Башня над болотом

одном общем сюжетном фото. Эти семь звезд светили

настолько ярко, что пробивали своим светом даже стальной

войлок туч, сгустившихся над городом.

***

Я смотрю на происходящее сквозь испещренное

причудливыми морозными узорами окно. Чудесная

церемония, которую наш многострадальный город никогда

не видал, и, дай Бог, больше никогда не узрит в потемках

будущего, разворачивается во всей своей бессмысленности

и наготе. Вот уже под звук замерзшего оркестра выведены к

столбу одна за другой добровольные мученицы. Как же

изящно и с вызовом идут они перед десятками тысяч глаз, среди которых наверняка есть и подлые глаза, так

называемых, магов-анонимусов. Как же радуется толпа, уже

забывшая о причинах и последствиях происходящего.

Жадно впитывает каждый момент остросюжетного шоу,

которое происходит в самом центре города прямо перед

башней.

Близится полдень. Сейчас пред всеми должен предстать

руководитель города. Смелый и отважный. Давший

горожанам обет терпеливо выдержать все страдания,

невозможные в двадцать первом веке. Страдания,

ворвавшиеся в наш город из темного грязного

средневековья по воле укравших наши свободу и счастье

магов-анонимусов. Оркестр застыл, словно мороз победил, и у музыкантов не шевелятся заледеневшие пальцы. Толпа

замерла в ожидании апогея. Кто-то готовится выкрикивать

подлые слова осуждения. У кого-то крутятся на языке

теплые слова поддержки. Кажется, что любой звук, любой

сигнал может высвободить сейчас неимоверное напряжение, накопившееся за недели и месяцы трудов и чаяний.

Эта печальная картина навсегда врезалась в мою память.

Даже каменное сердце мое растаяло на мгновение и

облилось вскипевшей кровью. Мне показалось даже, что

ледяное стекло плавится от жара ярости и гнева, что

воссияли с той внешней, обожженной стороны. Настолько

тот момент был страшен и немыслим.

Девушки стоят на морозе обнаженные и униженные.

Смотрят круглыми, полными страдания зрачками в

безумные глаза, не менее обнаженной и униженной толпы.

И отчаяние булькает в их глазах и горит в них кромешная

истерика. Понимание того, что не видать им своих юаней

положенных за добровольные страдания врезается в

сознание острым ножом правды. Страшный ропот

разносится усиливающимися волнами над толпой.

Тысячами синих от мороза губ повторяется фраза из трех

слов, которая может сейчас уничтожить наш город. Стереть

его с лица земли. Самая страшная фраза, которую

произносили в нашем городе со времен его основания:

– Голова сбежал с деньгами!

Ничего за этим окном не меняется! Ничего! Ни с той

внешней стороны, ни с этой внутренней…

Document Outline

Дума первая

Дума вторая

Дума третья

Дума четвертая