Молчание золото

– Давай только не здесь. Пошли в номер, – сказала Кэйт.

Они поднялись в его номер; Дэн открыл дверь. Перед ними открылась картина, как Анна полуобнаженная, предвкушая, ждала Дэна.

– Не могу поверить своим глазам! – сказала Кэйт, закрывая лицо ладонями. – Как же я могла снова оказаться такой дурой!

– Кэйт стой! Не уходи! Анна ты должна уйти, – повернулся тот к ней.

– Пусть она уйдёт, она здесь ненужна. Ведь правда Дэн?

– Анна ты должна уйти, – снова повторил Дэн.

Анна вышла из комнаты, накидывая на себя её легкое платье. Кейт и Дэн остались одни. Кэйт чувствовала, что она дрожит всем телом, и подумала, что это именно тот крик, который она давно держала в себе и наконец-то вырвала из себя – поражение после длительного, мучительного сопротивления. Кэйт закричала; в то же время она начала смеяться, её смех был данью триумфа к нему, ибо наконец-то её глаза подлинно открылись, освобождая всю её боль.

– Кэйт успокойся, пожалуйста. Прости меня, – выжал из себя Дэн, подходя все ближе к ней. В других номерах горел свет. Дэн задвинуло все шторы, выключил свет. Он взял её неподвижную руку и прижал к себе, словно давая ей понять, что сейчас не существует больше никого.

– Прости меня, – он поцеловал её.

Кем бы не была в этот момент Кэйт, как бы ни гордилась своим открытием, своим разумом и свободой – она хотела в последний раз поддаться неописуемому наслаждению, которое дарит его тело; она хотела, чтобы он воспользовался ей сейчас. Кэйт подошла и легла на кровать; она полулежала, а Дэн целовал её губы, шею, плечи. Она понимала, что это проявление её страстного желания принадлежать сейчас ему было для него сладостным ударом, что внутри он весь колыхал от неудержимого желания по-скорее войти в неё.

– Ты хочешь этого?

– Да, – задыхаясь, выдавила она из себя.

Она чувствовала ткань его футболки под своими ладонями, его губы на своих губах, их плоть свелась воедино, как душа и тело. Все прожитые годы они шаг за шагом неуклонно следовали по избранному пути; сквозь боль и расставания они шли по жизни, понимая, что никто и никогда не разлучит их, они были созданы друг для друга. Рука Дэна подтянулась к карманам джинс, бегая в них.

– Я не могу найти свои. Может у тебя есть?

– У меня тоже нет.

– Я буду тогда осторожен.

Смотря в глаза Кэйт, Дэн понял, что что-то в ней изменилось. Он чувствовал холод и отречение, ненависть переплетенная с удовлетворением желания. Он дрожал, видя никаких свидетельств её любви, лишь какое-то алчное желание насыщение, какое он постоянно испытывал к ней. Из её уста медленно проступала насмешливая сладострастная улыбка, которой Дэн никогда не видел. Он потерял её навсегда и не в силах принять эту мысль, он сделал, пожалуй свой самый подлый поступок. В то мгновение, когда Дэн услышал её стон, вырвавшийся из её груди, он был уже готов.

Несколько последних капель упали на Кэйт живот. Кэйт почувствовала, как по её телу пробежала дрожь.

Её рука лежала поверх одеяла; она чувствовала свои ноги и бёдра. Она быстро приподнялась, глазами ища свою одежду, собиралась уходить.

– Ты меня любишь? – спросил Дэн, выходя из ванные.

– Почему ты спрашиваешь?

– Ты мне показалась отчужденной, непробиваемой, ледяной и гордой.

– Дэн, по-правде говоря я больше не хочу тебя видеть, – с ледяной официальностью произнесла она. Казалось, больше ничто не в силах было возбудить в ней какие-либо чувства.

Дэн увидел лицо молодой девушки, она была лучезарно великолепна, так быстро повзрослевшая. Её лицо казалось вдруг взрослым, но лишенным неизменного напряжения. Дэн вдруг понял, насколько она была несчастна с ним и как тяжело было гнетущее бремя, которой она носила из-за него. Теперь это все в прошлом, этому пришёл конец, как и любящей его Кэйт. Кэйт подобрала остаток валявшейся на полу одежды, до конца оделась.

– Я презираю тебя, но это ничто по сравнению с презрением, которое я испытываю сейчас к себе. Я очень сильно тебя любила Дэн, ты растоптал все то светлое, что было во мне. Ты просто хотел меня, хотел как хотят проститутку, по той же причине и с той же целью. Я больше ничего не чувствую. Сегодня я отдала бы жизнь, лишь бы никогда тебя не знать, – Кэйт говорила медленно, словно стегала себя словами. В её голосу звучало лишь безжизненностей усилие. – Я всегда поступала во имя любви к тебе, все тебе прощая. Никто был мне не нужен, кроме тебя. Я никогда не нарушала своё слово и была всегда тебе верна. Это конец Дэн, надеюсь я больше тебя никогда не увижу. Желаю тебе счастливой жизни. Прощай, – Кэйт закрыла за собой дверь.

Дэн остался один, на его лице отражалось потрясение, а потом и удивление. Он вдруг засмеялся, так легко и непринужденно, с радостью человека, знающего решение проблемы.

– Не прощай, а до свидание.