Мусорщик

– Понятно. Давай по порту Ром.

– Порт большой, главное – туда заходят корабли, что ходят к ушастым. У нас недавно война с ними была, вот только закончилась, но торговля уже возобновилась.

– Ясно, что по аграфам?

– Аграфы? – задумчиво протянул Ушакусс. – Их так только внешники называют, мы ушастыми, другого названия нет.

– Я жду.

– Ушастых на самом деле не так много, как кажется, они хорошие воины и живут долго, но вот с рождаемостью у них плохо. А совет, как общаться с ними, таков: увидишь – убей. Нелюди ушастые.

– Политика в отношении представителей другой расы мне понятна. Расскажи-ка ты мне о внешниках, и как часто они у вас тут появляются?

– Не часто, но судя по летописям, за последние четыреста лет было сорок два корабля. Не считая этот вот. И это только те, что упали на нашей стороне планеты. Сколько их лежит у ушастых, я не знаю.

– Выживают внешники часто?

– Нет, совсем мало, разбиваются. Те, что выжили, говорят, что что-то убивало их корабли и они разбивались, не успевая спастись. За эти пять лет в Кракус пришло семнадцать человек. Группами и одиночками. Я знаю, в Кракусе живу.

– М-да, а сколько в пути погибло, – задумчиво протянул я.

– Это все вопросы или ещё есть? – поинтересовался Ушакусс, жадно глядя на баул.

– Всё, что меня интересовало, я узнал. Держи плату.

Передав мародёру приборы, я посмотрел, как тот довольно уверенно их активировал и проверил на работоспособность. Видимо, ему нечасто попадались рабочие экземпляры, судя по проступившему удивлению на лице, но повесил он их на пояс уверенно. Его лицо снова приняло невозмутимый вид.

– Координаты? – напомнил Ушакусс.

– Карта есть?

– Да.

Показав на карте, где лежат обломки моего корвета, я окончательно расплатился за информацию, предоставленную мне мародёром. У меня имелась частичная информация из планшета другого искателя, но у неё были чёрные дыры, которые благополучно закрыл Ушакусс. С той, что была у меня, она совпадала, так что пришлось поверить мародёру.

Встав, мы отряхнулись и, кивнув друг другу, разошлись в разные стороны. Может, и зря его обломал, но с приездом десантников я не мог распоряжаться фактически их имуществом, хотя они и имели к кораблю опосредованное отношение.

Продолжая отслеживать мародёров – Ушакусс всё ещё шёл к своим подчинённым, – я приблизился к кораблю и, пройдя его через пролом насквозь, вышел с другой стороны. Где меня ждали десантники, расположившись компактной кучкой. Такое вроде бы расслабленное поведение меня не обмануло. Оружие они держали при себе. Да и часовой, пилот повозки, привлёкший моё внимание отсутствием кисти руки, стоял на посту.

Десантники были на виду, но возвращать второго разведчика я не спешил. Один продолжал отслеживать движения мародеров, которые, соединившись, направились к машине, второй же стал облётывать полуразрушенный остов по границе падения. Чтобы снова не было никаких неожиданных гостей.

Когда я появился, парни с интересом обернулись – пришлось немного прошуршать песком при ходьбе, а то я двигался бесшумно, не хотелось бы, чтобы угостили очередью от неожиданности. Скаф у меня, конечно, бронированный, но кумулятивную гранату может и не выдержать, а уж если очередью выпустить… «Призраки» славились своей скоростью, я, как профессиональный диверсант, выучивший базу до шестого ранга, знал, скорость у «Призрака» такова, что он может уклоняться от выстрелов, даже если они произведены в упор. Есть там такая функция ускоренной реакции, если организм оператора пасует. Мой ещё ни разу не пасовал, когда я со спецназом своей эскадры тренировался.

Подойдя к большому обломку, ранее бывшему частью бронестворки лётной палубы, я активировал открытие скафа и, покинув его прохладное нутро, сразу же поздоровался с Айронсом. После чего обнял, похлопав по спине. По сравнению со мной в чистеньком новеньком пилотском комбинезоне парни из десанта напоминали оборванцев. Это как же надо было постараться, чтобы так изодрать фактически неповреждаемые комбезы?

– Вот кого-кого, а тебя я тут не ожидал встретить, – сказал он, когда мы отстранились, разглядывая друг друга.

– Я то же самое сказал совсем недавно, – хмыкнул я.

Другие парни улыбались, наблюдая за нашей встречей. Не чураясь, я спокойно обошёл их и, несмотря на то, что в империи рукопожатие не было принято, поручкался с каждым. Судя по всему, они знали, что это значит, видимо, Айронс научил, а тому эта привычка перешла от отца.

– Доброе утро, рад снова вас видеть, – сказал один из парней при рукопожатии.

В лицо я его не узнал, сержант шепнул на ухо, прояснив ситуацию. Оказалось, этот парень с нашивками капрала один из тех солдат, что спасали меня от рабства. Именно он перекусил ошейник, когда тот начал убивать меня.

– Я так понимаю, вы после тяжёлого перехода устали… Есть хотите?

– Да, запасы мы подъели, думали тут позавтракать, пайками, – ответил сержант.

– Это хорошо, давайте поедим. Заодно выслушаем друг друга, – присел я рядом с парнями.

– А-а-а?.. – хотел было спросить сержант, но я перебил, поняв, о чём он:

– Сейчас принесут. Ну что, пока несут ужин мне и завтрак вам, мне хотелось бы выслушать, как вы тут оказались. Надеюсь, секретом это не является?

– Да какой там секрет? С нас даже подписки не взяли, – поморщился Клим. – Хотя особо рассказывать тут нечего. Мы отдыхали после очередной боевой операции в тылу у серолицых, а тут пришёл приказ усилить нами подразделение разведки силовой группы. Наш взвод им и дали. Погрузили и полетели. Летели долго, почти два месяца, со скуки наш взводный, лейтенант Рошкен, усилил тренировки в спортзале на боевое слаживание подразделений. Так что время полёта у нас пролетело незаметно.

– Подожди, какой ещё лейтенант, в десанте же взводами сержанты командуют? – удивился я.

– Так то в линейных частях, а наш разведбат приписан к разведуправлению флота. Разведчики мы.

– А-а-а, теперь ясно, – кивнул я. – Продолжай.

В разведывательных подразделениях космодесанта взводами действительно командуют лейтенанты. А сержанты у них замы, в линейных же частях звание лейтенант и должность замкомроты синонимы. Получая звание капитан, лейтенант становился ротным или замом комбата. У разведчиков немного другие традиции. Там по определению должны подобными подразделениями командовать офицеры, специфика службы обязывала.

– Так вот, что происходило, мы были не в курсе. Куда-то прилетели, четыре дня находились в обычном пространстве. Взводный хотел провести противоабордажную тренировку на наружной броне. Но капитан крейсера запретил. Потом была тревога, мы заняли места в модуле согласно инструкции. Потом часа четыре ждали, дальше последовали два удара, отчего корабль содрогнулся, и наш модуль отстрелило. Наш штатный взводный пилот, капрал Арии Доусон, вон он стоит, что без руки, пытался управлять, даже смог выправить полёт, потом последовал страшный эмишный удар, и отказала вся электроника. Не только управление модулем, но даже скафы сдохли. Мы их так потом, как ты видишь, и не смогли восстановить, вон, даже комбезы умерли, вся электроника сгорела.

– Спаслись как? – поинтересовался я, не удивившись, что мои предположения оказались верными.

– Это тебе Доусон расскажет.

Подошедший пилот присел рядом, погладив овчарку между ушей. Видимо, не зря я отправлял Климу вместе со щенком инструкцию, как с ним обращаться, а тот научил подчиненных. Уши у овчарок трогать нельзя, повредить можно. Хрящи слабые.

Так вот, пилот присел у собаки и, погладив её целой рукой, спокойно ответил:

– В модуле был ручной выброс парашютов, никакой электроники, как раз для подобных ситуаций. Я дёрнул рычаг, и мы опустились на поверхность. Хотя, конечно, удар был страшен. Один из наших, рядовой Ольсен, получил повреждение позвоночника. Другие – кто руку сломал, кто ногу. А так сели, в отличие от остальных. Повезло, можно сказать.

– Вы одни были отстрелены? Что с другими модулями?

– До эмишного удара я видел на радаре только падающий корабль, других модулей не было.

В это время наконец показался технический дроид, вызвав удивлённый вздох десантников. Он нёс в своих манипуляторах офицерские пайки и контейнеры с соками. Это всё я нашёл буквально пару часов назад в закутке на пищевом складе за пищевыми картриджами, когда искал запчасти, чтобы отремонтировать хоть один из пищевых синтезаторов. Видимо, кто-то сделал себе запас из дорогих пайков.

– Понятно, – протянул я. – Кстати, я восстановил один реаниматор, так что руку тебе можно будет восстановить.

Десантник с дикой надеждой посмотрел на меня:

– Что, прямо сейчас?

– Почему сейчас, а поесть не хочешь?

– Но сегодня? – принимая у дроида паёк, уточнил Доусон.

– Да, сейчас поедим и положим тебя в капсулу. Через семь дней будешь с новой рукой, – подтвердил я, беря у дроида свою долю. – Давайте поедим, потом продолжим делиться информацией.

Некоторые десантники, активируя пайки на разогрев, сразу принимались за сок, видимо, их мучила жажда. Также активировав свой паёк, я спросил у сидевшего рядом Айронса:

– Что, так всё плохо?

– Очень, – тихо ответил сержант. – Много покалеченных и раненых.

– Ну ничего, сейчас твоего пилота подлечим и за остальных возьмёмся… Приятного всем аппетита.

– Спасибо, – хором ответили парни.

Судя по тому, как они жадно набросились на еду, даже пёс от них не отставал, получив свой паёк, дела у них шли туго.

В это время, оторвавшись от пайка, Гар поднял голову и заиграл ушами, прислушиваясь. Десантники насторожились, замерев. Заметив, куда смотрит пёс, я с помощью разведчика определил виновника переполоха.

– Там местное животное, – пояснил я присутствующим, продолжив насыщение.

– Как выглядит? – спросил Айронс.

– Мелкое, прыгучее, с тонким хвостом и кисточкой на нём.

– Ясно. Песто! Линч! Берете Тара, и на охоту, не стоит упускать мясо для супа.

– Есть!.. Есть! – вскочили названные парни и с собакой скрылись среди обломков. Начался рассвет, и было более или менее светло.

– Знаешь, я только тут оценил твой подарок. Если бы не Гар, мы бы просто с голоду умерли. И на оазис он нас вывел. Так что повторно тебя благодарю за этот подарок, – проводив ушедших взглядом, сказал Айронс. – Думаю, парни присоединятся ко мне.

– Правильно сержант говорит, – откликнулся пилот. – Сам я ранен был, первые дни плохо помню, но то, что вытянули нас с помощью Тара – это точно.

– Ладно, поели, теперь рассказывайте, что у вас там дальше было после приземления. Я догадываюсь, но хотелось бы очевидцев выслушать.

– Мы закончили, – влез в разговор пилот, демонстративно тряся пустой тарой от пайка.

– Ах да, ты же у нас остался, – протянул я. Видимо, пилот очень сильно хотел избавиться от увечья, вон, даже нашу беседу прервал. Да и прав он, я действительно обещал. – Ладно, Айронс, я сейчас свожу Доусона к реаниматору и вернусь.

– Я с тобой прогуляюсь, – тоже встал с песка Айронс.

В это время вернулись охотники, неся в руках добычу.

Зверек действительно был мелкий, вроде кошки. Его уже успели освежевать.

Заметив, как я сторонюсь пса, сержант спросил, после того как раздал приказы по устройству лагеря:

– Что-то ты Тара, я заметил, опасаешься. Не бойся, он просто подошёл и обнюхал тебя.

– Да тут дело такое, – отмахнулся я. – Я его когда купил, на руки взял, так он меня за палец цапнул. До крови прокусил. Так что я лучше остерегусь. Вон, у него морда задумчивая, явно вспомнить пытается, где со мной встречался.

– Может, это был другой щенок?

– Не-е, точно этот.

– Боевой пёс… Когда я рядом, он не тронет, – успокоил меня сержант. – Гар, к ноге!

– Ладно, пошли.

Подойдя к закрытому скафу, я отстегнул от него флягу и «Рег», повесив их на пустой пояс. После этого скаф, заставив вздрогнуть десантников, сам отошёл в сторону и занял позицию, чтобы наблюдать за окрестностями. Это для парней сам, я им управлял в режиме прямого подключения. Пусть тут постоит, пока мы сходим в трюм.

– Пошли, – позвал я спутников, и мы углубились в полуразрушенные отсеки разбитого корабля.

– Линч, за старшего, – скомандовал Айронс и последовал за мной.

– А вы молодцы, что коридоры почистили. Ходить удобно, – сказал я.

– Да тут целые завалы были из порушенных потолков и светильников. Вот и пришлось пробежаться и убрать всё. У нас и так много покалеченных, не хотелось и дальше их плодить, – пояснил сержант.

– Да это понятно.

Мы прошли мимо вскрывавшего переборку дроида и отправились дальше. Тут до трюма было совсем немного.

– А ведь это не наш дроид, – сказал сержант, бросив за спину ещё один изучающий взгляд.

– Да, я его на разбитом антарском разведчике нашёл. Он без питания был, поэтому уцелел, видимо, в процессе комплексного обслуживания находился. Восстановить его было нетрудно, а сейчас он незаменимый помощник, как ты видишь.

– Значит, мы не одни тут грохнулись? – сделал правильный вывод Айронс.

Пилот продолжал идти следом за нами, внимательно слушая. Пёс бегал вокруг, то забегая вперед, то где-то отставал.

– По сообщению местных, только за последние четыре века около сорока кораблей. И это только на этой стороне планеты.

– Да, прямо аномалия какая-то. Мы вообще далеко от границы империи?

– Два месяца лета, тут была старая граница империи Зтов с пауками.

– Попали.

– Да уж, спасателей ждать долго придётся.

В это время мы миновали очередной пролом и вошли в трюм. Через несколько пробоин поднявшееся солнце вполне достаточно осветило помещение, чтобы можно хоть что-то видеть.

– Как ты грузовик восстановить сумел, там же металлолом был?! – изумился Айронс, заметив посередине помещения махину грузовика.

– С дроидом это было нетрудно.

– Подождите, – влез в разговор пилот. – Но ведь это корабельный дроид, он не может работать по наземной технике, да ещё другого государства, без соответствующих программ.

– У меня на планшете более полутора тысяч программ для дроидов и искинов, к тому же если такой программы нет, я могу её написать.

– У вас есть такие базы?! – удивился пилот.

– Я универсал. Инженер, техник, медик, программист, пилот, ну и там ещё специалист в некоторых делах.

– Понятно, – с толикой восхищения протянул пилот и чуть слышно добавил: – Нам бы вас в самом начале…

В это время мы подошли к грузовику, и тут сержант наконец обнаружил и броневик, который до этого был скрыт корпусом грузовика.

– И «Бебут» восстановил? Ну ты даешь!

– Да для меня это нормально. Так этот «Бебут»? Я думал, это «Скуан».

– Это и есть «Скуан» в разведывательной версии, – согласился Айронс. – Только между собой мы его называем «Бебут». Это прозвище такое.

– Я понял.

Пилот в это время встал на подножку грузовика и разочарованно сказал, заглянув в кабину:

– Тут пусто, системы управления нету. Вообще ничего нету.

– Я ещё не восстановил её, просто не успел. Да и грузовик, и броневик всего несколько часов назад были грудой металлолома. Ладно, мы сюда не для этого пришли. Реаниматор в кузове.

Я откинул полог тента и, спустив штатную лестницу, быстро забрался в кузов. Пока я запускал заглушённый реактор, Айронс помог пилоту забраться следом, тому с его рукой было неудобно. Пёс остался снаружи исследовать трюм.

Пока реактор, гудя, запускался в экономичный режим, я достал из ящиков провода с контактами и, прокинув их, подключил к нему реаниматор.

– Я думал, у тебя тут всё работает, – сказал сержант, оглядываясь.

– Да всё работает, не беспокойся, просто я как раз переносил реаниматор в кузов, когда пришло сообщение о появлении местных, а потом и о вас, поэтому и не успел ничего сделать и подсоединить.

Заметив, что индикаторы на капсуле замигали, я открыл приёмное устройство и, подойдя к десятку контейнеров с медицинскими эмблемами, открыл один и достал картридж белого цвета, который под любопытными взглядами спутников вставил в приемное гнездо, после чего активировал реаниматор.

– Сейчас происходит очистка реаниматора от грязи, пыли и старых лекарств, что могли в нём остаться с прошлого использования, – пояснил я, терпеливо ожидая окончания процедур.

– А то, что он так трясётся, это нормально? – с подозрением спросил пилот.

Тут он был прав, реаниматор дрожал, да и пол кузова выдавал мелкую дробь.

– Да, нормально. Он же должен на станине быть закреплён, можно сказать, жёстко зафиксирован. А сейчас по магистралям капсулы с огромной скоростью двигается очистительная смесь, поэтому такая дрожь. При штатной работе реаниматора по восстановлению этого уже не будет. Хотя, конечно, у меня в планах было установить реаниматор в кузове сразу за кабиной, обшить снаружи кузов бронелистами. Благо их тут много. Внутри сделать камеру с переходным шлюзом. Чтобы реаниматор находился в стерильном помещении. Но не успел, как вы понимаете. Потом займусь, через пару часов.

– А я как же? – напрягся пилот.

– Да ты в капсуле будешь. То, что она будет в работе, мне не помешает модернизировать кузов…. О, всё, закончилось.

Подойдя к реаниматору, я вытащил пустой картридж и выкинул его наружу – полог был откинут. Потом вернулся к капсуле и, открыв другой отсек, достал темный переливающийся на свету от панели управления капсулой брусок.

– Вот это вся грязь, что ранее находилась в системах и магистралях реаниматора.

– Граммов триста будет, – удивился Айронс, приняв гладкий и плотный брусок.

– Ага, он спрессован… Так, капрал, давай раздевайся и ложись в капсулу, я уже настроил её на диагностику проблемы. Потом реаниматор начнёт восстановление твоего тела. То есть всего.

Пилот быстро скинул комбез с зашитыми прорехами и даже как-то привычно нырнул в капсулу. Пока реаниматор проводил диагностику я открыл другие контейнеры и стал доставать нужные картриджи. Зелёного цвета пришлось взять аж три штуки, в общем, я отобрал пять картриджей и вставил их в приёмное устройство. Как только диагностика была завершена, я запустил восстановление и, поглядев на спокойное лицо Доусона, видное через прозрачную крышку капсулы, махнул рукой, приглашая сержанта к выходу.

– Всё. Осталось только ждать. Пошли к вашему лагерю, мне хочется дослушать ваши приключения до конца, то есть до встречи со мной.

Мы спустились по лестнице, убрали её и застегнули полог, после чего направились к выходу.

– Как ты собрался выгонять технику, после того как починишь? Мы пробовали пробить проход, не получилось, – спросил Айронс.

– Да тут это плевая задача. Вы тупо рвались через броню, а я просто уберу пару переборок, чем сейчас и занимается дроид, и выгоню их через пролом в борту, по размеру грузовик должен пройти, броневик по-любому пройдёт, он и ниже, и уже.

– Понятно, – протянул сержант, проходя следом за мной в другой коридор, магистральный. – Я всё спросить хотел, что у тебя за скаф и почему он живой вместе с комбезом?

– Ну, тут если двумя словами объяснять, то долбанули по нам ракетами Древних, поэтому у вас всё и погорело. Базы наверху ты видел. Не мог не видеть.

– Да уж, видел. Сложно их было не заметить, – подтвердил Айронс.

– Так вот, ваши электронные системы погорели, мощность была слишком высока. Мой же скаф – это восстановленный диверсионный скаф модели «Призрак» империи Зтов, поэтому его и не смогло пробить излучение с ракет и именно поэтому вы его не опознали. Защита у него стоит – крейсер Содружества позавидует.

– Скаф Древних?.. Теперь всё становится понятным, – задумался сержант. – Поэтому и комбез твой живой. Скаф защитил.

– В точку.

Мы вышли через пролом под открытое небо и направились к лагерю, где уже горел костерок и начал чувствоваться аппетитный запах свежего мяса, к которому сразу же рванул пёс. Так-то за то время путешествия по отсекам корабля я отслеживал всё, что происходит в лагере, с помощью скафа, с которым продолжал держать связь нейросетью, но особо этого не афишировал.

Устроившись на одном из обломков и наблюдая за работой парней, которые заносили вещи в один из ближайших отсеков, где разбили лагерь, мы с Айронсом продолжили беседовать. Вернее, он продолжил рассказывать, что с ними было после приземления.

– Значит, не успели мы отойти от жёсткой посадки и вылезти из мёртвых скафов, как появился какой-то непонятный дрон, причём боевой.

– Это «Пёс». Он охранный дрон планетарного базирования Древних. Основная специализация патрульная деятельность и защита наземных объектов. Работает как автономно, так и в составе комплекса, – пояснил я, когда сержант на секунду прервался, явно переживая снова всё, что с ними тогда было.

– Тебе виднее… Значит, жара, солнце в зените. Комбезы не работают, вода уходит с пугающей скоростью, много покалеченных, а тут этот дрон. Капрал Стон, что успел первым прийти в себя и снарядиться, при приближении дрона открыл огонь из комплекса. Фактически этим он нас спас. Тот только и успел выстрелить, пробив корпус модуля, но не попав ни в кого. Потом он опустился на песок, и капрал с тремя бойцами направился к нему, тогда-то он и рванул. Двое, включая капрала, погибли, один был тяжело ранен обломком. Выжил чудом, сейчас он в лагере на границе с пустыней, хоть обеих рук у него и нет, но он помогает в сторожевой службе. Многие у нас из таких нашли себе работу по возможности, чтобы не быть обузой. Со мной прибыли самые здоровые, а остальные остались с лейтенантом… Сам знаешь, в тяжёлых ситуациях разведка оставляет раненых с ампулами быстродействующего яда, чтобы они не были помехой в выполнении поставленной задачи. В тылу противника не до сантиментов, но здесь совсем другое дело, по возможности мы спасали всех. И спасли – как могли, но спасли. Вон, Доусон кисть руки потерял – когда дрон рванул, срезало осколком. Да и многие тогда от мелких обломков пострадали. Мне бедро зацепило, зашивали.

– Что дальше было? – спросил я, когда сержант замолк.

– Два дня находились у модуля, готовясь двинуть дальше, держались на небольших запасах воды и продовольствия, что были в спассоставе модуля, но нужно было уходить, это понимали все. Закопали в песках всё, что не могли взять с собой, включая скафы, сделали волокуши из элементов модуля, чтобы тащить раненых, и двинули в ту сторону, куда упал крейсер. Доусон запомнил направление и примерное расстояние… Повезло нам с Гаром, на третий день пути – шли ночью – он стал лаять и уводить в сторону. Послали троих разведчиков, и те, вернувшись через пару часов, сообщили, что обнаружили оазис. Даже свежую воду принесли во флягах, она нам тогда очень помогла, вода в то время закончилась. В оазисе следов других людей мы не обнаружили, тем более, похоже, до нас была местная песчаная буря, уничтожившая все следы. Жили мы там почти два месяца, немного приходя в себя и при возможности высылая в разные стороны, особенно в сторону корабля, разведгруппы. Так мы одну группу из трёх бойцов потеряли. Что с ними, не знаем до сих пор, наверное, заблудились… Больше всего нам помогал Гар, охота – его любимое занятие. Там среди кустарника нашли корнеплоды, что едят животные. Попробовали добавлять в мясо, получилось очень неплохо, как гарнир. Немного придя в себя, двинули к кораблю. Дошли, трудно было, но смогли. Тут устроились лагерем, похоронили останки экипажа и начали готовиться к дальнейшему перебазированию. Доусон утверждал, что планета не пустынная, есть тут нормальные земли, мол, видел он и реки, и леса, главное – найти границу. Техников у нас нет…

– Подожди, – перебил я его. – Но ведь в штатный состав разведвзвода входят и техники.

– Входят, – согласился сержант. – Они числятся за отделением тяжёлого вооружения, а вот как раз его нам и приказали оставить на базе. Шли налегке. Только капралы Доусон и Стон присоединились к нам по решению взводного. Доусон пилот, Стон технарь.

– А Стона вы потеряли в бою с дроном. Понятно, – протянул я.

Десантники империи узкоспециализированные бойцы. Есть у них и специалисты широкого профиля, те же техники, но, как уже объяснил Айронс, они остались на базе, так как была нужна силовая акция. Мне вообще кажется, что разведка просто не знала, с чем столкнётся, и сунула на крейсер то, что под руку подвернулось. Соответственно это была горящая информация. По одному тому, что корабли, упавшие на планету, принадлежали в основном работорговцам, можно было догадаться, что эти координаты наши разведчики добыли именно у них. Остаётся вопрос: почему представители обеих империй так заинтересовались этой планетой?

– Ну да. Тут мы почти две недели прожили, благо и пайки нашли, и воду. Часть резервуаров с водой сохранилась, большая часть воды, конечно, была утеряна, но немного осталось, нам хватило. Технику мы восстановить не смогли, только создали с помощью Доусона эту самодвижущуюся тележку Работает на электромоторах от погрузчиков, как питание используем мобильный реактор, точно такой же, что у тебя питает реаниматор. С управлением даже ребенок справится, поэтому Доусон у нас за оператора.