Уровень Дельта

Вокруг замка волновалась огромная толпа народу. Только и разговоров было что о новых чудесных пончиках! Хотя «разговоров» не было. Все просто дружно орали наперебой. В основном орали одно и то же: «Ура!», «Пончики!», «С кремом!», «Да здравствует!» и «Наш Мамаш!». Здоровенный детина в разодранной, но чистой рубахе восседал на гигантской бочке посреди всеобщего безумия с видом усталым, но необычайно довольным. Это был тот самый повар Мамаш Мумуш, в одночасье ставший одним из знаменитейших людей Земли-75. Именно этому человеку суждено будет умереть с огромной потерей энергии как раз в тот момент, когда Лещща Мымбе завершит свою трансформацию в толстую, откормленную крысу, живущую в подвалах замка Мамаша Мумуша.

С Землей-75 у ангелов были совсем другие отношения, не то что с Землей-28. Старк мог перемещать себя в землян-75 без их разрешения и сколько угодно. Исключение составляли только те земляне-75, которые были новаторами-изобретателями. За всю историю Земли-75 на ней родилось всего тридцать три изобретателя. Первый открыл новый способ зажигания спичек – способом «к себе», а не «от себя». Десятый сочинил стихотворение из двух строчек. Двадцать девятый усовершенствовал компьютерную мышь – придумал красить левую часть мыши красным цветом, чтобы легче было запоминать, где лево.

Тридцать третьим и самым продвинутым изобретателем был Мумуш. Старк не мог переместить в Мумуша часть себя без его разрешения. А на разрешение можно было не рассчитывать: ангелов Мумуш боялся куда больше, чем наглых крыс, на которых не было никакой управы.

– Ангел! – закричал Мумуш, заметив Старка. – Ангел!

– Ангел! – завопили остальные, оборачиваясь к Старку и уступая ему дорогу.

– Дорогу ангелу! – кричали самые продвинутые.

– К нам прилетел ангел! – пропищала какая-то некрасивая конопатая девочка.

Старк улыбнулся девочке и подумал, что из нее можно было бы, наверное, вырастить изобретательницу. Девочка, увидев, что ей улыбнулся сам ангел, запрокинула голову и стала ржать от восторга. Старк на всякий случай решил больше никому не улыбаться. Не ровен час, вся толпа зайдется в радостной истерике. Успокаивать народ Старку не хотелось. Он подошел к Мумушу. Плавно взлетел в воздух, зависнув рядом с бочкой. Поднял руку в знак того, что будет говорить. Земляне-75, привычные к таким визитам ангелов, мигом угомонились.

– Здравствуйте, люди! – сказал Старк, распределяя звуковую волну таким образом, чтобы она достигала всех одновременно и чтобы его речь звучала для всех одинаково громко.

Народ воодушевленно загудел. Старк опять поднял руку. Все опять заткнулись. Старк произнес короткую и доходчивую речь, в которой поздравил Мамаша Мумуша с достижением и сообщил, что им необходимо поговорить один на один. Для того чтобы суть его речи дошла до каждого, Старк временно усилил мозговые способности всех слушателей, включая самого Мумуша. И, лишь убедившись в том, что дошло действительно до всех, а сам Мумуш польщен так, что дальше некуда, Старк опустил руку и медленно приземлился. Толпа вновь расступилась. Мамаш Мумуш с достоинством слез с бочки на землю и последовал вслед за ангелом в замок.

– Ты – великий изобретатель, Мамаш Мумуш! – торжественно, без тени иронии произнес Старк, когда они остались одни в центральном, самом красивом, зале замка. – Ты сделал то, чего не сделал никто!

– Я сделал то, чего не сделал никто! – как можно скромнее повторил Мумуш.

Он ликовал: ангел говорил с ним! Старк с сомнением посмотрел на расплывающегося от гордости Мумуша и потихоньку усилил его интеллектуальные способности до максимально возможного уровня.

– Ты лучший из всех! Ты особенный!

Мумуш его понял.

– Ты во многом похож на нас, ангелов, – продолжил Старк. – Ты хотел бы когда-нибудь стать ангелом, Мамаш Мумуш?

Мумуш растерялся. Изобрести пончик с кремом землянину-75 было почти невозможно, и все же это было куда легче, чем представить, что он может стать ангелом! Мумуш побагровел от натуги. В замешательстве и напряжении он уставился на одну из колонн, подпирающую тяжелый свод зала, и застыл, пытаясь осмыслить вопрос ангела. Старк тоже уставился на колонну – из солидарности.

Колонна была выточена из цельного серого камня с синеватым отливом и чем-то напоминала огромную слоновью ногу. Ее нижняя часть была утолщена, средняя как бы состояла из отдельных округлых сегментов, а в верхней части по кругу располагались желтые и зеленые овальные светильники. Она была наклонена, как Пизанская башня на Земле-12 или как все дома на Земле-191. Старк внимательнейшим образом изучил колонну и от нечего делать принялся исследовать пол. Пол был выложен каменной плиткой, причем довольно аккуратно. Однако он был не горизонтальный, а какой-то волнистый: некоторые части явно возвышались над остальными. Старк мысленно хмыкнул: интересно, кто научил этих людишек возводить подобный архитектурный бред? Он мысленно погуглил. А, понятно, это резвились на досуге два молоденьких ангела-второклассника. Ну-ну…

– Ты хотел бы когда-нибудь стать ангелом, Мумуш? – Старк освежил свой вопрос в памяти повара.

Мумуш вздрогнул и оторвал взгляд от колонны.

– Да, – сказал он вполне осмысленно.

– Ты хотел бы стать ангелом?

– Да!

– Это хорошо, – похвалил его Старк.

Старик знал, что Мамаш Мумуш никогда не станет ангелом. Но ведь он и не обещал ему ничего! Он просто спросил: «Ты хочешь?», получил ответ: «Да!», похвалил: «Это хорошо!» Ангел-эксперт не делал ничего плохого. Наоборот, он помог этому бедолаге стать умнее, выделил его из толпы, вселил в него уверенность, подарил надежду и ни в чем не соврал при этом. Ангел-эксперт сделал все, что мог. Но разрешения влезть в сознание повара так и не получил.

Вопрос с Лещщей, Мумушем и двумя Землями, 28-й и 75-й, по-прежнему пока оставался открытым. Ну и ладно. С этим вопросом можно было не торопиться.

Глава 5

Клон по имени Роберт

Есть такое старинное поверье: как встретишь Новый год, так его весь и проведешь. Этот Новый год Дюшка Клюшкин попросту проспал. Когда он наконец продрал глаза, за окном было темно. Его опять тошнило, все вокруг расплывалось еще сильнее, чем утром, и обстановку он совершенно не узнавал. Вроде бы он находился в больнице. Да, точно. Его подобрал на улице этот, как его… такой приятный врач… такой гад… Как же его звали? Клюшкин попытался остановить вращение стен, привстать и сфокусироваться. Ему это частично удалось. Даже показалось, что кто-то живой сидит на пуфике напротив. Он хотел спросить, который сейчас час, но не смог. Рухнул на подушки и опять отключился.

Проспал он еще около двух часов. На этот раз пробуждение было более полным. Дюшка поднял голову, увидел ночник около кровати, бокал с водой, нарезанный дольками лимон на тарелочке. Потом приподнялся, огляделся повнимательнее. Нет, он явно находился не в больнице. Это была богато обставленная спальня. Не самая современная, но богатая. Кучи ненужных мелочей повсюду. Водопад в углу. Дюшка попробовал встать. Ноги подгибались, как ватные, но, в общем, ничего страшного. В комнате никого не было. Дюшка доковылял до окна. Окно оказалось обыкновенное, без решеток. Во весь подоконник – искусственная лужайка. Не очень удобно, зато оригинально. Дюшка подошел к двери и очень удивился тому, что она не заперта.

Дверь из спальни вела не в коридор, как было традиционно принято, а в другую комнату. В этой комнате на диване спал незнакомый Дюшке молодой человек. От шума, который невольно производил Дюшка, он проснулся.

– А, это ты! – сказал мужчина таким тоном, как будто они сто лет знакомы и час назад расстались. – Проголодался, что ли? Ну, да ладно, что с тобой впустую разговаривать…

Он повернулся к стенке и тут же захрапел. Дюшка действительно хотел есть. Он спустился вниз, медленно, но верно приходя в себя. Содержимое многочисленных тарелок на столе привело его в восторг. Он плюхнулся на стул и придвинул к себе чистую посудину. И только под завязку набив брюхо, Клюшкин подумал о том, что оба прошлых раза снотворное ему подсыпали именно в еду. Впрочем, на этот раз, кажется, обошлось. Дюшка расслабился. В доме, куда он попал, было на удивление тепло. Особенно приятно, что пол теплый. Многие морозоустойчивые мутанты в последнее время полюбили обдуваемые прохладным ветром полы, которые Клюшкину ни капельки не нравились. Дюшка огляделся по сторонам, и его взгляд наткнулся на часы-календарь. Оказалось, что уже наступило первое января. Дюшка расстроился: вот тебе и Новый год! Впрочем, ему было настолько муторно, что он не стал застревать на том, чего все равно уже не изменить. Кроме того, у него не было времени переживать. Дюшка автоматически переключился на планирование своего ближайшего будущего.

На улице завывала метель. В любом случае надо убегать, но куда и как? Как минимум, нужна одежда. Только сейчас Клюшкин обнаружил, что на нем серый с белой пуховой прокладкой спортивный костюм. Новенький, удобный. В прошлый раз он был в стираной пижаме на размер больше, чем требовалось. Но что же с ним произошло на самом деле, где он находится и как сюда попал? Дюшка понимал, что, кто бы его сюда ни доставил, этот человек – враг, который ищет свою выгоду. Среди мутантов альтруистов не бывает.

Дюшка добрался до входа. Интерьер вместительной прихожей напоминал деревенский дворик. Так уж случилось, что Клюшкин больше интересовался в жизни камнями и не особо разбирался в столярном ремесле, поэтому у него возникло ощущение, что мебель в прихожей сделана из настоящего, живого дерева. Неужели мутанты способны и на такие зверства? Стараясь не обращать внимание на мебель, Дюшка направился к входной двери. Перед ним, брошенные прямо на пол, горой валялись теплые вещи: салатное, из благородной ткани, мужское пальто, в тон ему, чуть темнее, – шарф, затем куртка с разодранным рукавом, перчатки, портмоне, большая спортивная сумка. В углу, в шкафчике, утопленном в стенку и стилизованном под деревенскую изгородь, аккуратными рядами стояла обувь, преимущественно зимняя. В доме по-прежнему царила идеальная тишина, если не считать еле различимого шуршания старенького уборщика, который в данный момент драил чьи-то видавшие виды сапоги. Дюшка воровато оглянулся и протянул руку к паре ботинок с верхней полки.

– Не уйдет! – сказал один из двух ангелов, сидящих справа от Дюшки на лавочке из натурального дерева.

– На что спорим?

– На что хочешь. До ворот – не считается.

– Так он же не догадается, что сигнализация с защитой отключена!

– Пусть пробует!

– Димыч, у тебя завышенные требования к своей канарейке. Из золотой клетки с кормушкой и подогревом – в ночь, мороз и полнейшую неизвестность. И чем он, по-твоему, должен проверять наличие сигнализации? Пальчик в розетку сунуть?

– Ну, помоги же мне, пожалуйста! – вдруг тихо, но очень отчетливо прошептал Дюшка. – Ты же ангел. Ну, что тебе стоит? Один раз. Ты же никогда мне не помогал, но сейчас, пожалуйста!

– Ничего себе! – поразился Рон Э-Ли-Ли-Доу. – Он мог нас заметить?

– Совершенно исключено! – ответил Дима Чахлык. – Старые штучки, миллион раз от него слышал. Ты просто раньше не проводил около него столько времени.

– Раньше я возился с Джен, с Ризом, а еще школа. Сам же знаешь.

– Да я просто тебе объясняю.

Дюшка одевался основательно. Сунул в карман портмоне, предварительно убедившись в том, что в нем есть деньги, не забыл про горсть шоколадок из кухни.

– Кажется, когда-то это называлось воровством, – заметил Рон.

– Он вернет! – возмутился Дима и не очень уверенным тоном добавил: – Если вспомнит.

Свою последнюю жизнь на Земле-11 Дима Чахлык провел, играя в баскетбол за сборную одной из Аффриканских республик. Во время этой бурной, не слишком подходящей для подготовки к переходу в ангелы жизни ему частенько доводилось невзначай прихватывать не принадлежащие ему вещи, а затем благополучно забывать возвращать их законным владельцам. Тогда он действительно забывал. Сейчас помнил о каждой мелочи, вплоть до огрызка карандаша, механически перекочевавшего в его портфель из пенала соседки по парте в первом классе.

– За ворота не уйдет, – сказал Дима. – Ставлю четыре своих часа против одного твоего!

– По рукам! – согласился Рон.

Дюшка надвинул поглубже капюшон и вышел из дому. Ангелы вспорхнули вверх и устроились на любимом месте ангелов, на краешке карниза. Ворота были приветливо открыты. Клюшкин добрел до них и остановился.

– Ну, помоги же мне! – зашептал он. – Ну, пожалуйста. Ну, пусть защиты не будет, ладно? Такого не может быть, они же не идиоты, чтоб ни сторожа, ни сигнализации, но вы же все можете, ну, пусть ее не будет! Я все равно пройду. Все равно. Даже если меня на полоски разрежет, пусть. Какая разница, все равно…

Дюшка отчетливо представил себе, как не видимые и не ощущаемые им лучи, охраняющие дом с парком, рассекают его тело на тонкие кровяные ломтики. Он сделал шаг и остановился. Повернулся, сделал шаг обратно и опять остановился.

– Ну что же я такой! – ругал сам себя Дюшка. – Я же решил, ну решил же! Может, там и нет ничего. И даже если есть, так что? Еще два шага, только два!

Дюшка зажмурился и сделал два шага. Только не в сторону ворот, а обратно, в сторону виллы.

– Ты проиграл! – сказал один из ангелов другому. – Угадай, кем ты теперь будешь в течение часа…

– Не скажи «самкой в термитнике», – вздохнул Рон, между тем как Дюшка Клюшкин, глотая слезы и безмерно жалея себя, обреченно возвращался обратно.

Спор ангелов был прост: проигравшая сторона брала на себя обязательство пробыть установленное время (в данном случае – один час по земному стандарту) тем, кем пожелает выигравшая сторона. Дальше вариантов было несколько. В зависимости от предварительной договоренности вселяться можно было частично, оставляя себе при этом собственное сознание, или полностью, как бы на самом деле становясь тем, в кого вселяешься. Разумеется, второй вариант был намного сложнее. Дима с Роном всегда спорили по второму варианту. Кстати, для объекта, в которого вселялись, этого промежутка времени просто как бы не существовало. Прикольно было вселить своего противника, например, в директора школы, наградив его сознанием распоследнего двоечника, а самому стать двоечником, сохранив, разумеется, свое сознание в нетронутом виде. Или еще что-нибудь в этаком роде. Короче говоря, развлечение в итоге получалось для обоих.

Пока Дюшка раздевался, рыдая и искренне считая всех ангелов на свете, если они только есть, законченными паразитами, Рон Э-Ли-Ли-Доу тщетно пытался угадать, кем ему придется побывать на этот раз.

– Ты будешь Тафанаилом! – наконец сжалился над ним Дима.

– Директором?

– Котенком. Только не сейчас, а когда я выберу подходящий момент.

Уточнение «подходящий» Рональду Э-Ли-Ли-Доу сразу сильно не понравилось. Он надулся и заявил, что, пожалуй, слетает в институт проверить, как идет подготовка к приему учеников. И весь целиком улетел. И четвертая часть Димы Чахлыка осталась на даче в полном одиночестве. Если, конечно, не считать присутствия на ней двух мутантов и одного человека.

От нечего делать Дима принялся мухой летать по дому, стремясь узнать побольше о его хозяевах. Вещи, которыми обычно пользуются люди, могут сказать о них гораздо больше того, что люди в состоянии рассказать о себе сами. Через час маленькая зеленая муха уже знала о том, что все последние годы в дом наведывалась какая-то посторонняя мутантка, любительница красного вина и шелковых покрывал. Еще через полчаса муха-Дима лениво вычислил, что это та самая особа с фотографии, висящей напротив входа. У Димы было полно дел помимо этой мутантки, но улететь целиком он пока не мог, поскольку с Дюшкой все еще продолжалась настоящая истерика.

Клюшкин не имел ни малейшего понятия о том, где он находится и что ему теперь делать. Он только осознавал, что его обманывали всю жизнь и обманули опять. И надеяться ему совершенно не на кого. Даже его лучший друг Венька, то есть Риз, и тот ему постоянно врал. Помог, называется! Датчики вытащил! Какая разница, с датчиками ты или без них, если встречаешь Новый год в психушке, а потом просыпаешься фактически опять в тюрьме. Попробуй отсюда выберись! Дюшка с обидой подумал о том, как Ризи сейчас дарит маме алмазную шкатулку, над которой он, Дюшка, возился чуть ли не два месяца. И как гуляет вместо него с Варей Ворониной, и как возится с Тафиком. Вспомнив о Тафике, Дюшка зарыдал с новой силой, окончательно сполз на пол и, захлебываясь, застонал, обхватив голову руками. Дюшка подумал о том, что Риз специально все подстроил так, чтобы занять его, Дюшкино, место. Теперь небось радуется, в бассейне плавает. Или подарки рассматривает. Не свои подарки, а его, Дюшкины.

Дима Чахлык не знал, о чем конкретно плачет Клюшкин, хотя, в общем, по сероватой противной пленке над его головой догадывался. И ему очень захотелось выругаться или стукнуть своего подопечного по башке чем-нибудь тяжелым. Выйдя из образа мухи и растянувшись в тонком состоянии, ангел завис в воздухе напротив Дюшки и принялся думать о Ризенгри. Это было несложно – ведь вторая четверть Димы сейчас находилась именно около Риза.

Новогодняя ночь потихонечку заканчивалась. Старый механический уборщик, справившись наконец с грудой одежды, подполз к Дюшке и попытался выцарапать из-под него куртку, на которой тот лежал. Дюшка, пошатываясь, поднялся, уступая куртку, и побрел наверх, в ту комнату, куда его изначально поместили. Он чувствовал себя несчастным и уставшим, как побитый покусодонт. Прежде чем что-то предпринять, Дюшка решил как следует выспаться. Как только он залез под одеяло, Дима Чахлык помчался вон из виллы.

Майкл проснулся в начале девятого. Мормышка Ы дрых без задних ног в кресле у стола, а найденный ими вчера человеческий клон спокойно посапывал в изумрудной спальне для гостей. Майкл принял душ и начал действовать. Прежде всего он связался с личным адвокатом, Лейлой Бабаевной.

Предприимчивостью и энергией Михаил, или Майкл, Кэшлоу пошел в отца. С той лишь разницей, что, пока отец активно приумножал состояние, занимаясь нефтью, сын не менее активно это состояние тратил, хронически страдая всякой ерундой. За свою не слишком длинную жизнь он уже успел побывать дирижером национального оркестра, причем оркестр для этой цели пришлось набирать из непонятно кого, так как именитые музыканты ни за какие деньги не захотели принимать участие в подобной авантюре. Затем солидная доля папочкиных сбережений отправилась в карманы организаторов телекомпании «Шибза Клизме», президентом которой был Майкл. Эта телекомпания с рекордным постоянством занимала самую последнюю строчку в рейтинге в течение года, после чего тихо самоликвидировалась с помощью одного из папиных юристов, крупного специалиста в области вытягивания средств из своих клиентов.

И вот теперь Майкл ударился в науку Сперва он собирался стать директором секретного института обычным путем: быстренько защитить парочку диссертаций, помелькать пару-тройку месяцев на каких-нибудь симпозиумах или конференциях и подарить старому директору перед его уходом на пенсию хрустальную яхту в натуральную величину или какой-нибудь старинный самолет с пропеллером. Ну, чтобы тот, типа, не обижался. Но теперь, когда Майклу в руки попал клон последнего человека, он решил не мелочиться, а оборудовать собственное здание, набрать штат сотрудников и тут же заняться исследованиями. Над тем, какими именно будут исследования, Майкл пока не успел подумать. Это ему было не важно. Первым делом необходимо было оформить право собственности на найденный им клон. В том, что паренек, спящий в его изумрудной спальне на втором этаже, является клоном, Майкл ни капельки не сомневался. Ведь настоящего Андрея Клюшкина ни на секунду не упускали из поля зрения с самого момента его рождения! Теоретически пацан мог быть не клоном Клюшкина, а его копией, но практически Майкл считал это совершенно невероятным.

Тут хорошо бы немного отвлечься и объяснить, что такое клон, что такое копия и чем, собственно, они отличаются друг от друга. Клон – это всего лишь навсего организм, генетический код которого с точностью до нуклеиновой кислоты совпадает с «материнским», или основным, организмом. Взяли клеточку, вырастили из нее особь – вот тебе и клон. Почти как близнец. Только вот близнецы, как бы они ни были похожи внешне, все равно вырастают разными. Например, один из них становится химиком, а второй, к примеру, каким-нибудь маркшейдером. У них появляются разные друзья, разный жизненный опыт и порой диаметрально противоположные взгляды на мир. Ничего интересного. А ученым всегда хотелось научиться повторять человека полностью. Так, чтобы сходство получалось не только внешнее, но и внутреннее. Чтобы не просто, как под копирку, а – полностью то же самое. Чтобы вроде было бы два разных человека, а личность – одна. Короче говоря, полная копия. Сначала это казалось совершенно невозможным. Ведь нельзя же создать двум людям, то есть клонам, совершенно одинаковые условия существования.

Но после того, как один великий мутантский ученый открыл свою знаменитую теорию абсолютности, создание копий стало допустимым. Для того чтобы создать копию, нужно было взять двух клонов одного возраста и в хорошем состоянии, стереть у одного из них всю имеющуюся информацию и скопировать на освободившееся место данные, хранящиеся в другом клоне. А своеобразным копировальным станком, позволяющим проделать подобную операцию, являлось то самое абсолютное поле, открытое великим мутантским ученым. Для создания абсолютных полей мутанты использовали биореакторы. Самым лучшим биореактором считался замедлитель под Джадо, куда, собственно, и стремился Дюшка.

Правда, создание человеческих, то есть мутантских, копий запрещалось законом, поэтому ученые пока тренировались на мышках, царапазаврах и кроликах, но ни один мутант не сомневался в том, что на самом деле такие копии давно уже существуют. И возможно, даже разгуливают среди обыкновенных мутантов. А вот создание клонов, в отличие от копий, законами разрешалось. Однако со значительными оговорками. Создавая клон, его необходимо было сделать заведомо ущербным, желательно полностью без собственного сознания.

Клоны не ощущали себя личностями, некоторых – попроще и подешевле – обучали только самым элементарным навыкам. Что-то вроде мягкой ходящей статуи в натуральную величину или зомби. Стоили клоны дорого, а возни с ними было много. Куда удобнее обычные биороботы! Ведь робота всегда можно отключить, и его не надо выращивать, кормить и холить. В основном клоны заказывали известные политики, банкиры, шоумены и изредка актеры и каскадеры. Юридически клон не считался физическим лицом, гражданином, вообще человеком. Его можно было дарить, завещать, закладывать, выставлять на аукцион и при желании даже уничтожить. Это было, в общем, верно.

Дюшке, будь он клоном, не могла бы прийти в голову даже сама мысль о побеге! Именно поэтому Майкл, заваливаясь спать, и не подумал запереть свою находку. Ну, а про сигнализацию он по природной безалаберности просто забыл.

Лейла Бабаевна, молодящаяся, перепончатошейная мутантка, смотрела всего лишь третий сон, когда ее разбудил звонок Майкла. Богатенький сын богатенького папочки назначил ей встречу в одном из окраинных парков города через сорок минут. Лейла кисло зевнула, расправила перепонки и поехала на встречу с клиентом.

Майкл Кэшлоу нервно ходил по газону взад-вперед, поглядывая на часы, когда на горизонте нарисовалась невыспавшаяся Лейла.

– Ты опоздала на четыре минуты! – раздраженно бросил Майкл, жестом приглашая женщину в машину.

Лейла посчитала, что ей лучше не оправдываться, а Майкл сразу же перешел к делу По дороге на виллу Лейла Бабаевна в общих чертах уже представляла себе, что ей предлагается провернуть. Во-первых, предстояло убедиться в том, что найденыш – действительно клон. Для этого нужно было сравнить его ДНК с ДНК настоящего Андрея Клюшкина. Насколько было известно Лейле, ответ на экспресс-анализ генома можно было получить в течение пары часов, а вот полный, подтверждающий анализ проводился чуть ли не месяц. Во-вторых, следовало срочно выяснить, не находится ли этот клон в розыске и не включен ли он в список похищенных предметов частной собственности. В-третьих, нужно было сочинить правдоподобную легенду о том, откуда он взялся. И только потом можно было бы предъявлять права на свою находку и думать, как использовать ее с максимальной выгодой. Обладание натуральным клоном последнего человека открывало перед его обладателем фантастические перспективы.

Дюшка проснулся от того, что его кто-то, похоже, фотографировал. Он открыл глаза. Около Дюшкиной кровати стояли и о чем-то спорили двое. Первым был тот самый молодой человек, мимо которого Дюк вчера дважды проходил. Второй была средних лет женщина, с шеей, покрытой жесткими кожистыми перепонками. Женщина держала в длинных шершавых руках прозрачный пакетик и смотрела на Дюшку так, будто разглядывала ценный предмет мебели в антикварном магазине.