Неподдающийся

1

– Я сказала уже, что никуда не пойду!

– А я сказала, ты пойдёшь к нему и извинишься!

– Нет!

– Да!

– Нет!

– Не спорь с матерью!

Громко хлопнула дверь, и щёлкнул замок. Девушка закрылась в своей комнате.

Её мать, оставшись снаружи, тяжело вздохнула. Это была ещё довольно привлекательная женщина. Каштановые волосы блестящей волной спускались ей на плечи. Карие глаза, уже опутанные сеточкой морщин, были красивой миндалевидной формы. Но сейчас они хмуро смотрели на запертую дверь в комнату дочери.

Женщина подхватила мобильный телефон и вышла на лоджию. Набрала номер подруги.

– Тома, я больше не могу! – пожаловалась в трубку. – Она меня доведёт до инфаркта. Иногда мне кажется, что её воспитывали дикари с острова Борнео.

– Вера, ты как всегда преувеличиваешь. У девочки просто переходный период, – на другом конце Тамара сделала звук телевизора потише и удобно откинулась в кресле, приготовившись выслушать очередную безумную историю о проделках дочери своей лучшей подруги.

Свете было семнадцать. Точнее, уже почти восемнадцать. И все эти почти восемнадцать лет она являлась неизменной головной болью своей матери. Но если несколько лет назад Вера ещё более или менее справлялась с дочерью, то сейчас та совершенно вышла из-под контроля.

Светка приоткрыла дверь своей комнаты и, убедившись, что матери поблизости нет, отправилась на её поиски. Голос привёл девушку на лоджию. Она прислушалась.

Всё понятно, опять жалуется тёте Томе на её поведение. Светка скорчила рожицу. Ну и пусть жалуется. Ничего тётя Тома ей не сделает. Впрочем, как и сама мама.

Девушка так же тихо, на цыпочках, прокралась через гостиную обратно в прихожую, а оттуда – на кухню. Вообще-то, изначально она держала путь именно сюда. Но затем решила сделать крюк, чтобы послушать, что и кому рассказывает мать. Так и знала, что речь пойдёт о ней.

Может, Светка и вправду немного виновата. Самую малость.

Ну, подумаешь, психанула. Ну послала препода далеко и надолго. А нечего было её валить на экзамене. Ну перепутала она восстания Пугачёва и Болотникова. Бывает. Ведь между ними нет никакой разницы. Ни-ка-кой. Кому вообще интересны эти восстания? Во-во, только преподу по истории! И не помогла ни короткая юбка, ни приоткрывающий полоску загорелого животика топик, ни жалостливый взгляд, способный растопить ледяную глыбу. Геннадий Сергеевич отправил Светку на пересдачу.

Та, представив, как отреагирует мама, струхнула и наговорила старичку лишнего. Потом, конечно, пожалела о своей грубости. Геннадий Сергеевич был неплохим мужиком, хоть и староватым – лет шестидесяти. А это, по представлениям, семнадцатилетней девчонки – уже глубокая старость.

Теперь мать требовала, чтобы Света поехала к нему и извинилась. Мысль, может быть и неплохая, вот только извиняться она не умела. Точнее, никогда ещё этого не делала. И не собиралась учиться. Вот ещё! Извиняются лохи. А Светка таковой себя не считала.

Она открыла дверцу холодильника и просканировала полки внимательным взглядом. Достала контейнер с котлетами, банку с майонезом, помидор, немного зелени. Сложила всё на стол. Затем прибавила к добыче пакет с нарезанным хлебом и начала сооружать бутерброды. Получалось красиво. Уж что-что, а бутеры у неё всегда были самым удачным блюдом. Точнее, единственным, что Светка умела готовить.

Ломтик чёрного хлеба смазать майонезом, сверху положить лист салата, котлетку, затем почти прозрачный кружок помидора и на него – веточку укропа. Всё это великолепие в количестве четырёх штук Светка уложила на блюдо и, заварив себе сладкий чай, удобно устроилась за столом.

В этот момент в проёме двери появилась мама. Стрельнув взглядом по шедеврам бутербродного искусства, налила себе чаю и пристроилась рядом с дочерью. Светка уже поняла, что придётся делиться, и подвинула блюдо ближе к матери.

Сейчас, когда они сидели рядом, было просто удивительно, насколько мать и дочь похожи. Как две фотографии одного человека, но с разницей в тридцать лет. Правда, волосы у Светки доставали почти до пояса. И, чтобы не мешали, она заплетала их в две косы и откидывала на спину. От этого она казалась ещё более юной и беззащитной.

Ели они молча. Вера то и дело бросала на дочь странные взгляды, словно надумала что-то. Причём знала, что Свете это, скорее всего, не понравится.

Девушка напряглась. Похоже, в её судьбе грядут решительные перемены. Будущее, конечно, не определено, как говорила известная героиня извечного фильма, но её мать явно что-то задумала.

Вера призналась уже во время мытья посуды.

– Тётя Тома пригласила тебя погостить у неё, – начала она осторожно, тщательно подбирая слова.

– Меня одну? Без тебя? – удивилась Света. И тут же обрадовалась пришедшей на ум блестящей идее. – А можно Юльку с собой взять?

Вера покачала головой. Светка тут же скуксилась.

– Ну и что я буду там делать? Одна…

– Работать на ферме. Игорь не против. – тут она скрестила пальцы за спиной, потому что Томкиного сына они пока что не спрашивали.

– Фу, – скривилась Света. – Какая ещё ферма?!

– Лошадиная. Ты же хотела айпад? Вот и заработаешь там на него.

– Но ты обещала подарить его мне на день рождения, – надулась Света.

– Не обещала. Я сказала, что посмотрю на твоё поведение. А оно не достойно такого дорогого подарка, – мать начала загибать пальцы, – сессию ты не сдала, Геннадию Сергеевичу нагрубила и отказываешься извиняться… Думаю, можно не продолжать.

Светка молчала, тщетно стараясь принять покаянный вид. Раз мать встала в позу, айпада ей точно не видать. Эх, а так хотелось! Хотя… Если тётин Томин сын и правда будет ей платить за работу, то всё может сложиться весьма неплохо. Она проведёт каникулы на Чёрном море, заработает денег, подготовится к пересдаче…

Игоря она помнила весьма смутно. Этот очкастый ботан иногда заезжал к ним в гости, когда учился в Москве. А было это… Лет десять назад? Или даже одиннадцать. Сейчас он, наверное, уже старый. Может, и не такой, как препод по истории, но весьма близок к почтенному возрасту…

– Ладно, я поеду, – тяжело вздохнула Света, чтобы мама не догадалась, что ей понравилась эта идея. – Но только после дня рождения.

– Договорились, – выражение Вериного лица было точь-в-точь как у дочери. У неё тоже были свои планы на приближающийся отпуск.

2

Игорь проснулся как всегда до рассвета. Вскочил с кровати и, сделав с десяток отжиманий, чтобы разогнать кровь, направился в душ. Стоя под прохладными струями воды, планировал свой день. Он не любил сюрпризов и предпочитал ко всему готовиться заранее, тщательно просчитывая плюсы и минусы.

Июнь подходил к концу. Курортный сезон был в самом разгаре, поэтому хлопот в конюшне хватало. В этом году Игорь наконец открыл новое направление работы клуба. Иппотерапия приносила и доход, и моральное удовлетворение.

Он решился на это, глядя на Кольку, соседского мальчишку. Которого общение с лошадьми за три года превратило из затюканного заморыша в крепкого мальчишку. По крайней мере, физически. Правда, людям Колька по-прежнему не доверял. Похожий на диковатого щенка, он предпочитал отсиживаться в уголке, заикался, если вдруг приходилось отвечать на вопросы. Но так было, лишь когда дело касалось только его, конкретно Кольки, как члена общества. А вот в качестве инструктора для младшей группы держался пацан весьма уверенно и отдавал чёткие команды.

Игорь усмехнулся, вспомнив, как несколько дней назад Колька строго отчитал подвыпившего туриста, пытавшегося угостить одну из лошадей сигаретой. Из него выйдет толк. Терпение и любовь поистине творят чудеса.

Игорь провёл ладонью по запотевшему зеркалу и осмотрел своё отражение. На него смотрел молодой, весьма привлекательный мужчина тридцати двух лет, с ярко-голубыми глазами и слегка рыжеватыми волосами. Волевой подбородок, выраженные скулы, прямой нос – женщинам он нравился, но к себе, как, впрочем, и к ним, относился довольно критично и требовательно.

Он провёл пальцем по щеке. Вроде щетина ещё терпимая, можно и завтра побриться. Игорь отошёл от зеркала и тщательно растёр тело полотенцем. Затем снял с крючка шорты и натянул на себя. Степановна должна прийти много позже, но лучше перестраховаться. Домработница – женщина уже немолодая, не дай бог, инфаркт схватит.

Заварил себе кофе, намазал маслом несколько кусков белого хлеба и разогрел в микроволновке вчерашнюю овсянку. Завтракал Игорь всегда плотно. Потом на еду просто не будет времени.

Звонок телефона разрушил привычную утреннюю тишину. Игорь нахмурился. В такую рань по хорошему поводу звонить никто не стал бы.

– Алё, – недовольно сообщил он трубке. Этот номер Игорь разместил на рекламе конного клуба, поэтому реликт проводной телефонной связи продолжал занимать почётное место на тумбочке в прихожей.

– Игорюша, доброе утро, – ласково зажурчал материнский голос. Слишком ласково.

– Привет, мам, – Игорь немного расслабился, но продолжал ожидать какого-то подвоха.

– Как твои лошадки? Та, которая хромала, как себя чувствует? Уже получше?

– Ма-ам, – досадливо протянул мужчина, стараясь прервать поток вопросов.

– Что «мам»? Уже и поинтересоваться нельзя? – Тамара сделала вид, что обиделась. Но они оба знали, что она ещё только подступает к сути вопроса. – Игорюша, помнишь, ты говорил, что тебе не хватает рук на конюшне?

– Ну, говорил, – Игорь напрягся, нутром чувствуя, что сейчас последует предложение, от которого он не сможет отказаться.

– Так вот, я нашла тебе работника. Точнее, работницу, – она сделала паузу, предоставляя сыну возможность проникнуться материнской заботой.

Игорь тяжело вздохнул.

– И кто она?

– Светочка, Верина дочка.

Мужчина поперхнулся кофе и закашлялся.

– А ей-то что надо на моей конюшне? В Москве уже работы для студентов нет?

Свету он помнил весьма смутно, потому что видел в последний раз пяти или шестилетней девочкой. Капризной и избалованной, немедленно впадающей в истерику, если не получила желаемого. Впрочем, мать говорила, что такой она и выросла. Свету интересовали только наряды и супер модные гаджеты. Веру она не слушалась, училась из рук вон плохо. И вот теперь это «счастье» свалится на его голову…

– Дело в том, что… – мать замялась, подтверждая его худшие подозрения. – Вера хочет отправить её подальше от столицы, от привычного уклада и влияния подруг…

– Что, всё совсем плохо?

– Совсем, – призналась Тамара.

– А чего к себе её не возьмёшь? – Игорь вовсе не улыбалось взвалить на свои плечи ещё и заботу о взбалмошной малолетке. Сколько ей сейчас? Тринадцать? Четырнадцать?

– Я уезжаю, – вдруг огорошила его мать.

– Куда?! – вскрикнул, не сдержав эмоций.

Обычно она заранее предупреждала сына, если куда-то собиралась. Ведь он присматривал за Барсиком в её отсутствие. А сейчас Игорь ну никак не сможет найти время, чтобы приезжать в её квартиру и кормить кота.

– В Москву, к Вере, – Тамара предвкушающе улыбнулась. – А потом в Испанию… Мы решили, что заслужили небольшой отпуск. Ты ведь присмотришь за Барсиком?

– Мам, у меня сейчас нет времени на Барсика! Я сплю через раз! – Игорь очень редко повышал голос, и это должно было послужить предупреждением, что он очень раздражён. Но на Тамару его вспышка не произвела совершенно никакого впечатления.

– Хорошо, я сама привезу Барсика к тебе.

– У меня вообще-то тут лошади и собаки, – попытался он воззвать к её здравому смыслу. Но тщетно.

– Ничего страшного, он уживчивый. – Тамара изобразила губами звук поцелуев. – Спасибо, Игорюшечка, я знала, что ты не оставишь маму в беде. Привезу его через недельку. Целую тебя, милый…

– Погоди, – перебил Игорь, вдруг осознав, что раз мать уезжает, то московская девчонка будет полностью на его обеспечении, и отвечать за неё в случае каких-то эксцессов станет тоже он, – она что, и жить у меня будет?

Но из трубки уже послышались короткие гудки. Вот ведь …! Игорь в сердцах выругался. Ну как он умудрился так влипнуть? За что ему такое наказание? Избалованная московская девица посреди курортного сезона… Как, скажите на милость, он будет за ней следить? А ещё надо придумать ей занятие на конюшне. Ведь мать говорила о каком-то заработке…

– Ну спасибо, мама, удружила, – хмуро пробормотал Игорь, натягивая сапоги.

Похоже, это будет очень «весёлое» лето…

3

Света покрутилась перед зеркалом. Хороша! С какой стороны ни посмотри.

Новое платье (удалось всё-таки уговорить маму купить его в счёт будущего идеального поведения) отлично облегало фигуру, подчёркивая все выигрышные места. Дымчато-розовый цвет очень шёл к её карим глазам, каштановым волосам и чуть тронутой загаром коже. С волосами она не стала мудрить и просто уложила красивыми локонами. То же и с макияжем – ведь сегодня она прощается с детством, значит, и выглядеть слишком взрослой пока не стоит.

Света застегнула на шее серебряную цепочку с красивым кулоном в виде крупной серой жемчужины. Покрутила подвеску в руках. Это всё, что осталось у неё от папы.

Отец ушёл, когда девочке едва исполнилось шесть. Он был актёром, нежной творческой натурой. Перед тем, как забрать свои вещи из квартиры уже бывшей жены, он зашёл к дочери попрощаться.

– Малышка, – сказал тогда Алексей Зорев, восходящая звезда сериала «Мой старый новый любовник». – Дело вовсе не в тебе. Я не могу жить с твоей матерью, потому что она меня не понимает. Вера не хочет мириться с тем, что я известный актёр, а она всего лишь посредственный бухгалтер.

И в этот раз он практически не солгал. Последние полгода его популярность вдруг резко начала расти, а поклонницы стали узнавать на улице и приглашать на чашечку кофе. Но старомодная жена не желала понимать необходимость близкого общения с целевой аудиторией. Устраивала скандалы после двухдневных отлучек, когда он являлся перепачканный помадой и с запахом женских духов на одежде.

Разумеется, в такой атмосфере тотального недоверия и контроля жить творческой натуре стало просто невозможно. К тому же, Вера подала на развод. Она знала, что на ребёнка Алексей не покусится, ему ни к чему была лишняя обуза. Но он всё равно сделал гадость перед уходом – объяснил девочке, что в распаде семьи виновата исключительно её мама. И конечно же, он просто жаждет забрать дочь с собой, но Вера не позволяет.

Надо ли говорить, что маленькая Светка делала всё возможное, чтобы мама наконец отказалась от неё и отпустила жить к папе? Пока Вера однажды от отчаяния и бессилия не расплакалась прямо перед ней.

Удивлённая Света тогда узнала, что горячо любимый папочка к тому времени успел обзавестись новой женой, тоже актрисой, и новой дочерью. А ей не звонил вовсе не потому, что Вера не позволяла, просто у него не было ни времени, ни желания оглядываться назад.

Впрочем, вскоре вторую семью постигла участь первой. Алексей вновь отправился в свободное плавание со своими поклонницами.

А Светка, несмотря ни на что, продолжала надеяться. Где-то в глубине души. Вот и сегодня, в день своего восемнадцатилетия, она надела подаренный отцом кулон. Вдруг папа всё же захочет её поздравить. Ему будет приятно увидеть…

В клубе было шумно и душно. Света пришла сюда с двумя однокурсницами – Соней и Элиной. Девчонки сразу же заказали бутылку шампанского, отметить новый статус подруги. Поскольку было жарко, напиток шёл на ура.

Танцевала Светка самозабвенно, стараясь оторваться по полной. Ведь остаток лета ей придётся провести с очкастым ботаном на лошадиной ферме. Брр, даже звучит жутко. Девушка тряхнула головой. Не стоит сейчас думать о печальном, ведь сегодня её день.

Рядом с ней нарисовался кудрявый толстяк.

– Привет! Как дела?! – прокричал он ей по-английски.

– Привет! – ответила ему Света, стараясь понять – иностранец или «тролль». Такие тут тоже встречались.

– Как тебя зовут? – спросил толстяк.

– Света, а тебя?

– Винс. Я тут недавно, приехал из США, может, покажешь мне город?

Не «тролль», просто лошара и так наивно её разводит. Но Светка была калачом тёртым, и сама могла развести кого угодно.

– Конечно, с радостью! – сообщила она толстяку. – Только давай сначала ещё шампанского закажем, а то очень пить хочется.

Света ухватила кавалера под локоток и на крейсерской скорости потащила в сторону бара. Раскрыв намерения алчной русской девицы поживиться за его счёт, Винс попытался сменить маршрут. Он слышал, что в это стране принято, чтобы мужчина всегда и везде платил за женщин. Но в этом клубе рассчитывал проверить другой слух – что русские женщины падки на иностранцев. И к материальному повороту событий был не готов.

Толстяк ещё раз попытался сменить курс, но Светка торпедой мчалась к бару. Он дёрнул руку, которую она удерживала почти спецназовским захватом и почти не заметила этой жалкой попытки освободиться. Тогда Винс дёрнул сильнее. Как раз в тот момент, когда девушка заметила его трепыхания и отпустила руку.

Толстяк полетел на пол и, даже не пытаясь подняться на ноги, споро пополз между танцующими.

– Уплыл твой поклонник, – констатировала подошедшая с новой бутылкой Элина.

– А счастье было так близко, – ухмыльнулась Соня, подставляя ей бокалы.

– За нас, – засмеялась Светка, поднимая свой, – за последних девственниц в этом клубе.

– Тихо-тихо, – зашикали на неё подруги.

Домой девушка возвращалась уже утром, когда первые трамваи неторопливо грохотали по рельсам, собирая сонных пассажиров. В одной руке она несла натершие ноги туфли на шпильках, в другой – сумочку с опустевшей кредиткой. Она была ещё изрядно навеселе. Настроение оставалось превосходным после прекрасно проведённой ночи в компании лучших подруг, громкой музыки и шампанского.

Света глубоко вдохнула свежий воздух, оставшийся после только что проехавшей мимо поливальной машины, и подумала, что всё не так уж и плохо складывается. Ну и подумаешь, мать отправляет к сыну своей подруги. Зато эта ферма находится на берегу моря. Да и сам ботан, насколько помнила девушка, весьма тихий и вежливый. Она из него навьёт верёвок и будет преспокойненько бегать на пляж, флиртовать с курортниками.

Ещё Светка решила, что в Анапе обязательно расстанется с невинностью. В её преклонном возрасте даже признаваться в подобном уже стыдно.

Она осторожно открыла дверь и зашла в квартиру. Прислушалась. Было тихо. Мама, наверное, ещё спит. Повинуясь мгновенному порыву, Светка прокралась к маминой спальне и скользнула внутрь.

Вера лежала спиной к двери, обняв подушку. Девушка скользнула под одеяло и прижалась к маме, крепко обняла. Уткнулась носом ей в шею, вдохнула родной запах.

– Ну как, нагулялась? – мама взяла её руку и прижала к своей груди.

– Я очень люблю тебя, мамочка, – прошептала Светка, проваливаясь в дрёму.

– Я тоже тебя люблю, алкоголичка, – Вера улыбнулась, – но от поездки в Анапу ты всё равно не отвертишься.

– И не буду, – сонно согласилась девушка, – вот только посплю немного и начну собирать вещи.

4

Игорь достал банку с сухим кормом и насыпал в миску. Тут же раздался цокот когтей по деревянной лестнице.

– Ну что, лентяй, раньше завтрака не встаёшь? – мужчина потрепал по холке крупного пса, в роду которого явно прослеживались питбули. Где-то очень далеко. Чак был длинноногим красавцем с лоснящейся черной шерстью, белым «галстуком» и кончиком хвоста. От породистых предков ему досталась очаровательная «улыбка». Он помахал хвостом, приветствуя хозяина, и направился к миске.

Чака притащил Колька около трёх лет назад. Это был жалкий грязный комочек, который беспрестанно дрожал и писался от страха. Тогда Игорь ещё только пытался наладить контакт с мальчиком, поэтому оставил у себя щенка и помог его выхаживать.

Ещё двоих колькиных подобрышей поселили уже на конюшне. Мальчик сам ухаживал за ними и воспитывал. С животными у него пока получалось легче находить общий язык, чем с людьми.

Игорь надел старые джинсы, вытянутую футболку и отправился на конюшню. Чак прошмыгнул мимо него и занялся своими собачьими делами.

Два конюха уже выводили лошадей в леваду. Вовчик работал здесь почти год, а его брат Влад пришёл в начале сезона. Оба они были рослыми мускулистыми парнями с одинаково смешливым взглядом карих глаз.

Игорь поздоровался с парнями и, обув резиновые сапоги, начал чистить опустевшие денники. Две разномастные собаки крутились рядом с ним, надеясь на завтрак.

– Эй, а где Колька? – спросил Игорь.

– Да вроде ещё не было его, – ответил ему из соседнего денника Влад.

– Странно, он никогда ещё не опаздывал…

Собаки с громким лаем выбежали на улицу. Игорь прислонил лопату к стене и выглянул из денника.

У входа в конюшню стоял Колька. Он что-то объяснял псам, норовившим залезть ему за пазуху. Игорь смотрел на уверенную улыбку мальчугана и вспоминал, каким запуганным тот появился здесь три года назад.

– Доброе утро, Николай, почему опаздываешь? – Игорь всегда вёл себя с пацаном серьёзно, по-взрослому, и разговаривал как с равным.

– Здрасте, дядя Игорь, – обычно Колька также поддерживал подобный тон, но сейчас почему-то смутился, совсем по-детски.

– Ладно, показывай, что там у тебя, – мужчина указал на живот мальчика, где что-то активно шевелилось, пытаясь выбраться наружу.

Колька вытащил футболку из джинсов и показал Игорю маленького щенка. Псы тут же бросились к нему и принялись обнюхивать. Агрессии собаки не проявляли, поэтому мужчина не стал их отгонять.

– Николай, – тяжело вдохнул Игорь. – Мы же после Шрека договорились, что на этом остановимся.

Огромный лохматый пёс серой масти, услышав своё имя, повернулся к мужчине. Второй, Рыжий, был вполовину меньше собрата, чтобы обнюхать щенка в Колькиных руках, ему приходилось приподниматься на задних лапах.

Мальчик стоял, не двигаясь, и смотрел себе под ноги. Он ждал, понимая, что сейчас решается судьба спасённой им крохи.

– Это девочка, – вдруг сказал он, словно этот аргумент мог убедить Игоря оставить её.

– Ладно, – мужчина смотрел в глаза, полные мольбы, – но это временно, ты будешь искать ей хозяев.

Колька погрустнел. Он всё-таки надеялся, что Игорь разрешит остаться и этому щенку. Бабушка, с которой он жил, уж точно не позволит притащить собаку в дом.

– Искупай её, обработай от блох и устрой лежанку. И покорми уже своих парней, пока они не съели малявку.

Колька улыбнулся, потому что он совершенно точно знал – Игорь пошутил. Его собаки (а они были по-настоящему его, хотя и жили на конюшне) не могли никого обидеть. Они даже мышей побаивались, которые иногда совершенно нагло воровали еду из собачьих мисок.

Мальчик накормил своих подопечных, искупал щенка и, укутав в тёплую попону, уложил спать на опилках в пустующем деннике, выделенном специально для его собак. Коля был уверен, что старшие братья примут Люси. А может, Игорь ещё передумает и разрешит ей остаться насовсем. Игорь – добрый, это Колька знал совершенно точно.

Закончив со своими подопечными, мальчик побежал включать насос. Нужно наполнить поилки свежей водой. У него на конюшне было много обязанностей. Но ничего такого, с чем он не мог бы справиться.

Колька был волонтёром, то есть он не получал зарплату за свою работу. Но зато он мог проводить своё свободное время рядом с лошадьми и кататься верхом, сколько захочет.

Раннее детство Кольки было весьма грустным. Мама бросила его, оставив на попечение своей матери. Когда время стало приближаться к школе, выяснилось, что мальчик почти не разговаривает и дерётся со сверстниками. О том, что дети в саду дразнили его пьющей матерью, лишённой родительских прав, взрослые не знали. Или отказывались замечать очевидное. А Кольке грозила спецшкола для умственно отсталых.

Бабушка, назначенная опекуном мальчика, не знала, что и делать. Помог сосед, однажды возвращавшийся с верховой прогулки и встретивший у озера рыдающего навзрыд ребёнка. Игорь привёз Кольку домой и, выслушав его трагическую историю, предложил навещать лошадку, приглянувшуюся ему за время пути.

Через год работы в конюшне мальчик пошёл в обычную школу. И пусть он был не слишком общительным и всё ещё немного дичился других детей, но учился на четвёрки. Его бабушка приходила убирать и готовить для Игоря. Он доплачивал ей ещё и за внука, утверждая, что тот работает за четверых.

Когда денники были отбиты, лошади вычищены и накормлены, конюхи отправились принять душ и переодеться. Скоро начнутся занятия конного клуба, но самое главное – приедет иппотерапевт Марина, в которую и Вовчик, и Влад были безнадёжно влюблены.

Колька вместе с бабушкой отправились к себе домой. А Игорь с Чаком к себе.

Игорь налил в тарелку приготовленной Степановной окрошки и начал есть под внимательным взглядом пса, положившего голову на край стола. Вдруг Чак насторожился и прислушался. Тут же раздался звук подъезжающего автомобиля.