Бриллиант Шах. Приключенческий роман

Игорь выбрал очередную отмычку из связки, что висела у него на ремне, затем снял ее и полировкой шара державки прикоснулся к центральной части гранитной плиты. В точке прикосновения начало образовываться пятно и расти на глазах, создавая странный и неприятный звук. Звук, похожий на стрекотание кузнечиков все увеличивался с расплыванием пятна на плите, которое из темного на глазах превращалось в серое, паутинообразное яркое…

Я не сразу понял, что стрекотание кузнечиков – это звук моего будильника, установленного на семь утра, который я забыл выключить вчера вечером, когда ложился спать. Серое и яркое пятно, увиденное во сне на гранитной плите, это предутренний свет, что падает мне на глаза из окна, создавая паутинообразное видение из-за приспущенных ресниц. Окончательно проснувшись, я стал возвращаться к реальности, удивляясь своему сновидению, как все-таки бывает, приходят сны, как реально и, с какой фантазией и таинственностью, жаль, что будильник не дал досмотреть, а что там за полированной гранитной плитой, закрывающий вход в неизведанное место? Сон поверг меня в размышления о предстоящей встрече с Игорем, которая теперь приобрела некий таинственный оттенок, навеянный моими видениями во сне…

Глава третья

Станция метрополитена Университет расположена на проспекте имени Тараса Шевченко, который перпендикулярно начинается на главной улице Киева Крещатик. Из выхода метро я вышел на проспект Шевченко, переходом попал на ул. Чкалова, которая шла вниз к переулку, ведшему к дому Игоря. По булыжной мостовой я дошел до Гастронома. Надо было, что-то купить, не принято просто так с пустыми руками идти в гости к не совсем еще знакомому парню. На прилавке в алкогольном отделе Гастронома стояли разные напитки, здесь были виски разных заморских сортов, коньяки и вина. Я долго разглядывал напитки, и решил остановиться на коньяке Шабо пятилетней выдержки, о котором рабочие и сотрудники нашего бюро отзывались хорошо. Купив пол литра этого коньяка и палку сухой колбасы, направился проулком к дому, где жил Игорь.

Дом и двор предстал передо мной точной копией видения, что мне виделось во сне. Я даже немного озадачился этим. Словно я иду к этому трехэтажному особняку не первый раз, а знакомой дорогой и уже поднимаюсь кирпичными ступенями к квартире Игоря. Стряхнув с туфлей первый и мокрый, выпавший ночью снег, нажал звонок. Игорь открыл дверь и пропустил меня в прихожую. Небольшой коридор. Пространство казалось узким с высоким потолком. У стен стояло множество разнообразных сейфов. Я с удивлением рассматривал старинные экземпляры этих железных ящиков.

– Это от моего деда еще осталось. Он ремонтировал, можно сказать, убитые сейфы, приводил их в порядок, и не было отбоя от заказчиков, любителей антиквариата. Каждый состоятельный бизнесмен имел за честь похвастать своим редким сейфом и придать веса своему кабинету, так сказать шарму деловитости. Вот смотри на эти редкие экземпляры, некоторые из них инкрустированы не только эмалью, но вот этот на кривых ножках, сплошь покрыт керамикой, сейф самой Екатерины Великой, как подарок моему прадеду, за то, что он вскрыл сейф царицы, запертый сломанным ключом. Очень дорогая вещь, но мой дедушка не хотел продавать его за баснословные деньги, которые предлагались ему, всегда говорил, что это их семейный талисман их семейной профессии.

– Ну, а ты, Игорь, как, будешь продавать реликвию?

– Я еще не разобрался в нашей семейной профессии. – Уклончиво ответил парень.

Надевая тапочки на свои ноги, я сказал: – Я тут принес кое-что, чтобы скрепить наше знакомство. Там вот на тумбочке возьми, пожалуйста.

Игорь подошел и взял в руки коньяк.

– О, пять звездочек, класс. С колбаской отлично. Ну, пошли и сразу на кухню, будем знакомиться.

На кухне уже стоял накрытый стол, на котором высилась плоская бутылка армянского коньяка Ной двадцатилетней выдержки, и водруженный коньяк Шабо убого смотрелся на скатерти стола рядом с элитным напитком народа, который славится своими коньяками. Игорь, увидел мою неловкость, поспешил сказать: – Это все из запасников моего деда, оставлено мне в наследство. Мать на похоронах пыталась со своим новым ухажером попасть в винный погребок. Но дед перед уходом строго предупредил меня никому не показывать сокровища виноделия, что наш род собирал столетиями.

– У тебя, что есть вина столетней выдержки. И не только. – Ответил Игорь, вот посмотри этот коньяк, Ной был куплен дедушкой пятьдесят лет тому назад, на этой выцветшей этикетке можно разобрать, что еще тогда, в Ереване, он продавался из партии двадцатилетней выдержки.

– Постой, значит, теперь он имеет выдержку в семьдесят лет?! – воскликнул я.

– Никак нет. Если бы он все это время хранился в дубовой бочке, то это было бы так, а в стекле он остается в той ипостаси, в которой он был куплен, то есть в двадцатилетней выдержке. – Игорь взял бутылку и сказал, – Смотри, качество хранения еще проверяется и тем, что у напитка нет осадков, ну если только чуть, а если нет вовсе, да еще пятидесятилетнего хранения, то перед нами высочайшее качество. На аукционе, этот коньяк можно продать очень дорого.

– Ну и за сколько?

– Ну, тысяч за сто фунтов, полагаю.

– Да ты парень миллионер с таким богатством, а?

– Это не совсем так, мы не Англия и не Европа.

– Не Америка и не Китай. – Подхватил я.

– Да, что тут рассуждать.

С этими словами, Игорь взял столовый нож и, стряхнув им на салфетку сургуч, открыл бутылку. Наполнив коньячные бокалы, сказал:

– Этому напитку надо подышать перед употреблением. Это потому, что вкусовые качества очень сочетаются с наполняемыми ароматами пространства комнаты. Сейчас мы ощутим этот удивительные запах гор, и просторов, где выращивают этот коньячный сорт винограда.

Слушая его, я стал улавливать отдаленные запахи эвкалиптовых листьев. Свежесть горного воздуха. И с чуть уловимом дыханием далекого костра. Что так аппетитно доносится с Армянских горных просторов. Игорь взял бокал, всколыхнул бокалом напиток.

– Ну, вот теперь, можно ощутить полную сладость этого напитка. – И поднес бокал, чокаясь со мной, – Давай за дружбу.

– За дружбу! – повторил я.

– Ты знаешь, я твой коньяк не буду открывать. Мы сейчас спустимся в винный погреб, и я эту бутылку поставлю среди Армянских коньяков на место этого коньяка. Пусть хранится на долгую память.

Мы выпили еще и закусили фаршированной рыбой, которую Игорь заказал еще вчера у знакомого дедушкиного повара в армянском ресторане. Рыбу доставил на легковом автомобиле официант, отказавшийся брать плату, сославшись на то, что повар строго приказал никакой платы не брать. Игорь сказал, что знакомый повар был другом дедушки, и что они когда-то воевали вместе.

– Игорь, а ты не пробовал заняться вашим непосредственно семейным бизнесом?

– Как ты это себе представляешь? – удивленно спросил он.

– Ну, ремонтом сейфов, открытием замков квартир, хозяева которых случайно захлопывают дверь и не могут попасть туда.

– Ты знаешь, что такой бизнес на особом контроле у правоохранительных органов. Я устану каждый месяц отчитываться перед налоговой инспекцией, брать разрешения на вскрытие того или иного сейфа или квартиры, заполнять декларации. И вообще хлопот больше, чем заработка.

– Ну, хорошо, можно все же попробовать, поучаствовать в каком ни будь аукционе. Вот хоть бы старинный сейф Екатерины Великой.

– За два с половиной миллиона долларов? – спокойно сказал Игорь. У меня волосы зашевелились на голове от такой суммы.

– Ну, это же антикварная реликвия и принадлежала твоему дедушке.

– Это не совсем так, как ты думаешь, Валентин. Дедушка вывез этот сейф из Берлина,

Из разбомбленного дома, куда вошли наши солдаты. Дед служил в интендантской службе по вывозу из Германии похищенных произведений искусства. И этот сейф был доставлен моему дедушке для ремонта с последующей передачей властям после его реставрации.

– И, что же он застрял здесь у вас?

– После реставрации дед обращался в разные инстанции, даже в исторический музей ходил с просьбой сдать реликвию. Но все отмахивались и даже не хотели слушать его. Так вот он и прижился у нас. Представь себе, сунемся мы с ним на аукцион. Там объявится наследник и за вознаграждение, мизерное по сравнению с его настоящей стоимостью заберет себе и уже он продаст сейф по достойной цене. Скажи мне это надо?

– Да, конечно. Я слышал, что есть много подпольных скупщиков антиквариата.

– Послушай, Валентин, даже так, все контролируется криминалитетом. И стоит мне заявить об истинной ценности реликвии, как тут же найдутся, компетентные лепили бумаг, и заберут без промедления, я и пикнуть не посмею про цену этого сейфа.

– А кто знает о ценностях, хранящихся здесь?

– Санжик Саркисович, это дедушкин друг, повар. Остальных нет уже в живых.

– Ты не рассказывал никому об этом?

– Нет, конечно, бабушка, когда еще была жива, напоминала мне почти каждый день об этом.

– А, что толкнуло тебя мне рассказать об этих антикварных реликвиях?

– У меня нет друга, какой был у моего дедушки, а ты почему-то оказался такой, что тебе я могу довериться.

– Я умею держать язык за зубами, так, что ты не ошибся.

Игорь снова наполнил бокалы.

– Давай за это и выпьем.

Мы выпили. Неожиданно в дверь позвонили. Игорь побежал к двери, посмотрел в глазок.

Затем вернулся в кухню.

– Это ухажер моей матери. Видимо она сболтнула ему о погребе.

За дверью послышался стук в дверь и пьяное ворчание.

– Открывай, щенок. Меня мать твоя прислала, сказала, чтобы я бутылку принес с погреба. Это и ее наследство.

Игорь подбежал к двери и сказал, не открывая замок: – Я полицию вызову и тебя за хулиганство посадят. Хочешь?!

– Нет, ты не посмеешь.

– Еще как посмею! Пошел вон отсюда! Даю три минуты!

За дверью раздались шаркающие шаги, затихающие вдалеке.

– Ушел? – спросил для порядка я.

– Еще бы, бывший заключенный, недавно отсидел за хулиганство. Вот снова за старое.

– Ну, Игорь давай держись. Если будут доставать, то можешь пожить у меня, мама моя будет рада. У нас трех комнатная квартира. Одну можем предоставить тебе, пока все это не утихнет. Ты скажи, в квартире, есть какие ни, будь ценности?

– Нет, все ценности снесены в винный погреб. Там пару яиц Фаберже, из Германии дедушка привез, этот сейф, что в коридоре. Но его вынести никто не сможет, так как разбирали стенку, чтобы его внести, потом заложили, тяжеленная вещь, без подъемного крана не взять.

– А в винном погребе, как?

– Там особая дверь с двойной металлической броней и специальным твердым сплавом огнеупорным. Так что никакая резка не возьмет ни газовая, ни механическая. Ну а про замки я и не говорю. Идем, я тебе покажу мои сокровища. Я поднялся с места, пригубил и осушил свой бокал.

Он провел меня в свою комнату и к той стене, которую я видел во сне с портретом седого человека во фраке. В углу стоял одежный шкаф. Игорь подошел к шкафу.

– Валентин помоги мне отодвинуть.

Мы уперлись, сдвинули шкаф в сторону. Взгляду открылась массивная дубовая дверь. Игорь ключом, который отыскал на связке, открыл замок, и мы оказались на ступенях, ведших вниз. Спустившись ниже первого этажа, наткнулись на металлическую дверь, как у бомбоубежища. Игорь длинный ключ вставил в верхнюю скважину и повернул, раздался щелчок, такой же щелчок я услышал, когда он повернул ключ в нижней скважине замка. Затем двумя руками стал вращать колесо, торчащее в центре двери. Овальная глыба металла медленно открывалась, образовывая достаточно широкую щель, сквозь которую мы проникли внутрь темной подвальной комнаты. Игорь щелкнул выключателем. Вспыхнул свет, и взору открылось пространство, сплошь уставленное стеллажами с покрытыми пылью бутылками. В центре комнаты стоял на антикварном столе сейф. Игорь двумя ключами открыл замок сейфа, затем дверцу. Два яйца Фаберже стояли на полке подсвеченные лампочкой сейфа.

– Это два подлинника знаменитого ювелира Фаберже. Об этих подлинниках никто не знает где они, и кто держит их в своей тайной коллекции. А в закрытом отделении, что в верхней части там знаменитый бриллиант, утерянный в Средние Века. Его называют по-разному и Звезда Востока, и Алладин и еще есть названия. – С этими словами Игорь открыл верхнюю часть и вынул оттуда красную бархатистую коробку. В ней всеми красками радуги сверкал прозрачный прямоугольный бриллиант длинной примерно в тридцать-сорок миллиметров высота сторон примерно в одиннадцать миллиметров. На теле бриллианта была гравировка арабской вязью.

– Это сокровище, что ты держишь в руках, бесценно! – с восхищением воскликнул я, – Ты, брат самый богатый человек в мире!

– Ух, ты! А я и думать, не смел, что это так? – улыбнулся Игорь.

– А об этом друг дедушки знает? – предупредительно спросил я.

– Санжик Саркисович, нет, об этом знаю только я, и теперь будешь знать и ты.

– Меня беспокоят, эти уголовные элементы, с которыми водится твоя мать. Вот где опасность кроется.

– Ну, в первых мать никогда ничего здесь не видела. Дедушка не пускал ее сюда. Она лишь по слухам узнала, что у дедушки есть винный погреб и все. Кстати она думает, что этот погреб на даче и что я привожу вино оттуда. Она выросла в этом доме в этой квартире и не знает, что за этим старинным шкафом есть вход в хранилище.

– Ну, значит, это меняет дело.

Все, поставив на место, Игорь закрыл сейф, затем винный погреб. Поднявшись в комнату, он положил связку ключей возле дубовой двери в паркетную половицу, затем прикрыл половицей паркетную щель. И, когда мы водрузили шкаф на место, снова ушли на кухню. Благополучно допив из своего бокала коньяк, я распрощался с хозяином сокровищ и ушел к метро. Там, сидя в вагоне, думал, как и где можно помочь Игорю продать хоть часть сокровищ или найти деньги, чтобы начать антикварное дело. И заниматься теперь этим и больше ничем, не задумываясь о том, как я спокойно буду продолжать работу на заводе, зная об этом увлекательном деле, сулящем интересную жизнь антиквара и хороший достаток…

Утром, на следующий день после нашей с Игорем встречи он мне позвонил около 10 часов.

– Приедь, пожалуйста, ко мне, надо поговорить. – Голос был твердый и уверенный, интуитивно я понял, что он хочет о чем-то очень важном посоветоваться со мной.

– Да, конечно, я сейчас соберусь и в течение получаса буду у тебя, благо метрополитен работает, как часы.

– Давай. Да, ничего не покупай, ты мне нужен сегодня, а не подарки. Давай, жду.

– Ты опять куда-то собрался? – беспокойно спросила мать.

– К Игорю, мы работаем в тех бюро вместе, и, кажется, сдружились.

– Ну, смотри Валик, чтобы эта дружба не привела тебя к бутылочному горлышку.

– Он серьезный парень, точно, как и я, не пьет и даже не курит. – С улыбкой ответил я, уплетая гренки, и запивая кофе. Доев, сказал: – Ну, мама я побежал.

– Постой, куда ты? Съешь еще одну порцию.

– Спасибо, мам.

Через десять минут я был уже в метро, а еще через 30 нажимал на кнопку звонка квартиры Игоря…

Глава четвертая

Шел 1945 год. В Берлине в штабе Советской Армии, маршал Георгий Константинович Жуков вызвал к себе первого секретаря его канцелярии.

– Разрешите войти, товарищ маршал.

– Входи Шитиков.

В кабинет вошел подтянутый высокий офицер с красной папкой под мышкой. Он выпрямился, став по стойке смирно.

– Полковник Шитиков, по вашему приказанию прибыл. – Отчеканил твердым голосом полковник, стоя как на параде по стойке смирно у двери.

– Проходи, садись вот сюда. – Жуков указал ближайшее место к его письменному столу.

Полковник чеканным шагом подошел к Жукову ближе, уселся на стуле и разложил папку на приставленном к письменному столу маршала длинном столе для заседаний с установленными стульями по периметру. С нагрудного кармана достал авторучку с золотым пером, заправленную фиолетовыми чернилами, и принялся слушать, что скажет маршал Победы.

– Вот что полковник, найди мне интенданта Армии первого Украинского фронта, майора Перемета Олега Михайловича. Немедленно доставить сюда. Да и скажи, пусть выпишет адъютант пропуск на имя товарища майора, чтобы задержек у него не было. Я подпишу. Это приказ.

– Есть, товарищ маршал! Разрешите выполнять?! – по-военному сказал полковник, поднимаясь со своего места.

– Да, выполняй, как можно быстрее, чтобы он был здесь. – Делая ударение на последнем слове, добавил Жуков.

Через час перед маршалом уже стоял майор Перемет. Жуков встал из-за стола и подошел ближе к майору. Протянул руку и пожал ему, со словами:

– Олег я помню наш разговор в Киеве, где до войны я был начальником Киевского военного округа. Ты тогда буквально вломился ко мне в кабинет. – Жуков открыл свой сейф, достал оттуда бутылку американского виски JAMESON разлил в бокалы.

– Давай Олег выпьем за нашу Победу. – И подал виски майору.

– За Победу, за Сталина, и за Родину! – громко сказал майор и залпом осушил напиток.

Жуков наблюдал за ним с усмешкой, отпивая небольшими глотками виски.

– Ну, как? – спросил он.

– Ух, но наша горилка лучше. – С усмешкой сказал майор.

Ты, помнишь, солдаты стройбатальона до войны строили в глубокой секретности оборонительные сооружения, и в подвале твоего дома по моему распоряжению было сооружено бомбоубежище с новейшей системой замков и с входом из твоей комнаты.

– Конечно, все было выполнено по вашему указанию. Я даже дочь отдал в школу интернат, где учились дети репрессированных. Сейчас они в эвакуации вместе с моей женой в Казахстане.

– Ну, я так полагаю, что дочь твоя уже совсем взрослая?

– Да, она даже успела проучиться один год в университете имени Шевченко. Вот только одно плохо рано выскочила замуж, да и овдовела сразу, погиб ее избранник впервые годы войны.

– Говори, пусть возвращаются в Киев, пора отстраивать город, да и все хозяйство страны.

Я вот тебя пригласил по очень важному делу. Ты ведь профессиональный антиквар, кроме того потомственный собиратель старины. – Жуков подвел майора к антикварному небольшому столику с кривыми ножками, инкрустированными каждая позолоченными рожицами. На этом столике стоял небольшой сейф. Маршал вынул из кармана ключи, открыл сейф. Из него достал два предмета продолговатой формы. Поставил рядом с сейфом.

–Я хочу знать, что это? Представляет ли ценность и вообще, что можно выручить на антикварном аукционе?

– О, Георгий Константинович, этим вещам нет цены. Это из царской коллекции очень ценные экземпляры. Они были в свое время подарены королем Франции царскому трону России. А в период пожара в Зимнем дворце исчезли эти два предмета бесследно. Можно сказать, только сейчас, найдены и будут возвращены в Россию.

– Ну, положим, я и без тебя знаю это. Но с другой стороны, сейчас в России разруха, связанная с войной и последствия войны на лицо. Бандитизм и бесхозяйственность везде. Надо наводить порядок, законность, подымать народное хозяйство. Поэтому ты мне скажи, насколько ценна эта находка?

– По моим оценкам, и то так в прикидку каждое яйцо Фаберже потянет по полтора миллиона долларов, это если ориентироваться ценами, которые ходили до войны. А на самом деле, учитывая то, что утерянная коллекция найдена то цена может дойти до десяти миллионов за каждое. Конечно при документальном подтверждении подлинности.

– А, как можно это сделать? – с крайней заинтересованностью спросил маршал.

– Знаю, что здесь в Берлине работал авторитетный и знаменитый ювелир эксперт, его оценке подлинности ювелирных изделий пользовались многие скупщики ценностей по всей Европе.

– Ты знал его?

– И не только знал, но имел некоторую переписку, из-за которой чуть не пострадал. Спасибо Вам Георгий Константинович, вы спасли меня тогда.

– Давай вспоминай адрес и за дело. Мне нужно документальное обоснование подлинности изделий. Я выдам тебе особый пропуск, будешь разыскивать его с охраной. На все про все три дня.

– Разрешите приступать немедленно. – С готовностью высказался майор.

– Нет, не сегодня. А вот завтра прибудешь сюда и с двумя автоматчиками уйдешь на поиски.

Жуков дал распоряжение напечатать приказ о командировке майора Перемета О.М. в подчинение маршала, до особого распоряжения. С этим приказом майор явился в часть, а на следующий день с двумя автоматчиками из отряда разведчиков приступил к поискам эксперта…

Экспертизой была установлена подлинность изделий Фаберже и алмаза, которые осмотрел эксперт и выписал на каждое изделие сертификаты подлинности. Далее маршал командировал майора с трофейной мебелью в Москву с подробной описью и приказом доставить в Кремль. На сокровища; яйца Фаберже и алмаз Жуков написал собственноручный приказ доставить эти шедевры ювелирного искусства в сокровищницу Кремля. Майор сложил листок в четверо и спрятал его с алмазом в нагрудный карман гимнастерки. Алмаз, аккуратно завернутый в платок, так и остался там в кармане храниться до самой Москвы, затем и Киева, предполагая, что после реставрации он вместе с сейфом Екатерины Великой, и антикварным столиком доставит в сокровищницу Кремля и алмаз. Перемет повез вместе с мебелью и сейф Екатерины Великой для реставрации. В Москве опломбированный вагон из Германии встречал особый уполномоченный Лаврентием Берией человек. Он досконально сверялся со списком предметов, рассматривая каждый. На всех доставленных экземплярах мебели, коврах, модной одежде и кухонной утвари были прикреплены номера и отмеченные названия в длинном списке. Когда очередь дошла до сейфа Екатерины Великой, капитан принимавший вагон, спросил: – А этот предмет, почему не отмечен здесь?

– Этот предмет предназначается для реставрации. Мне поручено, как антиквару его доставить в Киев для восстановления. Посмотрите, замки не работают, кафельная облицовка покрыта трещинами, и кое-где проступает ржавчина. После реставрации будет доставлено в Кремль, в Оружейную палату.

– Откройте! – приказал капитан. Перемет открыл скрипучую тяжелую дверцу. На полках стояли две картонные коробки.

– Это что за вещи?! – строго, глядя на майора, спросил капитан.

– Это уже мои две игрушки для детей от дедушки, подарки с войны. – Слукавил майор, надеясь на недостаточную осведомленность капитана о редких экземплярах бесценного ювелирного искусства Фаберже.

– Распакуйте, надо взглянуть, что там?

Перемет вынул две коробки, раскрыл обмотанные в тряпки два огромных и красочных пасхальные яйца. Шедевры Фаберже показались на свету.

– Умеют же фрицы игрушки детям делать. Ладно, вам майор надо привезти что-то для близких людей, все-таки такую войну прошли до нашей Победы. Закрывайте эту рухлядь, реставрируйте.

Когда очередь дошла до антикварного столика с рожицами на четырех ножках, капитан спросил: – Что и этот облезлый стол на реставрацию? Его в списке нет.

– Так точно товарищ капитан, я ведь антиквар, после реставрации и сейф и этот столик будут доставлены в Кремль, по устному распоряжению товарища маршала Победы Жукова.

Капитан закончил осмотр на второй день. И уже в кабинете Лаврентия Берии вынул из красной папки приказ Георгия Жукова с прилагаемым перечнем доставленных трофеев из Германии для пополнения Кремлевских исторических палат и комнат. Берия прочитав приказ, разорвал листок на две части на глазах у стоявшего по стойке смирно капитана. Затем подошел к своему письменному столу, взял листок правительственного бланка с машинописным текстом и красной печатью на нем и вручил капитану.

– Вот новый приказ вышестоящего начальства. Действуйте согласно полученным указаниям в нем. Бланк приказа по выполнению вернете лично мне в руки.

– Есть! – капитан вложил новый приказ в папку, повернулся по-военному кругом и вышел.

– Значит так, – присев на лежанку в купе вагона, сопровождающем из Германии груз, начал говорить капитан, – вот приказ товарища Лаврентия Берии, мебель, одежду, ковры и утварь отвезти на Московскую квартиру товарища Жукова. А вещи для реставрации, там этот полуразвалившейся сейф и столик в Киев. Будет выделен транспорт и солдаты для погрузки. Вот Акт приемки груза, транспортная накладная в Киев и пропуска для транспортной милиции и комендатуры. Отправляетесь завтра, на грузовике с грузом…

Мебель, ковры и некоторая утварь по приказу Лаврентия Берии была доставлена на московскую квартиру Жукова. А по просьбе маршала, Олег Михайлович антикварный столик с сейфом, в котором хранились бесценные сокровища яйца Фаберже и алмаз Близнец Шах, были доставлены в Киев на квартиру Перемета, в скрытное бомбоубежище к другим ценным экземплярам, где хранилась коллекция старинных вин…

Историческая справка:

«Уже через год в Москве разыгралось знаменитое "Трофейное дело", в ходе которого легендарного маршала Победы обвинили в незаконном присвоении различных предметов роскоши. Георгий Жуков признал, что действительно привез из Германии много мебели, ковров и другой модной утвари, и раскаялся в том, что не поставил об этом в известность вышестоящее начальство. В итоге его перевели на должность командующего Уральским военным округом.