Богатые тоже зомби

Кто же знал, что вопрос скоро решится сам собой.

Необычно счастливая мадам М порхала по столовой, даже потрепала разок Борисика, сидевшего в защите за общим столом, по плечу. Теперь его кормили отдельно, заранее, чтобы не травмировать аппетит остальных членов семьи, но взяли за правило сажать вечером рядом с собой, делая вид, что ничего особенно не изменилось.

Борисик неожиданно оторвался от созерцания пустой тарелки и спросил:

– Мам, а что, нужно, чтобы кто-то покусал моих друзей? Кто-то, но не я?

– Нет, солнышко, ты всё не так понял! – мадам М приторно улыбнулась сыну, а затем метнула недовольный взгляд на Творилина, как будто это не она затеяла разговор при ребёнке.

– А если завтра выйдут те друзья, которые зомби, то я смогу опять гулять?

– Конечно, передай им, пускай завтра выходят на детскую площадку, – мадам М достоверно изобразила гримасу для взрослых, которые притворяются, что всерьёз разговаривают с детьми.

За ужином мадам М наконец решилась пройти на телефоне онлайн процедуру официальной регистрации зомби. Проставив везде, где надо, галочки, она споткнулась об обязательный вопрос: «Источник заражения?» Оказалось, что никто не запомнил, как звали того гастарбайтера. Впрочем, был вариант «неизвестное лицо», но в случае указания конкретного укусившего статус регистрируемого зомби получался выше – становилась доступной опция заказа бесконтактной карты, аналога паспорта, только для зомби.

Конечно, мадам М захотела постоянную карту для Борисика, а пока скачала лишь временный QR-код, по которому, впрочем, можно было в любой момент убедиться, что всё в порядке.

Творилину пришлось уточнять данные по источнику, связавшись с отделением полиции, в которое сдали всех местных работяг. Узнав, кто звонит, они любезно покопались в журналах и выяснили, что по иностранным гражданам есть только фамилии, а полное имя может быть в больнице, куда их всех и направили.

Справочная больницы не отвечала на звонки, то же самое было с мобильным главврача и всеми другими известными телефонами.

Поначалу решили – подумаешь, не дозвонился, хотя довольно странно всё-таки, что нет никакой связи с больницей по всем имеющимся телефонам. Мадам М взяла с Творилина твёрдое обещание завтра же утром разобраться, и удалилась спать вполне умиротворённая.

За завтраком Творилин, под мотивирующим взглядом жены, ещё разок попробовал набрать главврача, но снова – тишина. Если вчера вечером мог быть корпоратив, то что могло быть сегодня утром? Начавшийся зомби-апокалипсис, конечно, повод заподозрить самое нехорошее, но в новостях ничего особенного: всё, как обычно в последнее время.

Тут дикие зомби устроили массовые беспорядки, покусав возмущённых граждан, там зарегистрировали ещё столько-то официальных зомби, ура, власти молодцы, наводят порядок. В перерывах – реклама зомби-защиты. Типичная картина.

В других странах уже почти не осталось скептиков, не верящих в реальность существования начальных зомби, а про следующую фазу пока ещё никто из журналистов не пронюхал. Видимо, военные уже начинали догадываться, но пока ещё очень смутно.

Заражённые объявлялись всё дальше от Москвы, а единичные случаи уже были и на других континентах, несмотря на строгий контроль – казалось бы, легко отличить зомби от людей, но почему-то апокалипсис уверенно расползался по миру.

Сводка новостей была вполне заурядной, так что Творилин решил вопрос с оборвавшей все связи больницей очень просто: поручил дозваниваться помощнице, а если никак, то съездить туда и узнать всё лично.

Помню, видела как-то раз эту бойкую и слегка костлявую молодую женщину в умопомрачительном деловом костюме, вызывавшим неприязненный взгляд даже у самой мадам М. Для меня помощница Творилина долгое время оставалась лишь энергичным голосом на громкой связи у хозяина, пока однажды Инге не пришлось срочно приехать – тогда и поняла, за что её ценит начальство – она управлялась с сотней дел одновременно, как фокусник, успевая на ходу принимать новые задания. Хотя бы понятно, за что человек получает зарплату.

Проводив Творилина на работу, мадам М предупредила, чтобы Борисик пока не высовывался, но тот неожиданно попросился в гости:

– Мам, а можно, я пойду к Зое? Она тоже зомби, мы вместе поиграем.

– Зоя? Дочка врачей? Откуда ты знаешь про неё?

– Просто знаю. Можно мне пойти, мам?

Мадам М вопросительно посмотрела на меня:

– Вы мне говорили, что её мама никого не кусала!

– Это было больше недели назад. Может, что-то поменялось. Они с тех пор не выходили.

– Хорошо. Даже отлично, пожалуй. Можете сходить с ним в гости, только проследите, пожалуйста, чтобы вас никто не покусал, нам хватает проблем с садовником.

Раз мама разрешила, отправились в соседский дом, тот самый, в английском стиле, где камень, увитый плющом. На звонок домофона ответила домработница, впустив нас без тени сомнений – и когда мы вошли, сразу поняла, в чём дело. Все они были зомби, включая няню и тихоню Зою, радостно встретившую Борисика.

Грустно было смотреть, как они обняли друг друга, двигаясь, как в замедленной съёмке, – соскучились дети по общению.

Дети играли во что-то непонятное, а я смотрела, как заворожённая, на медленный танец их тел, чуть более светлого, чем могло показаться нормальным, оттенка, – характерный признак начала второй фазы зомби-превращения. Когда один зомби-мальчик пытался ловить обычных детей, догонялки выглядели довольно обидно со стороны. Когда два зомби-ребёнка играли в подвижные игры, это было уже жутко.

Так увлеклась странным зрелищем, что не заметила, как ко мне вплотную подошла хозяйка дома и мама Зои – Галина. Возникла за моей спиной совершенно неожиданно, и когда я услышала внезапный и шумный вдох, то чуть не подпрыгнула до потолка, думала даже, что сердце разорвётся от испуга. Хозяйка спокойно продолжила принюхиваться, не обращая внимания на мою реакцию, а потом, довольно резковато для зомби, выбросила руку в предупреждающем жесте и повелительно сказала:

– Эту никогда не кусать. Никогда не кусать. Понятно? – голос был хриплый и низковатый, не такой, как раньше.

Домработница, маячившая неподалёку, чуть поклонилась и шмыгнула за дверь. Не знала, что у них здесь принято кланяться, ну и манеры, всё-таки сейчас с прислугой так не принято. Няня, сидевшая в кресле в углу комнаты, закивала. Эта неповоротливая, даже будучи зомби, всё равно норовила присесть, и лишней минуты на ногах не проводила.

Борисик и Зоя дружно повернулись к Галине и самым серьёзным образом тоже кивнули головами, впрочем сразу вернувшись к загадочной игре. Не уверена, что меня вообще кто-то из персонала или детишек собирался кусать, пока не пришла хозяйка, но появление Галины навело на мысль, что зря я так смело сюда пришла.

Кожа Галины настолько побелела, что казалась почти прозрачной, гораздо светлее, чем у остальных заражённых. И движения были быстрее, чем у начальных зомби, только некоторая отрывистость бросалась в глаза. В любом случае, отличить превращённого зомби от начального, а тем более – от человека, труда бы не составило. Просто надо знать, на что смотреть, а мы тогда ничего не знали. Ясно одно – это уже не человек.

Её зрачки потеряли чёткость, напоминая кляксу или звезду в центре светло-голубой радужки глаз, а белок приобрёл красивый ярко-белый оттенок, который бывает у очень хорошо высыпающихся людей или на рекламных фотографиях. Помню, рассмотрела тогда лицо Галины очень хорошо, и глаза эти меня поразили.

Забраковав меня, Галина так же невозмутимо и бесшумно ушла, оставив после себя ощущение потерянности и тоски. Дети играли, няня Зои делала вид, что смотрит за ними, незаметно пытаясь вздремнуть, а мне стало очень неуютно, захотелось вернуться обратно домой. Ну их, этих зомби, дома хотя бы ещё живые люди остались, даже мадам М теперь показалась бы мне вполне милой женщиной.

Забрать Борисика было делом нелёгким, но в конце концов удалось вырваться, уговорив ребёнка под видом «мы только пообедать и сразу назад», хотя покормить его нам тоже было любезно предложено.

Мадам М встретила рассказ о соседях-зомби довольно флегматично, особенно – узнав, что Галина дала указание меня не кусать:

– Не понимаю, что вы так волнуетесь? Она же сказала, что нельзя, значит, нельзя. Возражения не принимаются. Раз Борисик доволен, значит, пусть пока играют там. К нам водить зомби не надо, конечно, а туда спокойно можно.

Пока думала, стоит ли попытаться объяснить, что уж больно жуткое у нас соседство, или сразу смириться, а может вообще – уволиться, зазвонил телефон. Это был Творилин.

– Да?.. В каком смысле её покусали?.. Печально. Ну она хотя бы пыталась дозваниваться сначала?.. Ясно. А данные-то Инга получила?.. Ладно, всё ясно… Как скажешь… Целую, пока!

Мадам М недовольно покачала головой и высказала Борисику своё отношение к проблеме:

– Солнышко, ты пока не сможешь получить постоянный пропуск, потому что папина помощница такая растяпа, что не смогла ничего узнать по телефону. Пришла туда лично, а там целая больница зомби, и вместо того, чтобы просто раздобыть ФИО того, кто тебя укусил, Инга позволила укусить себя. Ну как так можно, а? Плачет теперь, а что сделаешь?

Поход с хозяйским ребёнком в гости к соседям казался теперь дорогой на голгофу – оттягивала по-максимуму, но идти всё равно пришлось. Несколько раз проговорила про себя, что всё будет хорошо, но помогло не очень, зато Борисик почти бежал, насколько это возможно для зомби, аж подпрыгивал.

Зря боялась, в гостях мы не задержались, а в дом, полный взрослых зомби, даже не заходили. Дети-зомби поначалу расположились на лужайке перед домом, и там была не только Зоя с Борисиком, но и другие соседские ребята – даже не подозревала, что у нас в посёлке уже столько превращённых, включая некоторых нянь. Немного пощебетав между собой, дети попросились на площадку. Никто и внимания не обратил на мои попытки отговорить – толпой направились, впереди малыши, следом – сопровождающие их лица. Пришлось пристроиться вдогонку, посмотреть, как будут развиваться события – похоже, конфликт с людьми по поводу допуска на общую детскую площадку был им неизвестен или безразличен.

Увидев неторопливо вышагивающую толпу детей-зомби, чуть покачивающихся при переступании с ноги на ногу, и их мощную группу поддержки, оккупировавшие спорную территорию няни среагировали по-разному: кто-то дал дёру, с дитём или без, но большинство осталось на месте, хмуро посматривая на нарушителей спокойствия.

Зато человеческие мальчики и девочки смотрели на вновь прибывших во все глаза – они уже привыкли, что заражённые в зомби-защите не представляют собой серьёзной угрозы, наоборот, им всем захотелось рассмотреть и потрогать яркие шлемы привлекательного детского дизайна. Пока няни судорожно думали, что же делать, их подопечные уже налаживали контакт.

Одна девочка помладше пощупала решётку защиты Зои и наивно спросила:

– А как ты ешь с этой штукой? Или зомби могу кушать только людей, а вам не разрешают?

– Ты что, это же легко! Смотри, – Зоя просунула свои пальцы сквозь прорезь защиты и свободно дотянулась до рта, – видишь? Получается! Только кусать неудобно мне, но это ничего.

– Ого, здоровски! Это хорошо, что тебя кормят. А почему ты такая бледная?

Напряжённость спала, и только самые нервные всё-таки ушли. Оставшиеся няни зорко следили за происходящим, а дети, без всякой предвзятости, спокойно принялись играть вместе. А взрослые смотрели, но не видели.

Немного поболтав и утолив возникший за последние дни информационный голод, ведь мелким никогда ничего не объясняют толком про непонятное, дети-зомби несколько раз подряд провернули фокус: отводили в сторонку одного из незаражённых и что-то убедительно рассказывали, а потом тот сам совал пальцы сквозь защиту, позволяя слегка себя цапнуть. Удивительно, как никто ничего не заметил, когда всё случилось буквально перед носом.

Все только смеялись, и ни один не пожаловался.

Потом я спросила Борисика, что же вы им сказали, чтобы уговорить превратиться в зомби?

Ответ был прост:

– Конечно, они захотели стать выжившими!

– А ты уже выживший?

– Нет пока, но скоро стану. Здорово, правда?

– Откуда ты это знаешь?

– Мне так сказала королева.

Не стала рассказывать маме Борисика про всё то, что случилось на детской площадке, ведь мадам М наверняка несколько по-другому представляла себе развитие событий. Правило для нянь всегда простое: сомневаешься, тогда молчи. Зачем добровольно нарываться на неприятности?

Зато порадовала её хорошей новостью: дети-зомби сами отвоевали себе место под солнцем, придя играть большой толпой и автоматом закрыв вопрос спорной территории. Если что, всегда можно на текст «с зомби вход воспрещён» ответить ещё мощнее, зайти с козырей – «опасно для человеческих детей». Кто сильнее, тот и прав.

После истории с больницей, переполненной зомби, острое желание получить там имя гастарбайтера, заразившего сына, несколько подувяло, и мадам М решила, что ей не так уж и сильно хочется оформлять ребёнку постоянный пропуск – хватит пока временного, а там как-нибудь само рассосётся.

Удалось подслушать часть хозяйского разговора, из которого поняла, что укушенная в больнице Инга, помощница Творилина, отпросилась с работы, но была им отпущена только после подробнейшего отчёта. Рассказ её сводился к тому, что живых людей там никого не осталось, в регистратуру не прорваться, везде бродят зомби и вообще какой-то бардак. Исполнительная Инга попыталась всё-таки пролезть и найти кого-то, с кем можно поговорить нормально, вот и цапнули её под горячую руку. Смелая девочка, я бы сроду не полезла в их гнездо. Хотя, кого я обманываю? Ходила же к соседям.

Пока ещё распространение зомби-заразы не выглядело катастрофой и воспринималось лишь как досадное осложнение, которое при определённых усилиях всё ещё можно втиснуть в формат нормального хода событий.

В тот день к нам впервые пришёл участковый. Конечно, то был ненастоящий участковый, что стало ясно практически сразу. В посёлке полиции сроду не было, кроме облав на мигрантов лет сто назад, когда все строились, а внешний вид пришедшего – собранный военный в штатском – красноречиво показывал, что человек он серьёзный, не для разборов соседских склок.

Творилин сначала изумился – участковый спрашивает хозяев? Вот так, ни с чего, беспокоит приличных людей? Понимает ли он, к кому пожаловал? Разговорившись, Творилин изменил отношение, догадавшись, что за ведомство в игре, и превратился в саму любезность.

Проверяли тогда всех, кто не смог указать источник заражения зомби, во всяком случае, в нашем районе – точно. Помнится, мы все тогда удивлялись, какая разница, кто кого укусил? Какая разница, когда это случилось? Но военные проявляли поразительную настойчивость в подобных вопросах. Потом уже мы поняли, что они искали нулевого пациента. Помогло бы это? Кто знает. Возможно.

Поскольку нужны были свидетели происшествия, позвали и меня, не нужно было больше околачиваться за дверью в гостиную. Военный попросил убрать всех зомби из комнаты и начал с расспросов про самый первый случай, с Борисиком, впрочем, мельком уточнив и детали заражения садовника.

Выяснив, что у нас из домочадцев никто больше не пострадал, переключился на соседей – что мы видели, о чём слышали. Конечно, не стала рассказывать, как соседские детишки в компании с сыном хозяев покусали сегодня целую кучу своих ровесников прямо перед глазами их ненаблюдательных нянь. Зато упоминание соседей, у которых все превратились в зомби, явно показалось военному чрезвычайно любопытным. Пускай разберутся с ними, а то прямо мороз по коже от такого соседства.

Оставив карточку с фамилией Герасимов и номером мобильного телефона – без звания, без конторы, просил звонить в любое время, если случится что-то новое.

Поскольку дети, как партизаны, не стали ничего рассказывать родителям, начавшийся процесс превращения заметили не сразу, а только на следующий день. Появившиеся на ладонях тёмные вытянутые кляксы, характерные признаки начальных зомби, нельзя было ни с чем перепутать, поднялась паника – а что толку? Всё уже случилось. Посёлок загудел, требуя расправы, а виноватых-то нет. Никаких диких зомби или нарушений со стороны зарегистрированных. Полная тишь да гладь, но детей же кто-то покусал?

И сколько Герасимов не ходил потом по домам, в попытке выяснить, откуда такой неожиданный всплеск активности, и разговаривал со всем возможными свидетелями – никто не смог пролить свет. По слухам, на прохлопавших заражение нянь оказывали давление и родители, но что можно добиться от того, кто правда всё проспал? Повезло, что меня пока ни в чём не заподозрили, не уверена, что смогла бы достаточно убедительно прикрывать своего подопечного, начни они копать как следует.

Дети-зомби, как ни в чём не бывало, свободно выходили теперь гулять и даже пытались заходить к соседям, узнать, не выйдут ли те на прогулку. Перепуганные родители незаражённых детей больше не верили в зомби-защиту и во всё остальное, заперев своих отпрысков крепко-накрепко по домам, за высокими заборами. Свежеукушенных тоже пока не выпускали, ни одного из них – вопреки всякой логике, как обычно, но, видимо, родителям просто нужно было время, чтобы смириться.

Вот так и вышло, что по посёлку теперь разгуливала лишь весёлая компания малолеток и смешанная группа присматривающих за ними взрослых, чётко поделенная на две команды: уже зомби и пока ещё нет.

Конечно, у меня остались вопросы к Борисику, и, улучив удобный момент, когда суета чуть поутихла, аккуратно расспросила:

– Расскажи мне про вашу королеву, которая научила, как превратить друзей в зомби.

– Няня, ты всё неправильно поняла! Она нас этому не учила.

– А чему она вас учила?

– Что останемся только мы, ну, потом.

– Когда это – потом?

– Когда вас не будет.

– Нас, это в смысле – людей?

– Ну да, няня! Выживут только зомби. Жалко, что тебя не разрешили превратить. Ты мне нравишься, ты хорошая.

– Спасибо, родной мой. А куда денутся все люди, она не сказала?

– Нет. Наверное, станут слишком старенькие, как дедушка? Я не знаю.

– А кто она, ваша королева? Тётя Галина?

– Нет, няня, ты чего? Я её не видел пока. Ты хочешь её попросить, чтобы она разрешила тебя превратить?

– Ой, не надо, я пока не хочу, ладно?

– Ну, как хочешь.

– Скажи, а как ты разговариваешь с королевой, если не видишь её?

– Это просто, я слышу её прямо здесь, в голове, – и Борисик выразительно постучал по своей макушке.

Как только мне показалось, что всё, проехали, удалось замять проблему с хозяйским мальчиком, Герасимов доказал, что на его работе случайных людей не бывает. Подойдя на прогулке ровно тогда, когда рядом не было никаких лишних ушей, сходу начал беседу в доброжелательном и твёрдом тоне, от которого у меня почему-то похолодела спина:

– Удивительно, что никто ничего не видел, как вы считаете?

– Да, странно как-то, – попыталась изобразить растерянную задумчивость, но не уверена, что хорошо получилось.

– А ведь я ещё пару странностей заметил. Хотите, поделюсь с вами?

– А у меня есть выбор?

– Смотрю, вы быстро разобрались, что к чему. Это мне нравится.

– Обращайтесь.

– А вот дерзить не советую.

– Даже и не думала, просто пока не поняла, к чему вы клоните.

– Дело в том, что вы пока единственный человек из всех свидетелей, кто явно что-то знает и врёт, что не знает, – хотела что-нибудь возразить, но не стала нарываться, – а ещё вы первый известный мне человек, которого зомби не трогают.

– Зомби не всех подряд кусают, разве нет? Иначе все бы давно превратились.

– Да, но в вашем случае явно сделано особое исключение.

– И что из этого следует?

– Из этого следует, что вас нужно отвезти в исследовательский центр и попробовать разобраться, что к чему. Учёные у нас отличные, думаю, справятся, да и найти зомби для опытов проблем не составит.

– Но есть и другие варианты, правда? Всегда есть запасной план.

– Рад, что мы так легко находим общий язык. Мы можем попробовать разобраться на месте. Что скажете?

– Что буду очень рада помочь. Только у меня один вопрос, а почему невозможно допросить самих детей? Неужели расследование в детском саду теперь проблема для спецслужб?

– Потому что мы опоздали, с этими зомби уже бесполезно связываться, они всё равно не расскажут то, что нам нужно. Начальные зомби ещё вполне способны указать источник заражения, но те, кто уже начал превращаться, просто молчат. И да, дети меняются быстрее всех.

– А бравые военные не могут ничего придумать? Как-то… Поговорить? Поубедительней?

– Мы пробовали, поверьте, – Герасимов покачал головой, – без толку.

– Верю. А что конкретно вы хотите от меня?

– Для начала, просто расскажите, кто и как покусал всех соседских детей. Очевидно, что здесь замешан ваш подопечный, но гораздо больше меня волнует, как получилось, что никто ничего не заметил.

Пришлось рассказать, как всё было. А что было делать? Сдаваться на опыты я не подписывалась. Герасимов слушал очень внимательно, кивая и задавая иногда уточняющие вопросы.

– Есть идеи, кто конкретно их направляет?

– Ясно одно, это не наша соседка, Галина.

– Я бы не сбрасывал так быстро её со счетов.

– Почему?

– Думаю, будет лучше, если я вам кое-что покажу. Как думаете, сможете отпроситься с работы на пару часов?

– Уйти с работы? А куда я ребёнка дену?

– Вы можете взять его с собой, даже хорошо так.

– Это как? Мадам М строго не разрешает выходить с Борисиком за пределы посёлка. За такое и уволить могут, а мне эта работа очень нужна.

– Придётся решить, что вам кажется менее неприятным, расстроить работодателя, который вряд ли что-то заметит, или отказаться от сотрудничества.

– Ладно, всё поняла. Куда едем?

– Здесь совсем рядом, это больница. Вы с мальчиком сможете опознать того зомби, который его укусил, среди пациентов.

– То самое место, где покусали помощницу Творилина, Ингу? Ни за что туда не поеду!

– Не нужно так паниковать, её уже полностью зачистили. Поступил сигнал по нападению диких зомби, приехала полиция и навела порядок. Всех упаковали в защиту, вот только очень много неопознанных заражённых нашли, без документов и о себе ничего не сообщают.

– Там точно безопасно?

– Если что, смогу разобраться, не сомневайтесь.

Борисик сразу же согласился поехать со мной и Герасимовым, даже не спросив, разрешили ли мама с папой. Гораздо больше он заинтересовался, куда и зачем мы поехали. Вопросы сыпались, как из рога изобилия: «А что мы там будем делать? А зачем взяли меня? А зачем взяли тебя?». Герасимов не давал ничего объяснить, предлагая ребёнку лишь односложные и бессодержательные ответы, которые только больше распаляли мальчишеское любопытство.

Представила себе злополучную больницу, как вагон метро в час-пик, только вместо пассажиров агрессивные зомби, но на деле всё вышло совсем по-другому. В холле было пусто – ни души. В окошке регистратуры обнаружилась молоденькая девушка-зомби в белом халате и защите, без запинки спросившая, чем может помочь.

Герасимов предъявил удостоверение и попросил журнал приёма больных. Она покачала головой и посетовала, что все последние журналы забрал главврач, которого сегодня нет на месте, ей очень жаль. Показала на пустой стол – никаких бумаг, даже пыль уже образовалась. По правде говоря, пылищи везде было полно, довольно странное дело для больницы.

– Прекрасно, тогда скажите, где кабинет главврача?

– Ой, туда вам нельзя!

– Не сомневайтесь, мне, – Герасимов сделал ударение на этом слове, – можно.

Тут мы услышали приближающийся стук каблуков, и из-за угла широкого больничного коридора показалась чуть прихрамывающая соседка Галина, работавшая здесь, кажется, заведующей отделением. Похоже, даже превращение в зомби и последовавшие за этим проблемы с координацией не вынудили её отказаться от шпилек. Зрелище не для слабонервных. Если вдруг стану зомби, надо запомнить – никаких высоких каблуков.

– Здравствуйте, а что у нас тут происходит?

– Вот, пришли товарищи, просят журналы, а их Семён Аркадьевич забрал и не отдавал ещё пока.

– Понятно, ну вы попробуйте зайти завтра, хорошо? После обеда где-то. Может, он как раз будет на месте.

– Нет, мы поступим по-другому. Сейчас вы меня проводите и откроете кабинет, а я сам всё проверю.

– Так не получится.

– Ещё как получится, – Герасимов повторно показал удостоверение. Галина поджала губы и кивнула:

– Хорошо, следуйте за мной.

Страшно было углубляться в лабиринт больничных переходов, но ещё меньше хотелось отходить далеко от Герасимова, надеюсь, их там хорошо вооружают. Наши шаги отдавались гулким эхом, пугающим из-за отсутствия посетителей. Все двери, мимо которых мы шли, были тщательно закрыты, и вокруг – гробовая тишина, только цок-цок её туфель.