Палата № Z

– Хорошо хоть кормят, а то ведь с голодухи ноги можно протянуть, – немного успокоившись, заметил Веня, похлопывая себя по животу. – А кстати, кто наши съестные запасы пополняет?

– Похоже, это происходит по ночам. На кухню есть отдельный вход, – объяснил Егор.

– Так надо задержать того, кто нам приносит еду, и заставить рассказать о том, что происходит! Ну хоть какую-то информацию получим.

– Ничего не выйдет. Дверь, что в перегородке, запирается с той стороны.

– Всё предусмотрели, злыдни! – подтвердил Кузьма.– Я прошлой ночью собрался в туалет, и вдруг обнаружил, что дверь не открывается.

– Что, напустил в штаны?

– Да нет. Через пару минут что-то щёлкнуло в двери, и я смог её открыть.

– И никого там не увидел?

– Ни души!

– Это странно.

– Возможно, замок в двери дистанционно управляется.

Никто не стал спорить с Максом – физику виднее. А его снова понесло:

– Послушайте, а что если мы в заложниках и за нас вот-вот потребуют выкуп?

– Не смеши! Вот если бы ты владел нефтегазовой компанией, а я сетью супермаркетов по всей Москве…

– Тогда, может быть, мы в плену у религиозной секты? – не унимался Макс.

– Тебе бы романы писать в жанре фэнтези… – усмехнулся Веня. – То же мне, телепат!

Глава 3. Исполнение желаний

– Я вот думаю… Если волосы покрасить в соломенный цвет, может, лысина не будет так просвечивать?

Понятно, что даже перед казнью хочется выглядеть прилично. Зеркала здесь есть, но в этой ситуации думать о том, как будешь выглядеть в гробу, всё же рановато. Конечно, надо держать себя в форме, не распускать нюни и оставаться оптимистом. Но долго ли удастся сохранять спокойствие? В этом деле могут помочь приятные воспоминания – только они позволят ощутить себя частью большого мира, где люди не только вкалывают из последних сил от зари и до зари, но и получают массу удовольствий, если есть такая редкая возможность. К тому же после сытного обеда не хотелось продолжать поиски виновных и обсуждать причины происшедшего.

– В прошлом году с женой и старшей дочкой отдыхали на Бали, – блаженно улыбаясь, вымолвил Кузьма. – Море, солнце… Что ещё нам надо? Но мне и в голову не могло прийти, что подобное случится.

– А я год назад в это же время по Парижу бродил, – признался Веня. – Монпарнас, Монмартр, кафе Клозери де Лила… Если б знал, что так получится, там бы и остался.

– Неужели навсегда?

– Почему бы нет? Конечно, без особого восторга. Но лучше на чужбине тосковать, чем вот так, за железной дверью…

– Главное, не где, а с кем, – эти слова Влад произнёс с некоторой ноткой назидания в голосе, но был, по сути, прав. – Я вот во времена блаженной юности в Новом Свете отдыхал. Это в Крыму, недалеко от Судака. Какие замечательные там бывали люди! Артисты, поэты и писатели, театральные режиссёры, музыканты…

– Ты на что же намекаешь, Влад? Неужели готов променять новосветский пляж на эту конуру? – удивился Макс.

– А почему бы нет, если ненадолго? В хорошей компании можно время с толком провести…

– Ну да, Макс станет разрабатывать новую теорию строения Вселенной, а мы, развесив уши, будем слушать лекцию Антона о пользе воздержания, – не сдержался Веня, выразив накопившееся раздражение, что вполне естественно для нормального человека, если он попадает в общество словоохотливых умников и учёных зануд.

Как ни странно, остальные не стали возражать против подобного досуга. Похоже, смирились с тем, что некоторых издержек совместного проживания в одной палате никак не избежать. Тем более что могло быть и гораздо хуже – это в том случае, если бы оказались в обществе какого-то отребья, маргиналов или попросту людей малообразованных, их в нынешние времена хоть отбавляй.

– Послушайте! А может быть, всё это нам снится?

– То есть как? – воскликнули хором Веня и Егор.

– Всё очень просто! Представьте, что я сплю, причём в своей кровати, дома, на Большой Ордынке. И вот во сне явились вы, пятеро совершенно незнакомых мне людей, и начался этот кошмар в палате с железной дверью и зарешёченным окном. Но этот сон не может бесконечно продолжаться, и вот тогда…

– Постой, постой! – воскликнул Макс. – А как же я? Я тоже сплю или я фантом, родившийся в твоём воображении?

– Воображение тут ни при чём. Все вы неизвестно как родившийся продукт моего подсознания, не более того.

– То есть нас не существует?

– Вот именно!

– Ну, удружил! – Антон был возмущён до глубины души. – Мы чуть ли не бьёмся головой об стену, и вдруг оказывается, что надо только немного подождать, когда Кузьма проснётся, и этот кошмар для нас закончится. Нет, не могу поверить, будто меня нет.

– И я!

– И я!

– Да уж, Кузьма! Никак не ожидал от тебя такого оголтело-субъективного идеализма, – поддержал сокамерников Веня.

А вот Егор, судя по всему, идею историка воспринял несколько иначе:

– Пожалуй, увлечение идеализмом я готов Кузьме простить. Это его право, закон не запрещает выдвигать подобные идеи, – и после небольшой паузы продолжил: – Но что если это летаргический сон? Тогда мы в этом заточении останемся навечно…

Последние слова Егора могли привести к непредсказуемым последствиям, вплоть до коллективной истерии, если бы на помощь не пришёл биолог:

– Современная наука возможность перехода в такое состояния отрицает, причём категорически, – авторитетно заявил Антон. – Но попытаться объяснить всё тем, что мы барахтаемся где-то в голове Кузьмы и подчиняемся изгибам его болезненно чувствительного подсознания, получая какие-то сигналы от мозговых нейронов… Это уже что-то запредельное! Ну хоть тресни, не могу этого понять.

Выход из ситуации, грозящей помутнением рассудка или хотя бы длительным расстройством мироощущения, предложил Макс:

– Здесь нужно применить радикальный метод. Известно, что человек обычно просыпается, если ночной кошмар выходит за допустимые пределы, к примеру, если угрожает смертельная опасность. Всё дело в том, что срабатывает инстинкт самосохранения. Так, может быть, попробуем?

– Что ты конкретно предлагаешь?

– Сделаем верёвку из простыни, один конец закинем на крюк, к которому подвешена вот эта люстра, – Макс указал на потолок. – Затем поставим Кузьму на табурет, петлю затянем на его шее. Останется только выбить табурет…

Все разом посмотрели на Кузьму. Тот побледнел, вскочил со стула и попятился к двери.

– Вы шутите?

– Да вовсе нет, – процедил Макс, демонстрируя решимость довести эксперимент до логического завершения.

Было очевидно, что Кузьма чуть ли не в предынфарктном состоянии, поэтому Веня поспешил успокоить незадачливого фантазёра:

– Не бери в голову, Кузьма! Макс и вправду пошутил. Однако с завиральными идеями будь поосторожнее, а то в следующий раз дело может плохо кончиться.

Историк облегчённо вздохнул и сел на прежнее место, одарив спасителя благодарным взглядом. Никто больше не собирался обсуждать его идею, а Веня, между тем, продолжал свои нравоучения:

– Чтобы впредь не попадать впросак, попробуй разобраться в том, как и почему у тебя возникли такие мысли. Похоже, на подсознательном уровне ты боишься той реальности, в которой мы вынуждены жить, и вот пытаешься избавиться от страха, отрицая её существование. Или я не прав?

Кузьма растерянно поглядел на Веню, а затем, словно бы набравшись смелости, сказал:

– Ты знаешь, Веня, мне в этом мире всегда было как-то неуютно. И в детстве, и сейчас, за исключением, пожалуй, бесшабашной юности. Так вот, я осмелюсь утверждать, что мир прекрасен, но человеческое общество… – Кузьма махнул рукой, демонстрируя полнейшую безысходность. – Везде ложь, зависть, ненависть, коррупция… Ну куда историку податься?

– Хотел бы перебраться в те счастливые времена, когда люди жили в пещерах и охотились на мамонтов?

– Да по большому счёту тогда было то же самое. Влад, ты как считаешь?

– Про эпоху палеолита не пришлось писать. Но ты, конечно, прав, Кузьма, поскольку с тех пор ничего не изменилось. Только упрятали всё в красивую упаковку, да лицемерия наверняка побольше, – по сути, Влад поддержал Кузьму, а затем неожиданно продолжил: – Мне иногда кажется, что стоит человеку согрешить, и он перемещается в некий параллельный мир, где всё не так, где всё гораздо хуже.

– Что ты имеешь в виду?

– К примеру, бросил человек жену с ребёнком, и с ним произошло несчастье. Не обязательно на следующий день, может быть, гораздо позже… Однако всё равно возмездие неотвратимо.

– Но тысячи людей, совершавших гнусности, живут себе припеваючи, – не согласился Макс.

– Да всякое бывает! Если допустить существование какой-то Высшей силы, даже ей за всем не уследить.

– А по-моему, всё дело в совести. Она-то и не даёт покоя, и грешник сам себя ведёт к печальному концу. А если совести нет, тогда мерзавец благоденствует, несмотря на совершённые грехи.

Кузьма обвёл глазами остальных, рассчитывая на поддержку. Но очень уж непростая это тема, чтобы с ходу дать правильный ответ.

– И всё же хотелось бы надеяться на то, что некто всемогущий и непогрешимый наведёт порядок на Земле, покончит с этим безобразием. Есть у меня такое сокровенное желание, – признался Макс.

Против этого никто не решился возражать.

Глава 4. День хуже некуда

– Господи! Я так больше не могу! Когда же всё это закончится?

Кузьма ходил взад-вперёд, от окна и до двери, от двери и до окна, при этом посматривая по сторонам, то на Антона, то на Егора, словно бы они могли ответить на такой вопрос. Возможно, он надеялся, что его утешат, снова как-то успокоят, однако дело в том, что все пребывали в таком же состоянии, но сдерживались, стараясь не выставлять свои переживания напоказ. Вроде бы здесь некого стесняться, однако если все заголосят, завоют разом, нетрудно вообразить, к чему всё это приведёт. Коллективный психоз ещё никому не помогал в минуты скорби и отчаяния.

И только Веня отозвался. Впрочем, он ничего не смог бы предложить, тем более что совсем некстати у него появилось желание пофилософствовать:

– Мы лишние в этом мире. Мы побочный продукт цивилизации. Основную долю населения составляют трудяги, которые не задумываются ни о смысле жизни, ни о путях развития цивилизации.

– Согласен, – поддержал его Влад. – Власть нуждается в послушных исполнителях, в безмозглых потребителях услуг, а мы, как белые вороны, бродим как неприкаянные в этом мире, делая вид, что всем довольны, что именно так всё и должно быть.

– Проблема в том, что нами невозможно управлять, – добавил Макс. – То есть мы подчиняемся до поры до времени, ну а потом…

– Потом наступает тот предел, за которым либо полная утрата личности, либо бунт!

– Ну, это ты загнул, Влад! – возразил Егор.

– Я имел в виду тот бунт, который созревает в умах. Он где-то там, внутри и очень редко выходит на поверхность.

– И в чём, по-твоему, причина?

– Обыкновенная трусость, боязнь потерять то немногое, что мы имеем.

– Согласен. Но только если речь идёт о свободе, о свободе личности.

– Не только! Все мы люди, и потому ничто человеческое нам не чуждо. К примеру, дом, машина, дача…

– Для джентльменского набора не хватает ещё молоденькой любовницы, – Антон счёл возможным дополнить этот список, видимо, исходя из собственного понимания того, что такое счастье.

– Да-да, смазливой аспирантки, – поддакнул Макс.

– Антон, Макс, не травите душу! – взмолился Веня. – Мы вроде бы договорились, что о женщинах не говорим ни слова.

Помолчали. Видимо, каждый в мыслях перенёсся туда, где были дом, семья, друзья. Где осталось многое из того, без чего невозможно нормальное существование… Вот не хватало ещё пустить слезу и снова, в который уже раз пожаловаться на судьбу.

Молчание прервал Кузьма:

– А мне сегодня ночью приснилось, что повесился, – эти слова он сопроводил виноватой улыбкой, словно бы извиняясь за то, что никого заранее не предупредил о своём намерении покончить с жизнью.

– И как, успешно? – усмехнулся Макс.

– Да нет, – вполне серьёзно отвечал Кузьма. – Вынули из петли. Вот не пойму, к чему бы это?

– Я думаю, что этот добрый знак. Значит, есть ещё надежда.

Спорить с Веней никто не стал. Хотелось верить, что всё закончится само собой. Надо только смиренно ждать, да и сил на бесплодные споры уже не оставалось. Самое время обменяться впечатлениями…

– А я всю ночь просидел на крыше, – признался Макс. – Представляете, сижу голый, на пронизывающем ветру. Вцепился обеими руками в телевизионную антенну и чего-то жду…

Антон не дал ему договорить:

– Вполне себе эротический сон.

– Не вижу ничего эротического, – не согласился Макс с таким диагнозом.

– Тогда зачем разделся?

– Тебе всё шуточки, я до сих пор дрожу… Жаль, кроме минералки, выпить нечего. Эх, мне бы чего-нибудь покрепче!

– От бокала хорошего вина и я бы не отказался, – Антон мечтательно закатил глаза, представив себя сидящим за столом в шикарном ресторане.

– Ну а ты, Егор? – Веня решил уйти от опасной темы.

– Я всё ночь за кем-то гнался.

– Поймал?

– Да нет. Но вот закрою глаза, и возникает ощущение, что всё ещё бегу.

– Так бывает. Кажется, ещё вот-вот, а он всё время ускользает, – Антон вытянул руки, словно бы готовясь кого-нибудь схватить. – У меня такие сны в младенчестве случались.

– Ты на что же намекаешь? – обиделся Егор. – Детство тут совершенно ни при чём. Не только у меня такие сны. А дело в том, что уголовные дела редко заканчиваются справедливым приговором. Особенно, если на скамье подсудимых очень важная персона.

– Да не бери в голову! Это я так, без задней мысли.

До выяснения отношений на повышенных тонах дело не дошло – в сложившейся ситуации это явно ни к чему. Куда разумнее продолжить разговор о том, что кому приснилось.

– А что же Веня? – с загадочной улыбкой обратился к журналисту Макс. – Уверен, ты всю ночь сочинял убойную статью о том, как гнобит власть шестерых интеллектуалов. Угадал?

– Ты прав. Вроде бы получился классный текст. Проблема в том, что после пробуждения всё напрочь забываю.

– Обидно!

– Не то слово! Впрочем, если бы даже вспомнил, не смог бы записать… Хоть бы клочок бумаги был и карандаш.

– Влад, ну а ты?

– Я спал.

– Скучный ты человек, ей богу. И книги твои наверняка тоже скучные. Кстати, кто-нибудь читал?

– Так мы фамилии его не знаем.

– Влад! Хоть намекни…

– Да ни к чему это. Вот выйдем отсюда, тогда я каждому из вас свою книгу подарю, в дарственной надписью и пожеланием больше никогда не попадать в такую ситуацию.

– Замётано! – согласился Макс.

Вроде бы все о прошедшей ночи отчитались… Но нет!

– Антон, ты что молчишь?

– А что рассказывать?

– Чем ночью занимался? Если, конечно, об этом можно говорить в приличном обществе.

– Макс, опять ты за своё… Ладно, расскажу, но только потом не обижайтесь.

– И что же такое ужасное тебе приснилось?

– А вот… Сижу в лаборатории. Под микроскопом проба, взятая из крови пациента. Вижу несколько вирусов, у каждого корона… Что-то вроде щупальцев, тех самых, с помощью которых он белковую клетку атакует. Надо бы рассмотреть это чудище поближе. Увеличиваю разрешение, и что же вижу?.. Нет, дальше не буду продолжать!

– Антон, ну так нельзя! Если уж начал, давай, выкладывай!

– Ладно, вам же будет хуже… Так вот, когда довёл разрешение почти до максимального, увидел…

– Ну?

– В центре того, что принято называть телом вируса, разглядел нарост, напоминающий маленькую голову. Ещё увеличил разрешение, и вот…

– Ну не томи! – воскликнул Макс.

Теперь уже он дрожал не от ночного холода, а от предчувствия беды. Умом он понимал, что не надо бы настаивать, но инстинкт исследователя не позволял остановиться. Антон как-то печально, с нескрываемым сочувствием взглянул на Макса и, наконец, сказал:

– Там была твоя милая мордашка. Можешь мне не верить, но это было так.

– Это уже ни в какие ворота не влезает! – только и смог выговорить ошеломлённый Макс.

Затем он вскочил из-за стола и плюхнулся на свою кровать… Широко раскрытыми глазами Макс смотрел на потолок, словно бы пытаясь разобраться в том, что только что услышал, а если повезёт, увидеть там хоть какую-то подсказку. В комнате стало тихо, поскольку ни Веня, ни Егор, ни Влад так и не решили, как реагировать на слова Антона – то ли это шутка, то ли всё всерьёз. Что уж говорить о Кузьме, который как-то по-женски всплеснув руками, обхватил ладонями лицо и теперь сидел, раскачиваясь из стороны в сторону и глядя в одну точку.

– Я и не знал, что среди физиков встречаются столь впечатлительные натуры, – прервал тишину Антон, сопроводив свои слова насмешливой улыбкой.

– А если бы тебя превратили в вирус? – огрызнулся Макс, постепенно приходя в себя.

– Да никто никого не превращал. Ведь это только сон! К тому же ты был там вовсе не один.

– Так что же, все мы? – догадался Веня.

– Ну да! Разве вы не поняли? Там было шесть этих крохотных вирусов с нашими головами.

– Час от часу не легче! – воскликнул Егор.

– Я же всех предупреждал…

Услышанное надо бы осмыслить. Конечно, это всего лишь сон… Но что если он недалёк от истины? Не зря же возникала мысль о некой Высшей силе.

Наконец, Веня попытался найти выход из возникшей ситуации:

– Антон, признайся, что ты всё это выдумал.

– Да зачем мне врать? К тому же, я с детства чёрного юмора не дух не выношу.

– Тогда чем можно объяснить это сновидение? – не дождавшись ответа от Антона, Веня обратился к остальным: – Какие будут мнения?

– Позвольте мне.

Как ни странно, спокойно отнёсся к откровениям Антона только Влад. Видимо, в сознании писателя рождались фантастические сюжеты и покруче этого, и каждому такому феномену он находил обоснование. Вот и теперь…

– Мне кажется, дело в том, что сновидение отражает особенности нашего восприятия действительности. Биолог привык рассматривать её как бы под микроскопом, отсюда и возникла столь странная картина.

– Всё это понятно! – перебил его вышедший из оцепенения Кузьма. – Но каким образом там появились наши лица?

– А ты припомни, о чём мы говорили вчера? О некой Высшей силе, которая только и способна навести порядок на Земле.

– Не вижу связи…

– Связь возникла в голове Антона. Для этой Высшей силы шестеро интеллектуалов это мелочь, букашки, которыми можно помыкать, которых можно поместить в пробирку, чтобы затем исследовать под микроскопом. Иными словами, сновидение Антона это признание ничтожности нашего существования, – подытожил Влад.

– Я думаю, ты не прав, – перебил его Егор. – если бы речь шла о безвредных букашках, тогда можно согласиться. Однако здесь совсем не то… Здесь вирусы!

– На мой взгляд, скрытый смысл этого сновидения в том, что мы не приносим никакой пользы, только вред… – развивал свою идею Влад, видимо, отталкиваясь от собственного опыта. – Поэтому и предстали в виде вирусов, которые размножаются, создавая себе подобных, но это не нужно никому, кроме них самих. Мы с вами тоже паразиты – вот в чём главный смысл!

– Ну, это ты загнул! – возразил Антон. – У меня и в мыслях ничего такого не было.

– Эти мысли пытается нам внушить та самая Высшая сила. Думаю, что власть имущие с моим тезисом вполне согласны.

– Влад, ты категорически не прав! – не сдержал возмущения Антон. – Назвать нас паразитами может только какой-нибудь полуидиот, неспособный отличить интеграл от логарифма, а инфузорию от атома. Да что тут говорить, без нас цивилизация зачахнет! Мы двигаем прогресс и в науке, и в культуре.

– Не вижу никакого прогресса…

– То есть как?

– Культура деградирует. Литературы просто нет… Историки и прочие гуманитарии вообще занимаются непонятно чем. Всё потому, что единственный стимул в жизни большинства людей заключается в том, чтобы заработать как можно больше денег, а затем… Затем, сидя на веранде роскошной виллы где-нибудь на побережье Адриатики или Бискайского залива, рассуждать о том, каким же был наивным чудаком ещё сорок лет назад, когда верил в идеалы добра и справедливости, равенства и братства.

– Положим, я в это никогда не верил, – признался Макс.

– Тем хуже для тебя, точнее, для твоих детей… – откликнулся на это признание Егор.

– А вот детей не тронь! С ними всё будет в порядке.

– Сомневаюсь.

Глава 5. Надежды и разочарования

– Не надоело вам?

Вене эти разговоры были крайне неприятны. Не потому, что он имел другое мнение, однако предпочёл бы обсудить такую тему в эфире своей радиостанции – в этом был бы хоть какой-то смысл. А тут всё равно никто их не услышит… Разве что найдётся соглядатай или предатель, который сочинит донос своему куратору – тому самому, в белом накрахмаленном халате.

– Конечно, надоело, – согласился с журналистом Влад. – Но что ещё нам остаётся?

– Надо поискать какой-то выход.

– Да где ж его найдёшь? Разве что лбом стену проломить.

Такого желания ни у кого не возникало, а других подручных средств здесь не было. Нужен генератор идей, но дело в том, что никто из них никогда не оказывался в подобных ситуациях.

– А давайте поговорим о чём-нибудь приятном. Не понимаю, как можно гробить своё время на разговоры о политике, о смысле жизни, о бренности нашего существования. Это же мука смертная! Неужели так трудно найти более достойное занятие? – взмолился Кузьма, и вслед за этими словами на его лице появилась блаженная улыбка: – Если б вы знали, как я был счастлив, когда занимался историей начала Руси!

– Ну вот, опять завёл свою шарманку! – отмахнулся Макс. – Я вот сейчас думаю, как переживают дети и жена, ищут меня по моргам, по больницам, обзванивают отделения полиции, пытаются что-то узнать в приёмной ФСБ.

– Да, им не позавидуешь, – согласился Веня.

Егор попытался успокоить Макса, а заодно и остальных:

– А я уверен, что их предупредили. Мол, так и так, ваш муж в командировке. Или выполняет спецзадание.

– Ещё чего придумал! Им на наши семьи наплевать. Скажут, что пропали без вести, и никто даже искать не будет.

– Да уж, пропасть в Москве… Короче, влипли!

Когда нет выхода, тогда вновь начинается гадание на кофейной гуще – то ли это чья-то злая шутка, то ли оказались в руках садиста и маньяка, который получает удовольствие, глядя на страдания людей. Вполне возможно, что какая-то сволочь решила отомстить… За что?

– Послушайте! А что если мы и впрямь где-то согрешили? Помните «Десять негритят» Агаты Кристи? Их пригласили погостить на какой-то остров, ну а там…

– Кузьма, ты думаешь, что нас решили умертвить? Нет, что-то не похоже.

– Так ведь откармливают, как на убой.

– Ну и что будет дальше? Допустим, признаемся в грехах…

– Что тут гадать? Пустят газ или отраву нам подсунут.

– Или уморят голодом, что гораздо проще.

– И мучительнее!

– Господи! Но что же делать?! – мысленно словно бы заламывая руки, вскричал Кузьма.

– Нужно доказать, что мы ни в чём не виноваты. Я, например, на Болотной и на Сахарова не бывал, протестных писем не подписывал, всегда голосовал… в общем, голосовал, как надо.

– Ну вот и я… – Антона поддержал Кузьма. – Поэтому совершенно не понятно…

– Вот если бы попали на Лубянку… – произнося эту фразу, Егор смущённо опустил глаза, поскольку не был уверен, что правильно поймут.

– А там что?

– Там сразу предложат дать согласие на сотрудничество с ФСБ. И на этом наши страдания закончатся.

– Стать стукачом? Да лучше здесь подохнуть!

Перспектива стать доносчиком никого не увлекала. Однако, если ситуация безвыходная…

– А знаете, это мысль!– воскликнул Веня. – Если согласимся поработать на них, кто бы они ни были, тогда какой смысл держать нас здесь? А выйдем на свободу… В общем, там будет видно. Главное, выбраться отсюда!

– Допустим. Но как мы передадим своё послание?

– Можно оставить его на кухне.

– Так нет ни бумаги, ни ручки, даже огрызка карандаша тут не найдёшь.

– Напишем на дверце холодильника. Кухню они должны как-то контролировать, чтобы при доставке продуктов никого там не застать.

– И чем напишем? Кровью?

– Кетчуп подойдёт.

– Ну что ж, осталось придумать текст послания.

– Нет ничего проще! «Согласны на сотрудничество!»

На том и порешили. Только Влад выразил сомнение:

– Это напоминает мне спасение утопающего за его же деньги, причём с солидной предоплатой. И самое неприятное, что гарантий нам никто не даст.

Ночью все плохо спали, прислушиваясь к тому, что творится за стеной, на кухне. А утром началось что-то совершенно непотребное…

Сначала раздался голос Влада:

– Эй, кто взял мою зубную щётку?

– У тебя какого цвета? – поинтересовался Веня.

– Голубая.