с евреями сводились лишь к обитателям Ближнего Востока. В 1308 году в венецианских владениях, в окрестностях Зары, убили еврейского купца из Сиракуз, и король Сицилии потребовал от властей Венецианской республики позаботиться о том, чтобы имущество убитого передали наследникам. Немного позже в самой Венеции проживал еще один еврей, подданный Сицилийского королевства; его нападки на одного вероотступника выдавали больше рвения, чем осторожности. В 1395 году некий Думаско, сын Авраама Леви из Бургоса, который получил на откуп портовый сбор в королевстве Кастилия, подписал соглашение об освобождении венецианских купцов от трети всех обычных налогов на товары, ввозимые в страну в течение последующих двух лет – несомненно, в обмен на оказанные услуги.

В Венецию приезжали даже евреи из северных стран, где они составляли малую часть торгового сословия. Конечно, их не приглашали на Fondaco dei Tedesci («Немецкое подворье»), где останавливались купцы из Германии. И все же их невозможно было совсем не допускать туда, тем более что они приносили немало прибыли в казну. Именно на «Немецком подворье» приезжие из Германии платили въездные пошлины; в архивах за 1329 год имеется запись о четырех евреях из Цюриха, у которых возникли неприятности, потому что они приехали в пятницу, когда учреждение было закрыто, и не выплатили причитающиеся пошлины на следующий день, в субботу, так как у них был праздник.

Коммерческие операции евреев в Венеции распространились настолько широко, что привлекли особое внимание правительства. В 1390 году, когда император Венцеслас бессердечно отменил все долги немецким евреям, разделив прибыль с должниками, он попросил дожа охранять купцов-немцев в Венеции, чтобы евреи не требовали у них возвращения долгов. К просьбе отнеслись благосклонно, и в результате все споры, связанные с немецкими евреями, уполномочили разрешать правление «Немецкого подворья». Некоторые купцы с Севера, невзирая на то, что нехристиане не допускались на «Немецкое подворье», назначали евреев своими представителями для ведения коммерческих операций в Венеции. Скорее всего, в ряде случаев такая формальность служила всего лишь предлогом, благодаря которому евреи получали возможность вести торговые операции, в которых им в ином случае было отказано. Среди тамошних купцов особенно широко были представлены выходцы из Нюрнберга, процветающей торговой республики, которая контролировала торговые пути севернее Альп примерно так же, как Венеция контролировала торговые пути к югу от Альп. До наших дней[5] сохранились торговые отчеты, составленные на венецианском диалекте, еврея по имени Николас из Лейбница, которые восходят к XIII или XIV веку. В 1491 году в Венецию для закупки шелка и золота послали некоего Самуэля из Мареле, поставщика императорского двора; по особой просьбе императора Священной Римской империи Совет десяти позволил ему не носить специальную метку и ходить с оружием, в сопровождении двух слуг. Другие приезжие, которым не позволяли торговать новыми товарами, вынуждены были торговать подержанными вещами (strazzaria), особенно одеждой. Это было запрещено законом от 1497 года.

В тот период в Венеции можно было часто встретить евреев-врачей. Медицина – род занятий, к которому евреи в ходе своей истории выказывали особое расположение. В начале Средних веков их тесный контакт с мусульманским миром, тогда главным центром всех сфер науки, давал им значительное преимущество в области медицины. Даже когда первенство перешло к христианской Европе, у евреев по-прежнему проявлялись врожденные способности. Более того, медицина была единственной сферой профессиональной деятельности, какой они тогда имели право заниматься. Правда, католическая церковь издавна запрещала верующим христианам пользоваться услугами евреев-врачей. Причины были очевидными. Пациент подчиняется врачу, что в те времена казалось неправильным в тех случаях, когда последний был евреем. Помимо власти над телом, врач иногда приобретал власть и над разумом пациентов. Более того, в случае летального исхода врач-еврей мог помешать, вольно или невольно, совершению таинств причащения и соборования и таким образом подвергал христианскую душу риску вечного проклятия. Запрет приглашать евреев-врачей восходит к Средним векам. Впрочем, простые люди предпочитали рисковать спасением души, не подчиняясь церковным указам, а не подвергать опасности тело, доверив его заботам какого-нибудь грубияна-нееврея. Поэтому и в Средние века, и позже люди чаще приглашали врачей-евреев. Венеция не стала исключением из общего правила.

В 1331 году некоему еврею-врачу по имени Леоне (Иуда) было дано разрешение практиковать в городе, учитывая его прекрасную репутацию и огромное уважение, которым он пользовался[6]. В конце века врачей-евреев стало больше. В 1395 году, когда евреев изгнали из города, многие сомневались, стоит ли вместе со всеми выгонять врачей, самым известным из которых был мастер Соломон. Тогда единодушно решили, что стоит. Однако вскоре после того указом начали пренебрегать, и евреи-врачи, получившие законные лицензии от Giustizia Vecchia (представители городского магистрата, которые регулировали, в числе прочего, деятельность представителей многих ремесел и «свободных профессий»), снова появились в городе. В 1419 году тому же мастеру Соломону (а может быть, другому врачу, носившему то же имя) позволили заниматься медицинской практикой в Венеции в знак признательности за то, что он исцелил нескольких видных горожан. Исключения делались так часто, что вскоре превратились в правило; и 11 апреля 1443 года власти издали указ, по которому евреям разрешалось заниматься в Венеции медицинской практикой без формализма. Напрасно христиане-фанатики возражали против такой уступки, а патриций Людовико Фоскарини пытался добиться отмены указа, пользуясь своим влиянием на духовника дожа. Все попытки не увенчались успехом, и врачи-евреи продолжали практиковать в городе. В конце XV века в Венеции некоторое время укрывался Илия дель Медиго, уроженец Крита, который прославился как врач, переводчик, философ и величайший последователь Аристотелевой системы. Именно там он в 1480 году написал комментарий к трактату Аверроэса (Ибн Рушда) De substantia orbis, благодаря которому приобрел такую славу, что его призвали в Падую, где он выступил арбитром в научном споре. В Падуе дель Медиго познакомился с Пико делла Мирандола, чьим наставником впоследствии стал во Флоренции. Слава венецианских врачей распространилась далеко за пределами самого города-государства. Один из них, еще один мастер Леоне, стал придворным медиком Великого князя Московского; в 1409 году его публично сожгли в Москве за то, что он не сумел исцелить больного.

После того как ношение желтых меток стало обязательным для венецианских евреев, для врачей часто делали исключение, дабы врач не унижал чести патрициев, которых он посещал. Правда, в 1412 году все подобные льготы отменили, но вскоре начали выдавать их снова. В течение XV века их многократно то отменяли, то возвращали. Тем не менее все известные врачи-евреи по-прежнему освобождались от этой унизительной обязанности. Как правило, им не составляло труда найти влиятельных пациентов, которые охотно пользовались своим положением и предоставляли им нужные привилегии. Так, в 1502 году мастеру Иосифу официально разрешили носить не красный, а черный головной убор, обычный для врачей-христиан. Для этого понадобилось вмешательство знаменитого Лоренцо Суареса, чьим лекарем он был. Возможно, он же или другой врач, носивший то же имя, упоминается в римских источниках; позже он получил значительные привилегии от папы Юлия II. Судя по некоторым источникам, он был сыном Самуэля Сарфати, служившего личным врачом при нескольких папах. Их имена относятся к самым первым в благородной череде евреев-врачей, которые продолжали свою деятельность вплоть до падения Венецианской республики.

Даже в то время, когда еврейская община Венеции была мала и к ней относились нетерпимо, город привлекал к себе евреев. Из венецианского порта отправлялись на Восток. Там евреи-паломники садились на корабли, чтобы посетить землю своих предков или поселиться в одном из священных городов. Во все времена в гавани можно было увидеть страстные лица паломников, ожидавших посадки на корабль, который приближал их к осуществлению надежд. Часто они брали с собой тела своих близких и родных, которые выразили желание быть похороненными в Святой земле, средоточии их молитв при жизни. Через несколько месяцев благочестивые путешественники с триумфом возвращались; их разорванные одежды красноречиво свидетельствовали о перенесенных ими невзгодах. С собой они везли палестинскую землю (terra santa), которой требовали осыпать гроб после смерти, чтобы их прах смешался со священным прахом. Можно живо представить, как они высаживались на берег и как их обступали взволнованные толпы единоверцев.

Всем не терпелось узнать последние новости о земле, с которой все евреи связывали свои надежды и помыслы. Так, 19 октября 1482 года в Венецию вернулся Мешуллам Вольтерра. Он совершил трудное и волнующее паломничество на корабле под управлением постоянно пьяного рулевого; о своем путешествии он оставил подробный и интереснейший отчет. Путешествие из Венеции в Иерусалим занимало в среднем около 40 дней. Оно служило символом средневековой терпимости, ведь евреям иногда разрешалось присоединяться к паломникам-христианам.

В XV веке эту традицию нарушили. Мелкая стычка между представителями различных христианских сект в Иерусалиме потребовала вмешательства мусульманских властей, и султан отобрал у францисканцев («Кустодии Святой земли») право хранить христианские святыни. Францисканцы, следуя освященной временем традиции, возложили вину за случившееся на евреев. Они дошли до того, что обвинили евреев в попытке купить их монастырский храм, чтобы превратить его в синагогу. Обвинить их в чем-то подобном можно было разве что в шутку: несколько десятков живших в Священном городе еврейских семей (из них женщин, в основном пожилых, в 10 раз больше, чем мужчин) так бедствовали, что не могли платить общий налог и вынуждены были продать имущество синагоги, в том числе даже свитки Торы, чтобы оплатить хотя бы основные расходы. Единственным основанием для подобного обвинения является безобидный факт: некий еврей, который был немного богаче остальных, купил клочок земли на горе Сион. Естественно, по пути слухи обрастали новыми подробностями. В результате папа Мартин V в 1437 году направил буллу двум морским республикам, Венеции и Анконе. Отныне всем капитанам и судовладельцам под угрозой отлучения от церкви запрещалось провозить на своих судах евреев в Святую землю. Приказ выполняли неукоснительно; некоторые капитаны морских судов доходили до того, что сбрасывали пассажиров-евреев в море. В 1487 году, когда Обадия ди Бертиноро, основатель еврейского поселения в Иерусалиме, отправился из Читта-ди-Кастелло на севере Италии в свое эпохальное путешествие на Святую землю, ему пришлось по суше добираться до Неаполя. Только там смог он сесть на корабль. В результате вместо обычных шести недель путешествие заняло у него больше года. Лишь по прибытии он узнал, что запрет недавно отменили. Немного подождав, он мог бы отплыть из Венеции, тем самым сэкономив много времени и денег и избежав опасностей. С тех пор паломничества продолжались обычным путем, без перерыва. Исключения составляли лишь периоды войн.

Хотя власти Светлейшей республики, как называли Венецию, не любили евреев и едва их выносили, они, по крайней мере, не допускали дурного с ними обращения. Примечателен случай, произошедший на волне антиеврейских выступлений, которые прокатились по Италии в 1475 году. Фра Бернардино да Фельтре, печально известный антисемит, читал великопостные проповеди в городе Тренте, расположенном неподалеку от границы венецианской территории. Понимая, что ему не удается в должной степени возбудить чувства верующих, он начал выдвигать против евреев самые чудовищные клеветнические обвинения и предсказал, что перед еврейской Пасхой иудеи убьют христианского младенца в ритуальных целях. По несчастливому совпадению, именно в то время несколько евреев нашли тело трехлетнего мальчика по имени Симон, который утонул в реке. Предлога оказалось вполне достаточно. Всех членов общины – мужчин, женщин и детей – арестовали и безжалостно пытали, пока кто-то из них не признался в том, в чем его обвиняли. Тогда старейшин общины казнили, а остальных евреев выгнали из города. Конечно, младенца Симона в народе считали мучеником. Папский посланник, которому поручили расследовать обстоятельства дела, доложил, что обвинение основано на недоразумении и лжи; папа выпустил энциклику, в которой запрещал оказывать ребенку почести как мученику. И все же в конечном счете общественное мнение перевесило здравый смысл, и благословенный Симон Трентский вошел в официальный календарь католических святых, став одним из немногих случаев, когда чудовищный кровавый навет получил официальное признание.

Вскоре культ новомученика распространился и на территории Венеции. На улицах раздавали листовки с его историей и рассказами о чудесах, которые происходят на его могиле. Нарисовали его портрет и публично выставляли повсюду. Во всех церквах читали проповеди о недавних чудесах. Естественно, такие истории подогревали страсти. Евреям стало опасно выходить на улицы. Однако центральная власть не одобряла и не терпела беспорядков. В резком письме к подесте Падуанскому, когда общественное мнение достигло своего пика, дож приказал всемерно охранять евреев. Отдельно (в апреле 1475 года) он запрещал подстрекательские проповеди. Хотя немного позже проповедникам все-таки разрешили включать в тексты проповедей имя новомученика, через несколько недель возобновили прежний запрет на его упоминание.

Погасить пламя оказалось не так легко. За делом Симона Трентского последовала целая волна подобных клеветнических обвинений. В окрестностях Тревизо, в то время подчиненного Венеции, находится деревушка под названием Портобуффоле, где в то время проживала небольшая еврейская община. В Страстную неделю 1480 года нескольких живших там и неподалеку евреев-домовладельцев обвинили в том, что они похитили в Тревизо христианского ребенка, чтобы использовать его кровь для приготовления пасхальной мацы. Обвиняемых арестовали и доставили в Венецию, где, по обычаю того времени, подвергли пытке. Трое из них – Сервадио, или Обадия, Мозес бен Давид из Тревизо и Якоб бен Симон из Кёльна, – доведенные пытками до отчаяния, признались в том, чего от них добивались. Результат стал неизбежным. Их привязали к деревянным плетням и протащили от площади Сан-Марко к Санта-Кроче, где сожгли. По словам очевидца, записавшего свои впечатления об ужасном зрелище, старейший из казненных призывал остальных молиться и вселял в них силы, способные помочь им перенести мучения. Выжившим (за исключением одного, который спасся тем, что вовремя крестился) после отбытия долгого тюремного заключения навсегда запретили проживать на территории Венеции. Община наняла шестерых адвокатов из университета Падуи, которые за очень значительный гонорар в 800 цехинов защищали обвиняемых. Поскольку адвокатам запретили наживаться на защите неправедных, свой гонорар они вынуждены были пожертвовать церкви Святого Антония.