Азия в моем сердце. 88 историй о силе путешествий и людях, которые оставляют свой след в душе

Юлия Пятницына

Азия в моем сердце: 88 историй о силе путешествий и людях, которые оставляют свой след в душе

© Пятницына Ю.В., текст и иллюстрации, 2020

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2021

Несколько лет назад в багаже историй были лишь крупицы, которыми можно поделиться: основной «бомбой» был рассказ про прыжок с парашютом. Остальные не были захватывающими, смешными и вряд ли могли заинтересовать людей, на которых мне хотелось произвести впечатление.

«Уеду в Китай на чуть-чуть», – подумалось в августе 2016 года. Тогда я представляла китайские чаепития, красные фонарики вдоль улиц, местные кафе, наполненные насекомыми на любой вкус и цвет. Я хотела посмотреть новую страну и вернуться работать дизайнером в Петербург. Но у жизни свои планы: за это время она перевернулась с ног на голову.

Китай одарил путешествиями сполна. Мне не снилось в сумасшедших петербургских снах, как забираюсь на гору Кинабалу в Малайзии; как таю от жары в мозаичном царстве Самарканда; как захожу в ворота Диснейленда в первый, во второй и в третий раз; как расписываю стену с индонезийцем в Джокьякарте; как теряю дар речи на шоу фонтанов в Сингапуре и радуюсь настоящему сыру; как наматываю по тридцать километров по вымощенным волнообразным улочкам Пусана; как обедаю среди сикхов[1] в индуистском храме в Дубае; как вписываюсь по каучсерфингу в Гонконге; как цепенею от страха, уезжая с незнакомыми водителями за пятьдесят километров от Баку, чтобы посмотреть вулканы; как живу месяц в китайской семье в комнате под лестницей; как улетаю на Боракай вместо Палавана на Филиппинах; как плыву в каноэ среди огромных глыб бухты Халонг; как еду на байке по встречной полосе вьетнамского трафика, крича водителю «это не наша дорога!»; как, еле сдерживая слезы, преодолеваю трассу смерти в Кыргызстане.

Сколько людей я повстречала! Доброго гонконгца, воспитывающего дочь в одиночку; непальца, у которого была пропасть в душе размером со Вселенную; мексиканку, двигающуюся в такт любой мелодии вне зависимости от места; иранца, теряющего жизнь в картонной коробке и не подозревающего о своей уникальности; тайваньца, побывавшего в девяноста восьми странах и ищущего счастье в кофейнях Бишкека; узбеков, мечтающих уехать в Россию на заработки…

Каждый портрет был неповторим. Я рисовала людей и писала о них истории, раз за разом убеждаясь, что талант достигается упорством и старанием.

Любимые воспоминания – как старая пленка хорошего кино: в памяти она в разделе «классика». Пересматривая свои фильмы, смакую каждый момент. Но еще больше мне нравится создавать новые. Когда думаю о том, что когда-нибудь придется уехать из Китая, мне не становится грустно или, наоборот, радостно, нет. Меня охватывает ностальгия, только и всего. Ностальгия по тем дням, когда Китай дарил мне столько возможностей.

Люди

Деда

Мое любимое животное – кит. Он большой и добрый. Он никому не делает зла. Он обладает особенной уникальной красотой. У него огромное сердце.

Таким же был дедушка. У него было самое что ни на есть подходящее имя для дедушки – Петя. Высокий, в кепке от солнца, в клетчатой рубашке с узлом на животе. Не помню ни одного момента, когда дедушка был в плохом настроении или грустил. Когда ему было семнадцать, он получил группу инвалидности из-за укуса клеща, но ни разу не жалел о том, что у него такая судьба.

Деда Петя писал сообщения с ошибками – он вырос в большой семье на Урале, и заботиться о грамотности было некому.

Бабушка и тетя называли его «папанчик». Только он на свой день рождения мог собрать всю семью и быть самым скромным на празднике, сиять добротой и оказываться в центре внимания. Я никогда не называла дедушку «дед»: это слово казалось грубым для такого мягкого и доброго человека. Деда работал на винзаводе и рассказывал смешные истории, а в гараже всегда пахло самодельным напитком. Несмотря на это, он не пил – только сладкий чай с внучками по вечерам. После того как последствия укуса клеща стали еще сильнее, он ушел с завода и стал подрабатывать электриком: дедушка никогда не сидел без дела. Папа брал его на рыбалку, и мы ездили втроем на дедушкиной «Оке». Он подшучивал над сыном: «Славик, твоя «Камри» сюда не пройдет, поедем на моей».

«Юленька…» – писал он. Помню, как приехала домой на майские праздники, мы жарили шашлыки. Папа с Захаром отлучились, а мы с дедушкой остались. Деда, поборов застенчивость, непринужденно спросил: «Кавалер есть, Юленька?» Я рассмеялась, обняла его и достала фотоаппарат. Тогда я сфотографировала дедушку на пленку в последний раз.

/ ноябрь 2017, Дунгуань, Китай

Женя

Хочу рассказать о человеке, который вдохновил на одиночные путешествия – на страсть и один из смыслов на сегодняшний день.

Я только приехала в Китай, кроме коллег-китаянок, никого не знала. Вечер. Идем с работы домой, проходим китайское кафе, где за столиком сидит он: синее поло, короткая стрижка, худое лицо и большие глаза: это был Женя. Все, что было известно о нем, – это то, что Женя любит детей, и то, что приехал из Украины. Он уплетал лапшу за десять юаней, попутно спрашивая: «Ты новая учительница?», «Где живешь?», «Какой у тебя номер комнаты?». Помню, что ждала, когда парень в синем поло предложит присесть. Как мне потом рассказал Женя, он ждал, когда я сяду, чтобы поделиться со мной лапшой.

Женя много ездил один, исследуя города вдоль и поперек, ориентируясь по картам и без них. Он немного знал китайский, и когда мы впервые поехали в центр города, он поразил быстрой ориентировкой на местности. Украинец рассказывал про китайцев, про то, что не нужно раздавать WeChat[2] случайным знакомым, про то, в какой последовательности писать черты в иероглифах, и про то, как не бояться первых уроков: «Ой, та ты шо! Я тебя умоляю, раз-два, перекур!» До сих пор, если мне сложно начать урок, вспоминаю его смешную фразу.

Женя был полон идей, романтичных и красивых: как-то раз он попросил помочь нарисовать приглашения для девушки на экскурсию на банановую плантацию. Он подходил ко всему с мощными знаниями маркетинга и, что самое удивительное, мог предложить несколько вариантов, а потом рассказать все «за» и «против» – как будто несколько личностей говорили за него.

Он любил все новое: именно Женя рассказал про заветную тропу на остров Ламма в Гонконге. Он постоянно искал что-то, постоянно хотел найти и открыть то, чего раньше не видели другие. Он редко был счастлив после собственных открытий, но такого постоянно выходящего из зоны комфорта человека я еще не встречала.

Женя помогал советами по поводу группы «ВКонтакте», он интересовался каждым рисунком и спрашивал, что означают иллюстрации. Конечно, как и у любого человека, у Женьки были недостатки, но тот поток идей, те шутки, то стремление вверх, та помощь, – все перекрывало их. Женя стал моим первым другом в Китае.

Хочу пожелать Жене движения вперед. Что бы ты ни делал в жизни, никогда не смотри на других, смотри только на себя. Помню, что первая фраза, которую я прочла о тебе, была такой: «Он классный парень». Все так и есть! Самой большой удачи, надеюсь, ты нашел то, что искал.

/ март 2018, Дунгуань, Китай

Зак

Знаете, с самого детства я мечтала иметь друга – такого, с кем можно повеселиться и погрустить, кому можно доверить смелые тайны и получить грамотное напутствие, кто будет знать меня достаточно хорошо, чтобы изредка подшучивать и вызывать на лице улыбку. С противоположным полом это никогда не получалось – не верилось в дружбу между парнем и девушкой, всегда были только подруги. А потом появился Зак.

Мы познакомились год назад – и виделись только в общих компаниях, почти никогда не переписывались и держались поодаль. Потом мы стали общаться немного больше – уехал человек, который познакомил нас, и Зак привез вещи, оставленные мне той девушкой. Мы посидели в кофейне, поговорили о Китае, я села в такси. «Будешь дома, напиши», – сказал тогда Зак. Он до сих пор говорит эту фразу, даже когда мы прощаемся, а на улице еще светит солнце.

Это начиналось шуткой: пересечениями в моем любимом и его нелюбимом индийском ресторане, философские разговоры на квартире, хождения по барам и размышления о том, что делать дальше. Зак мог рассмешить меня, начиная с приветствия на другом языке или придумав из имени «Юля» что-то новенькое.

Он дает советы, к которым и вправду прислушиваюсь, и помогает, если нужно. Зак шутит, что в инстаграме мои «полотна» занимают всю ленту, и он пролистывает дальше. Он делится музыкой и охотно слушает мою. Месяц назад было решено поехать на Филиппины – и вот уже последний день нашего отпуска.

– Юльченский, что тебе понравилось больше всего?

– Все. Особенно когда катались на байке, нас смыло волной на байдарке, летели на зип-лайне, тусовались до утра и ездили на экскурсии по островам. А тебе?

– То же самое.

Зак искренний, а это качество имеет большой вес в формировании человеческого характера. Я доверяю ему, а знаете, что самое крутое? Он доверяет мне.

Раньше было много неудачных попыток, чтобы подружиться с парнями, я строила из себя кого-то, меняла интересы, вливалась совсем не в те компании, выслушивала скучные мысли и ощущала то, что парни рассматривали меня не только как подругу. И я понимала, что все это не для меня.

Из Пуэрто-Принцессы до Эль-Нидо мы ехали шесть часов по серпантину и разговаривали о жизни. Зак озвучивал грамотные мысли, но эта запомнилась больше всего: «Если что-то не получается, значит, это не твое, как бы ты ни старалась. Значит, Бог приготовил вариант получше. Просто доверься ему».

Зака стоило подождать. И спасибо за поездку – так много я давно не улыбалась.

/ октябрь 2018, Эль-Нидо, Палаван, Филиппины

Энди

У меня есть совершенно разные ученики: ласковые, холодные, смышленые, неординарные, требовательные, смешные… Я отношусь одинаково ко всем детям, но, как и у любого учителя, у меня есть любимчики – те, кому действительно интересно учиться, и те, от кого получаю тепло и доброту. Среди огромного количества ребят есть мальчик по имени Энди. У нас особая связь, отчасти потому, что он напоминает одноклассника Диму – и внешне, и внутренне.

Каждое утро я провожу разминку – стоя с микрофоном в руке, спрашиваю у детей, как дела, какая сегодня погода и какой день недели; потом мы играем с карточками новых слов и пляшем под английскую песенку. Дети либо стоят в рядочек и заинтересованно смотрят (те, кто погружен в изучение иностранного языка даже в семь тридцать утра), либо отреченно глядят вдаль.

Но только не Энди. Он показательно ухмыляется и поднимает брови, бегает вокруг площадки, поворачивается спиной и говорит что-то на кантонском диалекте[3]. То же самое происходит и на уроках: сидя в позе Давида, задумавшись и опустив руку на колено, мальчонка думает о чем-то, редко участвуя в процессе. Но то, что происходит после или до урока, стоит многого. Он смешит меня: сначала изображая, будто курит, помещая длинное печенье между пальцами, а потом, взяв три карандаша, становится в позу молящегося буддиста и кланяется, как это делают в китайских храмах с огромными чашами благовоний. Он зовет меня неизменными вздергивающимися бровями.

– Юлия, как называется монстр с большими ступнями?

– Да, размер ноги у меня немаленький. Я тебе не скажу.

– Ха-ха! Это не про тебя. Скажи, как это по-английски.

Перебираю всех монстров, что знаю, но ничего не подходит. На следующий день он радостно подбегает ко мне и говорит на ушко: «Юлия, я – динозавр!»

Я захожу в класс, где дети сидят в два ряда: каждый на своем стуле, которые почти так же дороги для них, как и награда в виде стикеров. Я смотрю на Энди, который уже прокричал: «Юлия пришла!», и прошу принести мне стул. Он встает, отдает свой, а сам садится на пол. Мое сердце трепещет, я обнимаю маленького мальчика. Он смущается, подходит воспитатель, спрашивая, где его стульчик? Энди озирается, идет в другой конец комнаты и находит еще один, ставя его себе.

Иногда мы переписываемся с папой Энди: он отправляет смешные видео с сыном, а я – фото из путешествий. Энди почти ничего не понимает в английском языке, постоянно кривляется и шкодит. Но среди всех детей в садике он мой лучший друг.

/ октябрь 2018, Дунгуань, Китай

Ребята

– Персик? Он сегодня побывал в Национальном парке.

– Да нет, спасибо.

– Попробуйте! А хотите айран? Свежий, утром на рынке брал.

– Ну хорошо, давайте персик.

– Меня, кстати, Антон зовут.

Через пять минут мы перешли на «ты» и запланировали поездку на озера. Антон был из Санкт-Петербурга, увлекался альпинизмом, и пунктом его назначения в Кыргызстане был Пик Ленина.

Он угостил меня куртом[4] – местным деликатесом. Мы сидели на кухне, пили чай с сушеными травами и разговаривали о горах. Антон рассказал мне, кто такие портеры, как ловить рыбу руками на Камчатке и сколько стоит подготовка к покорению вертикальных скал. Следующим вечером мы познакомились еще с двумя парнями – все вместе они собирались покорять снежную вершину.

По дороге к озерам в голове крутился один-единственный вопрос: «Разве может быть что-то красивее гор, которые проезжаем?» Мы приехали, накрапывал дождь, было прохладно, но, как известно, в горах погода переменчива: через десять минут выглянуло солнце и начало палить наши лица. Двое ребят быстро убежали вперед с гидом, а я, с супервыносливостью, шла позади и мучилась одышкой.

– Антон, а это нормально, что голова начинает болеть?

– При высоте две с половиной тысячи метров это часто бывает. Отдохни, не нужно торопиться.

– Мне неловко быть отстающей в группе.

– Не вижу проблемы. Я все равно пойду за тобой, чтобы страховать в случае чего и быть замыкающим.

Пока я ползла по холмам, Антон неторопливо собирал чабрец, делал фотографии и исследовал все вокруг.

– Эй, друзья, мы вас ждем! Тут есть, на что посмотреть!

Перед нами открылось бирюзовое озеро. Ребята побежали купаться, а я угостилась чаем у кыргызов, которые грели воду на костре.

Преодолев последнюю высоту, мы устроили привал: каждый занялся своим делом: я озиралась вокруг и не могла поверить глазам; Илья, белорус из Америки, мечтательно смотрел вдаль; Дима из Тюмени наносил солнцезащитный крем; а Антон распаковал рюкзак и стал угощать фруктами: казалось, «ништяки» не закончатся никогда. Мы неспешно спустились со склонов, наловили рыбы с местными мальчишками и заехали в гости к гиду Нурлану: семья напоила чаем и накормила свежей картошкой. Завершением прекрасного дня была шашлычная и бесплатное такси до дома: гостеприимный персонал упаковал пятерых нас в крошечный «Матиз». Здорово было с ребятами. Жаль, что я пока не альпинист.

/ июль 2018, Ош, Кыргызстан

Махараджа

С фотографии, с которой я рисовала портрет, он смотрит влюбленными глазами. Старенький фотоаппарат «Зенит» уловил это два года назад. Несмотря на общую схожесть черт лица, от взгляда на рисунке веет таким холодом, что хочется убежать далеко.

Осень 2014. Я на стажировке по дизайну в отеле Индии, в городе Джайпур. Винэ работает там менеджером. Нам запрещено встречаться, ведь владелец обещал две тысячи долларов тому, кто найдет доказательства любви между русской девушкой и менеджером отеля. Спускаясь из ресторана, я вдруг замечаю его впереди, идущего неспешным шагом. Вокруг – никого, значит, есть шанс сказать друг другу хотя бы «привет». Я прохожу мимо. В спешке он сжимает мою руку, говоря: «Это для тебя, любимая. Теперь нужно идти». В комнате открываю маленькую стеклянную коробочку. Там – сережки и кулон, в лучших традициях Болливуда.

Я иду с завтрака вместе с девочкой из Бразилии, которая так же приехала на стажировку. Мимо проходит Винэ и говорит нам с Фернандой: «Доброе утро!» А потом тихо добавляет мне на ушко: «Я очень люблю тебя».

Зима 2015. Я в питерской коммуналке с подругой. Отношения на расстоянии – это такая дрянь, но мы справляемся. Звук мессенджера: это Винэ просит пароль от Facebook. «Странно», – думаю я, но доверяю индийцу бесконечно, от Земли до Луны и обратно. От него вновь приходит сообщение: «Можешь открыть страницу?»

Главную фотографию, где немного обреченно смотрю вдаль, сменила та, где задорно смеюсь. «Я хочу, чтобы улыбка всегда была на твоем лице», – пишет он.

Мы долго боролись за право и шанс быть вместе: сначала – убежав в Дели из того отеля, где работали, чтобы владелец не смог найти. Потом – чтобы быть в одной стране и жить долго и счастливо, я была готова уехать в индийскую глубинку Уттар-Прадеша, а он – учить русский язык в Калининграде.

В конечном итоге расстояние и разница культур нас разлучили. Но я вспоминаю индийскую историю о восточном принце с улыбкой, которую Винэ навсегда подарил мне.

/ сентябрь 2017, Дунгуань, Китай

«Хочешь, я твоим цветом буду…»

Чистое горное озеро. Венок из полевых цветов. Одежда из натуральных тканей. Песни под гитару у костра. Большой круг друзей. Забота. Любовь. Дети.

Такие ассоциации возникают в голове, когда думаю о Насте. Густые волнистые волосы, темные глаза и ямочки на щеках, невысокий рост. Когда первый раз пришла к ней в гости, то раз за разом ударялась о слишком низко (по моим меркам) висящую люстру и сгибалась в три погибели, чтобы помыть руки. Несмотря на забавные несоответствия, в ее доме всегда было уютно: однажды я пришла поздней ночью, и Настя приготовила вкусную пасту. Утром мы запекали кекс в кружке с помощью микроволновки. Настя домашняя, спокойная и умеющая слушать – эти качества постепенно отходят на дальний план в современном мире, а она их хранит, и ничто ее не меняет.

Она любит получать почтовые открытки, любит рассказывать о тихой размеренной жизни, любит вспоминать времена, когда жили в общежитии. С ней легко. С ней можно перенестись в уголок любых тем для разговора. Она склонна к авантюризму: к доброму, хорошему авантюризму. Настя ездила на археологические раскопки и жила несколько недель с абсолютно незнакомыми людьми, чтобы прикоснуться к истории. На третьем курсе университета на занятиях по гравюре для сдачи итогового экзамена нам попались одинаковые рисунки: недолго думая, мы решили поделить работу пополам. Сдав два оттиска, радостные, пошли отмечать победу над преподавателем. Веселье продолжалось ровно до того момента, как позвонили из деканата, заподозрив неладное. Оценку мы тоже поделили пополам.

Настя из тех людей, кто сквозь километры поддерживает связь. У нее много друзей, и все разные: секрет в том, что к каждому Настя может найти подход. Она будто кристально чистая вода, которая заполняет собою стеклянный сосуд – с ней чувствуешь себя отличным рассказчиком и замечательным другом.

/ декабрь 2017, Дунгуань, Китай

Джоан

Невысокая худенькая девушка с широкой улыбкой и стесняющимся взглядом: с ней мы поехали смотреть водопад Тумалог. Ей было не больше двадцати.

– Ты совсем юная, почему же не учишься?

– У меня нет денег.

Ее звали Джоан. Мы сидели у стекающей со скал тоненькими струйками воды, опустив ноги в мутную бирюзовую гладь. Внутри небольшого водоема плавали рыбки, которые моментально облепили ступни.

Она все время говорила мне «наслаждайтесь»: как будто ей этого не хватало. Джоан была родом с острова Негрос, ее родители занимались сельским хозяйством. В семье пятеро детей, и она в ловушке – обеспечивать, кроме нее, семью некому, поэтому вместо учебы пришлось выбрать работу в отеле.

– Сколько получаешь в месяц?

– Четыре тысячи песо.

Четыре тысячи рублей. То, что удивило, – она не жаловалась. Джоан мужественно приняла тяжелую судьбу как данность, которую нужно выдержать. Она ни разу не была за границей, более того – ни разу не была в Маниле, столице Филиппин. С какой тоской в глазах были произнесены слова: «Я бы хотела, но не могу».

Джоан подавала руку, чтобы я не оступилась на скользких камнях, Джоан фотографировала с десятка красивых ракурсов, Джоан переживала, что водитель долго не приезжает, а я могу сгореть под палящим солнцем, Джоан старалась поддержать любую тему разговора, которая задавалась. Ей было интересно узнать – а как там, в остальном огромном мире?

Не могу сказать с уверенностью в сто процентов, что это была не игра: туристы часто воспринимаются местными как источник получения денег. Я выслушала истории юной филиппинки и дала один совет.

– Джоан, скопи немного денег…

– Но мне нужно отправлять большую сумму фермерам-родителям и учить сестер: это невозможно.

– Послушай, в этом мире возможно все, если этого действительно хочешь. Ты представить себе не можешь, в каком маленьком городе я родилась и выросла и насколько родителям было тяжело ставить меня на ноги. Но все получилось, потому что я очень хотела: хотела выбраться в мегаполис, получить образование в одном из лучших университетов мира, узнавать новое и постоянно учиться. Ты тоже сможешь.

– Хорошо, мэм, что нужно сделать?

– Скопи немного денег и поступи в университет. Если это кажется слишком запредельным, просто уезжай отсюда – уезжай в страны, где есть соотечественники, потому что работа найдется. Не сворачивай с верного пути – всегда оставайся благоразумной и верной принципам. Я знаю: если стараешься и не сдаешься, это вознаграждается. Главное – не сдавайся. Договорились?

– Да, мэм. Пойдемте, приехал наш водитель. Осторожнее, мэм, берегите голову. Вам удобно?

Мы проехали несколько километров, и как только я увидела безумно красивый вид и по привычке сказала «哇塞» (кит. «вау»), Джоан попросила водителя остановиться, чтобы я сделала несколько фото.

Вскоре мы прибыли в отель: Джоан вернулась к работе на кухне, а я сидела на скамейке и думала о ней. Я хотела, чтобы у нее все получилось.

/ май 2018, Ослоб, Себу, Филиппины

Шерри

В комнате на стене воспоминаний среди десятка портретов и карточек из поездок висит черная открытка, где цветными ручками написаны пожелания в День учителя. Открытку подарила Шерри.

Когда я вызывала девочку отвечать на уроке, воспитательница говорила: «No, no, she is bad, she can’t» (англ. «Нет, она слабая, не может»). «Почему не сможет», – недоумевала я, а потом поняла – у малышки проблемы с речью и задержка в развитии, она будто живет в своем мире. Я не знала, как правильно назвать такую особенность ребенка, но понимала – она не как все. Я продолжала пытаться и не обращала внимания на насмешки учителей, мол, чего ты, Юля, стараешься, если она не понимает, что происходит вокруг? Мы с Шерри повторяли одни и те же слова урок за уроком, и вскоре был замечен маленький, но прогресс. А спустя несколько месяцев я увидела родителей Шерри.

Скромная женщина с нетипичными китайскими чертами и формой лица, одетая в платье, и рядом худенький муж в очках. Как я с ними познакомилась? Было занятие по методике Монтессори[5] с группой, где училась Шерри. Я пришла и вместо урока увидела праздник – у малышки был день рождения. Она сидела в красивом голубом платье, в центре детей развлекал клоун с цветными шарами, преподаватели и ребята улыбались и аплодировали, а родители Шерри стояли в сторонке и тихо наблюдали за каждой реакцией своей дочки: ловили каждое ее движение, каждую улыбку, каждый взгляд. Был фокусник с живыми воронами, огромный торт в стиле мультфильма про Эльзу, много фотографий… Шерри радовалась, а родители плакали от счастья.

Проходил конкурс на знание английского языка: нужно было коротко рассказать о себе, подготовить номер и ответить на пару вопросов, которые задаст рандомный учитель. Каждый класс представляли три человека, и среди двадцати пяти участников была Шерри. Группа поддержки – преподаватели и друзья, которые приготовили постеры «Вперед!», шарики и аплодисменты. Никого из родителей конкурсантов не было – заняты на работе. Вдруг тихо и скромно вошла знакомая мне пара: они несли надувные чирлидерские палочки и картинки с надписью «Шерри, Шерри!» с распечатанными на них фото. Мама сделала дочери укладку, которую украсила жемчужной нитью, нарядила в бледно-розовое пышное платье и села рядом, чтобы поддержать перед выступлением.