На задворках вечности. Часть II. В шаге от бездны

Оказывается, у него за спиной, тайно от его предшественников и всей верхушки военной власти Республики уже которое тысячелетие вершились неизвестные, но, по словам Хранителей, крайне «судьбоносные дела», в кои ни его самого, ни его заместителей, и никого из адмиралов не посвятили. А теперь ещё и имели неосторожную, дерзкую наглость требовать от него понимания и участия!

Естественно, что обстановка на собравшемся тайном совете между представителями власти Республики – Канцлерами и Верховным Правителем Александрой, представителями Сеннаарского братства – Хранителями, и военной верхушкой в лице нескольких первых адмиралов и Главнокомандующего Сварога несколько накалилась, стоило лишь последнему услышать признание первых.

– Подумать только! Нет, ну вы только подумайте?! – громогласно негодовал Сварог, делая рубленые жесты дюжими руками. – Дело в каком-то куске камня! Мы потеряли семнадцать миллиардов жизней! Наше положение в галактике под ударом – все страны-противники, кому не лень, теперь точат зуб, а это только начало! Большая часть планетарных армий требует полной реорганизации! Население в неконтролируемой панике! И всё из-за камня!

Его разгневанные речи касались каждого в большом, уютном овальном зале Совета, но острый взгляд то и дело возвращался к главному среди Хранителей – Илларии. Надо признать, взгляд этот мог бы приковать к стулу любого и надолго заставить сидеть смирно, но перенёсшая недавно страшные пытки Хранитель лишь изредка, скорее из вежливости, опускала ресницы, не проявляя страха перед рассерженным военачальником.

– Благодаря этому камню, – спокойно отвечала она, – вы тот, кто вы есть.

Военачальник вновь несдержанно махнул руками, в который раз заставляя сидевшего рядом адмирала Хорса уклоняться от слепо летающих ладоней начальника. Устав от тумаков, адмирал незаметно отодвинулся подальше, пока не упёрся в массивный стул соседа слева.

– И всё же, уважаемая Хранитель, – не замечая передвижений товарища, гомонил Главнокомандующий, – не кажется ли вам, что было лишним утаить настолько вескую причину, из-за которой уничтожены несколько колоний, а наши солдаты шли в бой и умирали?!

Присутствующие тихо переговаривались, искоса поглядывая на этих двоих, неприкрыто радуясь, отдав право оправдываться и держать удар Хранителю и отведя от себя хмурые очи Верховного Главнокомандующего. Всем было интересно, чем закончится их словесная стычка, и хорошо, если натянутым примирением. Сейчас, как никогда, стране требовалось единство всех эшелонов власти, но это единство будет ничем без опоры на опытное военное руководство.

– Возможно, мы, как Хранители реликвии, и совершили упущение, укрыв от военных чинов правду, как утаили её и от населения, – подбирая слова, отвечала Иллария, – но, скажите мне, Главнокомандующий, не посеяла бы такая правда хаос? Не зародила бы она в умах помыслы о всевластии? Не привела б она к расколу и внутренним войнам? Вспомните последних Императоров. Они не знали о носителе, но всё равно жаждали завладеть возможностями братства. Завладеть всем и без меры! Не забывайте, природа илимов слаба и податлива. Для нас ясно – где много знаний, там не только радость, но и множество бед. А что бы случилось, если б Императорам было известно, что вся наша эволюция, всё наше так называемое величие и дальнейший путь зависит от секретов, спрятанных в осколке, и что без него мы лишь деградирующее стадо?

Подобные ответы не должны произноситься вслух, как и время для подобной правды ещё не пришло и вряд ли придёт в ближайшие годы! Наша раса не была готова раньше, не готова она и сейчас! Разница лишь в том, что моё братство более не в состоянии обеспечить всем вам безопасность, и именно поэтому мы должны сплотиться! На нас движется страшная угроза…

– Да-да! – с сарказмом перебил её Сварог. – Это ваше мстительное огромное чудовище! Оно придёт и свергнет всех нас в пучину небытия? Подери меня небеса, я вообще не понимаю, как эти слова слетают с моего языка! Надо же! Кочующая чёрная дыра!

Сварог упрямо обвёл зал Совета внимательным тяжёлым взглядом, от которого не понурились к столешнице только его адмиралы.

– Я что, тут один такой тугодум?! – презрительно бросил он каждому из собравшихся. – Или присутствующее здесь многоуважаемое, просвещённое общество согласно с каждым словом Хранителя? Вы согласны? Допускаете возможность не только существования высшего разума такого масштаба, но и его интерес к нашим скромным персонам с манией величия? Да, кому мы, чёрт дери, нужны?

– А?!!! – неожиданно громко гаркнул Главнокомандующий. – Отвечайте!!!

Какая-то пожилая женщина-политик нервно пискнула, сползая по стулу. У не привыкших держать такой словесный удар чиновников затряслись поджилки, а кое у кого и наеденные щёки.

– Вам пора научиться если не понимать, то хотя бы стараться понять! – вновь перетянула на себя внимание Хранитель.

Общий вздох облегчения прошёл в рядах, когда налитые раздражением глаза медленно вернулись к Илларии.

– Нравятся вам мои слова или нет, – продолжала она, – верите ли вы в то, что считаете сказками, остаётесь ли непробиваемым упрямцем, в одном будьте уверены – этого прихода никому не избежать! И чем скорее вы смиритесь, что привычный вам мир оказался значительно шире ваших познаний и фантазий, тем лучше будет для всех. Это не сложно, Главнокомандующий, – без издёвки обращалась к нему Хранитель. – Просто позвольте себе думать.

Неужели вы считали, что такая простейшая форма жизни как мы, такие насекомые на фоне других развитых форм миров, способны достичь такого феноменального духовного и технологического развития всего за несколько миллионов лет, да ещё и окончательно не уничтожив самих себя? Как военный вы должны понимать, что существо разумное, но ещё не состоявшееся духовно, коим мы есть, не может пребывать в идеальном мире с себе подобными. Такова особенность и общая ментальность примитивной жизни – мы жаждем самоуничтожения, жестокого, спонтанного и глупого самоуничтожения, и это норма. Совершенно очевидно, что нам помогали избежать этих последствий. И да – у нас есть покровитель – наш творец, под светом которой все мы и существуем. Её дар – носитель знаний, тот камень, над которым вы так сотрясаетесь, повлиял на нашу эволюцию, но он же сделал нас зависимыми. Без этого осколка мы перережем себе пуповину и не сможем развиваться. И даже, если нам суждено выстоять, но лишиться носителя, нашей расе будет уготована дорога в никуда. Мы никогда не достигнем того, к чему нас готовила наша создательница. Мы никогда не узнаем и не выполним своего истинного предназначения.

Быть может, вы не поймёте этого сейчас, – настаивала Иллария, – но будущие поколения остро ощутят эту деградацию, и любые предпосылки к эволюции в более совершенные существа будут утрачены. Поэтому так важно не просто сохранить наш вид, но и сохранить осколок!

Иллария замолчала, слегка сбив дыхание. Недавнее испытание пытками сильно пошатнуло её душевное состояние, и хоть тело давно восстановилось, душа ещё помнила болезненные ощущения, обманывая оболочку. Как и в подземельях сокровищницы, так и сейчас, в стенах надёжного защищённого Сената Верховных Правителей Хранителю казалось, что её вновь методично пытают, и боль в сжавшихся лёгких была реальной как никогда.

Быстро справившись с приступом воспоминаний, она прямо посмотрела на Главнокомандующего. Конечно, чудом уцелевшая Правитель Александра и Канцлеры могли бы избрать другого военачальника, но именно адмирал Сварог подходил для этой роли лучше всего, и Хранитель надеялась на его союзничество. В конце концов, кто как ни этот славный, вспыльчивый, но, несомненно, мудрый военачальник сумеет увести остатки их расы от беды и защитить их от ещё неизвестных напастей в будущем?

К её величайшему облегчению, она отметила незначительную перемену в глазах адмирала. Его присяга вытесняла его амбиции и гнев, превращая военачальника в того, кем он и так был – защитника государства.

– Он придёт? – более мягко спросил он.

Иллария кивнула.

– Притащит за собой – разрази меня, что я опять начинаю это говорить, – свою чёрную дыру, а прежде устроит нам побоище? – недовольно рассуждал Сварог. – И, как вы утверждаете, устроит это побоище достаточно скоро?

– Нам и без того оказывают поддержку, – напомнила Хранитель. – Пока что галактика закрыта от вторжения, но на границах её уже неспокойно. Думаю, в запасе у Республики ещё не более месяца.

– К тому же, наш главный камень преткновения, наш осколок и его Хранитель – главная цель вторжения, всё ещё находятся невесть где? Вам известно что-нибудь об Дильмуне? – поинтересовался Главнокомандующий. – Ходят слухи, что его сопровождает убийца – последний наследник Империи.

– Возможно, это так, – уклончиво ответила Хранитель.

– И вас не беспокоит такой расклад? Не беспокоит, что он прячется от всех? Прячется от вас? – вновь кипятясь, спросил Главнокомандующий.

– Уверена, на то у Верховного Хранителя свои причины, – поспешно прервала новую вспышку возражений Иллария. – Нам же стоит подумать о главном.

Хранитель перевела дыхание.

– Что будем делать? – тихо закончила она.

Этих слов, словно пинка, поджидали все остальные. Посыпались предложения, вопросы, споры. Завязался разговор, который теперь, после нахождения общего языка между тремя ветвями власти страны, немного походил на мирный диалог. Но для всех присутствующих было понятно, что разговор этот окажется долгим. Очень долгим. Не каждый день им приходилось искать решение, как выжить. Не каждый час они думали, что столкнутся с непростым выбором, и никто из них ещё так очевидно не понимал, насколько призрачным рисовалось им будущее.

Неудивительно, что в такой атмосфере уже затянувшийся совет обещал продлиться не один день.

Глава 2

Кали думала о времени. Действенные и желанные возможности открывались для тех, кто хоть отчасти понимал суть этого безликого, многосущного судьи. Но дар влиять на материю времени встречался невероятно редко, передавался через механизм необычного и сложного перерождения целых поколений, не мог наследоваться стандартным генетическим путём, ему нельзя было научиться, его невозможно обмануть. Во всём мироздании было не более шести тысяч таких существ, и их число, изначально заложенное Создателями, никогда не переваливало в сторону увеличения, но уменьшаться могло, что и наблюдалось во Вселенных. Значительную долю тех, кто обладал хоть какой-то властью над материей пространства-времени, составляла раса Мойр – её хребет, малый процент представителей этого народа, который в очередной раз получал с жизнью вложенный Создателями дар. Но таких особей в каждом новом мире становилось всё меньше, и Летта была чуть ли не последней из молодых душ данной расы, унаследовавшей дар в полном его объёме. Также помимо избранных волей творцов мойр способности влиять на материю времени-пространства приписывались некоторым Архонтам и сотне-другой ничем не связанных между собой представителям разных высших рас.

Кали этим даром не обладала. Для неё её жизнь представляла собой лишь беспрерывный поток, где прошлое – немая история, которую нельзя переписать, а будущее – бесконечный калейдоскоп сюжетов, из которых ещё предстояло выбирать. Многое бы Красная Звезда отдала за умение влиять на прошлое. Однако такой воистину бесценный дар не встречался ни у кого, кроме их творцов. Только Создателям было под силу переписать случившееся, запустить новый виток действительности. Остальные высшие существа Вселенных, да и то не каждая раса, могли лишь перекручивать моменты прошедших жизней. Некоторым, более умелым, удавалось даже изучать историю целых Вселенных, видеть чужое прошлое, попадать в любую точку пространства-времени любого мира, но всё равно это не меняло константы: в прошлом, насколько б силён ты ни был, ты оставался лишь наблюдателем.

Возможно, где-то и существовали мироздания, устроенные иным образом. В доступных же Кали Вселенных прошлое лежало под запретом. Но это не мешало за ним наблюдать. Последние дни Кали и её друзья – Летта, Нитур и Анубис – практически только этим и занимались. Пока их сущности перемещались сквозь осязаемые существующие миры, пробираясь всё выше к границам их миров, разум устремлялся назад, в седые реки времени уже давно погибших Вселенных. Везде, куда бы ни забредали их мысли, друзья искали след Создателей.

Никогда ещё Илтим-Кали настолько тесно не соприкасалась со временем, не думала о нём так много. Сейчас их путь лежал через мост между двумя измерениями, и его аномалии притупляли силу притяжения вместилища Звезды, позволяя отвлечься от сдавливающих тисков вездесущей гравитации. Оставленное позади красное солнце безрассудно разрывало мысли хозяйки, притягивая её обратно, но именно здесь, на мостах, привычные законы практически теряли власть, и она чувствовала себя свободной. Необычное пространство между измерениями пьянило головы путешественников и сильнее всего оно влияло на Кали. Ей казалось, что многие тайны мироздания приоткрываются перед ней, и даже Время готово поделиться своими секретами. Оно учило её воспринимать всё как единое целое: все бесконечные миры, все бесконечные сюжеты и бесконечные дороги бытия, где ты одновременно живёшь в настоящем, являешься частью будущего и уже стал прошлым. И Кали действительно чудилось, что сейчас, ступая между измерениями, она творит своё прошлое, которое уже, быть может, смотрел кто-то другой.

Похожие мысли донимали и остальных путешественников. Только Летта снисходительно подталкивала их, корректируя маршрут. Ей были чужды подобные переживания, ведь сама она, как и избранная часть её народа, оставалась практически неподвластной времени. Ещё с момента основания Создателями этого мироздания, они сотворили расу Летты как своих помощников в управлении временем. И пусть Летта так же не могла изменить прошлое, в одном ей не было равных – никто и ничто во всех Вселенных, кроме мойр, не умел настолько замедлять настоящее. Благодаря этому их путешествие, которое для Солнечной системы Илтим длилось всего пару месяцев, растянулось для самих путешественников уже в несколько десятков относительных тысячелетий. За это время им удалось обследовать порядка триллиона миров, но пока что присутствие Создателей они находили только в раннем прошлом.

Когда очередной переход был завершён, сущности друзей спустились в выбранный существующий мир, воплощаясь в привычные облики, Кали вновь ощутила силу притяжения своего вместилища, а с ним избавилась и от дурмана аномалий. Осмотрев свой небольшой отряд, в который раз она молча возблагодарила Летту. Без неё такие мосты, особенно мосты между последними измерениями, завели бы их куда угодно, кроме нужных им координат.

Слова благодарности нечаянно слетели и в адрес Антареса, но Кали быстро их оборвала, хоть и понимала, что Владыка её галактики вряд ли их услышит. Теперь, после перехода между двумя бесконечными потоками миров они находились настолько далеко от дома Красной Звезды, насколько позволяло состояние Кали и, как бы она не хотела этого признавать, Звезда знала, что не прошла бы и половину этих дорог, если бы не Антарес. Именно он помогал ей справиться с притяжением вместилища, и именно он брал на себя большую часть боли, что причиняло ей солнце. Без этого гравитация давно бы вернула сущность Кали обратно.

Едва переступив порог нового мира, каждый уже привычно занялся своим делом. Летта успокаивала и замедляла потоки времени, утихомиривая его ход для них четверых. Анубис и Нитур отправлялись к владыкам очередной Вселенной, а Кали, как правило, оставалась с Леттой. Находясь на таком отдалении от источника своей энергии, передвигаться в физическом обличии ей было трудно, и она всё чаще перекладывала поиски на друзей. Изначально все четверо договорились избегать столь удалённых миров, но не посетить эту Вселенную они не могли. Изучив её прошлое, они видели в нём и самих Создателей. Не более трёх. Правда, не творцы привлекли внимание путешественников, а те, кто сопровождал их, – Архонты.

Если Создатели находились на вершине иерархии их мироздания, то Архонты стояли подле них, едва лишь не дотягиваясь до плеча прародителей. Эта раса была самой малочисленной и, пожалуй, самой значимой во всех Вселенных, после своих творцов, и её представители нередко сопровождали Создателей по молодым мирам.

Повстречать Архонта, существо, близкое к Создателям, было бы большим везением для Кали и ее спутников. Прошлое Вселенной, куда они только что попали, пестрило сюжетами, связанными с ними, и, если за время перехода сквозь измерения ничего не изменилось, двое Архонтов по-прежнему обитали в этой примитивной трёхмерной Вселенной, изредка покидая физический мир.

Анубис и Нитур разыскали их на дрейфующих сквозь густые, туманные галактики скоплениях-планетах, заселённых необычными формами жизни. Помня, что и сам Тёмный Кочевник также относится к этой расе, друзья, однако, не спешили выходить на прямой контакт. Никто из них пока не знал, как поведут себя эти исполины миров. Оба Архонта, как и Кочевник, также сошли с проложенного им Создателями пути. Один из них некогда соединял мосты между мирами, второй создавал элементы реальности, «выпекая» новые «строительные кирпичи» для мироздания. Всего с десять световых миллиардов лет назад – мизерный отрезок в масштабах вечности, – они оставили эти занятия, а после обрели постоянный дом на неспокойных, соединённых в огромное скопление молодых планетах, где выбрали примитивный способ существования и нередко меняли физические обличия. Но в их прошлом, далёком и не очень, не встречалось и намёка на поступки, подобные деяниям Кочевника, впрочем, это ещё не говорило о том, что столкнуться с ними сейчас было бы безопасно.

Вернувшись, Анубис и Нитур рассказали обо всём Кали.

– Они знают, что мы здесь.

– Это не новость, – задумчиво ответила девушка. – Я слышу их шёпот в своём разуме. Они зовут меня. Одну.

– Мы пойдём вместе, – угрюмо возразил Нитур.

– Нет…

Летта напряжённо сражалась с относительностью времени, замедляя его ход для друзей, и не слышала начавшейся рядом перебранки. А если бы и могла, девушка непременно б присоединилась к Нитуру и Анубису. Но всем её вниманием владело время, и Кали, не имея других оппонентов в споре, быстро отделалась от и так некрасноречивых друзей.

– Я пойду одна! – твёрдо настояла она. – Мы не можем упустить такой шанс. Сколько Вселенных осталось позади?

– Опасно иметь с ними дело – они сошли со своего пути!

– А кто из нас с него не сходил! – перебила возражение Кали. – Архонты – последняя возможность разыскать творцов, – настаивала она. – Вскоре мне придётся возвращаться в свою Солнечную систему, и не только из-за солнца. Как вы не понимаете, Летте не удастся бесконечно замедлять для нас дни. Я и так уже слишком долго отсутствую.

Друзья нехотя уступили.

Кали позволила своему разуму впустить тихий призыв Архонтов, и те, как маяк, начали притягивать сущность девушки. Теперь даже если бы она и передумала, энергия Архонтов, как липкая паутина, всё равно бы притянула её к ним. Постепенно Кали начинала терять физическую оболочку. Её сущность перетекала в невидимое пространство. Беспокойный Нитур вплотную подошёл к исчезающей девушке.

– Будь осторожна, – предупредил её он.

Его голос исчез, превращаясь в шёпот в голове Кали.

– Архонты стары, как само мироздание, и настолько же противоречивы, – тихо говорил Нитур. – Следи за своими мыслями, и, прошу тебя, меньше слов, меньше действий. Просто слушай и молчи.

Тело девушки полностью растворилось в пространстве, оставляя друзьям лишь едва заметный энергетический след. Он вёл всё на те же скопления планет, и, выждав минуту, Анубис и Нитур покинули физический мир, застыв между слоями пространства подле дрейфующей системы. Оба чувствовали состояние Кали и были готовы оказаться рядом с ней в одно мгновение, но пока что мысли девушки оставались нейтральны.

Кали, как и советовал ей друг, старалась не думать. Удавалось ей это с большим трудом, ведь стоило ей вновь обрести телесную оболочку, как перед ней уже появился пейзаж неприглядной тёмной долины. Света на планетах было немного. Всё куталось в сумерки далёких звёзд. Источник тепла шёл из эпицентра скопления, и его хватало для поддержания уродливой жизни. Скалистые пыльные окраины лишь казались мёртвыми. Разум же девушки чувствовал в них кипучее движение. Во многих местах под тонкой, ненадёжной корой протекали тёплые океаны, давая пристанище слепым и зрячим монстрам этой планеты. Некоторые виды пробивались на поверхность, чтобы отложить кладку или разорить чужое гнездо. Были и существа, обитающие только наверху. Но, что отметила Кали, хоть те и уступали габаритами, будущее этой системы находилось именно в их когтях и лапах.

Первая встреча с наземными уродцами не заставила себя ждать. Рядом с девушкой находились два существа: тёмно-зелёное, членистоногое, размером с небольшой корабль, – огромный паразит гниющей планеты, и гораздо более скромное в размерах, благородное на вид, – трёхметровая птица, с красивым лазурно-серебристым окрасом хитиновых крыльев, но хищными, придирчивыми глазами. Она могла бы принять этих существ за обитателей дрейфующей системы. Мерзкое насекомое и, напротив, прекрасная, осанистая полуптица вписывались в колорит соединённых между собой глыб-планет. Но одного взгляда на них было достаточно, чтобы понять, перед кем на самом деле она оказалась.

Существа намеренно не обращали на неё внимания. Кали ждала. Внезапно паразит проявил небывалую для своей тучной комплекции ловкость, одним рывком вздымаясь вверх, где кружила хрупкая птица. Смертоносные присоски показались из его невесть откуда раскрывшегося рта, намертво вцепляясь в хрупкий бок жертве. Раздался короткий вой, заменяющий птице крик. Ошмётки хитинового тела театрально приземлились к самым ногам Кали.

Покончив с птицей, паразит ринулся в сторону девушки. Его массивное дурно воняющее тело перетекало через красно-чёрные валуны сумеречной пустыни. На долю секунды Кали дёрнулась, чтобы высвободить энергию, но в последний момент сдержала удар. Пока что ей удавалось не вмешиваться, и, похоже, паразиту это наскучило. Всего в паре шагов от неё он с содроганием необхватных телес остановился, обдавая Кали вонью гниющих наростов, лоскутками чешуи и собственной липкой бело-зелёной слизью.

– Как же это скучно! – раздался капризный, немного сиплый голос.

Недавно съеденная птица уже размашисто парила в воздухе.

– Оставь нашу невежду. Она совсем не умеет веселиться.

Птица села на спину паразита, но тут же взъерошенно взлетела обратно.

– Ты мерзок, Эллот! – брезгливо отряхивался Архонт.

Приземлившись рядом с Кали, он без слов продолжал разговаривать, обращаясь то к ней, то к товарищу.

– Сколько раз я уже просил его не уподобляться гельминтам. Мерзкие липкие твари! Гадость! Присосаться, пожрать и всё изгадить – больше ничего не умеют. Меня от всего этого мутит. Но нет же! Куда бы мы ни забрели, его интересуют только паразиты! А тебя, красавица моя, они привлекают?

Кали коротко отрицательно качнула головой.

– Гостья против, Эллот! Слышал? Давай прекращай этот вонючий маскарад! Ты выставляешь нас кретинами! Снимай давай!

Сам Архонт, имени которого Кали пока не знала, незаметно принял иной облик. Девушка не была уверена, что он являлся его истинным, но в этом обличии он более походил на представителя одной из высших рас Вселенных. Белая с синим отливом кожа, ровная, как шёлк, обтягивала практически тощее полуприкрытое тело Архонта. Рост его новой оболочки был выше Кали в два раза. Глаза, как и у многих могущественных существ, искрились энергией, отчего цвет их, без желания самого обладателя, разобрать было невозможно. Тонкие черты лица портили лишь чрезмерно выпирающие бугорки скул да острый подбородок, отчего остальные детали: выразительная линия рта, впалые щёки и глубоко посаженные глазницы попросту терялись.

Не зная как поступить, Кали неловко застыла в поклоне. Архонт же, демонстративно попинав паразита и заметив смущение девушки, мелкими шажками быстро подбежал к Кали.

– Ну что ты, деточка, – поднимая её, заговорил он, завидев в её поведении почти дурной тон. – Церемонии глупы. Зачем эти церемонии? Меня ты можешь называть Валлиэном, а это, – щёки Архонта затряслись от негодования, – это Эллот.

Коротким презрительным кивком Валлиэн указал на барахтавшегося в пыли паразита. Огромное, странное существо переваливалось со спины на живот, пытаясь счесать с себя остатки прошлогодней огрубелой чешуи. Из-под неё виднелась обновлённая, несуразно чистая ярко-зелёная кожа, но, о чём догадалась Кали, таковой ей посчастливится пробыть не долго. Уж слишком паразит любил грязь.

– Не обращай на него внимание, милая. Он давно не в себе. Представь только, живёт как червь! – весело рассказывал Валлиэн. – Но что тут поделаешь – он мой брат.

Архонт понимающе закатил искрящиеся глаза к тёмному небу системы, и на мгновение Кали показалось, что они чернее черноты.