Полная версия
Хозяин ее судьбы, или Если свадьба состоится
– А нам нельзя разглашать информацию! Разве ты не помнишь: мы при поступлении на работу бумагу подписываем?!
Невольно я закусила губу. Действительно, бумагу-то я подписала, не особенно вдумываясь в ее содержание. Я-то думала, что это – так, пустая формальность. А оказалось – нет… И как мне теперь выкрутиться из этой ситуации? Спать с «вальяжником» мне не хотелось. Ну никак! Может быть, убежать? Я поделилась своими сомнениями с Ленкой. Она встряхнула по привычке волосами и покачала головой.
– От Зарки не скроешься. Найдет – убьет! Знаешь, сколько ей денег за каждую девчонку отваливают? Тебе лишь копейки перепадут! Это называется «премия» на нашем языке. А львиная доля Зарке идет. Точнее, тому, кто владеет этим загородным домом отдыха. Ну и Зарке перепадет… Пирамида выстроена четко, не боись! Так что деваться тебе некуда. Зарка тебя найдет и все лицо исполосует. Кому ты тогда будешь нужна?
Я похолодела. Теперь я поняла, в какую ловушку угодила! И выхода нет. Такая тварь, как Зара, найдет меня, достанет хоть из-под земли… «Что делать?» – машинально спросила я вслух.
– Ничего, как говорится, расслабиться и получить удовольствие.
Я вздрогнула и пролила на скатерть кофе.
– Вот видишь, ты уже нервничаешь! А если подумать, то ни выхода, ни выбора нет. Так что… – фразу Ленка не закончила, уставившись куда-то мимо меня. – Накопить бы побольше денег и уехать в Сочи, – с тоской сказала она. – Надоело мне все здесь…
Расставшись с Ленкой, я поехала домой. Я по-прежнему не видела никакого выхода. Зару я боялась, но и ложиться в постель с «вальяжником» мне было противно. Не я первая, не я последняя, размышляла я вечером, отдыхая в ванне. Пересплю – и всех делов! Жизнь – она такая, постоянно тебе ловушки расставляет. Каких-то препон можно избежать, каких-то – нет. Если бы дело касалось только денег, я бы плюнула на все, но ведь Ленка права: Зара меня найдет и изуродует. Деньги-то уже «уплочены»…
На другой день, вечером, я пришла, как всегда, вовремя на работу, но меня сразу же отправили в небольшую комнату, где выдали «униформу»: высокие кожаные сапоги, кожаный корсет и тонкие кружевные черные бикини. Я ощущала себя тряпкой, вещью, но ничего не могла сделать, потому что в моих ушах звучали Ленкины слова: «Зара найдет меня и изуродует, или будет еще хуже… Я вся дрожала, но не от холода или страха, а от желания убежать и невозможности сделать это. На мои плечи накинули черный плащ, и под конвоем плечистого охранника я пошла к одному из коттеджей, спрятанному в глубине территории. Уже наступали сумерки, дело было в сентябре. Вдоль дорожки вились цветочные бордюры, перед коттеджем высилась альпийская горка, но все эти красоты ландшафтного дизайна меня мало занимали: я шла и думала о том, что сейчас будет, и то, что рисовалось в моем воображении, заставляло меня съеживаться все сильнее.
«Вальяжник» ждал меня в небольшой комнате-кабинете. Он кивнул охраннику, и тот молча ушел. Ни слова не говоря, «вальяжник» подошел ко мне и сдернул с моих плеч плащ. Я стояла перед ним, но никак не могла посмотреть ему в глаза. Мужчина был в темном костюме, как будто только что вернулся с делового заседания. Возможно, так и было…
Комната была небольшой: светлые стены, стол, черный диван и два черных кресла – чем-то она напоминала офис. Мужчина сел на диван и похлопал по нему ладонью.
– Садись рядом, – сказал он приказным тоном.
Я села. Он взял мою руку и положил ее себе на пах. Я чувствовала, как вздымается его плоть. Резким движением он расстегнул ширинку, и его член вывалился наружу. Он поднялся и сделал жест, чтобы я поднялась. Я встала, и он развернул меня к себе спиной и сказал хриплым голосом:
– Обопрись о диван!
Я стояла, опершись руками о диван, в то время как он пыхтел сзади, издавая краткие возгласы. Я же молчала, думая лишь о том, чтобы все это поскорее закончилось. Мужчина кончил и вышел в другую комнату: судя по звуку полившейся воды, там была ванная. Я подняла с пола упавший плащ и накинула его на плечи. Я не знала, могу ли я уйти? Тут «вальяжник» вышел из ванной и махнул мне рукой:
– Ты куда? Мы еще не закончили!
Эта пытка, как мне казалось, вообще никогда не кончится. Похоже, он наглотался виагры или чего-то в этом духе. Наконец, он повернулся ко мне лицом и сказал:
– На сегодня – свободна! Глаза у тебя, как у хищницы. Белокурая Пантера, – он произнес эти слова с расстановкой. – Я буду звать тебя именно так…
Так началась моя вторая жизнь. Я стала роскошной женщиной, о которой мечтали мужчины. За ночь со мной они готовы были выложить немалые суммы, и Зара была довольна мною. От этих денег мне тоже кое-что перепадало, и немало, я теперь ни в чем не нуждалась: купила двухкомнатную квартиру на северо-западе Москвы; у меня была дорогая импортная тачка. Я посещала самые крутые салоны красоты, у меня была личная массажистка, я могла себе позволить поехать отдыхать куда угодно. Многие девчонки страшно бы мне завидовали, если бы увидели, как я живу, но эта жизнь оставляла в моей душе лишь ощущение скуки и пустоты. Я жила, как за стеклянной стеной: жизнь была сама по себе, я – сама по себе, и мы никак не пересекались. Я ненавидела саму себя, и это было ужаснее всего! Я чувствовала себя вещью, дрянью, дорогой шлюхой, и, сколько бы я ни уверяла себя, что таков мой путь и крест – ведь я не умею ничего делать и у меня нет никакой профессии, у меня есть только мое тело, внешность, моя грива белокурых волос, рассыпавшихся по спине, стройные ноги, белая кожа и чувственные губы… – ничего не помогало. Белокурая Пантера! Богатые мужчины приезжали в наш клуб и искали свидания со мной. И чем больше я узнавала мужчин, тем большим презрением проникалась к ним. Какие же они все скоты и сволочи, как сильно они жаждут удовольствий – любой ценой, и как легко предают свои семьи и любимых женщин, даже не задумываясь о последствиях! Тот день, после которого столь резко изменилась моя жизнь, я помнила очень хорошо. У меня была назначена встреча с очередным клиентом. Я ехала в загородный клуб, включив музыку на полную катушку, окно в машине было приспущено, ветер развевал мои волосы, я была в темных очках, стоял август, но было тепло, и я думала: вот и еще одно лето в моей жизни пролетело мимо, а я его и не заметила… Мужчины, ехавшие в ту же сторону, жадно смотрели на меня, двое даже вскинули руки в знак восхищения, а я горько улыбалась и думала – если сейчас я разгонюсь и врежусь в столб или в дерево, моя никому не нужная, никчемная жизнь закончится, и… может, это будет к лучшему?..
От этих мыслей, которые регулярно приходили в голову, мне опять стало тошно и захотелось курить. Я пошарила в сумке: сигарет не было. В бардачке – тоже. На трассе я увидела вывеску придорожного кафе «Рио-Рита» и решила притормозить.
В кафе было мало народу. За стойкой скучал бармен. При моем появлении он оживился и выпрямил спину. Я подошла к нему, не снимая темных очков, – это была моя маска, защита от внешнего мира.
– Мне, пожалуйста, «Винстон». «Винстон Блю», – уточнила я.
– Одну минуту!
Я заплатила за сигареты и направилась к выходу. Спускаясь по ступенькам крылечка, я услышала, как меня окликают сзади.
– Девушка!
– Да?! – Я приостановилась.
– Девушка! – Ко мне подошел молодой парень, брюнет с зелеными глазами. – Вы уронили.
Он протянул мне роскошную зажигалку, усыпанную стразами от Сваровски.
– Ошиблись. Это не моя.
– Будет вашей.
– Подарки мне не нужны.
– Ну почему же? Берите!
Ядовито улыбнувшись, я взяла зажигалку и бросила ее в сумочку.
– Это все? Больше вопросов нет?
– Есть. Можно вас пригласить куда-нибудь?
– Нет.
– Почему?
– Долго объяснять.
– А вы попробуйте в двух словах, может быть, я пойму!
Нахал был слишком настойчивым. Я сняла темные очки и сунула дужку в рот. Этот жест выглядел сногсшибательно сексуальным.
– Понимаете, – начала я, – мои услуги весьма дороги. Вам они не по карману. Так что звиняйте, как говорят на Украине.
– А бесплатно не пробовали?
– А зачем?
– Ну… – Он потер подбородок. – Ради разнообразия.
– Вы мне предлагаете халяву?
– Нет. Предлагаю жизнь.
Я рассмеялась:
– Не очень вас понимаю…
– А что там понимать: молодая, красивая, а живешь, как в клетке. Когда ты вошла, я подумал про себя – вот девушка моей мечты, и все мечтал твои глаза увидеть. А сейчас я вижу, какой у тебя взгляд несчастный. Живешь ты и не знаешь, как вырваться.
Я повела плечами. Мне внезапно стало зябко, разговор принимал опасный оборот, и надо было срочно его заканчивать. Тем более, что меня ждал клиент и следовало поторопиться.
– Много ты понимаешь!
– Побольше тебя. Всякое пришлось повидать в жизни…
И вдруг он сделал то, чего я от него никак не ожидала: шагнул ко мне и поцеловал. Поцелуй был долгим, я уперлась руками ему в грудь, но он держал меня крепко.
– Поехали! – вдруг заявил он. – Зачем терять время?
– Куда? – машинально спросила я.
Он потер рукой подбородок!
– А не все ли равно?
– Все равно, – прошептала я.
Мы провели сумасшедшую ночь. Утром я все рассказала Косте, и он обещал «уладить эту проблему». Я должна переехать к нему, а о прошлом – забыть. Как будто его и не существовало! Я не верила, что Зара согласится отпустить меня, и ожидала, что Костя вернется ни с чем. Он уехал на переговоры в клуб, а я слонялась по номеру в гостинице, который он снял, и кусала губы, шепча:
– Черт! Если Зара меня не отпустит, я повешусь!
Когда хлопнула входная дверь, я медленно, на негнущихся ногах шагнула вперед… шагнула к Косте…
– Ну что, Юлик! – весело сказал он, широко раскинув руки для объятия. – С новой жизнью!
Завизжав, я бросилась ему на шею…
Я никогда не спрашивала Костю: как же ему удалось умилостивить Зару и на каких условиях она согласилась меня отпустить? Ведь я была курицей, несущей золотые яйца! Не хотелось касаться этой темы – я наложила на нее табу. Да и сам Костя никогда не заговаривал об этом, и я была благодарна ему за все… Но это была не просто молчаливая дружески-приятельская благодарность. Я любила Костю как мужчину, более того, он стал моим первым мужчиной, с которым я узнала настоящую страсть. Секс, раньше внушавший мне смутное чувство отвращения и желание, чтобы все поскорее закончилось, превратился в источник радости и наслаждения. Костя был щедрым, неутомимым любовником, он умел принимать и дарить ласки. Мы могли заняться сексом где угодно, когда желание накрывало нас с головой, как теплый июльский дождь. Мы любили останавливаться в гостиницах и любить друг друга в этих чужих комнатах, где наши запахи смешивались с запахами бывавших здесь до нас людей.
Раньше я страдала бессонницей, а теперь я спала сном праведного младенца – счастливая, обессиленная после Костиных ласк. Мне нравилось засыпать рядом с ним, чувствовать его тело, тепло, силу. Я прижималась к нему, а он поддевал свою руку под мои плечи. И мы засыпали с мыслью о том, чтобы проснуться вместе и начать день с утренней порции секса, как другие начинают его с чашки кофе. Утренний секс обычно перемежался смехом: все вокруг словно искрилось и обещало чудесное начало нового дня. И я твердо знала, что Костя рядом и, значит, мне ничего не страшно – я под его надежной защитой, и бояться мне нечего. Костя мне ни в чем не отказывал, он любил баловать меня; ему нравилось, когда я хорошо, со вкусом, одевалась, нравилось, когда на меня обращали внимание другие мужчины. А когда я однажды спросила его: ревнует ли он, в ответ услышала смех.
– Ревнуют убогие люди, которым нечего предложить женщине. Если ты встретишь кого-то лучше меня – отпущу с миром. Зачем удерживать человека насильно? Это же просто смешно!
Постепенно Костя стал приучать меня к бизнесу, я окончила заочно институт менеджмента, и он не спеша ввел меня в курс своих дел.
– Ты должна быть сильной, Юлик! Жизнь, она такая… подчиняется только сильным. Слабых она ломает. Слабые люди не ценятся. Это – труха под ногами.
– Но зачем мне становиться бизнес-леди? У меня есть ты.
При этих моих словах Костя отводил взгляд в сторону.
– Нужно уметь самостоятельно стоять на ногах. Всякое бывает…
– Ты меня разлюбил? – спрашивала я с замиранием сердца. – У тебя появилась другая женщина?
– Что ты! – смеялся он и брал мое лицо в руки. – Мне никто, кроме тебя, не нужен. Это была любовь с первого взгляда. Я влюбился, как мальчишка.
– У тебя было много женщин?
– Какая разница! Список я тебе все равно не покажу.
– А он есть – этот список?
– Это я просто так выразился. Выкини эти мысли из головы.
Потом Костя предложил мне записаться в секцию дзюдо и в тир. Я со мехом отказалась, но он сердито встряхнул меня за плечи.
– Не смей смеяться! – И я увидела, как омрачилось его лицо. – Не смей! В жизни все бывает. Нужно уметь постоять за себя в случае чего…
– Ты говоришь какими-то загадками. Я тебя не понимаю!
– В нашей стране бизнесмены – люди риска. И все, абсолютно все может случиться. Поверь мне, лучше будет, если ты прислушаешься к моим словам и поступишь так, как я тебе говорю, Юлик! Когда-нибудь ты поймешь, что я был прав.
Я регулярно ходила стрелять в тир, овладела восточными единоборствами и не спрашивала: зачем мне это надо? Раз Костя считает, что мне это необходимо, значит, так и есть. Ему виднее.
Если бы я тогда уговорила бросить к чертям бизнес и уехать далеко-далеко, на Дальний Восток, осесть там, завести детей… Но Костя вряд ли прислушался бы к моим словам: слишком он был упрямым и своевольным и считал, что последнее слово должно всегда оставаться за мужчиной.
У нас был очень ограниченный круг знакомых – нам никто не был нужен, мы жили вдвоем, и нам вполне хватало общества друг друга. Но все же одна подруга у меня появилась – Татьяна, Тата, как я ее вскоре стала называть. Она жила и работала в США, но дела часто приводили ее в Москву. Костя познакомил меня с ней и сказал, что «Татьяна – человек стоящий: не обманет и не подведет». Мы сразу же подружились. Она мне очень нравилась – невысокая крепкая брюнетка с короткой стрижкой, с острым язычком и циничным юмором. Ей многое пришлось пережить, и она ценила хороших, верных людей. Как я и Костя.
Мы купили роскошную квартиру на Маяковке, с любовью продумали интерьер и с удовольствием приобретали разные домашние мелочи. На пятом году нашей совместной жизни Костя купил дачу в старом товариществе. Нам понравилось это место. Мы собирались продать мою старую двухкомнатную квартиру, снести старый дом и построить коттедж. Но нашим планам не суждено было сбыться.
Неприятности подкрались незаметно. Костя становился все более хмурым. А на мои вопросы он лишь махал рукой. «Ты от меня что-то скрываешь? – спрашивала я. – Поделись со мной, вместе мы придумаем какой-нибудь выход». Впоследствии я узнала, что у Кости был еще один бизнес, связанный с криминалом, о котором он мне не рассказывал. Этот бизнес уходил корнями в его прошлое, о котором он тоже молчал. Он говорил, что был воспитанником детдома и у него нет родных. Правда это или нет, я так никогда и не узнала… Свою жизнь и свои тайны Костя унес с собой в могилу. Его застрелили в подъезде, когда он шел ко мне с букетом алых роз. Это была пятая годовщина с того момента, когда он протянул мне зажигалку с украшениями от Сваровски. Этот день мы всегда отмечали дома вдвоем – шампанским, приятной музыкой и длинной ночью…
Когда я спустилась вниз – мне позвонила в дверь соседка – и увидела Костю, лежавшего на ступеньках с запекшейся струйкой крови, вытекавшей изо рта, я закричала так, что у меня заложило уши, и рухнула на пол. Я не помнила, как пришла в себя и что именно отвечала на вопросы следователя. Я не помню ничего, кроме пустоты, отчаяния и безысходности, охвативших меня.
Я не хотела есть, пить, не хотела просыпаться. Не хотела, чтобы начинался день, и не желала, чтобы наступала ночь. Первое время рядом со мной дежурила Тата, готовая в любой момент прийти на помощь. Но я не хотела видеть и ее. Мне никто не был нужен, кроме Кости! Но его-то как раз и не было… Тата улетела в Америку, взяв с меня обещание, что я буду жить дальше. Я равнодушно пожала плечами:
– Мне все равно.
– Все еще наладится, – скороговоркой сказала Тата и поцеловала меня в щеку.
А я отшатнулась, потому что мне захотелось ее ударить. Перед тем как уйти, она что-то торопливо сунула мне в руку.
– Прочти! – шепнула она и сбежала вниз по лестнице.
В полном отупении я раскрыла лист бумаги. Это было Костино письмо, написанное им заранее. Он, очевидно, предвидел неприятный поворот событий, предполагал, что его могут убить, и поэтому заранее составил это послание. Он писал, что всегда будет меня любить и просит меня жить дальше, не «чудить» – это было одно из его любимых словечек…
Для меня наступили черные времена. После отъезда Таты стало еще хуже. Я без конца прокручивала в памяти нашу жизнь с Костей, стараясь вспомнить каждую деталь, каждый эпизод. Вот он купил мне огромный букет, нет, целую корзину роз, и я зарылась в них лицом, а он принялся меня целовать, как сумасшедший. И корзина была отставлена в сторону, а мы уже срывали друг с друга одежду и любили друг друга на полу. Я случайно задела корзину ногой, и лепестки осыпали нас. И это было так красиво: наши обнаженные тела и лепестки роз на них! Вот Костя неожиданно купил нам путевки на Мальдивы, и мы сорвались, поехали, в разгар холодной колючей зимы, к теплому океану. И, только приземлившись в аэропорту, вспомнили, что забыли вторую сумку, где были купальники и другие летние вещи. Нам пришлось срочно экипироваться по новой, и мы со смехом в первом же попавшемся магазине выбирали себе одежду…
Помню, как я однажды неловко упала, и Костя долго сидел у моей постели и успокаивал меня… Я боялась, что у меня перелом ноги, но это оказался всего лишь вывих…
Мы не успели пожениться, мы просто не придавали значения всем этим условностям и штампам в паспорте. Мы и так были мужем и женой, парой… семьей… Вот только детей не успели завести, хотя в будущем планировали. Однажды Костя сказал мне, что хотел бы иметь большую семью. Трех сыновей и дочку. «Ты подаришь мне их?» – как-то спросил он меня, когда мы завтракали. «Обещать не могу, – ответила я, – но постараюсь…» Я потом забыла этот разговор, он стерся из моей памяти, а сейчас – вспомнила.
Судьба нанесла мне удар, от которого я уже вряд ли оправлюсь. Она и так-то была не очень милостива ко мне, злодейка-судьба, забирая у меня близких: брата, мать, Костю…
Господи, думала я, Костя, ты ввел меня в бизнес, научил всему, а сам ушел. Зачем? Почему? Как я теперь буду без тебя? И зачем мне вообще жить?..
В какой-то момент я даже испытала злость на него: мне казалось несправедливым, что он ушел один, а я осталась… Непонятно, почему… Если бы я могла повернуть жизнь вспять, думала я, смотря воспаленными глазами в темноту, я бы заставила тебя уехать подальше от Москвы и всего этого криминала! Пусть мы бы жили бедно, зато все были бы живы-здоровы.
Мой маршрут был теперь таким: кровать – кухня, шкаф – ванная – туалет. Я не заходила в нашу спальню, спала на диване в гостиной. И еще, у меня рука не поднималась расстаться с его вещами. Они по-прежнему висели в нашем большом шкафу-купе в спальне. Я даже не могла заставить себя открыть этот шкаф! Но однажды я все-таки зашла в спальню и присела на краешек большой кровати. Мы специально выбрали такой огромный сексодром и любили по утрам в выходные устраивать в постели возню, кидались подушками, как дети. «Ты был легким, радостным человеком, и вот Господь забрал тебя у меня, – шептала я. – Как же это неправильно, несправедливо…»
Я не подходила к телефону, да он и редко звонил… Я старалась отгородиться от всего мира, мне никто не был нужен. Никто!
И еще… я пристрастилась к алкоголю. Мне просто нечем больше было снимать свое горе. Только краткое забвение еще как-то продлевало мои дни на этой земле. Иначе бы я в одночасье свихнулась! Мы знали толк в хорошем вине, ты любил виски, я – коньяк, но сейчас я поглощала один бокал за другим, почти не чувствуя вкуса. Я пила алкоголь, как воду, и все равно не могла заглушить, забить свое отчаяние и сосущую сердце тоску.
Однажды я открыла ящик тумбочки, и оттуда высыпались фотографии, которые я не успела рассортировать по альбомам. Я не успела отгородиться от непрошеных воспоминаний, как они потоком нахлынули на меня: такие яркие, живые… Я зажала рот рукой и зашлась в безмолвных рыданиях. Я опустилась прямо на пол и, машинально взяв один снимок, поднесла его поближе. Это было фото с Мальдив: мы – веселые, смеющиеся. Он прижимал меня к себе, на мне была шляпа с немыслимыми полями. Он тогда еще назвал меня гламурной черепашкой, а я обиделась. Но ненадолго. Долго я не могла на него обижаться…
Я долго разговаривала с Костей, как с живым, а потом вскочила и побежала в ванную: мне вдруг захотелось увидеть себя в зеркале.
То, что я увидела, ничем не напоминало ту счастливую смеющуюся женщину со снимка. На меня смотрело измученное существо с красными глазами, тонкими спутанными волосами и бледными подрагивающими губами. Из меня ушла жизнь, осталась одна лишь оболочка. И вообще: зачем жить?..
Я провела рукой по лбу и вдруг почувствовала силу и решимость. Своей жизнью я могу распорядиться сама! Как захочу – так и будет… Я приняла решение, и теперь никто, абсолютно никто не мог меня остановить…
Я подошла к окну и посмотрела вниз. Там шла, кипела жизнь, далекая от меня, чужая жизнь, которая не прекратилась с уходом Кости, а продолжалась. «Я не могу без тебя», – прошептала я и свесилась вниз. Взгляд мой упал на Костино письмо, оно лежало на тумбочке, и я отошла от окна, перечитала его еще раз.
Он просил меня не чудить и жить дальше…
Я отшатнулась от окна и залилась слезами. Жить дальше… Разве это возможно?! И как мне жить?
Я рухнула на диван и проспала до утра.
Утром я съездила на кладбище и там, глядя на Костин портрет на памятнике, на высокое небо, по которому плыли легкие весенние облака, я вдруг поняла, что мне надо жить дальше… Как завещал Костя. Он любил жизнь, и ради него, ради нашей памяти я должна жить.
Это решение далось мне нелегко, но, раз его приняв, я стала потихоньку выкарабкиваться из той ямы, в которой оказалась. На другой день я принялась за разборку шкафов. Я собрала Костины вещи в охапку и решила вынести их на помойку. Оставить их у себя – это было выше моих сил. Я бы все время натыкалась на них, вспоминала Костю, думала о нем…
Я решительно запихнула одежду в пакеты и унесла их подальше от дома. Потом я с остервенением мыла полы. Ведь почти целый месяц я не занималась уборкой! Я мыла, драила, разбирала и выкидывала вещи. После такой капитальной уборки я почувствовала себя опустошенной и разбитой. Но вместе с тем я понимала: это необходимо для того, чтобы я могла жить дальше… Это был некий акт расставания с прошлым, акт самоочищения.
Следующим шагом было возвращение в бизнес. Я знала, что Костя привык во всем полагаться на своего заместителя, Игоря Крюкова, и теперь мне нужно было обратиться к нему. Костя оставил свой бизнес мне, Костин друг не стал ставить мне палки в колеса, а отдал мне бразды правления фирмой. Но они оба не сказали мне, что у Кости был и другой бизнес, из-за которого его и убили. Это я узнала значительно позже. А в то время Костя просто пощадил меня и мои нервы. Иногда меня охватывало странное чувство, как будто это все происходит не со мной. Зачем мне еще одна сделка, еще один контракт?.. Но я быстренько отгоняла их, с новыми силами буквально вгрызаясь в бизнес. Именно тогда я поняла, что для успешного ведения дел нужна холодная голова и железные нервы. Голова у меня теперь была холодная. А нервов… почти не осталось. Я сожгла свои нервы и жила как робот, как автомат, запрограммированный на выполнение самых простых, элементарнейших функций.
У меня не было мужчин, хотя многие из них пытались за мной ухаживать, но я пресекала эти попытки на корню. Не потому, что мне не хотелось предавать память Кости, а потому, что у меня не было никаких желаний, не было потребности в мужчине, в сексуальных контактах и утехах.
Так прошло полгода. И вот как-то под Новый год я зашла в магазин и увидела молодую пару. Чем-то эта пара напомнила мне меня и Костю – они все время смеялись и выбирали какие-то сувениры для дома. И, увидев их, я вдруг так захотела тепла, мужского смеха, близости, что я сглотнула и, развернувшись, быстрым шагом пошла к машине. Дома я кинулась к компьютеру и начала просматривать объявления о знакомствах. То, что мне было нужно, я нашла довольно быстро. «Молодой симпатичный брюнет ищет сильную женщину для занятия сексом». И указывался телефон. Я позвонила, и через два часа ко мне приехал молодой мужчина, лет двадцати восьми. Он оказался довольно-таки умелым любовником, но я внутренне оставалась холодна и никак не могла по-настоящему расслабиться. Какая-то часть моей души, моей натуры оставалась запертой на все замки.