Ключ от неба

Обмякшее тело, которое я крепко, как мог, держал где-то посередине, прижимая спиной к себе, вдруг напряглось, зашевелилось, вздрогнуло, безвольные конечности взмахнули все одновременно и начали брыкаться с дикой силой. Я завилял из стороны в сторону, то резко падая, то снова набирая высоту. Тут ещё не вовремя очень захотелось раскинуть руки, а сделать это было невозможно, не выронив добычу, и я истошно заорал, пытаясь перекричать бушующий шторм: «Прекрати, дура! Упадём!» Она, конечно, ничего не услышала и не прекратила. Я дёрнулся влево и спикировал, сам не зная на что надеясь, вывернулся, перевалив девушку на себя, и принял жёсткий удар земной тверди на свою спину. «Берег», – подумал я и отключился.

Когда я открыл глаза, девушка сидела рядом со мной на мокрой траве и била меня по щекам. Вот она, благодарность за спасение жизни. Я пошевелился. Руки-ноги в порядке, голова на месте, спина болит. Но, кажется, обошлось без переломов. Спасибо мягкому газону. Я сел и осмотрелся вокруг.

– Давай возьмём такси. У тебя деньги есть? – очень в тему поинтересовалась незнакомка. Вот так, не успеешь спасти, а тут уже и на твои сбережения глаз положили.

– Нет, – ответил я, вспоминая, что не взял с собой ни наличные, ни карту, ни мобильник, потому что как-то не планировал уходить из дома дальше, чем на крышу того же дома.

– А я свою сумочку на мосту оставила. И туфли тоже, – она вытянула одну ногу и пошевелила мокрыми пальцами.

– Значит, пойдёшь домой пешком и босая.

Я поднялся, оглядывая свою одежду, которая промокла вся до последней ниточки. Гроза утихла, только дождь продолжал накрапывать поредевшими каплями. Я отвязал одеяло и попытался выжать его. Серые струи потекли на мои и так уже не очень белые кроссовки. Огорчило и то, что прямо в центре одеяла образовалась приличная дыра.

– Выброси, – покусилась девица на святую святых.

– Я тебя сейчас выброшу.

Она пожала худенькими плечами, едва прикрытыми тонкой белой тканью, откинула с лица мокрые волнистые пряди и поднялась на ноги.

– Ну что, идём пешком? – спросила она.

– А я-то тут причём? – искренне удивился я, не привыкший к тому, чтобы за меня принимали решение незнакомые мне люди.

– Ну, как знаешь, – она снова пожала плечами, шагнула с газона на тротуар и решительными шагами зашлёпала по лужам. Ни тебе спасибо за, на секундочку, спасение жизни, ни до свидания.

– Стой! А далеко идти-то? Мне хотя бы просушиться, – начал я оправдываться.

– Не очень, – ответила девица, и я поплёлся за ней, как уличный щенок, которого поманили миской супа и мягким ковриком у двери.

«Не очень» растянулось в итоге на два с половиной часа. Когда мы добрались до её дома – панельной семнадцатиэтажки бело-голубого цвета – почти рассвело, и моя одежда наполовину высохла, так что я уже не был уверен, что стоило обременять себя этим сомнительным обществом. Я, честно говоря, всю дорогу ждал, что она заговорит о чудесном спасении, спросит, как мне это удалось, или ещё что-нибудь в этом духе, и придумывал различные варианты ответов, от остроумных до философских. Но она всё время молчала. А когда я спросил, как же мы попадём в её квартиру, если сумочка осталась на мосту, она опять пожала плечами, будто ей вообще всё всегда было по барабану.

Оказалось, она жила не одна. Дверь открыла милая старушка-одуванчик, улыбчиво закивала и пригласила нас войти, словно привыкла к тому, что её… внучка?.. регулярно возвращается домой вот так: под утро, мокрая, босая и приводит с собой странных типов, которые пользуются только своими одеялами и всегда носят их с собой.

– Хозяйка. Снимаю комнату, – прочла мои мысли девица и, махнув рукой в сторону кухни, скрылась за дверью, из-за которой через пару минут раздался плеск воды в душе.

Я присел на табурет, облокотился на стол, уставился на металлический бочок чайника, который старушка уже успела поставить на плиту, и понял, что очень устал.

– Я вам с травами заварю. Вы пьёте с травами? – спросила она, а я отметил, что у неё даже голос улыбается.

Я кивнул и подумал, что только такой и пью, вспомнив зачем-то сухие крючочки, плавающие в чашке чая, заваренного когда-то для Насти.

Травяной букет согревал и успокаивал, и я не заметил, как голова моя склонилась на грудь, локоть пополз по столу, и я начал заваливаться на бок. Потом кто-то что-то сказал, потом голове стало мягко, потом я не помню.

Утро наступило внезапно. Точнее, было уже не утро, а полдень. На меня что-то грохнулось. Я вскочил, как ошпаренный, не понимая, где я нахожусь, и кому сейчас надо дать сдачи. Спасённая накануне девушка стояла и улыбалась, как ни в чём не бывало, будто это не она несколько часов назад пыталась свести счёты с жизнью. Оказалось, что моя новая знакомая бросила на меня моё же одеяло, свёрнутое в несколько раз. Уже высушенное и, кажется, отглаженное.

– Баба Маруся залатала твою рухлядь. И только попробуй сказать, что тебе не нравится.

Отличный тон для едва выжившей самоубийцы, желающей доброго утра своему спасителю. Я развернул одеяло и посмотрел на аккуратно пришитую заплатку.

– Зайчики?! – это было всё, что я сказал. Остальные эмоции и мысли изобразила моя богатая мимика.

– По цвету подходит, – она снова пожала плечами. – Ну, и я тебя предупредила.

Предупредила так предупредила. Дома переделаю. Я взял со стула, стоящего около дивана, на котором я спал, свою одежду и… вдруг взбесился. Нет, не из-за зайчиков. А из-за того, что всё было вот так катастрофически буднично. Так чудовищно просто, отвратительно банально и до оскомины обыденно. Не могло после фантастических, невероятных событий прошедшей ночи случиться такое криминально прозаичное утро. Я должен был проснуться где-нибудь в райском уголке, под пальмами, добравшись до него сквозь бури и ненастье, преодолев тысячи километров одни махом, чтобы провести всю оставшуюся жизнь там, греясь на солнце, купаясь в океане, наслаждаясь экзотическими фруктами и праздностью. Ну, или хотя бы у себя дома, в добром привычном уединении, под воркование сизарей. А тут чужая незнакомая квартира, общество безмозглой неблагодарной хамки, улыбчивая старушка-одуванчик, добрая до леденящего душу ужаса, одежда на стульчике… И ни одного намёка на океан, кроме яркой картинки на стене, видимо, оторванной от старого календаря! Зайцы эти ещё! Я понял, что, если сейчас почувствую запах какой-нибудь беспощадно обыкновенной яичницы или, не дай боже, блинов или сырников, меня тут же стошнит, или я лопну от злости.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Стридуляция – характерное для насекомых стрекотание