Причиной этому была любовь

Мысли о ней так и не выходили из моей головы.

– Она сейчас без сознания и ей требуется сложная операция. Нужно разрешение на операцию и конечно деньги. Куда же без них. Но её родственников так и не удалось разыскать. Почему вы спрашиваете, месье Кайе? – мой вопрос его вовсе не разозлил, а наоборот, на его лице читался большой интерес. Он понял, что та девушка для меня что-то значит.

– Ренард. Называйте меня просто Ренард. – вежливо попросил я.

Старик кивнул мне в знак благодарности и доверия.

– Я хочу помочь этой девушке. Я оплачу её лечение. Ведь это возможно? – продолжал я.

– Конечно, месье Ренард. Вы очень добрый человек. Осталось получить разрешение. Вы ей не родственник случайно?

– Нет, не родственник… А если у нее нет родственников? Что тогда делают с людьми, чьи родственники не объявляются или их нет? – На тот момент меня очень волновал этот вопрос, ведь наверняка были похожие случаи. От возросшего интереса мышцы на моем теле напряглись, и я почувствовал небольшую боль в некоторых участках тела. Последствия аварии еще будут долго давать о себе знать.

–Вам не о чем волноваться. Если операция будет оплачена, то все гораздо легче. Мы еще пару дней подождем, и, если никто так и не объявится, мы дадим вам знать. – он хлопает меня аккуратно по плечу и выходит из палаты.

Я, честно говоря, ничего не понял, но выглядел он убедительно.

Когда старик уже вышел из палаты, а я остался совсем один, до меня вдруг дошло, что я так и не удосужился узнать ее имя. Совсем забыл.

***

Через несколько дней, я чувствовал себя уже гораздо лучше. Мне разрешали вставать с кровати, и я мог свободно перемещаться по больнице. Правда, приходилось пользоваться костылями. Меня перевели в палату в два раза больше моей предыдущей.

Новая палата была очень просторной. В ней было большое окно, где рано утром можно было наблюдать прекрасный розовый рассвет, а вечером – красный закат. На окне висели небольшие шторы, которыми можно было закрывать окно, чтобы свет не будил по утрам. Но мне нравилось, когда назойливые лучи утреннего солнца, ласкают мое тело, поэтому шторы я никогда не закрывал. В комнате также висел большой плазменный телевизор, которым я никогда не пользовался. Но иногда приходили больные из других палат, чтобы посмотреть футбольный матч. И практически выздоровевший Джерард с ними. Он выглядел уже совсем здоровым. Они удобно устраивались на моей койке и пристально следили за тем, как футболисты пинают мяч из стороны в сторону. Я был совершенно не против.

Вообще, я не огромный любитель футбола, но мне нравилась атмосфера единого духа, которой наполнялась моя палата вовремя матча, ведь все собравшиеся здесь хотели лишь одного: чтобы команда, за которую болели – выиграла. Из палаты часто слышались крики и возгласы. Врачи не раз приходили ругать нас, иногда разгоняли обратно по своим комнатам, но через пару минут мы, как малые дети, опять все собирались у телевизора. Возгласы продолжались, хоть мы и старались вести себя тише.

–Сюда бы пива, да ребят? – громко спросил мужчина лет 40 с выбритыми висками.

–Да! Конечно! Полностью согласен! – послышалось с разных сторон.

Все сделали жесты, будто пьют невидимое пиво. А потом по всей палате раздался громкий хохот.

Сегодня в моей палате так много собралось людей, что места нет даже на полу, не говоря уже и о кровати. Я решил уступить свое место одному худощавому старику с пронзительными серо-голубыми глазами, немного вытянутым лицом и длинными усами, кончики которых немного даже закручивались. Он с явным упорством старался пролезть мимо мужиков и куда-нибудь присесть, но его везде выгоняли.

– Пожалуйста, садитесь сюда! – сказал я ему и уступил свое место.

Он кивнул мне с явным восторгом, что ему удалось найти место, поблагодарил меня и уселся на край кровати.

Пробравшись через толпу и захватив свой костыль, я отправился бродить по ночным опустевшим коридорам больницы, длинные стены которых навеивали мне странные мысли. Думал я, конечно же, о ней.

Я шел медленно, опустив голову и смотря в пол. Настроения у меня не было, последнее время мрачные мысли посещали меня все чаще и чаще. Вдруг я услышал чей-то разговор. Слова непонятны. Я подошел немного ближе и приостановился:

–Состояние не улучшается. Не думаю, что она выйдет из комы. – послышался чей-то женский голос

– Зое, ты ведь знаешь, мы должны сделать все, что в наших силах. Тем более её лечение полностью оплачивается. Да и она кажется сильной девушкой. Она справится. – отвечает мужской низкий голос.

–Да, знаю… Мне её так жаль. «У неё ведь никого нет», —грустным тоном говорил женский голос и в нем было слышно огромное сочувствие. – Вчера приходила её сестра – принесла все нужные документы и весь день просидела рядом с ней. Я слышала, как она молила Бога помочь им справится с неприятностями. Сестре её всего тринадцать.

–Извините – вмешался я в разговор

– Что вам нужно, мужчина? Почему вы не находитесь в палате в столь позднее время? – Возмутился на меня высокий мужчина в белом халате и с зачесанными на бок черными волосами. На его бейдже я прочитал «АкеноТанака». По виду и по имени он японец.

– Я случайно подслушал ваш разговор… и… – я смущаюсь, когда выговариваю эти слова.

– Мне бы хотелось у вас кое-что узнать. Я Ренард. Кайе Ренард. Совсем недавно я попал в аварию. В этой же Аварии пострадала молодая девушка, вы не о ней случайно сейчас говорили?

– Все может быть, Кайе Ренард. Я правильно называю вас? – я кивнул в знак подтверждения и врач продолжил – но это вас не касается. Вы же не родственник, правильно? – С презрением договорил он. Он явно чувствует себя выше обычных больных.

–Мне всего лишь хотелось узнать, как зовут ту девушку? – резко выпаливаю я, и пристально смотрю в карие глаза доктора Танака. Не хотелось ссориться с кем-то в больнице, поэтому я вел себя максимально вежливо.

– Мы не распространяем информацию о своих пациентах, – нервно вздергивает он.

– Я оплачиваю её лечение. И я хотел бы знать её имя. – Теперь я стал более настойчив и очень серьезен. Я по-прежнему не отрываю своих зеленых глаз отего карих.

Чувствую я себя глупо, но что поделать, если до сих пор не удосужился узнать имени? Лечение ее оплатил мой отец от моего имени, а имя ее спросить у него я забыл. Сам он, наверное, подумал, что я и сам всё знаю.

С минуту Доктор Танака молчит, затем опускает свои глаза в пол. Он разворачивается и машет правой рукой:

– Пройдемте за мной! – говорит он мне.

– А ты, Зое, оставь нас пожалуйста, – добавляет он милой зеленоглазой девушке, которая до прихода меня с ним разговаривала.

Мы идем через длинные мало освещённые коридоры больницы.

Я заметил, что доктор Акено Танако слегка шаркает ногами. А своей левой рукой он постоянно машет вперед – назад. Как будто идет быстрым шагом, при этом помогает себе рукой, но на самом же деле наш шаг не такой быстрый. Да он вообще не быстрый. Возможно, он махал бы и правой рукой, но в правой руке у него какие-то важные документы. Наверное, истории болезней. Он их прижал к своей груди, согнув правую руку в локте. Вид у Акены немного удрученный. Наверное, он давно не был в отпуске. Я прихрамываю следом за ним.

–Вы уж, простите, что был с вами немного грубоват – обратился он ко мне, – просто много работы. Я не знал, что вы тот, кто отплачивает лечение этой девушки. – Говорил он уже вежливо и еле слышно.

–Ничего страшного. Я понимаю, у вас много работы и много больных – всех не упомнить.

– Да. Пройдемте сюда – свободной рукой он указывает мне на поворот.

Своим неторопливым шагом мы преодолеваем еще несколько коридоров. Поднимаемся на лифте еще на два этажа и выходим в хорошо освещенную комнату. Затем мы сворачиваем в другой коридор. Проходим мимо несколько дверей и останавливаемся у следующей.

Доктор Танака берется за ручку, но дверь не открывает.

– За этой дверью находится та самая девушка. – начинает Акено Танака. – Я не должен был вас приводить сюда. Ведь на сколько я понял, вы не знакомы. Но я вижу, что она вам не безразлична. Поэтому, я сделаю одно исключение для вас.

Сейчас доктор не выглядел таким нервным, как изначально. Возможно, он чувствовал себя виноватым.

Я пристально смотрю на него.

Он отворяет дверь, и я вижу, как в темной комнате, освещенной лишь лампочками медицинского оборудования, на больничной койке лежит та самая девушка, только сейчас она очень бледная, её темные волосы безжизненно раскиданы по подушке. На её лице кислородная маска и тот же прибор с проводами, на котором показано состояние сердце. От него тоже идет свет.

–Вчера мы сделали ей операцию. Её организм восстанавливается. Я думаю, в скором времени она должна прийти в себя. Я думаю, она сильная девушка, так что, может через пару недель или максимум через месяц она будет в норме. – спокойным низким голосом говорит врач Акено.

На его лице читается сосредоточенность.

– Некоторые врачи по непонятным причинам сомневаются в этом, но они ошибаются. Не верьте им.

После этих слов он отворачивается и медленно чешет свою голову, словно над чем-то раздумывает.

Я медленно еще раз всё оглядываю, и мой взгляд останавливается на ней. На её безжизненном бледном лице. Выглядит она очень измученно.

– Я думаю, могу вас оставить на несколько минут. – в итоге добавляет он.

– Да, спасибо! Очень благодарен! – Я сжимаю его хилую руку в крепком рукопожатии. Я очень ему благодарен.

–Только, пожалуйста, ничего не трогайте – добавляет он. Я киваю.

Доктор разворачивается, открывает дверь, и не успев выйти за порог палаты, я окрикиваю его:

–Доктор?

–Да? – спрашивает он меня немного испуганно.

–Как её имя? Вы мне ведь так и не сказали.

Доктор Танака начинает перебирать листы в его руках. Найдя нужное дело, он с удивлением смотрит на меня.

– Её зовут Авелина. Авелина Кайе. – говорит мне доктор.

–Как, как её фамилия? – испуганно переспрашиваю я.

–Кайе. – сердито отвечает доктор, явно недовольный тем, что я переспросил. Все-таки ваша родственница?

Сердце опускается в пятки. Я в шоке.

***

Я осмотрел еще раз палату. Верить в происходящее мне совсем не хотелось. Это было больше похоже на странный сон, чем на реальность. Однако всё это на самом деле. Эти мерцающие лампочки приборов тоже реальны. Я решаюсь подойти к ней ближе. Глаза ее закрыты, и я не вижу цвет ее глаз. Каким он был? Зеленым? Или может голубым? Карим? А может цвет ее глаз сочетал в себе несколько оттенков… Я не раз рисовал себе ее образ в воображении и… Он был карим. Точно. Таким темным, что я тонул в этой неизвестности. И как я мог забыть? Нет, я не забыл. Я всё помнил.

***

Идя обратно, я не раз думал, что может быть, это даже забавно, что у нас одинаковые фамилии, но на всякий случай решил поговорить с родителями при встрече. И все-таки странно складывалась моя жизнь с тех пор, как я встретил ее. Может Джерард прав, и я действительно к ней испытываю чувства? Сложно понять. Я попытался вспомнить испытывал ли я к кому-нибудь сильных чувств, был ли я вообще влюблен в кого-то ранее? Скорее нет, чем да. Знаю ли я что такое любовь? Это мне предстояло выяснить.

Ты когда-нибудь влюблялся?

Прошло пару недель.

В полной тишине я лежу на своей койке и разглядываю цветы от родителей, других родственников и друзей. Некоторые от моих подчинённых. Наверное, хотят повышения. Это прекрасный повод показать мне, какие они заботливые.

Недавно ко мне заглядывал мой водитель Арно. Он выглядел уже очень хорошо, не считая его руки, которая во время аварии была похожа на месиво. Я думаю, у него останутся шрамы. Его молодая жена Изабель, недавно приехавшая из командировки, ничего не знала об аварии и была ужасно раздражена тем, что Арно ей ничего об этом не сказал.

Я помню, мне довелось случайно встретиться с Изабель. Произошло это в апреле год тому назад. Уже почти полтора. В этот день ужасно светило солнце и от этого было очень жарко. Не помню, когда еще в апреле было так невыносимо жарко, как тогда. У меня была встреча в ресторане. Это, наверное, самый старый ресторан Парижа, но оно до сих пор пользуется большой популярностью.

Так вот, в тот день у меня была встреча с иностранными партнерами по поводу их инвестиции в мое дело. Хотелось расширить свое дело.

Мы устроились в одном из залов с проектором, который отображал план открытия филиалов в различных городах.

Что мне нравится в том кафе, так это то, что на стенах висят портреты, которые придают ресторану богатый и изысканный вид. Ну и, конечно же, их кухня: курица в вине, путассу, блюда из морепродуктов, различные десерты, в особенности мусс с Амаретто и карамелью, и многие другие блюда.

С минуты на минуту Арно должен был привезти переводчика, для переговоров. На пару минут я оставил инвесторов и вышел из зала.

– Он не приедет. – буквально в последнюю минуту произнес Арно и глаза его потупились в пол.

– Как это не приедет? Ты ж должен был его привезти! – кричал я и тыкал в него пальцем. Я ощущал себя бандитом, который загнал в угол маленького мальчишку.

Арно не произносил ни слова. Он неподвижно стоял. Было заметно, как двигались желваки на его скулах.

– Если через двадцать минут ты не найдешь мне переводчика – уже сбавляя свой грозный темп произносил я – я уволю тебя к чертовой матери! –тихо прорычал я, схватившись сначала за воротник его белой рубашки, а затем медленно отпустив.

Вообще у нас с Арно были очень хорошие отношения. Он достаточно долго работал у меня и уже привык к моим всплескам ярости. Несмотря ни на что, он очень дорожил этой работой.

Ровно через двадцать минут, в зал зашла немного напуганная белокурая стройная девушка с маленькой грудью. На ней был надет черный, атласный пиджак, из-под которого виднелась светло-розовая рубашка и широкие классические брюки того же материала. Они идеально сидели на её бедрах и попе. Волосы её были платинового оттенка, а глаза чем-то походили на кристаллы алмаза, отливающие серыми оттенками.

И где Арно её только нашел? За двадцать минут-то. – тогда подумал я.

Девушка оказалась отличным переводчиком и прекрасным собеседником, который немного понимает в бизнесе. Единственный её минус был в том, что она была ужасно неуклюжа и замкнута вне работы, по крайней мере, для малознакомых ей людей.

После заседания с иностранными «друзьями», мы вместе вышли на улицу.

Она радостная подбежала к Арно и поцеловала его в щечку.

– Привет. – радостно произнесла она и стерла красную помаду с его щеки, которая осталась после поцелуя.

– Я на работе. Не отвлекай меня. – еле слышно произнес ей Арно, а затем испуганно перевел взгляд на меня.

Тут стало все понятно. Это была его девушка Изабель, – тогда подумал я. И оказался почти прав. Почти – потому что Арно мне сказал, что они уже женаты. То, как они познакомились – это уже совсем другая история.

Про себя я позавидовал Арно, что ему удалось найти такую прелестную и милую девушку. Но какие мои еще годы? Тем более она была блондинка – мысленно уговаривал я себя.

Сейчас, по славам моего водителя Арно, она была очень нервной и обеспокоенной. Если только представить: низенькая, худенькая, нервная блондинка с маленькой грудью. Моя зависть переросла в сожаление. Надеюсь, у них все наладится.

Но об этом я подумаю в следующий раз. Последние две недели меня беспокоит другое.

***

Мой взгляд направлен в одну точку.

Каждый день я успокаиваю себя мыслью о том, что та девушка всего лишь моя однофамилица. Ведь фамилия не такая уж и редкая, наверное. В школе у меня одноклассник был с такой же фамилией.

Недавно заходили родители и моя сестра Мари, они все дружно меня убеждали в том, что никакой сестры у меня нет, и не было никогда.

– Да как ты так можешь думать про нас? Разве мы тебя когда-нибудь обманывали? – нервно спрашивала мама, явно недовольная моим вопросом. – Вы с Мари у нас единственные дети. Мы вас очень любим.

Мама выглядела гораздо лучше. Лицо выглядело свежим и без мешков под глазами.

– Да, сынок. Вы и правда у нас единственные. – поддакивал мой папа.

Он практически всегда соглашался с моей мамой, потому что очень любил её и не хотел, чтобы они когда-нибудь из-за незначительного пустяка расстались. Ему легче было во всем с ней соглашаться. Многие может и считали его слабохарактерным, но только не я. Чтобы порой терпеть мою маму надо иметь стальные нервы. Именно такими он и обладал.

– Я говорила тебе, что эта девушка ничего хорошего не принесет. От неё одни неприятности. – возмущалась моя мама.

–Мам, ну зачем ты так?

Я был в полном отчаянии.

– Ну а что? Мы сейчас чуть все не поссорились из-за нее, и ты, уже было почти, потерял наше доверие.

– Луиза, милая, не драматизируй. Она же не виновата в том, что у нее такая же фамилия. – Пытался успокоить её отец.

– Оливер! – окрикнула его мама, чтобы тот прикрыл свой рот и помолчал.

Папа просто отмахнулся рукой.

– Рени, ну она, правда, не твоя сестра! – восклицала вновь мама.

Что ж, поверю им. Одинаковые фамилии ведь действительно не редкость.

Я помню вид Мари, когда я спросил про сестру. Она и сама перепугалась и была в полном шоке. Помню, как на мгновение она замерла, и её темно-серые глаза излучали ужас. Мне кажется, она чувствовала тоже, что и я. Её стройное тело охватила дрожь. Неужели родители нас обманывали столько лет?

Нет, по словам месье и мадам Кайе – не обманывали. Мы с Мари, осознав всю нелепость происходящего, безоглядно им доверяли.

Сама же Мари невысокого роста: где-то сто шестьдесят пять сантиметров. С кудрявыми каштановыми волосами и серыми глазами. Родились мы с ней в один день, правда, я на несколько минут пораньше. Внешне похожи мы мало, если только цветом волос. Мы с ней двойняшки.

До определенного возраста мы с ней были очень дружны. Многие привычки у нас были одинаковыми. Потом, мы повзрослели, нам понадобилось личное пространство. У неё появился первый парень, у меня моя первая девушка. Правда, иногда, когда кому-нибудь из нас было плохо, мы засыпали в одной спальне. Просто засыпали, повернувшись друг к другу спиной. Чтобы не чувствовать себя одинокими.

Был даже случай, когда она среди ночи, сбежала от своего очередного ухажера и приехала ко мне. Хотя я находился на другом конце города. Тогда мы уже жили в Париже. Но её это вовсе не волновало. Как маленький ребенок, она побросала туфли в разные стороны, нацепила мою футболку и спряталась у меня под одеяло, крепко прижавшись ко мне.

Рыжеволосая студентка, с которой я встречался некоторое время, и которая была у меня в ту ночь, в той самой постели, очень удивилась такому явлению. Я пытался ей всё объяснить, что это всего лишь моя сестра, но она психанула и ушла. Вот такая у меня сестра – Мари. Но я всё равно её люблю. Чтобы она не делала.

–Эй, дружище, скучаешь? – говорит Джери, распахивая со всей силой дверь моей палаты, так что она с шумом ударяется об стену.

Все воспоминая сразу же улетучиваются.

– Я принес нам пива! – Джери поудобнее усаживается на мою кровать. Я приподнимаюсь, чтобы было удобно пить.

Да, пиво – это то, что мне сейчас нужно. Я делаю большой глоток и ощущаю, как прохладная жидкость стекает по моему горлу. Чувство восхитительное.

–Джери, как ты его достал? В больнице это ведь запрещено. – порой, я поражаюсь его находчивостью. Этот человек, кажется, выживет даже в бермудском треугольнике. Причем у него там будет не только еда и место для ночлега, но еще и девочки. А когда ему там надоест, он сумеет выбраться оттуда самым изящным способом. Пока еще не придумал каким. Но этот человек горазд на многое.

– Ахах, дружище! Заплатил, мне его и привезли.

О да, деньги сейчас решают многое.

– А ты что тут скучаешь? Меня вот завтра уже выписывают. – хвастается он. – А Арно уже как два дня назад выписали. Ты тут один остаешься – подначивает он меня и слегка ударяет кулаком в плечо.

Вот странно. Мне казалось их состояние на момент аварии было куда хуже, чем мое, но выписывают их почему-то первыми.

Безобразие просто!

Я рад за них, конечно. Если их организм восстанавливается быстрее моего – тут они не виноваты. Как бы я им не завидовал.

Не один – всплывает в моей голове ответ, заставляющий меня задуматься еще больше.

***

–Джерард? – Обратился я к своему другу вполне серьезно.

–Что, Рени? Еще пива хочешь? – Он никогда не был серьезен и всегда улыбался.

–Нет, спасибо. У меня к тебе важный вопрос.

Джерард сначала очень удивился. Затем он понял, что я не шучу.

–Слушаю тебя. – произнес он медленно и спокойно. Это не было похоже на привычного мне Джерарда, однако, я точно нал, что это он.

–Ты когда-нибудь влюблялся?

Цвет пасмурного неба, предвещающего ясную погоду

Я не мастер рассказывать истории о любви, но я попробую.

Когда это случилось, мы уже были знакомы с Ренардом. Что тут говорить. Мы с ним знакомы с самых пеленок. Знакомы еще до того, как стали это осознавать. Но полностью эту историю он не знает. Надеюсь, что не узнает никогда.

Я был еще тогда мальчишкой, когда стал замечать, насколько она красива. Красивая не только внешне – так принято говорить в красивых историях. Но я говорю не потому, что принято, а потому что так оно и было. Она всегда была ко всем добра, всегда улыбалась, шутила и стремилась к чему-то большему. Некоторых это раздражает. Мне нравилось. Я влюбился в нее просто так, без причины. Возможно, потому что она была всегда рядом.

Меня зачаровывал ее немного резкий, но всегда веселый характер. Ее кудрявые до поясницы каштановые волосы. В ее светло-серых, как пасмурное небо, обещающее ясную погоду глазах, я всегда тонул и терял дар речи. Наверное, поэтому я боялся смотреть ей в глаза, когда мы общались. Наверное, поэтому, по умолчанию, не мог понравится ей.

Однажды я посмотрел в них прямо, не отводя взгляд, как это бывало раньше. Я видел в них нечто большее, чем просто зрачок, обрамленный радужкой. Я видел чарующую неизвестность. Она что-то спросила меня. Я как идиот не мог сказать ни слова. Невнятно что-то мычал. Казалось, жизнь во мне прекратила биться. Всё замерло. Она что-то мне сказала, но я не слышал. Мари посмеялась надо мной и убежала по своим девчачьим, никогда непонятным парням, важным делам. Для нее я был лишь смешным и глупым другом детства. Она для меня была той самой и единственной, с который хочется быть всегда. Звучит, согласен, очень глупо. Но жизнь, она не полна только умных вещей. Случаются и глупые вещи. Маленький мальчишка влюбился в маленькую девчонку, с которой часто играл в прятки и догонялки, в которую стрелял из невидимого ружья. Девчонку, которая ответным выстрелом попала прямо в сердце.

Она всегда шла вперед. Я всегда шел за ней. Понимал ли я что значит любовь? Нет, но что-то непременно чувствовал. И теперь могу сказать, что именно. Потому что время всегда открывает нам глаза на правду.

Если вы думаете, что это всё, что я хотел рассказать, то вы ошибаетесь. Это лишь коротенькая предыстория. Скомканные чувствами мысли. Эмоции, которые всегда трудно сложить в красивые предложения, потому что, когда говоришь о любви, то все эти сложные предложения становится такой ерундой…

Пожалуй, пора начать свой небольшой рассказ.

***

Мне было 16, я все-также старался не смотреть ей в глаза при разговоре и казался ужасно стеснительным для нее. Такой я был только рядом с ней. Таким она меня считала всегда.

В этот день было солнечно. Моя семья и семья Ренарда и Мари, как уже не раз это делала, решили на уикенд выехать на природу. Было достаточно тепло для весны, поэтому было принято решение провести совместный отдых на природе.

Вокруг нас только лес. Мы на поляне, обрамленной вокруг стражами этого места – деревьями, тянущимися высоко вверх. К самому солнцу. Чарующий лес разнообразных оттенков зеленого, переливающийся под ярким, ослепительным солнцем. Прохладный ветер несется сквозь каждую веточку дерева, каждую травинку и каждый листик, пробуждая их от долгого сна. Я ощущаю ветер на себе: он ласкает мое лицо и обнимает аккуратно шею. А еще он шепчет. Ласково шепчет мне что-то в ухо. Я пока не могу понять, но возможно, в будущем, мне повезет. В этот день я просыпаюсь вместе с природой.

–Что читаешь? – осторожно спросил я, глядя на выглядывавшие из-под желтого ситцевого платья ее светлые колени. – Наверное что-то очень интересное?

– «Преступление и Наказание» Ф.М Достоевского. – как всегда серьезно ответила Мари и даже не посмотрела в мою сторону. Перевернула страницу.

–Планируешь преступление и думаешь, какое за него будет наказание? –я хотел пошутить, но как обычно что-то ляпнул не подумав.

Мари косо посмотрела на меня, и должно быть, посчитала меня дураком. Я добавил образ почесыванием затылка.