Вальгард

– Нет уж, смотри, что делают с такими, как ты, – прошипел ему на ухо Граф, силой заставляя мальчика поднять глаза на эшафот. Замахнувшись, палач занёс топор над головой и солнце, слишком яркое для такого дня, тускло отразилось на стальной поверхности. Вальгард лишь успел подумать, что, если это увидит, то будет обречён пересматривать эту сцену каждый раз, едва закроет глаза.

Мальчик зажмурился, запоздало пожалев, что не смог заткнуть уши.

Всё кончено.

Глава 5

Крик ликующей толпы – последнее, что он слышал. Вслед за этим Вальгард словно оглох и ослеп, превратившись в тряпичную куклу, которую вновь подхватили и куда-то понесли. Отличие было только в одном: он был абсолютно полым внутри, это мальчик чувствовал физически, но не испытывал по этому поводу ровным счётом никаких эмоций.

Светло, светло, очень светло, а затем вдруг темно – это всё, что он помнил о дороге до здания тюрьмы, расположившегося на самой окраине города. Вальгард отрешённо отметил вокруг себя небольшую тёмную комнату и чадящий факел где-то вдалеке, в узком коридоре, простиравшемся за решёткой. Маленький оранжевый огонёк полностью занял его внимание. Мальчик бессмысленно следил за его танцем, сам не отдавая себе в этом отчёта.

– Ты сейчас считаешь меня убийцей, – голос Графа был подобен гонгу. Слишком громкий, слишком резкий. Привыкший отдавать приказы и командовать, он отталкивался от стен и терялся где-то там, в таинственной и пугающей тьме узкого коридора.

– Но всех этих жертв можно было избежать, будь твоя упрямая мать чуть более сговорчивой. Честь, мораль – всё это могли придумать только отъявленные мерзавцы, чтобы было проще управлять идиотами, зовущими себя «людьми долга».

Он замолчал, словно в ожидании какой-то ответной реплики. Но её не последовало. Вальгард продолжал наблюдать за огнём, не мигая и не шевелясь.

– На самом деле, я преподал тебе хороший урок, хотя и не жду, что ты его оценишь сейчас. Но потом ты ещё удивишься, когда поймёшь, как мы похожи.

Вальгард не помнил, что ещё говорил Граф и говорил ли вообще. Только запомнил лязг где-то вдалеке, как резко колыхнулось в сторону пламя факела, а потом была лишь тишина и чьи-то приглушённые голоса.

Но в голове тишины не было. Словно издеваясь, память вновь и вновь подсовывала недавнюю сцену с лицами, звуками и запахами, такими натуральными, словно он в самом деле телепортировался в прошлое.

– Эй, чокнутый!

Вальгард не знал, спустя сколько времени услышал чей-то голос. Пять минут? Час? Два дня? Мальчик вздрогнул, отведя взгляд от танцующего больше обычного пламени. Кто-то недавно прошёл по коридору.

– Ты там подох что ли? Чего молчишь-то?!

Вальгард нахмурился. Он как-то должен на это отреагировать, но как? Что от него хотят? Собраться с мыслями никак не получалось. Но ему всё же удалось оторвать взгляд от факела и различить у решётки чей-то силуэт. После долгого наблюдения за пламенем, перед глазами мелькали разноцветные круги, а тьма вокруг стала казаться только ещё более густой и вязкой, словно её можно зачерпнуть ложкой.

Шмяк! В голове сразу промелькнуло воспоминание о мерзкой каше, капающей с ложки. Сколько времени с тех пор прошло? Всего несколько часов, но они выдались более насыщенными, чем вся его жизнь до этого.

Пока Вальгард кое-как поднимался с койки, по камере разнёсся звон ключей и характерный щелчок. Сощурившись, мальчику удалось различить высокую, худощавую фигуру зашедшего и тонкие пальцы в наколках, сцапавшие его за плечо.

– Давай, просыпайся, шаман малолетний, – прошипел ему Рэд, хотя в голосе при этом не слышалось угрозы или злости. – У нас не так много времени, стража вот-вот очухается.

Не дожидаясь дальнейших вопросов, парень сцапал Вальгарда за локоть, рывком потащив за собой. Преодолев тёмный коридор, они оказались в небольшой, но очень светлой комнате. На стульях громогласно похрапывали стражники, привалившись к стене. Их лица выражали полное умиротворение, которому можно было только позавидовать.

– Мертвецки пьяны, – пояснил Рэд, не дрогнув принявшись шарить по ящикам. – Скажи спасибо одной моей знакомой, она знает толк в «правильном» пойле.

– Может, пойдём? – придушенно поинтересовался Вальгард, боязливо покосившись на одного из стражников. Его не оставляло ощущение, что все они лишь притворяются, а на самом деле только и ждут момента, чтобы распахнуть глаза, схватить беглецов и упечь обратно в камеру.

– Без денег мы далеко не уйдём, да и конюх на выезде из города редкостная сволочь, – сбивчиво пояснил парень.

Покончив с поисками и наполнив свои многочисленные карманы золотыми монетами, Рэд уверенно двинулся дальше. Точнее, хотел это сделать. Ближайший к выходу стражник вдруг особенно громко всхрапнул и, сонно дёрнувшись, распахнул глаза. Мутный после «правильной» выпивки взгляд мазнул по Рэду, затем по Вальгарду. Не найдя в этом зрелище ничего примечательного, стражник вновь закрыл глаза.

– А я ей говорил, чтобы крысиный яд примешивала, но нет же! – вполголоса пробубнил Рэд, крадучись добравшись-таки до двери и осторожно выглянув. – Эй, колдун, а портал сотворить можешь?

– Чего сотворить? – пусть к Вальгарду и начала постепенно возвращаться способность мыслить, сейчас он с куда большим удовольствием последовал примеру стражей и поспал часок-другой где-нибудь в тишине, темноте и покое.

– Портал! Ну, или там ещё какую свою шаманскую штуковину, которая бы нас перенесла куда подальше.

– Если бы я мог, то вряд ли бы оказался в камере.

– Чёрт, такая простая мысль мне не приходила в голову.

Рэд снова высунулся за дверь.

– Вот сейчас!

Не вдаваясь в объяснения, парень вдруг рывком перешагнул порог, оказавшись по ту сторону двери. Вальгарду не оставалось ничего другого, кроме как последовать его примеру.

Похоже, он успел провести в камере не так уж и мало времени: на улице давно сгустились сумерки, а на небе проступили первые звёзды, окружив тонкий полумесяц. Где-то сбоку мелькнуло пламя факела, но тут же пропало за углом. После яркого света комнаты, Вальгарду требовалось время, чтобы снова привыкнуть к непроглядной темени. Пригнувшись, по примеру Рэда, он едва ли не на четвереньках пересёк двор. Ещё один рывок!..

Два стражника с факелами наперевес появились словно из ниоткуда, да ещё и сразу с двух сторон. При виде них Вальгард застыл на месте, зато его сердце пугливо попыталось сбежать, явно вознамерившись пробить себе путь к свободе через грудную клетку.

– Сюда! – мальчик скорее догадался, чем в самом деле смог различить в шипении напарника по побегу какой-то смысл. Ухватив его за плечо, Рэд утащил Вальгарда к одной из колонн. Пламя факелов осветило всё вокруг, проложив длинные тени стражников прямо у самых ног беглецов. От волнения, страха и неожиданно возникшего азарта мальчик задержал дыхание. Прошло не меньше, – минуты, часа? Сегодня время явно текло как-то иначе, – прежде чем стражники вновь разошлись в разные стороны и всё вокруг погрузилось во тьму.

Точно также, где короткими перебежками, где ползком по траве, Рэд и Вальгард добрались до конюшни, где за несколько золотых извозчик согласился их отвезти до ближайшей деревни.

– Оставаться в этом гадюшнике на ночлег опасно, стража в любой момент поднимет тревогу, – отдышавшись, пояснил Рэд.

– Но как ты меня нашёл? И почему спас? – На самом деле у Вальгарда было намного больше вопросов. Так много, что все даже не удавалось уместить в голове.

– Своих не бросаем, – осклабился Рэд. Если мальчика немного трясло после всего пережитого, то его напарника откровенно переполняла гордость за собственный героизм. – К тому же, ты устроил знатный шухер в той богадельне. Я даже немного тебя зауважал. Но только совсем немного, так что не спеши задирать нос!

Однако Вальгард уже не слышал этих слов, незаметно даже для самого себя погрузившись в сон.

* * *

На следующее утро Вальгард подскочил на кровати и распахнул глаза даже раньше, чем успел проснуться. Всему виной был какой-то мерзкий звук, раздавшийся прямо под окном. Спросонок мальчик не понял, что или кто это был, но вот спать сразу расхотелось.

Убрав от лица взлохмаченные после сна волосы, он огляделся по сторонам. Просторная полутёмная комната, вместо привычного каменного пола – крашенные доски с узкими половиками. Мальчик медленно сел на кровати, попутно отметив, что его собственная никогда не была настолько мягкой. Из маленького квадрата окна прямо напротив него сочился мягкий свет, искрясь и переливаясь на хрустальных гранях стоящей рядом вазы.

Вальгард запустил пальцы в волосы, зажмурившись и пытаясь собраться с мыслями. Память охотно подсунула ему нарезку из недавних событий: Граф, арест родителей, приют, вызов демона, казнь и побег из тюрьмы. Чёрт возьми, неужели всё это не было только дурным сном?

Но даже если всё реально, то где он сейчас? Последним воспоминанием был выезд из города, скрип повозки и слова Рэда о… Чём-то. С момента той казни всё вообще вспоминалось крайне плохо. Казнь…

Вальгард решительно спрыгнул с высокой кровати на пол. Прежде чем горевать по родителям, надо убедиться, что за ночь он не успел угодить в новые неприятности. Хотя эта комната выглядит явно лучше той камеры, да и зычного голоса Графа не слыхать. При упоминании о нём, Вальгард вдруг почувствовал, как темнеет в глазах. Незнакомое до этого чувство закопошилось внутри него, распирая изнутри.

Прошлёпав босыми ногами по полу, мальчик остановился у окна. Сквозь полупрозрачную штору он увидел пыльную широкую дорогу, свору собак и несколько хлипких, на первый взгляд, домиков с соломенными крышами. Залюбовавшись непривычным пейзажем, он едва не опрокинул стоящий у окна столик. Всё ещё растерянный от увиденного и окончательно сбитый с толку, куда же его всё-таки занесло, Вальгард отрешённо провёл пальцами по завиткам на белой кружевной салфетке. Затем сгрёб несколько осыпавшихся лепестков с букета маленьких розочек, поставленных в хрустальную вазу. Они вдруг показались ему застывшими каплями крови. Цветы сорвали, вырвали из земли, оборвав их жизнь и вот они стоят здесь, медленно угасая и роняя на белую салфетку кровавые капли. От этой ассоциации Вальгарду стало не по себе.

– Проснулся, соня! – Чей-то голос, раздавшийся в дверях, заставил мальчика от неожиданности вздрогнуть и отдёрнуть руку, словно вместо собирания опавших лепестков его застукали за кражей фамильного колье.

Женщина, зашедшая в комнату, на взгляд Вальгарда была уже немолода: ей было никак не меньше тридцати.

– Твой брат ждёт тебя во дворе, – продолжила она, пройдя вперёд. На ней было длинное платье из какой-то незнакомой мальчику грубой ткани, да ещё грязного, выцветшего цвета.

– Брат? Рэд? – растерянно пролепетал мальчик, от волнения заговорив более высоким голосом и мгновенно этого устыдившись.

– Ну, может, у тебя и несколько братьев, но приехал ты сюда именно с Рэдом, – улыбнулась женщина.

Не став терять времени, Вальгард опрометью кинулся в коридор и перешагнув порог, застыл на месте. На мальчика мгновенно обрушилась целая волна новых, незнакомых запахов и звуков. С хлипкой ограды неподалёку сорвалась какая-то цветастая птица, издав тот самый мерзкий звук, от которого с непривычки подскочил Вальгард.

– Это петух, – пояснил ему Рэд, заставив мальчика вздрогнуть от неожиданности дважды за последние несколько минут. – Я гляжу, ты далёк от сельской жизни, да?

Рэд был всё таким же, как и в то роковое утро в приюте: весёлый, нахальный и скользкий как уж. И всё же Вальгард был благодарен ему за своё спасение, чем бы тот не руководствовался.

– Где мы?

– В одной деревушке. Но не обольщайся, мы здесь ненадолго. Я уж точно. Могу спорить на все свои деньги, что этим утром стража нас уже точно хватилась. Я им не сильно насолил, а вот насчёт тебя, шаман-поджигатель, не знаю.

Вальгард молчал, переваривая услышанное. Его ищет стража? Он преступник? До этого патрули, разгуливающие по окрестностям, казались ему защитниками, а теперь кто? Главные враги?

– В общем, я всё же намерен тут немного задержаться, – продолжил свою мысль Рэд, опустившись на крыльцо. – Закупить еды, обобрать местных олухов… Так я это к чему, тебе отсюда лучше сматываться. Нагрянет стража, увидит тебя… Выйдет неприятная ситуация, догоняешь?

– Мне некуда сматываться, – растерянно отозвался Вальгард и, немного подумав, тоже уселся на крыльцо рядом с Рэдом. – Мой дом…

– Забудь о своём доме, – раздражённо отмахнулся парень. – Надо идти туда, где тебя не знают.

Обхватив колени руками, Вальгард рассеянно уставился на проходящего мимо бродячего пса. Неизвестно что такого было в этом зрелище, но мальчик вдруг встрепенулся:

– У меня есть тётя! Тётя Милена, сестра моей мамы.

От последнего слова вдруг как-то неприятно кольнуло в груди. Яркое солнце, взмах топора, «Нет уж, смотри, что делают с такими, как ты»… Горло перехватил уже знакомый спазм.

– Отлично, немедленно шуруй к тёте, – хлопнул в ладоши Рэд, резво подскочив на ноги. Вальгард поспешно последовал его примеру, украдкой вытерев заслезившиеся глаза. – Ты же знаешь, где она живёт?

– Кажется, в Идринхолле…

– Ну и славно. Найми себе повозку. Глядишь, уже к вечеру доберёшься.

– Но… У меня нет денег.

Рэд, уже вознамерившийся скрыться в доме, застыл на месте, с досадой окинув взглядом Вальгарда с ног до головы.

– Что ты на меня смотришь, как дворняга на кость? Ждёшь, что я денег тебе отсыплю?

Мальчик, не мигая, уставился на Рэда.

– Слушай, а ты наглый тип, оказывается! Я, значит, тебя спас, – дважды, заметь! – а теперь ты ещё и деньги у меня клянчишь?

Вальгард продолжил хранить молчание, преданно глядя на парня. Сощурившись, Рэд вдруг рассмеялся, принявшись рыться в карманах.

– Ладно уж, так и быть. Ты напоминаешь мне меня же в детстве, только я был ещё наглее.

Отсыпав в маленькую ладонь несколько монет, медноволосый посерьёзнел:

– Имей ввиду, щенячий взгляд будет помогать тебе недолго. Жизнь сына казнённых за колдовство родителей не будет сыпать монеты в протянутую руку. Хочешь выжить – научись быть хитрее и избавься от своей честности, только мешаться будет.

«Честь, мораль – всё это могли придумать только отъявленные мерзавцы, чтобы было проще управлять идиотами, зовущими себя «людьми долга»».

Схожесть моральных принципов спасителя из тюрьмы и сволочи, разрушившей его жизнь, ни столько покоробила, сколько удивила Вальгарда, но он всё же заставил себя натянуто улыбнуться.

– Спасибо.

– Лучше дуй отсюда, пока я не передумал и не отобрал деньги. Не заблуждайся насчёт моих честных глаз и благих помыслов.

Теперь улыбка Вальгарда вышла куда более натуральной.

Глава 6

Расчёт Рэда оказался почти верен и Вальгард добрался до Идринхолла уже поздним вечером. Город встретил его не слишком дружелюбно: первые робкие снежинки застали мальчика ещё на полпути, здесь же снег шёл явно не меньше суток, успев покрыть всё вокруг однородным белым покрывалом. Местные власти явно скупились на освещение, поэтому высящиеся со всех сторон дома напоминали сейчас обломанные клыки гигантского зверя, в пасть которого Вальгард вот так добровольно ступил. Особенно раздражало, что все сооружения громоздились безо всякой системы, словно возникли не по чёткому плану строителей, а выросли прямо из-под земли подобно грибам в лесу. Из-за этого Вальгард успел неоднократно набрести то на неожиданно возникшую из темноты ограду, то едва не провалиться в яму прямо посреди дороги, прежде чем наугад открыл одну из дверей.

В лицо повеяло приятным теплом, запахом немного подгоревшего мяса и острых специй. Немного поколебавшись, мальчик прошёл внутрь. Людей здесь было очень много, в основном, если судить по их одежде, обычные работяги, забредшие сюда за долгожданным отдыхом за кружкой пива и приятной компанией хохочущих девиц.

– Извините, – пролепетал Вальгард, остановившись у барной стойки и встав на цыпочки, чтобы увидеть стоящего за ней человека. – Вы знаете, где живёт Милена…

Мальчик запнулся, только сейчас спохватившись, что даже не знает фамилии родной тётки.

– Чего тебе, малец? – переспросил корчмарь, перевесившись через столешницу. – Потерялся что ли?

– Мне нужна Милена, – терпеливо повторил Вальгард, постаравшись говорить громче, но гогочущая неподалёку компания полностью заглушила его слова.

– Милена? – удивился корчмарь, каким-то чудом всё же сумев услышать мальчика. – Наша Милена? Не рановато ли тебе к ней, парень, а?

Вероятно, корчмарь нашёл в собственных словах что-то смешное, потому что немедленно залился хохотом.

– Так где её найти? – набычился Вальгард, немедленно восприняв весёлость странного типа на свой счёт.

– О, кстати, вот и она, – осклабился корчмарь, кивнув на кого-то позади мальчика.

Те несколько секунд, что Вальгард поворачивал голову, он успел представить себе приблизительный портрет родственницы. Как-то раз, года три назад, они с семьёй ездили сюда в гости. Он запомнил сварливую старушку в кресле-качалке и белокурого ангела. Да, именно так оно и было. Кажется, тогда Вальгарду было около четырёх лет, поэтому он ни сколько помнил сами события, сколько оставшиеся от них впечатления. Милена была младшей сестрой его матери и всё, что он запомнил, это белокурые локоны, её заливистый смех и любовь к ярким нарядам. Также он смутно помнил, что его мама и папа как-то очень кривились из-за этой поездки. Даже, кажется, совсем не хотели ехать.

В любом случае, зашедшая в корчму женщина совсем не походила на того белокурого смешливого ангела, неясная тень которого всё это время жила в памяти Вальгарда. Она была до изнеможения худой и слишком бледной. Вслед за этим мальчик заметил яркую раскраску на её лице, затем небесно-голубое платье, слишком короткое, на его взгляд.

– Милена, ты как раз вовремя, – лукаво улыбнулся при виде неё корчмарь, неуловимо выпрямившись и втянув пивной животик. – Тут как раз один малец жаждал тебя найти.

Вальгард в сомнении уставился сначала на него, затем вновь на вошедшую даму. Нет, должно быть, это какая-то другая Милена и всё это просто ошибка.

– Что за малец? – вскинула чернёные брови женщина, явно даже не заметив путающегося под ногами мальчишку.

– Да вот сама у него и спроси.

Только после этого она соизволила опустить глаза, встретившись взглядом с застывшим в растерянности Вальгардом. Он уже открыл было рот, чтобы сказать, что ошибся и говорил совсем о другой Милене, но заготовленные слова застряли у него в горле. Женщина склонила голову набок, сощурив лазурные, под цвет платья, глаза и чуть изогнула губы в кривой ухмылке. Воспоминание сразу стало ярче: звон чайных чашек о блюдце, застывшее лицо Хелены, ехидная усмешка Милены. «Давайте, скажите уже, что я слишком дурна для вашей уважаемой семьи!». Вальгард вдруг даже вспомнил обрывок разговора и звонкий голос девушки.

– Смотри как смутился, аж дар речи потерял, – по-своему истолковал его замешательство корчмарь.

– Тётя Милена, моя мама, я…

– Вальгард? Надо же, как ты вырос за это время! Хелена не писала нам, что вы приедете, – вопреки обеспокоенным интонациям, на лице Милены всё также держалась кривая ухмылка.

– Я приехал один, их казнили за колд…

– Вальгард, да что же мы тут разговариваем, идём домой! – внезапно перебила его тётя и ухватив за руку, едва ли не бегом ринулась к выходу.

Милена удосужилась сбавить темп, только когда корчма осталась далеко позади.

– Ты совсем чокнутый, болтать о таких вещах на людях?! – зло прошипела она, крутанувшись на каблуках к Вальгарду.

Чем ближе к ночи, тем более зябко становилось на улице. Холодный ветер настырно норовил залезть мальчику за воротник лёгкой рубашки, а нос мгновенно закоченел. Последнее, чего он сейчас хотел – это разговаривать о допустимых нормах приличия. С куда большим удовольствием Вальгард отогрелся бы у камина и лёг спать. От этих мыслей холодный ветер стал ощущаться особенно остро. С губ сорвалось облачко пара.

– Так их казнили? – так и не дождавшись никакого ответа, вновь задала вопрос Милена. Затем, прислонившись к стене одного из домов, принялась рыться в карманах пальто.

– Вчера, – коротко отозвался Вальгард, завороженно наблюдая за огоньком подожжённой спички.

– В общем-то не удивительно, – передёрнула плечами Милена, поднеся сигарету к ярко-красным губам. – Что ещё можно было ждать от семейки Арнгейров? Хорошо, что мама не в курсе, Хелена просила молчать о вашем… Вашей этой семейной силе. Всё кровь твоего папаши. Надеюсь, хотя бы тебе они не успели запудрить мозги своей белибердой о… Чёрт!

Только в этот момент Милена заметила, что у Вальгарда уже зуб на зуб не попадает от холода. Погасив сигарету, она нехотя проговорила:

– Ладно, Хелена попортила мне немало крови, но бросать тебя подыхать на улице будет слишком жестоко даже для меня. Идём, я живу неподалёку.

Вновь обретённая родственница не соврала: до дома они дошли меньше, чем за пару минут. Взбежав по каменным ступеням и отворив тяжёлую дубовую дверь, они вошли внутрь. Также, как и на улице, здесь оказалось темно и холодно. Милена подожгла одну свечу и проводив Вальгарда до его комнатки, тут же ушла. Вскоре после этого раздался грохот закрывшейся входной двери. Судя по всему, на этом свой родственный долг Милена посчитала выполненным.

Кровать была куда более жёсткой, чем в той деревне, но Вальгард слишком вымотался, чтобы придираться к таким мелочам. О камине же и вовсе даже не шло речи. Закутавшись в одеяло до подбородка, мальчик уставился на маленький огонёк свечи, стоящей на прикроватной тумбочке.

Это была первая ночь в его жизни, когда родители не пожелали ему спокойной ночи. Нет, конечно, до этого были ночи в приюте, но тогда он жил надеждой, что вскоре всё вновь вернётся в прежнее русло.

Закрыв глаза, Вальгард постарался максимально точно восстановить ту картину, к которой так привык за свои семь лет. Мягкая кровать, заботливо взбитая мамой подушка и ворчание отца, что она его слишком балует. Что же ещё бывало в такие вечера? Треск огня в камине и отблески пламени, в которых мальчик всегда видел какие-то силуэты, тени, а иногда целые картины. Глядя на них, он порой придумывал увлекательные истории, которые неизменно стирались из его памяти к утру.

И ещё чтение. Отец всегда читал ему книги, как правило, по настоянию самого Вальгарда, о демонах и подготовках ритуалов, хотя последние иногда бывали слишком скучными. Он ещё смеялся, как папа протаскивал такие фолианты в комнату: тайком, пряча за пазухой или в стопке с другими, более «правильными» книгами.

У Вальгарда помимо воли вырвался смешок при воспоминании о хитром выражении лица, с каким отец к нему заходил каждый вечер. Но улыбка тут же угасла. Получается, этого больше не будет? Ни чтения, ни взбитой подушки, ни прикосновения тёплых, мягких рук матери и размеренного, вкрадчивого голоса отца. Выходит, тот вечер был последним, а Вальгард об этом даже не знал?

Как теперь будут проходить его вечера? В тёмной, промёрзшей комнате, в компании одиноко горящей свечи?

От осознания этого у мальчика полились слёзы, вскоре перейдя в настоящую истерику. Подобрав колени к груди, судорожно вцепившись пальцами в край одеяла и зарывшись носом в подушку, он плакал, всхлипывал, задыхался от переполняющей его боли и жалости к самому себе. С момента ареста родителей, а затем казни он не позволял себе плакать, считая, что так будет правильно. Мальчикам ведь нельзя плакать, так ему всегда говорили. Но это никуда не девалось, только копилось, всё больше выплёскиваясь через край. И сейчас, оказавшись один на один с самим собой, он физически ощущал, как с каждой минутой вся эта боль и обида его покидают. В конце концов, окончательно опустошённый, Вальгард провалился в тревожный, но очень крепкий сон.

* * *

Две последующие недели Вальгард провёл в своей комнате за чтением книг и неумелыми попытками рисовать. Похоже, этот талант отца ему явно не передался. При свете дня Индринхолл выглядел ничуть не дружелюбнее, чем ночью. Располагаясь на границе с другими государствами, он чаще прочих городов подвергался набегам и притеснениям соседей, из-за чего местные власти вскоре попросту перестали его восстанавливать. Многие дома были разрушены, дороги размыты постоянными дождями вперемешку со снегом. Чёрный камень, так активно используемый здесь в строительстве, причудливо сочетался с перманентным белоснежным покровом, застилающим землю. Учитывая то, что и люди здесь не тяготели к ярким краскам, общая обстановка города выглядела весьма уныло, если не сказать траурно.

Вальгард рассматривал город через мутное оконное стекло в своей комнате и такой беглой экскурсии ему вполне хватало. С Миленой он виделся крайне мало, а общался и того реже. Как правило, у неё изо дня в день находились дела вне дома. От своей бабушки, живущей в этом же доме, мальчик смог почерпнуть только обрывочные сведения, что Милена разрывается между несколькими работами, однако куда больше бабулю заботило, что её дочь всё ещё без мужа. Это обстоятельство почему-то вызывало в ней бурю негодования, которое она спешила излить своей дочери во время утреннего чаепития. Стоит ли упоминать, что утром Милена норовила пораньше уйти из дома, прикрываясь неотложными делами. Вальгард был бы и сам не прочь сбежать из дома под благовидным предлогом: его бабушка обладала неисчерпаемым запасом историй, нравоучений и жизнеописаний великих людей, чем то и дело норовила поделиться с окружающими, независимо от их собственного желания.