Медея

Людмила Разумовская

Медея

Пьеса

Действующие лица

Медея.

Ясон.

Эгей.

Старик.

Старуха.

Первый гонец.

Второй гонец.

Действие первое

Картина первая

Берег моря. Скалы. Рыбацкая хижина. На переднем плане окаменевшая от горя Медея. Время от времени на ее застывшее лицо, устремленное к морю, как волны на берег, набегают слезы. Она их не замечает.

Поодаль Старик и Старуха. Шепчутся.

Старуха.…и не ест, и не пьет, молчит! Хоть бы слово сказала. Молчит, как каменная!

Старик кашляет.

Что?

Старик. Солнце…

Старуха. Ну?

Старик. Ветер будет.

Пауза.

Старуха. Детишки давеча прибежали: мама! мама!.. Куда! И бровью не повела. Те в слезы.

Старик. Ты это…

Старуха. Что?

Старик. Парус зашей.

Старуха. Ну?

Старик. Сплаваю я… в Коринф.

Старуха. Тьфу ты! Седьмая неделя пошла, как он их оставил, и с тех пор ни слуху ни духу… Зачем?

Старик. Болтают…

Старуха. Молчи! На то и языки, чтоб болтать. А наше с тобой дело – помалкивать. Велено тебе – блюсти госпожу и ждать. (Пауза.) Дождется, а? Как ты думаешь?

Старик. Болтают… женится он на той.

Старуха. Ох, ох! Типун тебе на язык! Да разве это возможно? Женится! А что скажет Афродита?

Пауза.

Старик. Поеду. Скажу – плачет. Нехорошо.

Старуха. Брось, старик. Не наше с тобой это дело. Когда воюют цари и боги, маленький человек сиди смирно и не суйся. Велено – блюсти госпожу и ждать. А там – будь что будет.

Медея. Нянька!

Старуха (подскочив от неожиданности). А? Что? Ты слышал?

Старик. Зовет. Тебя.

Медея. Нянька!

Старуха (обрадованно). Заговорила! (Подходит к Медее.) Чего, голубушка?

Медея. Печет…

Старуха. Так в дом пойдем. У нас прохладно, тихо. Дай помогу тебе подняться. Водичкой напою, поспишь. Пойдем!

Медея. Нет, лучше ты из сердца вытащи мне нож…

Старуха (в испуге). Какой?

Медея. Печет так сильно…

Старуха. Не вижу я ножа.

Медея. Вот, я же чувствую, засел в груди. Мне вытащить его самой так больно. Нет сил терпеть. Уж я пыталась дергать рукоять, но струйку увидала – такую алую – и испугалась крови. Ну что же ты, тащи!

Старуха. Царица бредит!

Медея (с улыбкой). Какая боль, старуха! Мне кажется, она меня переросла.

Старуха. Несчастная! Какая жалость смотреть!

Медея. Вы всё тут от меня скрываете. Напрасно. Беду не скрыть. Пропитан ею воздух. О, как они кричат ужасно, те птицы смертные! И кружатся, и кружат… О, клюйте! Живую клюйте! Слова не скажу!

Старуха. Кыш, воронье! Поганые! Кыш, кыш!

Медея. Пусть каркают. Не отгоняй. Они мне похоронную поют. Когда меня схоронят, над могилой одни лишь вороны кружиться будут. Ни мужняя, ни детская слеза на грудь земли моей не упадут. Ни мать, ни братья, ни отец, ни сестры милые оплакивать меня не станут. Пусть вороны меня оплачут, нянька! О горе, горе мне!

Старуха. Ох, перестань! Не надрывай так сердце!

Медея (с улыбкой). Наверное, он умер, нянька.

Старуха. Да не допустят боги светлые несчастья!

Медея. Когда бы он не умер, уж верно весточку бы мне послал.

Старуха. Да мало ли… Он занят. У мужчин, известно, на памяти, и в голове, и в сердце – одни дела! Такая уж порода. На жен своих законных им наплевать. Все норовят быстрей заняться делом.

Медея. О, ты его не знаешь!

Старуха. Я мужа знаю своего. Довольно этого, чтобы судить о всех мужчинах.

Медея. Нет, нянька, мой Ясон…

Старуха (в сторону). Такой же кот блудливый, как и все.

Медея. Когда нам приходилось расставаться на срок короткий, да хотя б на день, он всякий раз гонца слал, и подарки мы получали – так, безделушки всякие. Для сердца ведь знак вниманья дорог, не правда ль?.. Тогда я не печалилась. Ясон меня любил, старуха.

Старуха (в сторону). Вот так и подмывает ей выложить всю правду!

Медея. Бывало, корабли встречать идем. Мой голубь в белоснежном одеянье меня в толпе цветастой различает и с криком радостным спускается на землю, а я, как сумасшедшая, бегу, бегу навстречу. В глазах темно! В ушах мертво! А сердце, вырвавшееся из груди, – вперед, стрелой, к нему на грудь стремится! В глаза веселые и ясные гляжусь. Не наглядеться ввек!

Старуха (в сторону). Подумать только, скоро десять лет, как спит в одной постели с мужем, – и так проста!

Медея. Как беззаботно я жила, старуха! Должно быть, радостью своей я прогневила кого-то из богов. Нельзя, чтоб человеку одному на долю столько счастья выпадало. Жить надо тихо, скромно, немного радости, немножко горя. Чтобы ни у кого ни зависти не вызывать, ни злобы. Где зависть – там беда. Там – месть.

Старуха (в сторону). Уж верно, что беда, да все не там, где ищешь! (Медее.) Послушай лучше, что я расскажу. Ох, жизнь длинна, в ней всякое бывает… Со стариком своим, ты слышишь, полвека скоро на этих берегах живем, рыбачим. И вот когда-то, давно, тому годов уж сколько, не помню я, уже второго я тогда носила, а первому, ну может, года два исполнилось, так вот… Завел мой старичок себе подружку. Что делать? В слезы! Хоть бы что! Уж как я убивалась, мочи нет. Как ночь – бежит мой старичок из дому, а я одна об стену головой, реву, реву, а толку-то – подумай! Ну вот… Так что я сделала, ты слушай! Взяла ребенка за руку, взобралась на скалу и поклялась самой Афродитой, что если он еще уйти посмеет, хоть раз один, я сброшу в море мальчика, сынишку. А плод другой – ребенок ножками уже толкался, слышишь? – я поклялася вытравить!

Пауза.

Медея. Ужасно. Что же ты, на самом деле убила бы ребенка?

Старуха (усмехаясь). Зачем богов гневить? Ребенка б я не тронула. Так, мужа припугнуть.

Медея. И что ж он, испугался?

Старуха. Еще бы! Мигом прибежал!

Пауза.

Медея. Однако… какая мысль могла тебе прийти! Ты хитрая.

Старуха. Жизнь научит – и будешь хитрой. Злой, привередливой, коварной. Жестокой, нежной, дурой – всякой.

Медея (задумчиво). Быть всякой – зачем? Чтоб мужа удержать? Зачем же муж, которого насильно приходится привязывать к постели, давно постылой? Нет, если разлюбили – спасенья нет!

Старуха. Горда ты слишком.

Медея. Удерживать бы мужа я не стала.

Старуха. А мстить?

Пауза.

Медея. Послушай, любимый, о чем говорят две глупые женщины. Какие мысли лезут им в голову! А все потому, что тебя нет. (Пауза.) Когда сюда мы прибыли, еще ни одного багряного листа деревья не носили, не правда ль? Уже я счет неделям потеряла. Мне б только знать теперь наверняка, а там – я знаю, что я буду делать!

Старуха. Что?

Медея. Если мертв Ясон, мне жить нельзя!

Старуха. О боги, заладила одно! Послушай! Я думаю, напрасно и прежде времени ты слезы льешь о гибели Ясона. Когда бы умер он, уж мы бы знали это так же верно, как то, что я стою сейчас перед тобой. Чай, не за тридевять земель отправился твой муж. Коринф-то вот он, рядом, глаза прищурь – во-он, замечаешь полоску черную? Плыть при попутном ветре час. Ну, два от силы.

Медея. Что же тогда мне думать?

Старуха. А ничего. Жди. Все образуется.

Медея. Сколько мне ждать еще прикажешь? Месяц? Год? Пять лет? Я от бессмысленного ожиданья с ума сойду! Вперившись в море, я в камень неподвижный обращусь! Довольно. Хватит. Сегодня же в дорогу соберусь… Скорее!

Старуха. Куда? Зачем? Совсем сдурела? Да где же это видано, чтоб жены таскались за мужьями по свету? Стыдись! Ведь сказано тебе – он занят. Занят! А чем – не нашего с тобой ума! Сиди и жди, лей слезы, если хочешь, а шагу сделать я тебе не дам!

Пауза.

Медея. Какая ты, старуха, злая. Должно быть, вместо сердца тебе вложили боги камень.

Старуха (мягко). Не злая я. И сердце у меня такое же: из боли, крови, горя, страха и любви. Не надобно тебе искать Ясона. Я верно знаю, жив он. Жив! Ну, веришь мне?

Медея. Не верю.

Старуха. Что ж, ладно, коли так. По-твоему, он умер, а по-моему, так жив, и даже слишком.

Медея. Зачем загадками ты говоришь?

Старуха. Какие тут загадки! Все и так. Как на ладони.

Медея. Что? Говори, не мучай.

Старуха. А что же, и скажу! Ясон твой с нашею царицей… Ну в общем, шуры-муры. Ясно?

Медея. Ясон… с царицей? Бредишь, видно, ты.

Старуха (упрямо). И все, кроме тебя, об этом знают.

Медея. С ума сошла старуха. Прочь поди! Я сводню не желаю слушать.

Старуха. Ругайся, костери старуху безответную! Побей, коли рука поднимется! За космы меня седые оттаскай!

Медея. Молчи! Чем врать бесстыдно так, сперва б узнала, что для меня Ясон! Клянусь священным Стиксом, за весь Олимп с бессмертными богами его я не отдам!

Старуха. Не возносись, Медея. Боги мстят. И смертного с бессмертным не равняй.

Медея. Ясон мне мать, отец, родные братья, возлюбленный, жених, отец моих детей, моя отчизна, дом, защита, крепость, мое дыханье, руки и глаза, супруг мой ненаглядный, моя отрада, мой кумир, мой бог! Тот, кто Ясона оскорбит, – мне враг смертельный. Его я защищу отважнее, чем львица своих детенышей в опасную минуту.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.