Потерянная

– С кем вы пришли? – Илья Валерьевич теребит мое плечо, а я уже улетаю, улетаю… Кажется, он задал тот же вопрос бармену, но откуда бармен может знать с кем я пришла, он не видел рядом со мной ребят, они где-то на танцполе. Хочется спать, я ещё слышу музыку, но всё становится таким далеким.

4

Я просыпаюсь, когда тьма лижет

Мой серебряный потолок.

Я счастлив, но я бы хотел стать ближе

К тому, кто так же как я одинок.

Дмитрий Мартынов

– Лера, проснись.

Я еле-еле открываю глаза, голова, на удивление, не болит. Вокруг меня всё настолько белое, что смотреть невозможно. Я даже не могу понять, где нахожусь, не то комната, не то…небеса. Я умерла?

– Ты не умерла, – доносится совсем близко. Я что, спросила это вслух?

– Уже время обеда, а ты всё валяешься, – говорит Александр Николаевич, приближаясь ко мне.

Александр Николаевич?! Боже мой, как? Где я? Откуда он взялся рядом со мной? Что вчера было? Поток мыслей накатывается, и, кажется, моя голова сейчас лопнет. Меня тошнит мыслями, их так много, что они не умещаются в одной голове. Меня сейчас вырвет перед Александром Николаевичем!

Я вскакиваю, тяжело дыша и вся в поту. Свет выключили. Александр Николаевич выключил свет? В комнате темно, но мне удается увидеть окно, закрытое занавесками, стол с ноутбуком, комод и кровать, на которой я лежу. «Сон» – проносится у меня в голове, «это был сон». А вот тошнота была очень даже настоящей, кажется, она вот-вот вырвется наружу.

Я встаю с кровати, пытаясь сделать это быстро, но тело меня не слушается и голова качает, будто я в море. Кое-как, передвигая ногами, выхожу из комнаты и бреду в поисках туалета. Слава богу, искать долго не приходится и, как только я вижу унитаз, кидаюсь к нему, словно к родному. Последующие минуты меня выворачивает наизнанку, а когда, я понимаю, что больше из меня выходить нечему, чуть ли не расстилаюсь на полу прямо рядом с унитазом. Мне становится значительно легче, и обрывки вчерашнего вечера вспыхивают в памяти. Общага, парни, моя татуировка, клуб, много алкоголя, танцы, бар… а потом чистый лист. Не похоже, что я в общаге, только если не в своей комнате. Хотя я бывала в других блоках, это место явно сильно отличается от любого общежития. Это квартира или дом! Где я? Что вчера было? Почему я не могу ничего вспомнить, черт побери?

– О-о, доброе утро! – открывается дверь за спиной. Хоть я полулежу, а поднять голову не хватает сил, я узнаю этот голос.

Громов! Я забыла про Илью Валерьевича. Я же встретила его в клубе. Че-ерт.

– Вставай, – он помогает мне подняться, я перекидываю руку ему за шею и шевелю ногами. В соседней комнате находится ванная, именно к ней мы направляемся. Илья Валерьевич молча умывает меня, как ребенка. Мое сознание, конечно, еще не полностью проснулось, но это не мешает чувствовать полный стыд!

– Вот полотенце, это чистые вещи можешь надеть их, тебе нужно в душ. Сама справишься или мне помочь? – без тени улыбки говорит мой преподаватель. Что б тебя! Помочь? Нет уж, такого позорища я не перенесу!

– Я сама, – почти не слышу свой голос.

– Хорошо, только позволь я тебе помогу забраться в ванну, – он рывком ставит меня в ванну, прямо в одежде (я так и осталась в черном топе и джинсах),включает ледяной душ и направляет его мне на голову. Сколько эмоций бушуют во мне, но ни одна не срывается с губ. Он псих! Псих! Псих! Мне уже кажется, что я замерзну и умру под этим напором, но он прекращается.

– Поверь мне, это тебе только на пользу, – уже улыбается он и выходит из ванной. Я мало чего понимаю, но голова действительно протрезвела и я послушно, сбросив мокрые вещи, встаю под душ. Теплая вода приятно греет кожу, минут пять, я даже не совершаю никаких движений, наслаждаюсь струйками воды, которые стекают по телу. На полке рядом нахожу пару мужских шампуней, и, выбрав менее резкий по запаху, начинаю втирать в волосы. Гели для душа тоже мужские, но приходится довольствоваться тем, что есть. Это лучше, чем слой грязи из сигаретного дыма, алкогольных паров и пота. Хочется смыть все признаки вчерашнего клуба.

Одежда, которую оставил Громов, похоже, его собственная. Футболка, штаны, шорты, рубашка. Всё размеров на десять больше моего! Ну конечно, он не виноват, что мой рост метр с кепкой, а его около двух. Выбираю рубашку, в конце концов, во всех фильмах девушки носят мужские рубашки и мне это всегда нравилось. Правда, обычно, эти люди встречаются, и вечером у них бывает секс, поэтому на утро девчонки наряжаются не в свои вещи. Стоп! А что если у нас что-то было, просто я ничего не помню? С чего бы Громов возился со мной утром? Надо аккуратно это выяснить.

Войдя в кухню, я смотрю на Илью Валерьевича. Он в белой майке и светло-серых штанах, похоже, сооружает завтрак.

– Садись, – не оглядываясь, приглашает он, – судя по твоим распахнутым глазам в ванной, ты пришла в себя, – иронически говорит Громов, ставя на стол кружку чая с лимоном, – ты так и будешь на меня смотреть или что-нибудь скажешь?

– …как я тут оказалась? – смущенно выдавливаю я.

Улыбается. А я готова провалиться на месте!!! Лучше бы уж валялся от смеха, а не просто улыбался своей лучезарной белоснежной улыбкой.

– Ну-у, когда ты отключилась, я пытался узнать с кем ты пришла, чтобы они увезли тебя домой, но после безуспешных попыток, пришлось вызвать такси и привести тебя к себе. Я не мог оставить тебя в клубе, иначе после закрытия ты рисковала попасть в отрезвитель.

– А почему Вы не отвезли меня в общагу? На вахте знают, в какой комнате я живу, – вместо благодарности выпаливаю я.

– Согласись, если бы я тебя под руку привел в общежитие, было бы очень странное зрелище, да и к тому же, я не мог знать наверняка, где ты живешь. Ты могла бы жить с родителями или снимать квартиру. Вариантов много, – серьезно отвечает Илья Валерьевич.

Да, я об этом не подумала. Надо спросить теперь самое главное.

– А что было потом?

– Потом? – он озадачен, – мы приехали сюда, и я помог тебе лечь спать.

– Всё? – с каким-то странным огорчением спрашиваю я.

– А что ещё должно было быть? – все так же серьезно спрашивает Громов.

– Н-ничего…спасибо… – мямлю я.

Он улыбнулся. На душе стало легче, и я начала пить чай.

***

Забавно: я, с похмелья, сижу на кухне своего нового преподавателя, он домывает посуду – казалось бы, пустяки, но это СОВСЕМ НЕ ПУСТЯКИ! Я бы всё отдала, чтобы оказаться так же рядом с Александром Николаевичем. У него дома, в такой же уютной обстановке. А я его даже просто увидеть не могу, мои любимые пары закончились в прошлом семестре.

– Сколько времени?! – вдруг вспоминаю я, – я же учусь сегодня!

Улыбается. Снова. Ты сведешь с ума меня своей улыбкой.

– Без пятнадцати десять, первую пару ты уже пропустила.

– Черт! – вскакивая с места, произношу я.

– На вторую пару ты тоже не успеешь, хотя, если ты хочешь поехать прямо так, – он окидывает меня оценивающим взглядом и задерживается на ногах. А я стою в одной рубашке и нижнем белье, которое влажное из-за ледяного душа.

Я стою и не знаю что ответить. Честно говоря, я и так не блестящий собеседник, но в моем положении, язык вообще, словно отсох.

– Илья Валерьевич, спасибо за то, что Вы мне помогли, я пойду переоденусь .

– Твои вещи еще сырые, можешь подождать здесь, пока они высохнут, – отвечает он, имея в виду свою квартиру.

– В этом нет нужды, я не хочу больше доставлять Вам хлопот, – отвечаю я и скрываюсь в ванной.

Натягивать майку оказалось совсем несложно, материал у нее легкий, почти высох, а вот с джинсами приходится помучиться. Полотенцесушитель, на который я повесила свои вещи после душа, хотя бы наполовину, но помог. Голова еще адски болит, но ясно мыслить мне удается. Какой же стыд! Мой препод сначала видел меня пьяную в стельку, а потом еще и нянчился как с ребенком.

Натягивая кеды, вижу, как Громов выходит из спальни в «профессорском» обличие. Пиджак, рубашка, галстук – таким я привыкла его видеть в аудиториях.

– Я подвезу тебя, – бросает он и идет надевать обувь.

– Илья Валерьевич, не надо, я сама доберусь, мне неудобно…

– Валерия, давай ты не будешь со мной спорить? На тебе еще мокрая одежда, ты можешь заболеть.

Не придумав больше аргументов, мне приходится согласиться.

Всю дорогу мы ехали молча, я даже чуть не заснула в его черной «шкоде». Подъезжая к общежитию, я решила как-то оправдаться.

– Илья Валерьевич, не знаю, что Вы обо мне теперь думаете, но я не каждый день напиваюсь в клубах…

– Все нормально, я ничего такого не думаю… – то ли врет он, то ли что-то еще хочет добавить, – Валерия… это, конечно, не мое дело, но откуда у тебя этот шрам? – он разворачивает мою левую руку и по мне пробегает волна ужаса.

Я совсем про него забыла, ведь обычно стараюсь прикрывать длинными рукавами или тональником. Но тональник затерся, наверное, еще вчера, рукавов у топа нет, а куртка лежит на коленях, потому что в машине жарко. За полминуты у меня в голове проносится шесть воспоминаний, рассказать которые я не могу. Придумать что-то новое, собственно, тоже.

– Ладно, это не мое дело, – прерывает молчание Громов.

– Э-э…все нормально, я в детстве упала прямо на железку, – не знаю, откуда вырывается это вранье, – спасибо еще раз, до свидания! – поспешно открываю дверцу машины и выскакиваю на улицу.

5

В комнате полный погром, Полина и Настя еще спят прямо в обуви на кроватях. Я переодеваюсь в сухую одежду, голова еще пытается переварить вчерашний вечер и сегодняшнее утро.

– Леер, ты где была? – просыпается Настя. – Мы тебя по всему клубу искали, а бармен сказал, что ты ушла с каким-то парнем, и какого хрена ты такая бодрая? Ты вчера больше всех пила!

– Девки, не орите, дайте лучше таблетку, – натягивая подушку на голову, говорит Полина.

– Идите в душ, я вам потом все расскажу.

На третью пару я решаю благополучно забить, какой смысл идти на одну пару? Пока я привожу в порядок комнату (не совсем в порядок, но намного лучше, чем было), Настя и Полина усаживаются на кровать и требуют от меня объяснений. Сама не знаю, откуда беру столько лживых слов, но описываю, как вчера встретила одногруппника, поехала к нему, там мы заснули, а утром я приняла душ и потихоньку ушла, пока он спал.

– И у вас не было секса, ты хочешь сказать? – кажется, Настя видит ложь в этой истории.

– Не было, мы оба были пьяны, – как можно убедительнее говорю я.

– А вот и зря! Надо было воспользоваться случаем! – ржет Поля.

Кажется, моя история прокатила. Мы вспоминаем вчерашний вечер и заливаемся хохотом. Оказывается, после того, как я ушла с танцпола, Дима пытался танцевать стриптиз, а Настя сняла это на видео.

Девчонки ушли, я стою у окна и наблюдаю за людьми. На улице пасмурно, но довольно-таки тепло. Я окончательно протрезвела и теперь мне страшно. Дурацкое тело, оно вечно чего-то боится. Умом я понимаю, что все нормально, но панический страх не проходит. Ну вот, кровь пошла из носа. Еще один побочный эффект моего тела, когда я нервничаю. Из головы не выходит мысль о том, что Илья Валерьевич увидел мой шрам. Надеюсь, он быстро забыл эту ситуацию. Не хочу, чтобы кто-то видел мою руку, чтобы кто-то знал… Мысли, как рухнувшая платина, накрывают меня с головой. Ненавижу такие моменты, я хочу из одного угла комнаты в другой, пытаюсь успокоиться, но не могу. Это такие смешанные чувства, когда не знаешь что делать, как быть. Чувство безысходности, только не то, которое сейчас модно «В контакте», а настоящее. Такое, когда ногти впиваются в ладонь и хочется кричать, но нельзя. «Так, Лера, успокойся, надо отвлечься» – говорит кто-то в голове. Я захожу «В контакт», просматриваю пару десяток групп, захожу на страницу к Александру Николаевичу. Сообщений от него нет, только от Чернышевой, спрашивает, почему не была на парах. У меня нет настроения писать ответ, поэтому я просто выхожу из сети. Пару минут просто смотрю на экран, потом открываю папку с Его фотографиями. Александр Николаевич, мы же гуляли с Вами, я думала, что я Вам понравилась, что же случилось? Почему Вы больше не пишите мне?

***

– Ребенок, что у тебя случилось? – я чувствую, как вся группа уставилась на меня после слов Александра Николаевича.

– Да…ничего, неприятность… – еле слышным голосом отвечаю и зажимаю платком свой окровавленный нос.

– Может, сходишь, умоешься, – продолжает он, а я в душе благодарю свой непутевый нос, благодаря которому Александр Николаевич обратил на меня внимание. Я встаю, и направляюсь к выходу из аудитории, руки, рот в крови, но мне все равно. У нас было с ним всего несколько пар, он не знает моего имени, он назвал меня ребенком! Это так ласково, но в то же время ужасно. Неужели в его глазах я ребенок? Мне ведь семнадцать с половиной! Пусть рост у меня небольшой, но мы второй курс, он должен знать, сколько нам лет. Плевать, что он обратил на меня внимание при таких обстоятельствах, главное, что обратил. В туалете я умываюсь и чуть ли не плачу от счастья. В животе приятная дрожь, или, будто много бабочек щекочут меня изнутри.

Я словно оказалась там, на той паре, когда Александр Николаевич в первый раз посмотрел на меня. До этого, конечно, он охватывал взглядом среди одногруппников, но это другое. Прошел год с того момента, а я помню все до мелочей. Так, ладно, надо сходить прогуляться, на улице будет легче.

После прогулки я возвращаюсь в общагу, сажусь за ноут и не вылезаю до глубокого вечера. Фильмы и сериалы прекрасно помогают выпасть из реальности, за что я им очень благодарна.

Следующий день, следующие гребаные четыре пары. На первой я просто тупо сижу в планшете: играю, проверяю почту, в общем все, но только не пишу лекцию. Честно говоря, я даже не знаю точно, какой предмет читают, ведь эта мымра ведет у нас сразу несколько дисциплин, поэтому такая путаница. Не важно, у меня в голове каламбур после этой истории с Громовым. Вторая пара опять у нее же. Да где ж я так нагрешила, чтобы сегодня слушать три часа эту старую маразматичку? Третьей парой идет кадровый аудит, где я бессовестно начинаю смотреть сериал на том же планшете. Преподаватель у нас новый, собственно, как и этот предмет. А ведет его Странный Степан Леонидович, а Странный – его фамилия, хотя он действительно странный, так что фамилия ему очень подходит. Но, мне плевать, как препод себя ведет, главное, что на парах можно заниматься чем угодно, он выводит лекцию через проектор на экран, ну знаете, такие сейчас в каждом учебном заведении есть, и мы это «пишем». Диктует редко, поэтому мы радуемся. Не знаю пока, как мы будем сдавать зачет, ведь лекций в тетради нет, но пока сентябрь и меня это не волнует. И вот, в разгаре второй серии «Сплетницы», в кабинет заходит Александр Николаевич. Святой Моисей, я чуть жвачкой не подавилась! Как обычно, в такие минуты, мое сердце прорывается сквозь одежду и я, с вытаращенными глазами, пытаюсь вглядеться и запомнить моего любимого бывшего преподавателя. Он зашел к Странному, что-то сказать, но оглядывает всю группу. Ну же, останови взгляд на мне, пожалуйста. Мысленно я пытаюсь как-то повоздействовать, но безрезультатно. Всего три минуты, не больше, с далекой четвертой парты я смотрела на Александра Николаевича. Хочется запомнить его, уловить каждый жест, ведь не знаю, когда еще смогу его увидеть. Но вот он уходит, и мне ничего не остается, как разочарованно выдохнуть.

Не успев ничего сообразить, я спрашиваю разрешения выйти и, выйдя в коридор, бегу за медленно удаляющимся Александром Николаевичем. Вот он: идет своей легкой походкой в темно-синей рубашке, заправленной в джинсы. В коридоре нет ни души, кроме нас, голубые стены вдруг показались мне уютно-родными, осталось метром пять и я поравняюсь с Ним. В голове проносится куча вариантов, что будет, когда он повернется ко мне. Что я скажу? Что спрошу? Как отреагирует он? Мне кажется, эти пять метров длятся целую вечность, но это лишь иллюзия. Страх нарастает с такой силой, что, кажется, я сейчас потеряю сознание. Наконец-то я добегаю и …

Звонок. Звенит звонок с пары. Я сижу за своей четвертой партой, все уже собираются, а мой сериал стоит на паузе с той минуты, как Александр Николаевич заходил к нам. У меня проносится мысль, что это был сон, но я не спала. Я сидела с открытыми глазами. Это была фантазия. Очень реалистичная и жестокая фантазия. Я бы все отдала, чтобы это оказалось явью, но лишь сижу и смотрю в одну точку, хотя в аудитории остается все меньше и меньше народа. Мне так больно, что хочется плакать, но я сдерживаюсь и начинаю собираться.

Передвигая ноги, которые просто отказываются идти на четвертую пару, ко мне подходит Катя Давыдова, моя одногруппница. Мы со всеми общаемся хорошо, с кем-то больше, с кем-то меньше, но дружбы у нас нет.

– Ты чего какая? – спрашивает она. Вот он, один из тупейших вопросов, которые могут довести до психоза.

– Обычная, – пожимаю плечами я. Ах, да, все привыкли, что на мне «маска» веселой девчонки.

– Обычно ты не такая.

Да твою ж мать, можно отстать от меня? Я растягиваю аффектативную улыбку и, кажется, это помогает. Катя начинает чего-то рассказывать, я стараюсь смеяться, когда это уместно. Так и проходит четвертая пара, под конец которой я уже ржу, как конь, но не из-за того, что мне смешно, а… да сама не понимаю, почему меня пробивает сардонический хохот. Катя и Яна (еще одна одногруппница) тоже перегибаются со смеху, а я снова обрела статус «забавной веселой девчонки».

Как же мерзко на улице: влажно, пасмурно и темно. Я иду в общагу, стараюсь растянуть эту прогулку, подольше побыть одной. Прохожие постоянно пялятся на меня, я что, картина? Вроде уже осматривала себя в зеркало, думала, вдруг лицо грязное или еще что-то, но нет. Видно я такая уродина. Хотя пошли все в задницу, это они уроды, а на меня смотрят, потому что я им понравилась. «Утешай себя, давай» – говорит кто-то в голове. «Иди в зад» – отвечаю я этому голосу. Встретить бы хоть раз Александра Николаевича на улице, неожиданно. Но, как же, мир обрушится, если такое вдруг произойдет!

***

Прошло пятнадцать минут от пары, а его все нет. Александр Николаевич работает не только в нашем колледже, но и в каком-то еще университете, поэтому он довольно часто отменяет занятия или опаздывает. Все радуются в такие дни. Какой студент не мечтает об отмене пары? Аха-ха. Я! Я каждый раз вновь умираю, когда староста объявляет нам, что Его пары не будет. Лишь бы в этот раз он пришел. Александр Николаевич, мы не видели Вас полторы недели, придите уже!

– Хоть бы он не пришел, – обращается ко мне Юля.

– Ага, – выговариваю я, а сама готова придушить Чернышёву.

Соседка по парте начинает втягивать меня в диалог, совершенно бесполезный, но я нехотя отвечаю, лишь бы перестать дрожать от ожидания. Я каждой клеточкой тела жду, что на пороге аудитории появится мой любимый преподаватель. Проходит еще около десяти минут, и вялую болтовню группы разбавляет громкий голос Яны:

– Здравствуйте, Александр Николаевич!

Я машинально смотрю на дверь, преподаватель входит в аудиторию и здоровается со всеми, а я с радостным облегчением выдыхаю. Он пришел. По моему лицу расплывается улыбка чеширского кота после соития.

– Все, можете идти, – лекция закончилась, и Александр Николаевич начинает собираться. «Боже мой, Лера сделай что-нибудь» – в голове как всегда кто-то говорит, но что я могу сделать? Подойти к преподавателю у всех на виду и сказать, что люблю его? Бред. Полный бред. Я, как всегда, в числе последних собираю сумку (лишь бы еще насладиться его обществом) и начинаю идти к выходу. Саша Семихвостов надоедает Александру Николаевичу (он это умеет), а я бросаю последний взгляд и удаляюсь в коридор. На пару секунд мне показалось, что преподаватель меня заметил. Я таю от его взгляда, лепечу «До свиданья» и скрываюсь из вида.

Я прихожу в себя, когда поднимаюсь по лестнице к своей комнате. Последнюю половину пути я «проспала». Тело автоматически шло по улице, а я была там…месяцев десять назад на паре теории управления. Кажется, будто это было только что, так реально, что я до сих пор дрожу, как и всегда, находясь рядом с Ним.

Не застав никого из девчонок в комнате, я отправляюсь на кухню в поисках чего-нибудь съедобного. Пять разнополых человек о чем-то оживленно беседуют, одна из которых Полина. Конечно же, я их всех знаю, но общаемся мы мало, поэтому я лишь бросаю фразу «Привет всем» и подхожу к холодильнику. Мой обед (или ужин) составляет бутерброд с сыром и колбасой; с утра я лишь выпила кофе, а сейчас уже начало шестого, поэтому в животе неприятно тянет. У меня совершенно нет желания готовить сейчас еду, хотя продуктов, на удивление, в холодильнике много. Я вспоминаю, что перед вечеринкой мы ходили в магазин.

Закинув в себя бутерброд, я возвращаюсь в комнату и захожу «В контакт». Одно сообщение. Я напряглась в приятном ожидании, мне почти никто не пишет, это должно быть Александр Николаевич. Это он, должно быть он вспомнил про меня! Трясущимися и влажными от пота руками, я открываю сообщения и вижу лишь сообщение от Димы, который отмечал с нами мою татуировку.

Дима Серов (16:25)

«Привет :) Что делаешь сегодня вечером?»

О-ох. И какого черта ему надо? Я уже собираюсь написать какой-нибудь эвфемизм к слову «Отвали», но за моей спиной оказывается Царёва и вопит:

– Лерка, кажется на тебя запал Серов! – и вскидывает брови, будто мы уже давно влюбленная парочка.

– Воу, воу это его проблемы, – пытаюсь шутить я.

– В смысле? Ты собираешься отказаться?

– Именно, – я улыбаюсь, как будто я та зебра из «Мадагаскара».

– Лер, ты чего, ты должна согласиться! Дай ему шанс! – Поля в недоумении.

– Я не хочу, он мне совсем не понравился, чтобы ходить с ним гулять!

– Один раз можно, не понравится – больше не пойдешь. Чего ты теряешь? – не сдается Полина и вырывает у меня ноут.

Валерия Волкова (18:09)

«Привет. Ничего, вечер свободный :)»

Полина уже собирается отправить, как я наваливаюсь на нее и пытаюсь нажать на «Backspace». Но она больше меня, и я не могу справиться с ее массивным локтем, который летит мне прямо по носу.

– Fuck1! Merda2! – кричу я и ржу одновременно.

– Ле-ер, извини. – Царёва повернулась ко мне и перегибается от смеха.

– Смайлик хотя бы убери из сообщения, – держась за нос, говорю я и получается довольно пискляво. – Ненавижу смайлики.

Я ною, что я одна, но не хочу гулять с Димой. Может быть покажется, что это глупо, хотя…нет, почему это покажется глупым, если люблю я другого человека? Лучше одной, чем с кем попало. Но я сдаюсь, в конце концов, от одного раза ничего не убудет. Через пару минут приходит ответ:

Дима Серов (18:12)

«Отлично :) Пойдешь гулять в восемь? :)»

Валерия Волкова (18:13)

«Да»

Дима Серов (18:14)

«Тогда встретимся около общаги? :)»

– Твою мать, у него когда-нибудь закончатся смайлики?

– Лер, сейчас все так переписываются, удивительно, что ты не знала, – ехидничает Полина.

– Я знаю, но не в таком же количестве? Обязательно к каждому сообщению это прикреплять? – я недалека от бешенства. – Он на прогулке тоже будет так же себя вести? Привет – я пытаюсь изобразить парня с глупой улыбкой. – Чем ты любишь заниматься? – снова изображаю сумасшедшую улыбку, переворачиваю голову и выпучиваю глаза. Поля уже смеется в голос. Тем не менее, приходится сдержаться и ответить ему, я же согласилась. Один раз можно потерпеть.

Валерия Волкова (18:20)

«Хорошо. До встречи»

– Так, так, так, и чего мы ржем? – входит Настя и с удивленным видом смотрит на нас с Царёвой.

– Лерку Серов пригласил сегодня погулять! – выбалтывает Полина.

Девчонки зависают над нашим диалогом «В контакте», а я пытаюсь забрать ноут.

– Всё хватит, дайте насладиться парой часов в интернете, пока мне не пришлось тащиться на улицу.

– Волкова, тебя парень пригласил погулять, а ты ещё чем-то недовольна. – Настя просто пропевает эти слова и делает взгляд, будто хочет соблазнить меня.

– Мне он не нравится!

– Подумаешь, – пожимает плечами Настя. – ты его только пьяным видела, может еще понравится. И открою тебе Америку, не обязательно встречаться с тем, кто тебе нравится….ну, пока не найдешь того, кто тебе нравится. – Она изображает кавычки указательным и средним пальцами в воздухе. – Сойдет любой.

– Фу, зачем встречаться просто так? В этом я больше поддерживаю Лерку. – Поля перешла на мою сторону???

– Как хотите. – Настя пожимает плечами и уходит в другую сторону комнаты, делая вид, что разговор окончен.

– Ладно, один раз схожу, а там посмотрим. – Я делаю ободряющее лицо и сажусь наконец-таки за свой ноутбук.